Глава двадцатая
Граффити на стене

После очередного поворота они увидели городскую стену в полный рост – добрались. Игорь задрал голову: да-а-а, штурмовать ее – дело нелегкое. Пока вскарабкаешься по лестнице, защитники успеют скинуть ее несколько раз. А то и горящей смолой обольют или стрелами нашпигуют. Как там у них принято было? Лезть по стене – дело невозможное, больно гладкая. Словно камень расплавили. Так что тайком в ночи вскарабкаться не получится, только штурм. Таран в ворота, стенобитные орудия в помощь. Кстати, таран бы путникам не помешал: ворота закрыты, железная решетка опущена. И даже калитка заперта. Игорь взялся за ручку в виде бронзового кольца, продетого в морду льва, и постучал. Никто не подошел и не спросил: «Кто там?» Придется решать этот вопрос самим. Хотя есть ключ Флута, но лучше не торопиться. Игорь достал отмычки – черт, не подходят! Он пытался снова и снова, но без толку. Может, где еще проход есть? Или они просто обойдут город вдоль стены?

Они взяли влево и через полчаса обнаружили пролом в монолите, точно кто-то прожег его лазером. Камень поплыл, навечно застыв крупными каплями.

– Интересно, что за оружие? – удивился Игорь. – Греческий огонь новой модификации?

Он представил, как нападающие заряжают «сифоны» – специальные устройства для метания зажигательной смеси – горящими шарами, те проламывают оборону. Стена, словно топленое масло, течет под негаснущим пламенем. В проем вламываются атакующие. Интересно, какова температура плавления камня? Наверное, ближе к тысяче градусов. Игорь потрогал стену, она оказалась теплой – за день камень нагрелся. А внутри домов, наверное, прохладно. Хорошо бы посидеть в теньке, пока жара не спадет. Последние дни солнце припекало. И бассейн бы не помешал. И… Он одернул себя: размечтался! Как бы на гадость не напороться.

Первым в город вошел Хирург, за ним остальные. Мрачные серые здания, построенные из природного камня, прижимались друг к другу. Можно легко перепрыгнуть с одной крыши на другую. Хотя по скатам особо не поскачешь, навернуться можно. Это по плоским крышам легко. А здесь город тысячи башен. Небольшие дома с красными черепичными крышами соседствуют с готическими соборами, чьи шпили пронзают небо. Храмы украшены резьбой и фигурами химер и горгулий. Двери и окна сводчатые, вместо прозрачных стекол вставлены разноцветные витражи. Да и в окнах обычных домов отражается небо, придавая городу сказочный вид. А вот магазинов нет, рынка тоже.

Катя толкнула в бок:

– Смотри.

Игорь проследил за ее взглядом и тоже увидел надпись на одном из домов: «Дотянись до радуги!» Они переглянулись: лозунг был нарисован ярко-красной краской каким-то любителем граффити. Через несколько зданий Хирург заметил другую фразу: «Темный путь для тех, кто ушел из дома». Да, это про них. Точно привет из прошлого. Затем еще: «Светлый – для тех, кого изгнали». Это про белую дверь, получается. И еще: «Серый – для пропавших без вести». А это про вторую дверь. Потому они и не открылись. Становится интересно. Подсказки? Знак, что они на верном пути? Почему-то хочется в это верить.

– Может, поднимемся на смотровую площадку? – предложил Игорь. – Рассмотрим город?

Они зашли в ближайший собор и по винтовой лестнице вскарабкались наверх. Ступени, ступени, бесконечный подъем. А затем вид из окна, от которого дыхание перехватывает.

Куда ни кинь взор – черепичные крыши. Дома выглядят, словно сошли со страниц сказки. Черным ожерельем город опоясывает стена. Въезды увенчаны сторожевыми башнями, таких всего восемь: по две на каждый вход. А еще возле врат расположились статуи, по одной напротив каждой башни. Огромные, вровень со стеной. Даже отсюда разглядеть можно: ослепительно белые, с крыльями за спиной, в руках меч и щит.

– Ангелы, что ли? – предположила Катя.

Игорь пожал плечами: может, и ангелы. Кто их знает?

Хирург быстро определился:

– Мы пришли оттуда.

И указал на мост. Ну да, все верно. И провал зияет.

– Надо пробираться к противоположному выходу.

Игорь и с этим спорить не стал. Надо, так надо. У них дорога прямая, без вариантов. Только как быть, если и те ворота запертыми окажутся? Возвращаться к пролому и идти вдоль стены? Хотя чего сейчас рассуждать? Надо сначала до ворот добраться.

