Глава 11
Очень скоро Васе стало ясно, что без носков бегать в кроссовках, в которых до того проходил целый день, удовольствие куда ниже среднего. К тому же на улице шел дождь, вода попадала внутрь обуви. Пальцы и ступни быстро стали скользкими, так что Вася поминутно боялся, как бы не оступиться и не грохнуться в лужу. Машина Иринки удалялась все дальше, вскоре Вася мог вовсе потерять ее из виду, но тут провидение ему улыбнулось и возле него затормозила машина цвета сочного апельсина.
На машине были шашечки. На ней горел приветливый зеленый огонек. И шофер оказался славным дядькой, не обращая внимания на мокрый вид пассажира, он приветливо распахнул перед Васей дверцу.
– Садись.
С трудом переводя дыхание, Вася залез в машину.
– Вон за той машиной, пожалуйста.
Шофер оказался проницательным.
– Гонишься за кем?
– Ага. За женой.
Шофер развеселился окончательно.
– Значит, бабу свою ловишь?
– Да.
– С кем-то уехала?
– Нет, одна.
– Все равно, не нравятся мне эти ночные прогулки, – покачал головой шофер. – Вот моя женушка, взять ее, к примеру, тоже одно время взяла такую манеру – из дому уходить. Мне, значит, вечером в компот снотворное, а сама на ночную дискотеку. Ну, я раз заснул, другой заснул, а потом чую, от моей-то табачным дымком попахивает, да и звонить ей всякие подружки зачастили. Я и смекнул: нечисто дело. Что такое со мной происходит? Даже в детстве я крепко никогда не спал, а тут словно в яму каждый вечер проваливаюсь. И башка наутро так зверски болит. И вот рту погано, как кошки насрали. Да и вообще, чувство такое, будто бы я накануне здорово на грудь принял. Не меньше литра, если по ощущениям судить.
Вася слушал невнимательно. Но шофер в его поощрениях и не нуждался.
– Вот я сам себе и говорю, я буду не я, если не выясню, что такое со мной происходит. И не стал в тот вечер компот пить. Да он мне, сказать честно, давно каким-то странным казался. Моя-то благоверная обычно сахару жалеет, дорог ей нынче сахар-то, мало она его тратит. В чай одну ложечку кладет. В компот вовсе, по-моему, не кладет, только врет, что кладет. Кислятину обычно хлебали, а тут она мне который день подряд все слаще и слаще питье подносит. Я уж и сам не рад, от сладости в горле першит. А она все варит и варит, и все сладкий. И главное, сама кислятину продолжает пить, а мне сладкий подносит. И с чего, думаю, такое уважение? В другом-то чем она меня по-прежнему в черном теле держит. А вот компот сладкий дает. Подозрительно мне это показалось. Не стал я ее компотик пить, но что сплю, вид сделал. Моя-то только заметила, что я захрапел, сразу платье-поддергунчик из шкафа вытянула, в таком только заборы подпирать, приличная женщина вовек такое не оденет. Туфли на метровых каблучищах откуда-то достала, сумочку, губы себе нарисовала, глаза, волосы у нее под полотенцем давно уже были взбиты, и вперед из дома! Ну, я за ней. Приезжаем на танцульки к клубу, к ней девчонки со всех сторон. Ну, какие девчонки, такие же гулящие бабенки. И мужчины тут как тут, тоже заинтересованные взгляды кидают. Моя-то и рада, крутится, вертится, хохочет. Ну, меня-то когда увидела, смеху у ней поубавилось. Стоит, гляделки свои таращит, будто бы не поймет, я это перед ней взаправду или ей моя персона только чудится.
– И чего? – проявил интерес к рассказу и Вася.
– А ничего. Отвез я мою голубушку домой, а там дедовским способом с ней разобрался. Достал ремень из шкафа, какой пошире, да по голой заднице ее и отходил от всей души.
– И жена не сопротивлялась?
