Глава 20. Протяжный вой Маруськи

Бежать в торговый полис сломя голову Макс отказался наотрез. Он, в любом случае – хотел позвать с собой Сухроба, решить вопрос с котами и хорошо спрятать оружие, патроны и другое барахло, которым они успели обрасти. У Чалого ума хватило не настаивать, но он попытался навязать охрану, объясняя ее необходимость тем, что дар Максима для Коалиции бесценен. Кроме того, опасность представлял отряд Оливьера и особенно, в его составе – Чомба с тяжелым пулеметом. Сталкер не знал, что делать с хорошо вооруженной группой, запросил поддержки у своего начальства, и оно пообещало разобраться. Чалый ждал теперь нового начальника охраны, который вопрос с Оливьером закроет окончательно. А сейчас Максу с Сухробом надо выбираться, и «парни» постараются отвлечь внимание погони на себя. И заодно – испортить настроение преследователям.

– Фаза, ты в Коалицию придешь точно, не передумаешь? Дай слово, мне это очень важно.

Максим плохо переносил давление на свою личность и терпеть не мог, когда им пытаются командовать или загнать в жесткие рамки, но сейчас явно не тот случай. Чалый перед ним стоял растерянный, как побитая собака и «мял лицо», отводя в сторону глаза. Макс для себя уже все решил, но выдержал, ради приличия – паузу и хлопнул несчастного сталкера по поникшему плечу:

– Даю слово, что приду в торговый полис и поговорю с вашими боссами. Но не сразу, дай неделю или две дела закончить. Так нормально?

– Тогда держи. – Чалый трясущимися от волнения руками достал с кармана маленький пузырек из под таблеток, открыл и подал Максу.

– Это чего, неужели – красная жемчужина? Да ты с ума сошел, она стоит как две черных! Не, Чалый, для меня это очень дорого…

– Если слово сдержишь и придешь в торговый полис, то считай, что ничего не должен и более того – там жемчугом тебя еще подкормят. Ну, а если потеряешься – Чалый пожал растерянно плечами: – То с меня начальство, всего скорее – шкуру спустит. И вот что. Давай, глотай ее при мне, а у ребят на кухне запьешь «Спрайтом». Оно так мне спокойней будет.

Пока Максим и Чалый беседовали, команда Оливьера проверила офисное здание, соседний двор и снова вышла к разбитой газораспределительной подстанции. Они, тихо совещаясь – собрались в кучку, как окно с синей занавеской распахнулось. С окна вылетела бутылка, со звоном разлетелась об асфальт – и в проеме показался пьяный сталкер по имени Паштет, знаменитый в сталкерских кругах своим скандальным поведением.

– Чомба! Привет, урод, давно не виделись! Ты нафига с этими придурками связался?

На звон бутылки стоящая внизу компания вскинула стволы, но знакомый голос Паштета их успокоил. Похожий на лотерейщика кваз в юбке поставил на приклад свой пулемет и клыкастая пасть ощерилась в приветливой улыбке:

– Уймись, Паштет. Ты сам знаешь – я теперь на Оливьера работаю.

– Да нафига тебе Оливьер, Чомба? Все знают, что он пидор!

Из окна, кувыркаясь на лету – вылетела еще одна бутылка, но не разбилась, а замерла в двух метрах от земли. Повисела, как бы в задумчивости пару секунд обратно взмыла вверх и разбилась вдребезги о стену рядом с тем окном, откуда вылетела. Паштет проворно отскочил в глубину комнаты, и метнул уже трехлитровую банку с помидорами, перехватить которую в воздухе у Оливьера не хватило сил. Банка разлетелась на осколки у босых ног Чомбы, обрызгав томатным соусом клетчатую юбку.

– Ты говно Оливьер, а не телекинетик. Понторез, говно и пидор. Если еще в нашем стабе появится, то так и знай – я тебе в рожу при всех плюну.

– Дофига, Паштет, базаришь. Спускайся вниз и плюнь прямо сейчас. Заодно за гнилой базар ответишь. Или ты смелый только с окон вякать?

– Не, предъява тебе кинута, значит ты иди наверх. Но иди один – остальные пусть внизу останутся. А пока на – еще покушай.

Очередной снаряд Паштету подал трясущийся от смеха Чалый – двухлитровую банку с грибами, которые испортились, и у банки вздулась крышка. Паштет брезгливо взял ее за донышко и на удивление точно бросил вниз, выцеливая, разумеется – Оливьера. Тот увернулся и банка разбилась о пулемет Чомбы, уляпав вонючим содержимым всю компанию. Тишину взорвал взбешенный рев кваза, но Максим с Сухробом его услышали издалека. Они быстро уходили, перебегая от одного дома к другому, не выпуская с поля зрения выпущенную вперед Маруську.

