Глава 24

– Джейн, это Кэти.

Ее голос звучал испуганно и тревожно.

– Что случилось?

– Я даже не знаю, как сказать… Джош меня бросил.

В магазин вошла покупательница, и я жестом попросила Ло заняться ею.

– Что?

– Да, он ушел от меня. Джош вышел из дома за кофе и сказал, что скоро вернется. Но вместо этого он позавтракал с блондинкой и решил больше не возвращаться.

– Кэти, – ахнула я. – Этого просто не может быть. Я ни разу в жизни не видела двух людей, которые любили бы друг друга сильнее, чем вы с Джошем. Ты наверняка ошибаешься.

– Нет, – всхлипнула Кэти. – Он даже не забрал свои вещи. Джош бросил меня. Порвал наши отношения. Если бы я только могла это предвидеть! Но не было никаких признаков, ни единого.

– Дорогая, я даже не знаю, что тебе сказать. Бессмыслица какая-то.

– Я знаю, – сказала Кэти. – Но я знаю и то, что если он ушел, значит, я должна двигаться дальше. Я не могу сидеть в этом доме, где мы жили вместе, и ждать, чтобы Джош вернулся домой. Мне придется продать дом, Джейн. У меня такое чувство, что это ночной кошмар наяву.

– Это и есть кошмар, – согласилась я. – Мне так жаль. Я могу как-то тебе помочь?

– Нет, – вздохнула Кэти. – Хотя… Думаю, мне нужно уехать из города. Может, съездим куда-нибудь на солнечное побережье? Скажем, в следующем месяце? Мексика, Гавайи, не важно, куда-нибудь подальше отсюда, где есть фруктовые коктейли. И давай возьмем с собой Ло. Мы сможем сидеть у бассейна, выпивать в свое удовольствие, не думать и не говорить о мужчинах.

– Звучит божественно, – оценила я.

– Вот и отлично, – сказала Кэти. – Я должна перестать думать обо всем этом. Джейн, мое сердце разбито, – она вздохнула. – Я посмотрю рейсы и дам тебе знать.

– О’кей, – согласилась я. – Кэти, я не знаю, что происходит с Джошем. Мне все это не нравится. Но одно я знаю точно: я видела вас вместе, я была свидетельницей вашей любви, и это была любовь. Не забывай об этом, договорились? – Я слышала, как Кэти всхлипывает. – Обещаешь мне?

– Обещаю, – наконец произнесла она.

– Сегодня канун Рождества, – сказала я Ло. – Пора по домам.

– Не-а, я останусь. У меня еще есть дела.

– Никаких дел у тебя нет. И кто я, по-твоему? Скрудж? Отправляйся домой, выпей хорошего вина и послушай Бинга Кросби.

– Одна, – грустно усмехнулась Ло. Последние несколько дней Ло была печальной и погруженной в себя.

– Я тоже буду одна. Но, честно говоря, я так устала после этой недели, что я совершенно не против одиночества. Я просто хочу спать, спать, спать. Да и тебе нужно отдохнуть. Ты разве не улетаешь утром в Париж?

– Улетаю, – с вымученной улыбкой ответила моя подруга.

– Тогда убирайся отсюда сию же секунду, а не то я прогоню тебя метлой.

Ло сняла фартук, повесила его на крючок за прилавком.

– Есть, босс. – Она наконец улыбнулась по-настоящему.

Не успела Ло выйти, как на двери снова зазвонил колокольчик. В магазин ворвалась струя холодного воздуха. Не поднимая глаз, я сказала:

– Прошу прощения, магазин закрыт. Я…

И тут мои глаза встретились с глазами мужчины. Это был покупатель, который приходил каждый год перед самым Рождеством, тот самый хромой, оставлявший королевские чаевые по неизвестной мне причине.

– О, здравствуйте, – поздоровалась я, мгновенно узнав его.

– Простите, – заговорил он с робкой улыбкой. – Мой поезд опоздал. – Мужчина явно запыхался. – Я беспокоился, что не успею до закрытия.

– Поезд? – переспросила.

– Да, – кивнул мужчина. – Я живу в Портленде.

– В Портленде? – изумилась я. – Тогда зачем вы каждый год в канун Рождества приезжаете из Орегона в цветочный магазин в Сиэтле?

Выражение его лица было серьезным, в глазах притаилась печаль.

– У вас самые лучшие цветы, – после долгого молчания ответил он.

– Что ж, тогда позвольте мне собрать для вас букет.

– Нет, – спокойно сказал мужчина. – Не беспокойтесь. Я выберу что-нибудь на витрине.

Он указал на вазу с красными розами и зелеными ветками.

– Вот это мне нравится.

Я отнесла композицию на прилавок. Решив поправить розу, оказавшуюся не совсем на своем месте, я уколола указательный палец.

