Глава 5
Андрей

– Максим! – Женщина бросается к нему. – Ты плачешь, Максим? Перестань, перестань, ну не надо, не надо!

И нужно спешить – спешить досказать, спешить проститься. Потому что… Потому что выход – да ведь теперь стало совершенно ясно, в чем состоит этот выход.

– Максим, спасибо, ты один нашел выход для нас троих.

– Ну, и что это за хренотень? – Андрей вытащил из пачки сигарету, закурил и выжидательно посмотрел на Вениамина.

– Впечатляет? – Вениамин достал диск из камеры, бережно положил его в коробочку. – Скажешь, нет?

– Знаешь, меня как-то компьютерные игры в смерть совсем не трогают, до лампочки мне все эти игры. И я не понимаю, какого черта ты высвистнул меня из дома, да еще именно сегодня. Мы с Настей собирались…

– Да подожди! Все не так просто, я тебе сейчас объясню.

– Объясни, объясни. А потом объясни Насте, почему я, вместо того чтобы провести вечер с ней, провожу его с тобой за просмотром какой-то компьютерной чуши. Нет, фильмец забавный, прямо-таки скажем, забойный фильмец, вполне может конкурировать с «Пилой» или каким-нибудь там «Криком». Только я не могу понять, к чему такая спешка, я вполне мог бы посмотреть его завтра или вообще не смотреть, не много бы потерял.

– Не мог бы! Завтра может стать уже поздно. Ты должен начать работу сегодня.

– Для кого поздно?

– Для… Я не знаю. Она может еще кого-нибудь убить.

– Вень, – Андрей с тоской посмотрел на Вениамина, – ты что, бредишь? Кто может убить, кого убить? По-моему, ты заигрался. Вредно, знаешь ли, для психики увлекаться такими вот фильмами, а на ночь вообще смотреть их опасно.

– Это не фильм! В том-то и дело, что не фильм.

– Да какая разница! Компьютерная графика, или как это у вас называется?

– Я не о способе производства. Я о другом. Дело в том… Понимаешь, все, что ты сейчас видел, происходило на самом деле. Максим, ну мужик, который из окна сиганул, действительно кончил жизнь самоубийством, именно так, как ты только что видел. И все было так, до мелочей: и праздник в честь годовщины свадьбы, и красное платье, и вино. Понимаешь?

– Пока не очень. Ты что, его знал, того Максима?

– Нет, Максима не знал. Я знал Марину, его… сестру его жены и… В общем, в последнее время они были любовниками. Он прислал ей этот фильм за пару часов до смерти, по электронке, но открыла она ее только через два дня. Если бы сразу открыла, поняла, что к чему, может, ничего бы и не случилось, а так… Выпить хочешь, Андрюха? У меня в холодильнике есть бутылка «Гжелки» и закусь найдется. Выпьем, а? Мне так хреново! Жалко Маришку.

– Подожди! А с ней тоже что-то случилось?

– Случилось! – Вениамин рубанул по столу ребром ладони. – Случилось. Потому я тебя и позвал. Сегодня днем ее обнаружили убитой в своей квартире.

– Вот оно что!

– «Вот оно что…» – зло передразнил Вениамин. – Ну, тащить «Гжелку»?

– Тащи.

Вениамин сбегал на кухню, принес бутылку водки, два яблока и кружок копченой колбасы. Все это сгрузил на компьютерный стол, разлил водку по стопкам.

– За упокой души. Не чокаясь.

Они выпили. Андрей оторвал кусок колбасы (нож Вениамин не предусмотрел) и быстро закусил: дешевой водки он терпеть не мог.