– Орала, конечно, в полицию обещала меня сдать. Да только и я не лыком шит, придушил ее слегка, да покуда следы от ремня не сошли, спрятал от чужих глаз.
– Где это?
– Отвез к деду в деревню, объяснил тому ситуацию. Засунули мы мою бабу в погреб да и оставили там на пять суток.
– На пять суток? Как же она там выжила?
– А чего? Доху овечью мы ей скинули, чего пожрать и попить благодаря заготовкам бабки-покойницы там было в достатке. Отсидела моя баба свои пять суток и вышла на свободу с чистой совестью.
– Значит, вы ее выпустили?
– А то! Мне она живой нужна, мертвой-то она мне в хозяйстве без толку. Через пять суток вытянули и спросили, будет она еще так или как? Ну, она и покаялась. Пообещала, что вовек такой глупости больше не выкинет. Но я то снотворное еще долго ей забыть не мог. Вот ведь какая зараза, чуть со свету меня этой дрянью не свела. Подружка у нее в какой-то лаборатории работала, новые препараты тестировали. Вот она подруженьке своей и отсыпала горсточку этих пилюлек. А что они непроверенные, моей дуре и по барабану. Я от них помереть мог или дурачком сделаться. Но ей лишь бы на танцульки. Вот они, бабы, вот их нутро. А ты говоришь!
– Может, не все такие. Может, только ваша такая.
– А твоя нет? – заржал шофер. – Уж ты мне поверь, если баба среди ночи куда-то намылилась, одно из двух: или помирает кто, или попой покрутить ей перед посторонним мужским полом приспичило.
Вася ничего не ответил, но про себя подумал, что лучше уж пусть второе. Хотя судя по тем координатам, где высадилась Иринка, предположить, что она приехала на свидание, было более вероятно.
Шофер первым заметил непорядок и крякнул:
– Ого! Слышь, парень, твоя-то, кажись, на кладбище гребет. Вот дела! Сколько лет живу, первый раз такое вижу, чтобы молодая баба и ночью одна на кладбище бы отправилась.
Иринка и впрямь остановила свою машину на стоянке возле кладбища на Пороховых. Когда-то в этих местах находился большой пороховой завод, рабочие которого и селились в округе. Разумеется, если тут они жили, то тут они время от времени и умирали. Так и образовалось это кладбище. Затем город расширился, завод закрылся, рабочие разъехались кто куда. Но район этот так и продолжал носить свое историческое название – Пороховые.
На этом кладбище хоронили Осипа Осинкина – мужа Иринки. Неужели она идет к нему на могилку? Но почему ночью? Кладбище ведь ночью закрыто.
Постояв перед закрытыми воротами совсем недолго, Иринка двинулась вдоль ограды. Того и гляди она могла скрыться за разросшимися кустами бузины. И тогда пиши пропало. Очень быстро Вася смекнул, если он хочет понять, что происходит, ему придется идти следом за Иринкой.
– Тебя подождать или как?
Шофер высунулся из машины, вопросительно глядя на Васю. По слегка дрожащему голосу мужика и его неуверенному взгляду было ясно, что он и сам здорово трусит. И ни за что в жизни не пойдет вместе с Васей. Для него и просто постоять у ограды кладбища ночью – это уже своего рода подвиг.
– Подожди.
– Понял, – ответил шофер без всякой радости. – Тогда я вот что… пока ты ходишь, я туда к дороге обратно вырулю. Чего мне тут на стоянке торчать? Все равно же скоро поедем. Ты как выйдешь, там меня ищи. На дороге.
Вася кивнул. Он уже понял, что справляться ему придется одному. Но если Иринка – слабая женщина – не боится, значит, и он тоже сможет! Но так Вася думал ровно до того момента, пока свет фар таксиста еще освещал местность вокруг него. Стоило ему сунуться за ограду кладбища, где с фонарями было не богато, а какие и были, те светили тускло, его пробрала дрожь. Он не был героем и отлично сознавал это. Но Иринка… Иринка пришла сюда одна, и Вася должен был узнать, зачем ей это понадобилось.
