Глава восемнадцатая
Злой дух Совскога
Раньше, когда люди еще не народились, Совског был миром доброго волшебства. Любое желание, загаданное в сердце зачарованного леса, сбывалось, ибо Хьорт, дух леса, никому не отказывал. Он показывался в образе благородного оленя: с золотой шкурой, серебряной манишкой, сияющими рогами и огромным алмазом во лбу. Но когда про него узнали люди, ими овладела жажда богатства. В лиственнике, когда открывались дороги в Совског, тысячи охотников ринулись в лес. Они гнали оленя по чаще, травили собаками, а затем убили. Кровь залила зеленый луг, обрызгала древние деревья. Охотники отрубили голову Хьорта, сорвали шкуру, а мясо бросили псам. А потом начали убивать всех без разбора: зайцев, кабанов, медведей и птиц. Словно кровь свела их с ума. А после принялись хвастаться друг перед другом да добычу делить. Каждому хотелось себе больше урвать. Переругались, возненавидели друг друга, и дошло у некоторых дело до поножовщины.
Смешалась кровь человеческая со звериной. И ровно в полночь пробудился злой дух леса – Варулв. Он восстал из плоти убитого Хьорта, охотников и животных. Люди, оставшиеся в живых, и псы бросились наутек. Но Варулв мчался быстрее любого из них. Ни стрелы, ни копья его не брали. Дух уничтожал и рвал на мелкие части и собак, и людей. Развесил их внутренности на деревьях, а головы насадил на ветви. Кожей украсил рога. С тех пор вход в заповедный лес для людей закрыт, кроме нескольких дней. Потому что для Варулва нет ничего милее охоты, охоты на человека. Тихо подкрадется он, напугает резким звуком, а затем загонит добычу до смерти. И не может он насытиться в своем стремлении убивать людей – ведь в нем течет кровь охотников.
Стояла тишина. Точно все настолько погрузились в страшную сказку, что никак не могли освободиться от ее мрачного очарования.
– Это правда? – испуганно спросила Катя.
Айва подтвердила:
– Чистая правда, человек.
– Э-э, – засомневался Игорь, – а почему вы нас тогда спрятали?
Эйка вспорхнула, схватилась за живот и заболтала ножками в воздухе – так смешно стало:
– А ты догадайся! Неужели не сможешь?
Игорь усмехнулся – забавная малышка.
– Потому, что я предупредил оленя? – спросил он.
– Ой! Неужто догадался? – Эйка рассмеялась еще громче.
– Я иногда бываю умным, – подмигнул он.
Вдруг раздался звук рога, все вздрогнули от неожиданности. Улем испуганно посмотрел на присутствующих: что-то сильно взволновало болотника. Даже Бродяга пробудился и перелетел к окошку. Все застыли, наблюдая за страшным зрелищем.
Из-за деревьев показалась черная туча. Туча кричала птичьими голосами, щерилась острыми клювами и когтями. Птицы гнали человека. Тот растерял стрелы и арбалет, где-то скинул плащ, на его лице застыло выражение ужаса. Одежда в бурых пятнах, рука рассечена до кости. Он пронесся мимо укрытия, где находились Игорь с попутчиками, пернатые последовали за ним. Одна из птиц подлетела к окну, и Игорь разглядел ее: похожая на ворона, с красными глазами и клювом. Затем она отправилась догонять стаю. А спустя миг Игорь заметил быстрое движение. Между деревьями мелькало неясное пятно. Рассмотреть его не удавалось – настолько стремительно оно перемещалось. Неожиданно существо остановилось перед укрытием и повернуло морду в сторону Игоря. С ветвистыми рогами, оно походило на вставшего на задние ноги оленя. Грудная клетка чудовища наполовину сгнила, сквозь ребра виднелись внутренности. С морды капала кровь, а на рогах развевались клочья белой кожи. Игорь ощутил, как в груди стало пусто – сердце замерло, как испуганный зверек. Рядом охнула Катя и тут же зажала себе рот. Хирург подобрался и потянулся к топору. Селия перехватила его руку и отрицательно покачала головой.
Варулв замер, точно в нерешительности. Его ноздри расширились, он весь обратился в слух. Игорь понял, что не может пошевелиться – напал столбняк. Он даже старался не думать: «Меня нет, я никто». Чудовище протянуло лапу и содрало морду оленя. Под ней оказалось лицо человека, лишенное носа и губ. Изо рта торчали острые зубы. Подоспела свита, состоящая из зверей. Ее возглавлял медведь: полусгнившая шерсть клочьями висела на теле, глаза выпали из глазниц, череп обнажился. Мертвого медведя сопровождали волки и кабаны. Варулв что-то рыкнул, и те бросились за стаей. А чудовище еще постояло в нерешительности, а затем широкими шагами пошло прочь.
Игорь выдохнул: кажется, обошлось. Катя сидела напротив с бледным лицом. У нее был такой вид, как будто ее сейчас стошнит. Хирург вытирал пот.
– Мне кажется, вам лучше лечь спать, – мягко предложила Айва. – Я налью отвар для хорошего сна.
– А оно сюда точно не ворвется? – уточнила Катя.
Она никак не могла прийти в себя. Мнилось, что монстр вломится в комнату и растерзает и людей, и духов. Словно дурной сон, от которого сначала никак не можешь пробудиться, а после – прийти в себя.
– Нет, – успокоила Селия. – На доме мощная защита. Не бойся, человек.