– Проклятье! – буркнула я, увидев каплю крови. – В это время года фермеры забывают срезать шипы. Если бы в этом месяце я получала по доллару за каждый пропущенный шип, тогда с этой бедой еще можно было бы смириться.

Мужчина кивнул.

– Каждый раз, когда я беру розу, я всегда чувствую только шипы.

– Билли Джоэл, – улыбнулась я.

– Да, – ответил покупатель. – Это из песни «And So It Goes».

– Красивая песня.

Я заклеила палец пластырем, и мужчина протянул мне чек.

– Веселого Рождества, – пожелал он, направляясь к двери. Но потом снова повернулся ко мне и сказал:

– Это была любимая песня твоей матери.

Я застыла на месте, от изумления потеряв дар речи. Мужчина вышел на улицу. Я посмотрела на чек и прочитала напечатанные на нем имя и фамилию: Эрик Уильямс.

Это был мой отец.

Час спустя я закрыла магазин, забрала с собой рождественский венок и праздничную композицию и пошла через рынок к дому. Тишина была пугающей. Но я расслышала рождественские гимны, доносившиеся из припаркованной впереди машины. Внутри разместилась семья: папа, мама и трое детей, два мальчика и девочка, сосавшие леденцы на заднем сиденье.

Воздух был чист и холоден, у меня изо рта вылетали клубочки пара. Навстречу мне шел Мел. Он надел парадный костюм приблизительно 1983 года.

– Джейн! – воскликнул он. – Именно тебя я надеялся встретить.

– Веселого Рождества, Мел, – негромко пожелала я.

– Веселого Рождества, красавица, – ответил он. Его глаза сияли в свете уличных фонарей. – Мне нужен твой самый лучший букет цветов. Я собираюсь подарить его Вивиан сегодня вечером.

Я улыбнулась. Даже если человеку семьдесят, любовь по-прежнему остается молодой.

– Держите, – я отдала Мелу композицию, которую сделала для своей каминной полки: зеленые хризантемы в сочетании с готовыми распуститься гиацинтами оттенка лайма. Это был любимый рождественский букет моей мамы. – Отдайте эти цветы Вивиан. Они ей понравятся.

– Но ты составила этот букет для себя…

– Пожалуйста, я хочу, чтобы вы его взяли.

Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы, когда я подумала о том, что мама с радостью отдала бы цветы Мелу и отправила его поздравлять возлюбленную.

– Спасибо, дорогая моя девочка, – сказал Мел.

– Я надеюсь, они вам помогут.

Левой рукой Мел поправил галстук.

– Я тоже надеюсь.

Я прошла мимо пекарни «Мерриуэзер» и полюбовалась фруктовыми пирогами и плетеным хлебом, выставленными в витрине. Элейн, должно быть, уже была дома, заканчивала раскладывать рождественские подарки по детским чулочкам. Но я знала, что ее голова – и ее сердце – заняты поиском решения.

Бернард как раз собирался уходить, когда я вошла в вестибюль нашего многоквартирного дома.

– Я так рада, что застала вас, – сказала я, сунула руку в карман и достала конверт с небольшой суммой наличных в качестве рождественского подарка. – Веселого Рождества, – с улыбкой пожелала я.

– Веселого Рождества и с наступающим днем рождения, – ответил Бернард. – Да, кстати, ваш бойфренд, как бишь там его зовут…

– Кэм, – подсказала я. – И он больше не мой бойфренд.

– О! В общем, он заходил сегодня днем, чтобы встретиться с вами. Он сказал, что заглядывал в цветочный магазин, но вас там не было. И он попросил меня передать вам это.

Бернард вложил мне в руку конверт.

– Я хотел перед уходом подсунуть его под вашу дверь. У меня было такое чувство, что дело срочное и вы должны прочитать письмо сегодня вечером, а не достать его из почтового ящика через несколько дней.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила я, засовывая конверт в карман.

– Вы позволите дать вам совет? – спросил Бернард.

– Разумеется, – осторожно ответила я.

– За что бы вы его ни наказывали, не делайте этого слишком долго. Простите его. Жизнь слишком коротка, чтобы не прощать даже самые серьезные обиды.

Я кивнула и попыталась улыбнуться.

– Я подумаю об этом, – пообещала я, вошла в лифт и на прощание улыбнулась Бернарду. – Веселого Рождества.

Поздоровавшись с Сэмом, я налила себе бокал вина и включила рождественскую музыку Джонни Мэтиса. Он напоминал мне о маме. Я без слез оплакивала маму, мое прошлое и мое будущее, которое могло для меня не состояться, если предсказания доктора Хеллер окажутся правдой или я не выполню все правила, предложенные Колетт.

Я бросила пальто на кушетку и теперь достала конверт из правого кармана, вскрыла его и вытащила единственный листок:

Единственная слезинка скатилась по моей щеке и упала на письмо. Я провела рукой по подписи, повторяя изгибы буквы К. Потом я глубоко вздохнула и сунула письмо обратно в карман пальто.