– Видишь ли, Андрюха, в чем состоит хохма: Максим проживает свой последний день в точности так, как показано в фильме. С единственной разницей – посылает электронку своей… в общем, любовнице с фильмом и письмом. О письме потом расскажу. Марина обнаруживает весь этот материал за день до похорон и обращается ко мне. Но я, понимаешь, замотался, закрутился, ну, одним словом, положил диск и забыл о нем. А сегодня ее находят мертвой. Если бы я знал, что это так важно, я бы сразу к тебе пришел. Может, Марина тогда бы… Ее смерть в какой-то мере на мне! Никогда не прощу себе!

Вениамин налил себе еще водки и залпом выпил.

– Марина мне все рассказала, даже то, что рассказать ей было очень трудно, и просила помочь, а я…

– Да ладно тебе, Венька! У всех бывают ошибки.

– Я должен был сразу! Понимаешь, сразу! Она ее убила, Наталья. И фильм – точно ее рук дело.

Он снова потянулся к бутылке, но Андрей решительным жестом отставил ее в сторону.

– С тебя пока хватит. Мне нужен четкий связный рассказ, а у тебя и так уже язык заплетается. И вообще, водку распределять буду я.

– А-а, – Вениамин безнадежно махнул рукой, – что-то теперь разве изменишь?

– То есть как? Ты ведь меня позвал, чтобы я занялся этим делом! Или я тебя неправильно понял?

– Да правильно, правильно. Я не о том. Маришку-то уже не вернешь и мою ошибку не исправишь, так что я даже не знаю… Может, Андрюха, зря я тебя взбаламутил, от Насти оторвал. Какой смысл теперь что-то делать? Хотя… Не знаю! Ничего я теперь не знаю! Такой паскудой себя чувствую!

– Ну все, Венька, – Андрей тряхнул его за плечо, – хватит истерик! Приди в себя, умойся, что ли, и реши, хочешь, чтобы я этим занимался или нет. Если нет, так я домой поеду.

– Домой? – Вениамин обиженно засопел. – Нет, не надо домой, ты подожди, я сейчас. – Он встал и довольно нетвердой походкой двинулся из комнаты. – Пять минут! – обернулся он у двери.

Вениамин вышел из комнаты, а минуту спустя стало слышно, как в ванной пустили воду. Не было его довольно долго, уж никак не пять минут. Андрей сначала терпеливо ждал, потом понемногу начал раздражаться, налил себе водки, чтобы успокоиться и не наорать на Веньку, когда тот соизволит появиться, а потом даже забеспокоился, не утонул ли сумасшедший компьютерщик в ванне спьяна да с горя.

Дверь ванной хлопнула. «Закончил-таки водные процедуры», – подумал Андрей, разлил водку по стопкам, чтобы поздравить приятеля с легким паром, но тот в комнату не вошел, опять пропал куда-то.

«Черт бы его побрал!» – вышел из себя Андрей. Больше всего ему захотелось все бросить и дернуть домой, к Насте. Прождав еще минут пять, он встал и совсем было собрался уходить, но тут Вениамин наконец вернулся.

– Вот и я! – бодро прокомментировал он свое появление. – Прости, что заставил ждать.

За время своего долгого отсутствия Вениамин успел протрезветь и принять более пристойный вид. Он даже зачем-то переоделся: сейчас на нем был и свитер, и брюки, в которых он обычно ходил на работу.

Вениамин подошел к столу. Андрей кивнул на стопки, но компьютерщик сделал отстраняющий жест.

– Андрей, я хочу нанять тебя в качестве частного детектива, – сказал он, тон его был серьезным и спокойным, голос – без прежних истерических ноток. Затем Вениамин достал из кармана тоненькую пачку долларов. – Вот здесь семьсот баксов. Я понимаю, что этого мало, но деньги я раздобуду, заплачу, сколько скажешь. А пока возьми… – И он протянул Андрею деньги.

– Я очень рад, Вень, что ты успокоился и в состоянии мыслить здраво. За твое дело я возьмусь, но деньги оставь при себе. Неужели ты думаешь, что я стану брать с тебя плату?

– Я-то с тебя брал за свои услуги.