Они спустились по бесконечной лестнице и двинулись дальше по узкой улочке мимо площади. Посреди нее стояла колонна с монументами святых.

«Чумной столб? – заинтересовался Игорь. – В средневековых городах воздвигали подобные».

Здесь тоже встречались лозунги: «Определись: ты за Порядок или за Хаос?», «Сегодня узнаем, кто сильнее». На некоторых зданиях попадались изображения демонов. Объемные и такие реальные, что у Игоря создалось впечатление, что раньше они были живыми. Это как при ядерном взрыве в Хиросиме – на стенах домов остались тени людей. Хотя, скорее всего, просто техника такая – 3D. А еще на одном строении, ближе к фундаменту, вилась почти незаметная надпись: «Бесцветный путь – для похищенных». Откуда это?

Хирург уверенно держал направление, точно в него вставили компас. Игорь без карты давно бы заплутал в городском лабиринте. Он не выдержал и спросил:

– Как у вас это получается?

Хирург кратко ответил:

– Жизнь научила. В походе всякое бывает.

Игорь думал, что больше они с Катей ничего не услышат, но Хирург все же поделился одной историей.

«Однажды, еще в студенческие годы, мы зимой с турбазы в лыжный поход пошли. Должны были на ночевку выйти к избе. Пришли – а избы нет, сгорела. Обратно идти двадцать пять километров, уже вечер, темнеет, устали. Хорошо, с нами парень был опытный, и научил он нас строить снежное убежище. Кстати, несложно. Бросаешь рюкзак, на него насыпаешь снег. Затем вещи вытаскиваешь, на их месте образуется дыра, в которую может залезть человек. Возле входа разводишь огонь, чтобы снег внутри немного подтаял и схватился на морозе. Дно устилаешь лапником или ветками. Затем залезаешь внутрь, а вход тем же рюкзаком затыкаешь. И до утра. Оказывается, даже тепло в нем».

Игорь присвистнул. Нет, он тоже не лыком шит, но от поселений никогда не отрывался, не рисковал. Не представлял, как можно выжить в дикой природе. Нет, костер развести, в стогу переночевать – это понятно, но в лесу не рискнул бы. Повезло ему и Кате, что Хирург с ними. Путники добрались до ворот. Здесь, как и при входе, двери были закрыты. И никакой связки ключей поблизости не валялось. Возвращаться назад уже некогда было – смеркалось. Хирург предложил переночевать в одном из ближайших домов, а заодно поужинать – весь день провели без еды.

Игорь слушал вполуха – он задрал голову и разглядывал «ангела», который стоял возле выхода. Лицо чересчур правильное, таких у людей не бывает. Глаза без зрачков. Слепой, что ли? Крылья, кстати, сделаны потрясающе – можно рассмотреть каждое перышко. У одного из любимых писателей было подходящее стихотворение:

Как раз про этот монумент.

Игорь дотронулся до фигуры – тоже теплая. И вроде понятно, что от жары, но все равно странно. Точно это не камень, а нечто живое. Удивительно, уже который раз всплывает мысль про живое. Будто город обладает душой. Хотя это от усталости мерещится и от голода. Весь день на ногах, в животе революция зреет. Километров тридцать точно отшагали. Сейчас бы поесть и на боковую.

Они выбрали трехэтажный дом ближе к центру, недалеко от собора. Совершенно пустое здание: ни мебели, ни вещей. Необитаемый дом. Построить – построили, а заселиться – не заселились. Как-то неправильно это. Вот здесь, возле окна, должен стоять стул. Темно-коричневого цвета, лакированный. Спинка полукруглая, с прутьями. В нем надо сидеть, закинув ноги на подоконник. Рядом – низкий стеклянный столик, на нем книги. Освещение мягкое, уютное. Так все должно быть! Пустая комната – как призрак уютного дома, оболочка без души. И вообще, в таком городе хочется неспешно бродить по улицам, долго разглядывать здания, чтобы не упустить ни малейшей детали, фотографировать. Не может город существовать без людей, это противоестественно. Люди нужны, чтобы оценить неровность мостовой, шероховатость камня, пестроту витражей. Сказочные улочки хочется сохранить в памяти, как в альбоме, чтобы вечерами вспоминать их возле окна, пить чай и любоваться закатом.

Костер разводить было не из чего – деревья здесь не росли. Почистили корни и съели, запивая водой. Эх, сейчас бы чаю и кусок жаренного с луком мяса. Такого горячего, чтобы рот обжигало и чтобы сок капал на черный хлеб. Черт, опять на мысли о еде съехал! Игорь сглотнул: докатился – мечтает о нормальном ужине. И как же хочется домой, к родителям. Чтобы сидеть за столом со своими и не волноваться ни о чем. Наверное, он на годы вперед набродился.