Путники выпили чаю на травах и отправились по комнатам – каждый в свою. Игорю досталась небольшая спальня рядом с гостиной. В зеленых тонах, как и холм, с удобной кроватью, сплетенной из растущего в комнате кустарника. Кустарник цвел, и в комнате ощущался нежный аромат. Пахло не розой, не жимолостью и не сиренью. Чем-то незнакомым, но приятным. В ванной комнате по соседству душем служил ручеек, текший прямо с потолка и исчезающий в полу. Игорь встал под теплую воду и с удовольствием смыл грязь. Когда еще удастся помыться? Затем лег на кровать и потянулся – отвык уже. Хоть сейчас с удовольствием поспит на мягком, а не на лапнике. Только удастся ли уснуть после увиденного? Он зевнул. И как теперь выбраться отсюда? Он снова зевнул. Мысли путались, и вскоре Игорь задремал.
Утром его подняла Эйка. Она бесцеремонно влетела в спальню и начала стаскивать одеяло.
– Ну и лежебока! Смотри, жизнь проспишь.
За ней подтянулся Бродяга:
– Ты любишь спать,
Подолгу дремать.
Не хочешь вставать,
Постель застилать.
При звуках речитатива дремота сразу прошла. Только не песни с утра! Игорь от души потянулся и ответил:
– Уже все, проснулся.
В гостиной, оказывается, ждали только его – все остальные были в сборе. Позавтракали орехами и фруктами – Игорь раньше таких никогда не пробовал. Сладко и сытно. Затем Селия объявила:
– Улем проводит вас к выходу из леса. Идти придется через болото, так безопаснее.
– А чудовище? – спросила Катя.
Айва поправила:
– Варулв – не чудовище, люди сделали его таким. Он заснул, но вскоре проснется, поэтому лучше поспешить.
Катю подобная перспектива не обрадовала:
– Может, подождем, когда он станет оленем?
Селия ответила:
– Это произойдет, когда для людей в Совскоге закроются дороги. Тогда вы здесь застрянете.
Игорь тоже не обрадовался: встретиться с Варулвом не хотелось. Лучше ограничиться легендой о нем. Эх, вечно так! Если что-то хорошо, значит, тут же и что-то плохо. Нет в мире совершенства, а как бы хотелось. Всю жизнь мечтал оказаться в одной из волшебных историй, а теперь не знает, как отсюда выбраться целым и невредимым. Они собрали вещи и вновь отправились в путь. Странников повел молчаливый Улем. Он махнул веткой, приглашая следовать за собой. Стояло раннее утро, хор лягушек рядом с укрытием распевал частушки на листе кувшинки. Как в мультфильме! Селия и Айва остались в доме, похоже, они никогда не покидали свое жилище. Эйка и Бродяга вызвались добровольцами – им захотелось проводить людей. Эйка то сидела на плече у Игоря, то перелетала к Кате. Бродяга держался в вышине.
Постепенно ручей стал расширяться, вдоль берегов появились густые заросли камыша. Вода разлилась в широкое болото, на поверхности которого плавали зеленые кочки. На одной из них примостилась ярко-рыжая птичка. Бродяга подлетел к ней и обменялся новостями.
– Пока все спокойно, – сообщил он путникам.
Видимо, и Бродяга нервничал, раз перестал изъясняться песнями. Улем повел их тропой через болотце.
«Прямо как Иван Сусанин поляков через болото тащит», – мысленно хихикнул Игорь.
От воды поднимался густой туман, берега потеряли свои очертания. Слышался стрекот кузнечиков и громкое кваканье. Иногда сквозь плотную завесу проступали смутные контуры. Один раз Игорю померещилось, что он видит огромный драккар, корабль викингов, посреди болота. Вперед выступала драконья голова, венчавшая корму. Хотелось приблизиться и подняться на борт, но Игорь отбросил мысль, как несерьезную. Некогда.
Вскоре тропа закончилась, и Улем остановился. Протянул руку-ветку и указал на выход из Совскога – за деревьями виднелись луга. Почти выбрались. И тут совсем рядом раздалось всхрапывание. Игорь почувствовал, что не может стоять – ноги отказали. Катя побледнела, как снег. Глаза казались темными на потерявшем цвет лице, а руки тряслись. Даже Хирурга прихватило. Из-за деревьев показался Хьорт. Он заметил людей и начал мерцать: сквозь силуэт оленя проступали контуры чудовища. Улем испуганно прикрыл руками лицо, не желая стать свидетелем бойни. Эйка отчаянно заверещала, ее поддержал Бродяга:
– Не надо! Это друзья! Они спасли вчера Хьорта.
Они встревоженно носились вокруг оленя.
Игорю стало легко-легко: сейчас все кончится. Не будет больше у него ничего. Даже могилы. Лишь голова послужит мрачным украшением этого места. И родители его не дождутся. Никогда. Будут обращаться в организации, занимающиеся розыском людей, в полицию, ходить на телевизионные передачи с надеждой – вдруг кто-то его видел. Наверное, до самой смерти будут верить, что сын вернется. Станут показывать сестренке фотографии старшего брата. А он даже не знает, как назвали ребенка. Глупо все получилось. И страшно.
Безумное мигание прекратилось. Олень подошел вплотную и внимательно вгляделся в Игоря.
– Я помню, – произнес он. – Уходите.
И удалился.
А путники неспешно («Не надо бежать», – предупредила Эйка) покинули зачарованный лес. Бродяга и Эйка долго махали вслед, а Улем стоял, прижав руки к груди. Игорь смотрел на ярко-розовые в лучах восходящего солнца деревья, на болотника и Бродягу, на смелую Эйку и думал, что никогда не сможет забыть Совског. Этот удивительный лес, в котором не нашлось места людям.