– Ну… Будем считать, что ты осознал свою ошибку и больше так делать не станешь.

– Ты что, хочешь, чтобы я вообще себя свиньей считал? – Вениамин дернул губами, как будто оскалился, и Андрею показалось, что даже слегка зарычал. – Бери деньги!

– Не возьму! Ты мне лучше вот что скажи: вы давно знакомы с Мариной?

– Сто лет. – Вениамин сел, хмуро посмотрел на Андрея, отвернулся и уставился на компьютерную заставку, светившуюся на мониторе, – лагуну какого-то неведомого теплого моря, рая на земле. – Мы с ней еще с универа знакомы. Она на первом курсе тогда была, а я на четвертом. В команде КВН вместе оказались, а потом выяснилось, что мы с одного факультета.

– Между вами что-то было?

– Ты имеешь в виду любовь-морковь и все такое? – Вениамин грустно рассмеялся. – Как тебе сказать… У меня к ней было, а у нее… Видел бы ты ее, не спрашивал бы! Маришка – она… В общем, она совсем другого поля ягода, зачем я ей сдался…

– Понятно. – Андрей сочувственно вздохнул.

– Да ни черта тебе непонятно! Полгода назад она мне предлагала на себе жениться.

– Вот как?

– Вот так! И знаешь, почему? Потому что была беременна. Не от меня, естественно, у нас с ней такого рода отношений никогда не было. Я ей, конечно, отказал. Она меня своим предложением в грязь втоптала и даже не заметила, отнеслась так: не хочешь, не надо, обойдусь как-нибудь. А знаешь, кто этот человек, от которого она забеременела? Тот самый Максим. Видишь ли, он такую крутую штуку придумал, закачаешься! – Вениамин опрокинул в рот стопку водки, нервно хрумкнул яблоком, мелко и часто, совсем по-кроличьи, начал жевать. – Вот послушай, я тебе расскажу. Жена Максима, Наталья, Маришкина сестра, по каким-то там женским причинам не может иметь детей. Они много раз пытались, но все заканчивалось печально. А ребенка они оба хотели очень, причем Максиму обязательно нужно было, чтобы ребенок был свой, родной. И однажды пришла ему в голову оригинальная мысль: завести малыша от Марины. Это будет моя, родная кровь, и почти что Натальина, решил он и приступил к делу. Как уж ему удалось окрутить Маришку, не знаю, но, естественно, с самого начала сообщать о своих планах он ей не стал. В общем, стали они любовниками. Маринка мне сказала, что на нее просто что-то нашло, а потом все так завертелось… Через некоторое время, когда она забеременела и хотела от ребенка избавиться, Максим ей свою идею и объяснил. Маришка, понятное дело, пришла в ужас, попыталась разорвать отношения с Максом, но у нее ничего не вышло. Он как человек логически мыслящий рассудил, что лучше иметь нормальную семью, чем уродливое ее подобие, и подумал развестись с Натальей, жениться на Марине. Подкатил к ней, но она возмутилась, прогнала его и кинулась ко мне. Ну, я рассказывал – с предложением жениться и все такое. Но я-то сначала всех подробностей не знал, когда Маришке отказывал, подумал: забеременела девчонка неизвестно от кого и за лоха хочет по-быстрому выскочить. Больше обратиться ей было не к кому. И тут еще Наталья что-то поняла и стала себя странно вести. А Максим не отставал. В конце концов Марина согласилась, только просила не сразу объявлять Наталье, а немного подождать. Не знаю, то ли она ее боялась, то ли просто хорошо к сестре относилась. Да, в общем, и Максим, когда до дела дошло, не особо торопился. Так они и жили… именно, как в поговорке. А дней десять назад прибегает ко мне Марина в состоянии совершенно ненормальном. Сразу к компу – и ставит этот самый диск с забойной киношкой. Я сначала примерно как ты отреагировал, мол, что за ерундень такая? Ну, она мне и объяснила: Максим переслал ей фильм в день своей смерти. И письмо. Я сейчас тебе его покажу… – Вениамин щелкнул «мышкой», нашел нужный файл. Вот, смотри.