Спать легли на голый пол. Настелили куртки и другую одежду, чтобы не так жестко было. Катя и Хирург отрубились сразу, а Игорь долго смотрел в окно на звезды и черную луну. Потом ему снилось, что небо озарилось падающими метеоритами. Огненные вспышки расчертили ночь праздничным фейерверком. Игорь даже успел загадать желание, поражаясь тому, какой сон реалистичный. А затем здание задрожало, и до него дошло, что он бодрствует. Игорь растолкал остальных. Они схватили вещи и выбежали на улицу.

Там творилось несусветное. На их глазах с собора сорвалась одна из горгулий и пролетела мимо. Игорь разглядел ее: морда барана на теле гиены плюс орлиные крылья. Крутые рога, зубастая пасть – такой овечке лучше не совать палец, отгрызет вместе с рукой. Не успели перевести дух, как раздался рык, и пред ними предстала химера. Несмотря на страх, Игорь успевал распознавать чудовищ – пригодилось увлечение фэнтези. Голова льва на теле козы и хвост в виде змеи. Но и химера не обратила них внимания и пронеслась следом за горгульей.

Хирург озадачился:

– Что происходит?

И что делать им? То ли прорываться к пролому в стене, то ли переждать в одном из домов? Катя в растерянности вертела головой. Видно было, что испугана. Да и остальные – тоже. Что творится? Понятно, что не землетрясение. Но что?

– Давайте на смотровую площадку поднимемся, – предложил Игорь, – оттуда город виден.

Хирург кивнул. Не хочется действовать наугад, лучше подстраховаться. Они буквально взлетели наверх, Игорь с трудом отдышался – давно так не бегал. Зато отсюда все, как на ладони.

Статуи «ангелов» ожили. Они стянулись к площади, где происходило основное действо. Химеры, горгульи сновали по улицам. С неба пылающим дождем падали звезды. Один из метеоритов грохнулся на здание неподалеку, разрушив его до основания. Собор тряхнуло, послышался звук разбитого стекла. Дом с изображением демона зашатался, вобрал в себя часть мостовой и вырос каменным чудовищем. В руке монстра появился черный кнут, которым он ударил «ангела». Тот подставил зеркальный щит, и кнут соскользнул. На «ангела» сверху спикировал антрацитовый демон. У него было тело человека, голова обезьяны и крылья летучей мыши. Демон вцепился когтями в спину белоснежного существа и принялся вырывать куски мяса. Второй «ангел» пронзил его мечом, и демон рассыпался шарами.

Битва кипела. Из-под земли, с неба, из зданий появлялись новые чудовища. «Ангелы» вчетвером отбивали атаку. Тварь, похожая на восставший из мертвых скелет… Минотавр с горящими глазами… Клубы дыма…

– Да уж, лучше мы здесь отсидимся, – с нервным смешком произнесла Катя.

Игорь и Хирург согласились: внизу их просто растопчут. Останется от них лишь красный след на дороге. А новые туристы будут гадать: откуда в средневековом городе взялись изображения современных людей? Не смешно. Хотя и здесь небезопасно. Остается только надеяться на чудо.

«Ангелы» успешно отбивали атаку, но что-то в их движениях насторожило Игоря. Какая-то скованность, заторможенность. Точно реагируют не на движение, а на звук. Опаздывают. Неужели и правда слепые? В этот момент один из демонов ударил огненным шаром. «Ангел» подставил щит, тот отразил пламя, и противник скорчился, пораженный собственным оружием. Неожиданно городская стена зашевелилась и превратилась в огромную змею. Демоны восторженно заорали: «Вперед! За Хаос!» «Ангелы» мощно ответили: «Только Порядок!» Битва закипела с новой силой.

Вот змея крепко сжимает в объятиях одного из «ангелов», тот не выдерживает и рассыпается на куски. Его товарищ отрубает голову Минотавру. Голова катится по мостовой, ее глаза долго мерцают, как остывающая зола. Змея проглатывает другого «ангела», но он вспарывает ее изнутри и выбирается наружу. Каменный монстр отращивает палицу и сначала разбивает зеркальный щит, а затем сносит голову противнику. И горящие камни, падающие с небес, озаряют последний бой сил Хаоса и Порядка. А затем происходит взрыв такой силы, что здания содрогаются, и все обращается в прах. Серые хлопья падают сверху, и из них восстают «ангелы» и демоны – все они, как пепел.