Он стал пробираться дальше почти ощупью, считая в качестве ориентира прутья ограды.
– Один, два, три… пять… девять…
На тринадцатом пруте дело оборвалось. Дальше в ограде была дырка. И сколько ни шарил Вася в пространстве, следующий прут он не находил. И тут он услышал, как где-то совсем близко, но уже на территории кладбища хрустнула ветка, а потом какая-то птица встревоженно закричала в ночи.
– Иринка уже там. Пробралась через эту дыру. Мне тоже туда.
И Вася отважно ринулся за кладбищенскую ограду. Очень быстро ему пришлось пожалеть о собственном героизме. Под ногами ничего не было видно. Деревья заслоняли всякий свет. Так что уже через пару шагов Вася споткнулся обо что-то твердое и, взмахнув по инерции руками, потерял равновесие.
Вскрикнув, левой рукой он сумел уцепиться за какой-то предмет, который позволил ему замедлить и скоординировать свое падение. И томительно долгие секунды Вася балансировал в воздухе взад и вперед, но затем все равно упал на землю. В то же мгновение сверху его прикрыло чем-то тяжелым, что упало на него с металлическим гулом и засыпало чем-то мелким, сухим, шуршащим и хрустящим.
Какое-то время после своего падения Вася лежал, приходя в себя и ошеломленно пытаясь понять, насколько серьезные травмы он получил. Вроде бы особой боли не было. Вот только чихать хотелось все больше и больше. Вася чихнул и при этом с радостью убедился, что руки и ноги у него двигаются нормально. Мешала нормально жить лишь непонятная тяжесть в спине. Но пошевелившись, Вася обнаружил, что тяжесть сдвигается, сползает в сторону и почти ему не мешает.
Он встал на четвереньки и снова чихнул. Потом чихнул еще и еще раз и наконец понял, что это у него началась аллергия. Ни на кошек, ни на собак, ни на весеннее цветение аллергии у Васи отродясь не было. Мучил его лишь один ее вид – аллергия на пыль. Но зато мучила она его столь сильно, что с лихвой отыгрывалась за все другие. Даже в детстве Вася был готов помогать маме в любом виде домашних дел, кроме вытирания проклятой пыли. И вот сейчас пыль лезла ему в нос со всех сторон. Вася чихал раз за разом, а потом попытался встать.
Это ему удалось без всякого труда. Стоило ему принять вертикальное положение, как с него градом посыпались всякие бумажки, шуршащие целлофановые обертки, пустые бутылки и засохшие цветы. Одним словом, весь тот мусор, который обычно скапливается в контейнере для сбора мусора. Именно этот жестяной бак и стоял возле ограды в том месте, где вздумалось упасть Васе, и именно за него, падая, Вася и схватился. Такого вольного с собой обращения старый бак не потерпел, он опрокинулся, а хранящийся в нем мусор буквально засыпал Васю с головой.
– Апчхи!
Вася чихнул так сильно, что у него даже голова дернулась. Видимо, бак давно не очищали. И злополучные бумажки и обертки, принесенные сюда сердобольными родственниками, лежали в баке уже давно и основательно за это время пропылились. И вот теперь вся эта пыль, поднявшаяся при падении, забилась Васе в нос.
– Вода, мне нужна вода.
Если умыться, мигом станет легче. Это Вася хорошо знал по опыту. На поиски воды Вася и отправился, беспардонно чихая на каждом шагу и, наверное, тревожа своими чихами покой здешних обитателей. Из зарослей кустов и крон деревьев вылетали испуганные непривычно громкими звуками птички. И Васе чудилось, что это души усопших возмущены его беспардонным поведением. Но что Вася мог поделать? Чихание ему не подчинялось, оно было сильней Васиного нежелания шуметь ночью на кладбище.