– «Марина, я очень боюсь. Я не знаю, что со мной происходит. Думаю, все дело в этом фильме. Я словно перешел в него, стал по-настоящему действующим лицом – весь сегодняшний день я живу по его сценарию, проживаю кадр за кадром и не могу остановиться. Конец предопределен. Помоги мне, сам я не справлюсь. Срочно приезжай. Максим», – прочитал Андрей вслух. – Да он просто сумасшедший!

– Может быть. Марина говорила, что он весь последний месяц был не в себе.

– А откуда вообще взялся фильм?

– Вот! Это-то я и должен был выяснить. Марина потому ко мне и обратилась. Я знаю всех крутых компьютерщиков города и мог выяснить, кто и зачем его сделал.

– И как, удалось что-нибудь узнать?

– Да в том-то и дело, что нет. Говорю же: Марина попросила, а я за…

– Ладно, не начинай убиваться по новому кругу.

– Сегодня я ей позвонил, в пять часов, как раз с работы возвращался. Я думал, мне Марина ответила, но… Голос был такой страшный, такой ужасный! Я и представить себе не мог, что человеческий голос может таким стать… Трубку взяла ее мать и сказала, что Марину… Что нет больше Маришки! Какая-то сволочь ее… столовым ножом… А я знаю, кто эта сволочь! И я – сволочь! Я должен был сразу к тебе лететь, как только диск она мне принесла. Или в милицию обратиться. Или сам хоть что-нибудь попытаться выяснить. А я – ничего!

– Ладно, ладно, Вень, не заводись. Хлебни-ка лучше водочки. – Андрей наполнил стопку и подал Вениамину. Тот послушно выпил. – Колбаски?

– Давай. – Он откусил прямо от колбасного круга.

Андрей подождал, пока Вениамин прожует, а водка начнет действовать, притупит эмоции. Встал, открыл балконную дверь, закурил.

– И что ты думаешь теперь? – спросил он, когда понял, что с Вениамином уже можно разговаривать.

– Думаю, Наталья ее. Из ревности.

– И хочешь, чтобы я выяснил, так это или нет?

– Хочу! Когда тебе позвонил и попросил срочно ко мне приехать, сам не знал, чего я хочу и зачем зову, а теперь точно знаю: да, я хочу, чтобы ты выяснил, убийца Наталья или нет. Я почти уверен, что она. Думаю, и фильм она как-то сварганила – не сама, конечно, а кому-то заказала – с целью довести мужа до самоубийства.

– Или инсценировать самоубийство.

– Что ты имеешь в виду?

– Не думаю, что какой-то фильм мог довести до самоубийства здорового, в общем, мужика. Сколько ему лет было, Максиму?

– Не знаю точно, года тридцать два или около того.

– Вот-вот. Взрослый здоровый мужик и какой-то там фильм…

– Ты хочешь сказать, что фильм никакого значения не имел? Зачем же тогда…

– Наталья могла попросту вытолкнуть мужа из окна – убить натурально. И послать электронку Марине от его лица.

– Да зачем? Какой смысл?

– Очень даже большой! Ты ведь что подумал? Что Максима, грубо говоря, убил фильм. То есть увиденное так на парня подействовало, загипнотизировало, что он полностью повторил весь сюжет. Так и Марина должна была подумать.

– Да, она именно так…

– Ну вот! Милиция вряд ли стала бы заниматься этим делом серьезно. Ну, выбросился мужик из окна, и ладно. Знаешь, сколько в городе еженедельно самоубийств происходит?

– Представляю.

– Милиции наверняка остался неизвестен тот факт, что Максим собирался разводиться.