Следовать за Максимом в Коалицию, Сухроб согласился не колеблясь, но напомнил про котов и нажитое имущество, бросать которое на произвол судьбы обоим было жалко. Если с барахлом все обстояло просто – оно без проблем распихивалось по тайникам – закладкам, то котов в закладку не засунешь. Ладно Жрач – он далеко от дома не отходит, но вот Свежак давно стал полноправным членом их команды, но в далекие походы брать с собой кота не стоит. Зато Маруську никуда пристраивать не нужно – она побежит с ними и разрешения ни у кого не спросит.

До своего, успевшего стать родным убежища – друзья дошли без приключений. Навстречу, радостно мяукая, появился Жрач и получил ложку живчика, которую он вылизал с урчанием. Максим гладил кота, а Сухроб, на своем языке отчаянно ругаясь, выгреб с подвала полмешка крыс, которых отважный охотник добросовестно ловил и складывал. Максим к уборке присоединился, потом друзья помылись в душе и хорошо поужинали с выпивкой. Третий тост подняли, не чокаясь – за Лошадь. В бункере повсюду лежали его вещи, от взгляда на которые к горлу подступал комок. Но со смерти сталкера прошло время, боль утраты притупилась и ребята замахнув еще по стопке, начали живо обсуждать план дальнейших действий.

Путь в Коалицию лежал через стаб сталкеров и Максим предложил котов оставить там, но у Сухроба имелся свой взгляд на вещи. Он предлагал недалеко от убежища Лошади сделать тайник, сложить туда все их имущество, а самим, забрав с собой Свежака и Жрача – двигаться к девчонкам – в башню. Девочки обрадуются, у них можно недельку пожить и хорошенько отдохнув идти к сталкерам, где Чалый их переправит куда надо. Максим на Марго реагировал спокойно, но Сухроб, похоже – втрескался по уши в Лаванду и как можно пренебречь чувствами друга? Он, разумеется – согласился и одобрил.

На следующий день Максим собирался хорошенько отоспаться, но его влюбленный друг вскочил рано и начал поспешно собираться. Сухроб от мысли, что проведет со своей Лавандой целую неделю, сделался абсолютно невменяем, и Макс всерьез задумался как от него избавиться. Обычно спокойный и продуманный в мелочах, Сухроб хаотично бегал, не зная за что схватиться. И когда он предложил вообще ничего не прятать, а просто заварить проломы арматурой и ехать в башню – Максим не выдержал.

Он взял большую сумку, сбрызнул дно живчиком и, через минуту – там сидели оба кота, с азартом вылизывая дно. Вручив сумку Сухробу, он велел убираться к Лаванде, оставить там котов и за ним вернуться ровно через два дня. Максим брался в одиночку все подготовить к эвакуации и перенести вещи ближе к пристани, откуда их можно быстро загрузить в лодку. Сухроб пробовал возражать, но Макс был неумолим и таджика с котами выставил на улицу. Потом подумал и, ради приличия – обосновал свой поступок тем, что неудобно сваливаться к девчонкам как снег на голову и Сухробу поручается их подготовить. Четко оговорив дату, и время встречи на реке друзья расстались и Максим, вздохнув с облегчением – начал спокойно собираться.

Сначала он выпил кофе, потом осмотрел имущество, которое предстояло спрятать, и сразу пожалел, что отправил Сухроба. Как, например, одному перемещать бочку с бензином или сорокакилограммовый генератор? Но что сделано, то сделано, сожалеть поздно и он пошел искать место для закладки. Жизнь штука мало предсказуемая и не стоило списывать со счетов оборудованное убежище, которое еще и удобно располагалось в километре от жирного на ништяки Архангельского кластера. Подвальчик Лошади следовало законсервировать. А для этого закладка со снаряжением должна располагаться совсем рядом – буквально в шаговой доступности.

Бабах! Тяжелая, вросшая в землю крышка колодца приподнялась, ломик соскочил, и она с шумом грохнулась обратно. Максим снова вставил лом, напрягся, приподнял крышку еще выше, но та опять упала на свое место. Он мысленно чертыхнулся – засунуть в щель валявшийся рядом молоток оказалось некому. У него всего две руки, а Сухроб, наверно уже подъезжает к башне. Выручила длинная палка, которую он в нужный момент подвинул ногой и зафиксировал толстый чугунный блин в приподнятом положении. Дальше дело техники – Максим работая ломиком, провернул крышку по оси в сторону и посветил фонариком в обложенную красным кирпичом яму.