Наконец ему показалось, что невдалеке слышится шум текущей воды. Он прошел и убедился, что тут и впрямь имеется маленькая речушка – ручеек. Он ее помнил еще по предыдущим посещениям кладбища. Вода в ней была не сказать чтобы особо чистая, но привередничать не приходилось. Вася зачерпнул пригоршню мутной, пахнущей землей воды и с наслаждением умылся ею. Чих тут же стих. И Вася, избавившись от этой проблемы, с огорчением понял, что со всеми этими приключениями он совершенно потерял из виду Иринку и даже не представляет, в каком направлении ее искать.
– Вот ведь…
Он не договорил, ему показалось, что он услышал человеческие голоса. Ночью! На кладбище! Кто тут может быть? Привидения! И призраки!
Паника на мгновение охватила Васю с головы до пяток, заставив в прямом смысле лязгать зубами от страха. Ему стало холодно, и уже непонятно, то ли от влаги, то ли от страха. Но мгновение спустя он сумел взять себя в руки, напомнил самому себе, что если Иринка сюда сунулась и он тоже за ней сюда пришел, то как знать, может быть, тут и еще какие-то любители пощекотать себе нервишки имеются? И призраки тогда совсем ни при чем!
От этих мыслей охватившая Васю дрожь полностью хоть и не прошла, но стала вполне терпимой, и Вася мог ее контролировать.
– Надо разобраться, кто там болтает.
С этим намерением Вася и пошел на звук голосов. Но те, словно нарочно, стали от него удаляться. Тем не менее польза от Васиного решения все же была. И вскоре Васе удалось выйти на ровную дорожку. Следуя по ней, он двинулся вперед и вскоре начал различать какой-то свет впереди себя. Оказалось, что это домик администрации, который был запрятан в самой глубине кладбища. Над дверью в домик был укреплен фонарь, который единственный на все кладбище светил прилично и хоть что-то освещал.
Потрогав дверь администрации, Вася убедился, что она заперта. Оно и понятно, кто же ночью работает?
– Но откуда тогда голоса? Кто тут кроме меня гуляет? Иринка, а кто еще?
А голоса были, они теперь удалялись от Васи. И он поспешил за ними. К сожалению, как он ни спешил, голоса так и не стали ближе. Хуже того, они удалялись все дальше и дальше. Видимо, где-то на одной из многочисленных развилок Вася свернул не туда. И вместо того, чтобы нагнать Иринку с ее спутником, пошел не по той тропинке и заблудился.
Вася попытался вернуться назад к развилке, но безуспешно. Развилку он нашел, а вот голосов больше слышно не было. Теперь Вася был снова один и пребывал в настоящей растерянности. Куда идти, было ему непонятно. Единственный известный ему ориентир – домик администрации и фонарь на нем – отсюда не просматривался. В полном отчаянии Вася побрел дальше, наткнулся на знакомую речушку и обрадовался ей, словно родной.
– Она меня и выведет!
Решив, что от добра добра не ищут, Вася не стал больше плутать по ночному кладбищу, а двинулся по берегу речки, используя ее как проводника, чтобы выбраться отсюда. Он справедливо рассудил, что рано или поздно все реки куда-нибудь втекают или откуда-нибудь вытекают. Так оно и оказалось.
Уже совсем скоро Вася стал различать шум редких проезжающих машин, увидел огни и понял, что спасен, он выбрался к дороге. Таким образом, всего пару раз свалившись в воду, один раз упав на берегу и основательно измазавшись в речной жиже, иле и прочем добре, что имелось в этой речушке, Вася оказался на проезжей части, чувствуя себя при этом настоящим героем.
Оглядевшись по сторонам, он увидел в пятидесяти метрах выше силуэт знакомой машины. Шофер ждал Васю, безмятежно слушая музыку. Глаза у него были прикрыты, мотор машины заглушен, шофер сладко подремывал под звуки мелодии. Он явно считал себя в полной безопасности и никак не рассчитывал, что с ним может приключиться что-то дурное.