– Да, Марина ничего им не сказала.

– Ну и, ясное дело, Наталья не стала говорить. Кстати, Максим успел поговорить с ней о разводе, не знаешь?

– Не знаю. Марина говорила, что не должен был.

– Может, она просто не в курсе была, а Максим уже объяснился. Или не объяснился, но Наталья почувствовала. Бывает такое чувство – до полной уверенности, как если точно знаешь. Особенно у женщин, они вообще склонны верить своим ощущениям, по опыту знаю. Моя Настя, например… Ну, в общем, бывает. Так вот, милиции Наталья могла особенно не опасаться, любой человек знает, как работает милиция. Я не о наших Бородине с Морозовым говорю, они счастливое исключение. А Марина, в отличие от ментов, прекрасно понимала ситуацию и могла заподозрить сестру. Фильм, я думаю, единственно на Марину и был рассчитан, Максим, может, его и в глаза не видал.

– Да, но Марина ведь обратилась ко мне за помощью. Точно так же она могла пойти в милицию – предъявить фильм и рассказать то, что мне рассказала.

– Но не пошла же. Люди вообще редко обращаются в милицию со своими проблемами, скорее идут к знакомым, непрофессионалам, а те ничего толком раскопать не могут. Откуда Наталье было знать, что найдется знакомый профессионал? – Андрей с шутливым самодовольством выпятил грудь и рассмеялся.

– Но зачем она Марину убила? И уже без всякой инсценировки?

– Кто знает… Может, в припадке гнева. Думаю, со смертью мужа ревность ее не прошла, а обида на сестру только усилилась. Одно меня смущает… – Андрей закурил и в задумчивости прошелся по комнате. – Насколько я могу судить, фильм выполнен не только профессионально, но и очень скрупулезно. Действующие лица – копия оригиналов, да?

– Да, Марина мне фотографии показывала – точная копия.

– А голос, который озвучивает мысли Максима, похож на его собственный?

– Марина говорила, что очень. Звучит, как его голос по телефону.

– А как все это технически делается? Такое вообще возможно?

– Долго объяснять. Но, поверь мне, сделать можно.

– Знаешь, пока я тебя слушал, возникла у меня версия, впрочем, довольно сомнительная, что фильм сам Максим создал, то есть по его заказу. Если бы голос без его участия сделать было невозможно, я бы на ней остановился. – Андрей вернулся за стол, задумчиво поскреб ногтем этикетку на бутылке. – Да нет, вряд ли он. Я просто прикинул, а было ли у Натальи время на то, чтобы успеть сделать такой сложный фильм? – Он оторвал этикетку и скрутил ее трубочкой. – В принципе, почему бы и нет? О том, что муж ее ходит налево, догадаться она могла давно. Наняла детектива, вроде меня, и тогда узнала наверняка.

– Ну да.

– Марина с Максимом думали, что Наталья не в курсе, а она все давно уже знала. Может быть, месяца за два до его самоубийства. Тогда, конечно, времени на подготовку у нее было много. В любом случае разрабатывать надо в первую очередь Наталью – она главная подозреваемая.

– Почему главная? Единственная.

– Э-э, не скажи! Всякое может быть, уж поверь моему опыту. Натальины причины, по которым она могла пойти на преступление, лежат на поверхности, но еще совсем не факт, что она его, преступление то есть, и совершила. Вероятность того, что Наталья не виновна, не маленькая.

– Да кто же тогда, если не она?

– Вариантов много, даже навскидку, а ведь я обладаю еще далеко не полной информацией. В конце концов, смерти Максима и Марины могут быть не связаны, не вытекать одна из другой. Или связаны и вытекают, но убийцы у них разные. Например, нельзя исключать, что к фильму может быть как-то причастна Марина. Кстати, ей проще было, чем Наталье, выйти на нужных людей, которые могли бы изготовить подобную вещь.