Повезло. Колодец оказался не канализационным, а водопроводным и отличались они друг от друга, прежде всего – размерами. Водопроводный всегда больше и освещенная лучом фонаря камера имела габариты кухни в квартире – «хрущевке». Учитывая наличие ржавых труб, кранов и задвижек не развернешься, но барахло поместиться. Максим решил, что место подходит и в первую очередь опустил вниз, на веревке – генератор.

Дальше началась тяжелая работа. В колодец пошли матрасы, лишняя одежда, вся вода в бутылках, примуса, консервы, оба дробовика с патронами, лук, стрелы к которому почти закончились и автомат Калашникова калибром семь шестьдесят два миллиметра. Топчаны в убежище и самодельный душ он разобрал на доски, доски сложил в штабель, сел на него и задумался. А зачем вообще чего-то тащить к девчонкам в башню, смысл? Они торговки, оружия и патронов там навалом, продуктов тоже, есть одежда и все необходимое для жизни. Нет, разумеется – садиться девочкам на шею некрасиво, и они с Сухробом совсем не так воспитаны. Но есть горох, янтарь, спораны и две черных жемчужины. После раздумий и сомнений, Максим отнес к реке запас патронов к пулемету и своему автомату, калибром пять сорок пять и самые деликатесные консервы. Про спиртное тоже не забыл. Свой «Стечкин», кстати – он опустил в колодец тот раздражал его габаритами и весом, а в качестве резервного оружия взял «Макаров» Лошади.

Два дня закончились, но Сухроб так и не приехал. Максим сидел возле реки, на пристани, смотрел на воду и мучительно вслушивался в тишину, надеясь уловить далекий рокот знакомого мотора. Рядом сидела поникшая Маруська, и ему показалось – что собачка тоже вслушивается. Что там вообще могло случиться? Проспал, так увлекся девушкой, что позабыл про все? А может быть – мотор сломался? Сидеть и непонятно чего ждать быстро надоело, он поднялся и решительно пошел по гаражам.

Лодки моторные имелись и Макс присмотрел себе алюминиевою «Тактику», но не было моторов, а махать веслами не очень и хотелось. Он методично вскрывал гараж за гаражом, делая упор на двери с самыми старыми и ржавыми замками. Расчет Максима оказался верным и вскоре он устанавливал на «Тактику» старенький «Ветерок», который после разборки и промывки отозвался на рывок шнура магнето обнадеживающим фырканьем. Канистру бензина он принес для мотора Сухроба и поехать к башне, теперь не мешало ничего вообще. Он и отправился вместе с Маруськой, которая улеглась на носу лодки в любимой позе сфинкса.

То, что башня снесена под основание, Максим увидел издалека, как и столб густого дыма. Он стиснул зубы, снял со спины и приготовил к бою автомат, а Маруська, с вздыбленной на загривке шерстью гулко гавкнула и прыгнула в воду. Он вел лодку вплотную к берегу, и собака чуть на него не заскочила одним длинным прыжком. Макс вздрогнул, заглушил мотор и причалил в микроскопическую бухточку, закрытую сухими, давно мертвыми ивами. Лодку крепко привязал, забил карманы разгрузки запасными магазинами, взял патроны для пистолета, две гранаты и пополз в сторону пожарища. Метров через пятьдесят боковым зрением заметил развалины сарая, сменил резко направление и через несколько минут уже прижимал к щели между досками линзы бинокля.

Башня представляла собой бесформенную кучу кирпича, из которой торчали балки перекрытия, обломки лестницы и в куче ковырялись люди. Некоторые фигурки ему показались знакомыми, но хорошо рассмотреть детали мешал застилающий обзор дым. Максим до рези в глазах осматривал пепелище, стараясь понять, что там произошло и как действовать дальше, как неожиданно по ушам резанул собачий вой. Выла без сомнения Маруська, он снова припал к окулярам, дым отклонился на какую-то секунду в сторону и он сумел рассмотреть происходящее. Собака сидела поверх кучи, на протяжной ноте выла, а ее поглаживал и успокаивал человек. Макса заколотило, он вытащил с лодки бутылку текилы, отхлебнул прямо из горлышка и с бутылкой в руке пошел, не скрываясь к пожарищу.

– Здорово, крестный – вот так свиделись! Чего так долго, мы тебя с самого утра ждем. Что случилось?

– Привет Цыган, да свиделись – хуже не придумаешь. У меня нормально все – случилось тут у вас. Давай, прошу, рассказывай – я слушаю.