Казалось, схватка будет длиться вечно, а путникам останется только наблюдать, надеясь, что их не сомнут, как сорную траву. Выбираться сейчас из города было бы глупо. Они – как пылинка, хрупкая и незаметная. Но как только появились первые лучи солнца, все стихло. Статуи вернулись к воротам, химеры и горгульи – на стены зданий. Демоны вновь стали граффити на стене. Город восстал из разрухи, как феникс. Путники спустились вниз.

– Да-а-а… – протянул Игорь. – Видимо, кто-то решил, что давно я в кино не был. Голливуд отдыхает.

– Армагеддон местного масштаба, – сострил Хирург.

– Вы непонятными словами не ругайтесь, – поддержал Игорь.

– Да знаю я, что такое Армагеддон, – не выдержала Катя и улыбнулась. – Конец света.

И тут Игорь не утерпел, сел на землю и расхохотался. У Хирурга уголки губ тоже поползли вверх.

– Почти правильно, – ответил он. – Только конец света – это Апокалипсис. А Армагеддон – окончательная битва добра со злом.

Но Катя лишь рукой махнула: да какая разница?! Главное – они живы.

Они вернулись к проему в стене и обошли город вдоль нее.

Снова ночь. Не спится. Звезды, будто блестки на танцевальном костюме – дешевая попытка украсить наряд. У нее был похожий: черный бархат и много стразов, которые сверкали в огнях рампы. Из партера костюм выглядел королевским. Лишь она одна знала ему цену. Но какая разница? Когда они с Йоханом выходили на подмостки, им равных не было. Твист, вальс, фокстрот и, конечно же, танго – любимый танец. Тело держится жестко, что дает нужное сопротивление и баланс. Бедра движутся страстно в противоположность сдержанности верха. В танго женщина всегда следует за партнером. А в любви бывает по-разному. Ей пришлось проявить инициативу – Йохан стеснялся. Он был такой… Лаура глубоко вздохнула. Он и сейчас такой, с ним все в порядке. Хотя кому она врет? Ему плохо без нее, невозможно, как и ей.

Она разорвала их союз, отпустив тень Йохана. А он – нет. Ее тень так и не вернулась обратно. Она помнит, как они познакомились. Тренер решил заменить ее бывшего партнера, мол, с ним она высот не добьется. И привел Йохана. Он тогда цыпленком показался: тонкая шея и нежный пушок над губой. Чуть старше этого парня, Игоря. Лаура усмехнулась при воспоминании. Йохан робел и зажимался. Боялся приблизиться. Когда танцевали, он напрягался, словно в спину вставили железный штырь. Лаура негодовала: ну, подсобил тренер, подсунул напарничка. А потом, в один из вечеров, обнаружила, что Йохан следует за ней на расстоянии, точно привидение.

Меньше всего в тот момент она думала о том, что он влюбился. Ее душила злость: привязался же этот неудачник. Она подскочила к нему и злым шепотом потребовала: «Слушай, ты! Отвяжись от меня!» Он стоял, совсем беззащитный, хлопал глазами и молчал. А потом, когда она развернулась и побежала, крикнул вдогонку: «Не могу отвязаться!» Лаура вернулась и словно впервые разглядела густые ресницы, тонкий нос, детскую пухлость щек. И вот тут ее накрыло, неожиданно, не зря говорят: от любви до ненависти один шаг. Избито, но зачастую верно. Да так сильно нахлынуло, что через полгода они стали парой.

Да, Йохан любил и боялся сказать об этом, пришлось все брать в свои руки. Лаура улыбнулась своим мыслям. Как бы хотелось, чтобы Катя добралась до радуги и загадала желание. Как хочется жить и любить! Она посмотрела на руки: на них тоже появились черные пятна. Сколько у нее осталось времени? Месяц, два? Вчера умерло сразу двое из их деревни. Стояли во дворе дома, потому что двигаться больше не могли, а потом осели, рассыпавшись трухой.

Что-то привлекло ее внимание, какое-то движение снаружи, бесшумное, но несущее угрозу. Лаура выглянула и обомлела: по улицам поселка брел гигант. Уродливый монстр, не похожий ни на одно живое существо. Он олицетворял что-то неотвратимое, предопределенное, точно Эринии, богини мщения. Лаура замерла от догадки: монстр шел по следу, по темному пути, догоняя путников. Она отпрянула от окна и подавила горький, нарождающийся крик: не дойдет Катя до радуги, как и другие. Не вылечится Лаура и не отыщет своего Йохана. Скоро она, как и те бедняги, обратится в пыль.