– Что ты несешь?! – Вениамин вскочил с места и возмущенно потряс кулаком в воздухе. – Марина не могла! Марина… Зачем ей? И потом, может, еще скажешь, что она сама себя зарезала? Ее убили! Понимаешь, убили! А ты…

– Тише, тише! Успокойся. Сядь, не сотрясай воздух. Я ведь не утверждаю, что Марина обязательно виновна, я просто этого не исключаю. Как не могу исключить, пока у меня так мало фактов, причастность всех их родственников и знакомых.

– Ты меня еще в убийцы запиши!

– Надо будет, запишу.

– Да ты что, издеваешься? – Вениамин опять вскочил.

– Сядь, сядь. На вот, выпей, – Андрей снова налил Вениамину водки, – и успокойся. Нельзя так нервничать, Венька. Я просто строю версии, только и всего.

– Версии! – Вениамин принял у него стопку, выпил. – Какие версии? Никаких версий не надо! Наталья виновата, это очевидно. Бери ее в оборот, и все.

– С Натальи я, безусловно, и начну. И завтра же Бородина подключу. Но и другие версии разрабатывать буду. Ты зачем меня нанял? Чтобы я с этим делом разобрался или чтобы Наталью прижучил? – Андрей рассмеялся. – Ладно, допивай свою водку в одиночестве, успокаивайся и спать ложись, а я, пожалуй, пойду. Да, кстати, сделай мне копию диска.

– А что, зацепило? – Вениамин снова пьяненько хихикнул. – Сделаю, подожди пару минут.

Фильм его действительно зацепил. О, еще как зацепил! Он стоял перед глазами, звучал в ушах, и не было никакой возможности от него избавиться. Странное ощущение, никогда ничего подобного с ним не происходило. Но хуже всего было то, что Вениамин догадался.

Черт, черт, черт! Андрей нажал на газ и резко взял с места. Как Венька мог догадаться? Пьян был вроде и в потрясении. Неужели это так бросалось в глаза? Он ведь старался не показывать виду, пытался скрыть свое впечатление за трезвыми версиями и здравыми рассуждениями.

Версии! Кой черт, версии? Все дело только в чертовом фильме.

Скорей бы доехать до дому и пересмотреть…

И показать его Насте. Снять часть тяжести с себя, одному ее не вынести.

Он сходит с ума? Натуральным образом сходит с ума! Ну разве можно такое показывать Насте?

Забыть! Выбросить из головы! Да что с ним такое? Он всегда был трезвым, здравомыслящим человеком. Ну можно ли сходить с ума от какого-то фильма? Фильм вообще ни при чем, просто…

Да что «просто»? Фильм при чем, еще как при чем, и нечего себя обманывать.

И все-таки о фильме нужно забыть, не думать о нем, и все. Хотя бы до завтрашнего утра, когда начнется работа. Разрабатывать прежде всего надо, конечно, Наталью. Фильм, вероятней всего, ее рук дело.

Лучший способ забыть – провести вечер с Настей, как и было условлено. Времени еще не так и много, всего одиннадцать, вполне можно все успеть. Заехать в магазин, купить вина и кое-что для ужина.

Андрей выехал на площадь Конституции, в народе именуемую площадью Проституции, остановился у круглосуточного супермаркета.

Уже у кассы, когда стал расплачиваться, понял, что взял совсем не то вино и не тот набор продуктов, какой хотел и каким они обычно обходились, удивился, хотел вернуться и поменять, но кассир уже выбила чек, и ему стало неудобно. А когда перегружал покупки из корзины в пакет, понял еще одну вещь: и вино, и закуски – те самые, которые были приготовлены Максимом для празднования годовщины свадьбы в фильме. Андрею стало не по себе и ужасно, до какой-то необъяснимой тоски, захотелось к Насте.

Андрей поставил пакет на заднее сиденье машины и набрал свой домашний номер. Если Настя не подойдет к телефону, если не дождалась его и уехала, он просто умрет, прямо здесь, на морально нестойкой площади Конституции, умрет.