Да, перед ним рейдеры, которые их с Сухробом в улье встретили и окрестили. Цыган, Лимон, в сторонке Чика со своей крупнокалиберной винтовкой «Взломщик». Еще несколько ребят, которых Макс видел впервые – а вон стоит кустарная бронемашина с пулеметом, сделанная из автоцистерны. Цыган, без церемоний отобрал текилу, сделал большой глоток и, отводя глаза в сторону – начал рассказывать:

– Ты, Фаза того – в руках себя держи, и давай, пожалуйста – без резких телодвижений. Девчонки ваши наглухо – им оторвали головы, а подобное, сам знаешь – не лечиться.

Максим закаменел. – Перс жив?

– Жив, но… Он сейчас плохой совсем – его гвоздями к дверям приколотили деревянным. Но в живых оставили, наверное – чтоб тебе все рассказал.

– Кто?

– Я по словам Перса понял, что ты знаешь. Оливьер, кто еще. А рвал и убивал всех его кваз Чомба. Он полностью ручной у этой мрази – похоже, что Оливьер пообещал ему белую жемчужину. Перс говорит – они тебя искали и сильно расстроились, когда не обнаружили.

– А вы чего не помогли?

– Ну, ты даешь, Фаза! Вопрос с предъявой? Ладно – я не в обиде, понимаю. Мы опоздали, только ты на день, а мы всего на час. Патронами хотели у девок закупиться для пулемета.

– Где Перс?

– В машине Перс, в броневике. Только весь изранен и блюет в ведро. Сожрал черную жемчужину и две горошины, прикинь? И сверху все полирнул живчиком – ты с ним поаккуратней. Хотя… Такое пережить! И еще, слышь. Фаза. На, спеку ему дай – пусть отрубится, а то у нас не хочет брать. У него ноги перебиты, надо кости вправить и срочно к знахарю. Мы его в свой стаб доставим – Деревенский называется. Потом найдешь и спросишь там Цыгана. С нами, как мне кажется – сейчас ты не поедешь.

– Как не поеду, почему? Что мне помешает?

– Поговори с товарищем, а там может дела срочные возникнут, кто вас знает.

Цыган отхлебнул еще раз из бутылки, отдал ее Максу и направился к своим ребятам, показывая что разговор закончен. Максим рванул к броневику почти бегом. Задняя дверь распахнута, он заглянул и сразу встретился взглядом с лежащим на полу Сухробом. Таджик ждал и заговорил быстро, без предисловий и почти без привычного акцента:

– Максим, брат, меня тут нет – я умер. Я не Сухроб, я, теперь – шахид, я мстить им буду. Я не хочу жить, я буду мертвый и мертвый их убью всех – клянусь. Я их резать буду, на части рвать…

Сухроб заплакал, а Максим выдернул с лежащей рядом аптечки тампон и начал протирать другу лицо.

– Ты что, Сухроб, опомнись, мстить вместе будем – я с тобой!

– Нееет! – Раненый так громко закричал, что в раскрытых дверях машины показалось перепуганное лицо Лимона, огляделось и тактично исчезло.

– Неет, ты мстить не будешь – они этого хотят! Оливеру нельзя чтоб ты шел в Коалицию, он хочет, чтоб ты тут – за ним гонялся. Они думал, что мы вместе в башне…

Максим сунул Сухробу в зубы бутылку, но тот пить отказался и заговорил более спокойно.

– Чомба под утро сломал стенка в башня и они вошли. Я пулемет схватил, но Оливьер смотрел и ствол вверх задрался, а мне не как не опустить. Он может – у него умение такое. Потом Чомба бил – я вырубался, очнулся – они меня гвоздями к двери прибивают. На Чомба кот напал – который Жрач, он рвал кота напапалам. Потом напал Свежак – он Свежака порвал. Потом… – Сухроб заплакал и продолжил – Он голова оторвал Марго. Лаванда тоже отарвал, а Оливьер сказал, чтоб я тебе передавал… Сказал его найти.

– Чего, Сухроб? Найти где, не молчи?

– Нигде, не твой дело – нискажу. Я сам найду, а ты иди. Иди, я их парву, я квазом буду и па рву! Я всех парву, сажгу и сдохну, а ты иди, пусть никогда по ихнему нибудет! – Сухроб замолчал, внезапно сделался серьезным и сказал уже спокойным твердым голосом.

– Максим, брат, прошу – иди. Так надо. Не нужно делать, как Оливьер хочет. Иди, я сам. Но если погибну – отомстишь.

Порцию спека из рук Максима принял без возражений и быстро отключился. Макс вылез из машины и почти насильно вручил Цыгану последнюю черную жемчужину, весь горох, янтарь и четыре магазина с патронами от автомата.

– Ты че. Фаза, совсем сдурел? Если за лечение, то это очень много!

Максим махнул рукой, допил залпом текилу, выбросил бутылку и пошел, запинаясь к своей лодке. Маруська с кучи утробно взвыла протяжным, длинным воем.