Но когда Вася постучал в окно, прося впустить его в машину, для шофера все в один миг круто изменилось. От покоя и безмятежности не осталось и следа. Потревоженный мужик открыл глаза, увидел Васю и внезапно завопил не своим голосом.
– Чур меня! Чур!
Дернувшись, он схватился за руль. Дрожащими пальцами, он попытался повернуть ключ зажигания и завести машину. Но от страха не мог сообразить порядок действий, только орал и метался.
А Вася успел открыть дверцу, сесть рядом и спросить:
– Ты чего орешь? Это же я!
– К-кто т-ты?
Шофер так здорово заикался, что Вася даже подумал, а не спятил ли мужик случайно? Того и гляди из машины выскочит.
– Пассажир я твой.
– К-к-как?
– Не узнаешь ты меня, что ли?
Вася начал терять терпение.
– Мы сюда вместе приехали. Ты меня ждать обещал!
– Эт-т-то т-ты? – Шофер не сводил с него перепуганных глаз. – Ты вернулся?
– Ну да!
– Это точно ты?
– Слушай, ты уже достал! Я это! Кому еще тут быть?
– Не знаю… Мало ли, что может ночью с кладбища появиться.
В голосе шофера по-прежнему звучал страх. Он явно принял Васю за какое-то чудище из потустороннего мира.
– Это я. Точно. Можешь мне поверить.
Но шофер не успокоился, пока не пощупал Васю и не убедился, что перед ним и впрямь существо из плоти, а не чей-то неупокоенный дух.
Только тогда шофер решил прояснить ситуацию:
– А грязный ты чего такой?
Вася взглянул в зеркало на свое отражение и понял, почему шофер так задергался при его появлении. Сам Вася увидел в зеркале вместо себя, любимого, некое существо, лишь отдаленно напоминающее человека. Существо было густо облеплено тиной и грязью. К тому же у этого существа на плечах топорщилось что-то вроде зеленой гривы, оказалось, что это был комок водорослей, который Вася снял и с раздражением отбросил подальше.
После чего деловито осведомился:
– У тебя нету чего-нибудь подстелить? Боюсь, что я тебе все сиденья испачкаю.
Но шофер уже оправился от своего страха и лишь махнул рукой, мол, сгодится и так.
– Бабу-то свою прижучил? – спросил он с любопытством.
– Нет. Потерял я ее. Голоса вроде как слышал, а найти не нашел.
– Столько времени провозился, измазался весь, и все без толку! Эх, парень! Не повезло тебе.
Шофер посмотрел на Васю с сочувствием. А того внезапно охватила тревога. В самом деле, времени он потратил на эту ночную экспедицию изрядно. А ведь когда Вася убегал из дома следом за Иринкой, то всего лишь прикрыл входную дверь, но не захлопнул ее. Он не думал, что Иринка уходит куда-то надолго. Думал, максимум во дворе с кем-нибудь встретится, а она вон куда рванула! Почти на другой конец города. Да еще потом по кладбищу отправилась гулять. А квартира стоит нараспашку. Вдруг воры забрались?
– Подвези меня обратно.
Назад ехали в молчании. Шофер лишь время от времени кидал на Васю испытующие взгляды. Видимо, вид у Васи был совершенно убитый, потому что когда мужик высаживал его возле дома Иринки, плату за провоз он у Васи взять отказался. Впрочем, возможно, дело было не столько в добром сердце, сколько в том, что деньги у Васи тоже основательно промокли, испачкались и воняли весьма подозрительно.
Иринка еще не возвращалась. Дверь стояла полуоткрытой, и Вася не без опаски заглянул внутрь. Но ни воров, ни грабителей, ни других посторонних граждан внутри не обнаружилось. Хоть в этом повезло. Вася внимательно оглядел квартиру, но вся дорогая техника, хрусталь, антикварная бронза и изысканнейший европейский фарфор стояли на своих местах. У Васи вырвался вздох облегчения. Обошлось. Ура-а-а!