Настя взяла трубку сразу, заговорила совсем не сердитым, совсем не обиженным тоном:

– Андрюшка, ты? А я жду, жду… У нас что, все отменяется? Ты звонил, но я так и не поняла, что случилось и почему так срочно нужно было куда-то ехать.

– Ничего не отменяется, Настя! Я еду! Минут через пятнадцать буду. Настенька! Я очень тебя люблю! Я так соскучился!

– Соскучился? Да мы же только утром расстались. – Настя рассмеялась. – Ну, я тоже соскучилась, а про «люблю» ты и сам в курсе. В общем, жду. Больше не задерживайся.

– Не задержусь. Целую, целую!

– Поцелуешь, когда приедешь. Все. Жду.

Ждет. Не уехала. Какое счастье! А фильм побоку. До завтра не думать о нем.

Не думать? Но все дело в нем, в фильме. У Вениамина Андрей хорохорился, выдвигал версии, разводил теории, что не может какой-то там фильм так подействовать на взрослого и психически здорового мужчину, чтобы тот вдруг сиганул из окна согласно сценарию. Мог! Еще как мог! Если и на него, Андрея, так подействовал, то что уж говорить о Максиме – ведь речь-то шла о нем, в фильме-то был Максимов двойник, и голос звучал его, Максима. Вот ведь до чего дошел прогресс, до чертовщины какой-то, до колдовства…

Не думать! Завтра он начнет со всей этой чертовщиной разбираться. А сегодня думать только о приятном. Настя ждет, не уехала. Настя…

Андрей поставил машину на стоянку, подхватил пакет и пошел домой.

Настя открыла дверь еще до того, как он успел позвонить, – стояла у окна, караулила. На ней было синее нарядное платье (новое, он раньше у нее такого не видел) и на голове хитрое сооружение из волос (наверное, полдня провела в парикмахерской), а он, дурак, из-за своих дел чуть не отменил мероприятие, к которому Настя так готовилась.

– Привет! Я совсем заждалась! Тебе нравится мое платье? – Она повертелась перед Андреем, подол из легкой материи обвился вокруг ног. – Скажи, нравится?

Какой-то ступор на него нашел – с минуту, не меньше, он молчал, а в заключение ляпнул бестактность. Да что там, бестактность, самую настоящую глупость:

– Нравится. Но, мне кажется, тебе бы больше пошел красный цвет. Красное вечернее платье с открытой спиной и туфли на шпильках.

– Да? – Настя расстроилась. – А я подумала… Я никогда ничего красного не носила, не люблю красное. Тебе совсем не понравилось это платье?

– Настенька, прости! – опомнился Андрей. – Мне очень нравится твое платье, я глупость сказал! Не слушай меня, Настюшка, я просто кретин! Тебе совсем не пошел бы красный. Как мне не идет мой черный костюм.

– Какой костюм? При чем здесь твой костюм? Да что с тобой, Андрюша? Ты как-то странно выглядишь. У тебя все в порядке?

– Все в порядке, не обращай внимания. – Андрей обнял Настю и крепко-крепко прижал к себе.

– А, вот оно что! – Настя вывернулась и в шутку легонько стукнула его по плечу. – Я поняла – вы, господин хороший, подшофе. Водочкой-с несет.

Андрей засмеялся.

– Да, я выпил, но совсем чуть-чуть, с Венькой, у него несчастье.

– А что такое? – всполошилась Настя.

– Погибла одна его хорошая знакомая. Он потому меня и просил приехать. Я должен ему помочь, Настя.

– Должен, значит, поможешь. Но ведь ты хотел себе отпуск устроить. Сам говорил: после дела с Валерией тебе потребуется восстанавливаться по крайней мере месяц. А не прошло и двух недель.

– Не могу я Веньке отказать! Он очень просил помочь.

Вранье, вранье! Очень Вениамин не просил, он просто нанял Андрея. И заплатить хотел, а он зачем-то отказался от денег. Нет, дело не в деньгах, о гонораре он не жалеет. Только странно, зачем было отказываться? Сам Вениамин за любую услугу всегда драл с него непомерно дорого. Работал на совесть, тут ничего не скажешь, но ни разу бесплатно шага лишнего не сделал.

– Венька очень просил. Ему больше не к кому обратиться.

И опять вранье, в чистом виде вранье! Частных детективов – платных детективов – в городе сколько хочешь. Он сам – сам! – захотел, по доброй воле ввязался в это чертово дело. Потому что… Для того чтобы… Оттого что…

Ну да, его просто околдовал, загипнотизировал фильм. Ради того, чтобы его еще раз посмотреть – иметь возможность смотреть сколько угодно! – он и взялся Веньке помочь. А тот, видимо, обо всем догадался. Надо держать себя в руках, не распускаться, а то и Настя подумает, что он свихнулся.

– Настюш, ну чего мы стоим, время зря тратим? Идем. Все готово к торжеству.

– Да у нас ведь никакое не торжество, просто вечер на двоих.

– Да-да, просто. Пойдем.

Они прошли в комнату. Андрей стал выкладывать продукты на стол.

– «Божоле»? А почему «Божоле»? Я думала, ты кагор «Пастораль» купишь. Разве ты забыл? – Настя обиженно передернула плечами.

– Я не забыл, Настюш. – Он опять ее обнял и, как тогда, в прихожей, крепко прижал к себе. – Я помню, что кагор «Пастораль» – для нас с тобой не просто вино, а что-то вроде символа.

– Символ знакомства и радости от того, что мы вместе. – Настя произнесла фразу шутливо торжественным тоном, не выдержала и засмеялась. – А твое «Божоле» для нас ровным счетом ничего не значит.

Для них – не значит. Потому что значило оно что-то – может, Наталья объяснит что? – для Максима. Для Максима, который… поддавшись гипнозу… выбросился из окна своей квартиры. Какой у него был этаж? Не обратил внимания. Надо будет скорее пересмотреть фильм.

Не скорее, а завтра.

– Эй, Андрюш, ты где? Снова незримо отсутствуешь? Я тебя спрашиваю, почему ты, дурья твоя голова, не купил «Пастораль»?

Настя. Ее синее платье совсем неуместно. Уместнее черный костюм и красное платье… Вздор! Выбросить из головы!

– «Пастораль»?

Настя может спасти. Милая Настя! Прижаться к ее синему шелковому плечу и спастись.

– Настенька!

– Андрюшка, ты что? Ты какой-то такой… – Настя испуганно улыбнулась и провела ладонью по его лбу. – У тебя голова не болит? Глаза у тебя… Совершенно сумасшедшие глаза!

– Настенька…

– Прекрати! Разливай вино и перестань сходить с ума. Я уже приготовила закуски.

Андрей посмотрел на стол и очень удивился: все было распечатано, нарезано и разложено по тарелкам – когда Настя успела? Он и не заметил, что она от него отходила. Да что с ним в самом деле? Провалы какие-то.

Андрей открыл вино и разлил по бокалам. Поднялся, чтобы провозгласить тост.

– Настя! Мы знакомы год и четыре месяца…

Боже мой! Что он говорит? Он и тост позаимствовал у Максима, разница только в сроке знакомства и совместного проживания. Прекратить! Перестать сходить с ума! Забыть, забыть!

Невозможно.

– Настенька!

Только Настя может спасти! Показать ей фильм, разделить груз пополам?

Нет, не то!

– Настя! Я прошу… Со мной что-то… Ты мне очень нужна! Я прошу… Спасти! Ты должна…

Нет, не то!

– Я прошу тебя выйти за меня замуж.