Глава 11
Есть женщины, которые с возрастом только молодеют. Татьяна Знаменова – одна из них. С тех пор как Пахомов видел ее в последний раз, она стала еще краше. Возможно, ничего сверхъестественного с ней не происходило. Возможно, это Олег старел быстрее, чем она. А может, она казалась моложе из-за того, что на ней не было формы. Стильная широкополая шляпа шла ей даже больше, чем фуражка, а приталенный сарафан подчеркивал стройность фигуры лучше, чем китель и юбка. Для пляжного настроения не хватало шлепок, но Татьяна не могла опуститься до такой простоты. Во-первых, она в командировке, во-вторых, шлепки – не ее стиль. Изящные босоножки на ней с тонким средним каблуком, со вкусом подобранная дамская сумочка. А ее чемодан на колесиках катил старший лейтенант Свиягин.
Толик был одет по ситуации – не шорты на нем, а светлые брюки, на ногах туфли, пусть и с перфорированным верхом. Широкая рубашка скрывала кобуру.
Зато Витя Жилин на курортной волне – бейсболка, тенниска, бриджи, сандалии. И где же у него, интересно, табельное оружие? Неужели в чемодане?
Только вот настроение у Жилина неважное. Что-то загрустил он. Возможно, ему не нравилось присутствие Знаменовой, о которой Терехов и словом не обмолвился. Возможно, Татьяна присоединилась к оперативной группе в самый последний момент. Присоединилась и возглавила как представитель Следственного комитета.
Возможно, Жилин думал о том, что прошлым летом в таежный Волкобойск прибыла группа в таком же составе, как и сейчас – подполковник Знаменова, майор Пахомов и с ними два опера. Знаменову похитили, Пахомова тяжело ранили, а Костю Духова и Леву Черновицына убили. А сейчас ситуация ничуть не лучше, чем тогда, такая же напряженная.
– А почему такие невеселые? – спросил Олег.
Жилин вздрогнул от неожиданности, Свиягин заметно растерялся, и только Знаменова осталась невозмутимой. Хотя и улыбнулась Олегу – сухо, официально и даже начальственно.
Олег отработал с ней в группе несколько выездных дел, их отношения переросли в служебный роман. В Волкобойске они наконец-то стали близки, но там же она влюбилась в главного подозреваемого. Чащин похитил ее, и она стала его женщиной. До постели дело не дошло: она оттягивала этот момент, как могла. Но дойти могло. И Татьяна этого не скрывала. Если бы Олег не вырвал ее из лап негодяя, она бы легла с ним.
Татьяна не оправдывалась перед Пахомовым. Более того, сама попросила оставить ее в покое. Он готов был ее простить, но Знаменова, судя по всему, в этом не нуждалась. И он оставил ее в покое. Скоро уже будет год, как они работают по разным делам. Более того, они ни разу не пересекались. У нее своя жизнь, у него своя.
– Вы как подкрались, товарищ майор? – спросил Жилин, разглядывая Пахомова.
Капитана ему присвоили совсем недавно, по сути, он еще молодой опер, потому обращался к Олегу на «вы». И Свиягин на десять лет младше Пахомова. Но ребята они боевые и с головой.
– Ствол твой где?
– Здесь! – Жилин похлопал по пузатой сумке, которую собирался положить в багажник такси.
– Думаешь, здесь курорт?
– Вид у вас усталый. Тут одно из двух – или слишком активная работа, или слишком активный отдых.
Вид у Олега не ахти. Весь день вчера по горам туда-сюда, ночь тоже побегать пришлось. Одежда несвежая, местами порванная, на щеке царапины от каменных осколков.
– Морем пахнет.
– И кровью. Только за вчерашний день четыре трупа.
– Сколько?! – вырвалось у Знаменовой.
Если бы в стране проводили конкурс «Мисс Невозмутимость и Самообладание», она бы взяла как минимум призовое место. Но четыре трупа – это слишком даже для нее.
– Плюс пропали двое.
– Это я знаю, – кивнула она, напряженно глядя на Олега.
– Есть подозреваемая. Но нет доказательств.
– Расскажешь, – Знаменова кивком показала на машину такси.
– Откуда я знаю, кто там за рулем? – Пахомов глянул на смуглого толстячка, переминающегося с ноги на ногу возле открытой водительской двери.
– Что ты предлагаешь?
– У меня своя машина.
– Отлично, поедем на твоей, – начальственным тоном сказала она. – Там и поговорим! Виктор!..
Татьяна собиралась дать отбой такси, но Олег ее осадил.
– Машина только для двоих, – усмехнулся он.
– Это как?
– А так, что там и вдвоем будет тесно. Скутер.
– Скутер?!
Татьяна задумалась, ехать с ним или нет на маленьком мотороллере. С ним вдвоем там будет очень тесно.
– Вчера я с одной пышкой катался, – сказал он. – У меня девяносто, и у нее почти столько же. Ничего, Боливар выдержал.
– С пышкой?
– Красивая девушка. Блондинка. Кровь с молоком.
– Да, Терехин говорил про проститутку.
Олег поиграл бровями, вопросительно и с иронией глянув на Татьяну.
– Только не подумай, что я ревную, – пытаясь взять себя в руки, торопливо проговорила она.
– Почему я должен думать, что ты ревнуешь?
Знаменова нахмурила брови. Она давала понять, что не собирается участвовать в этой перепалке. Да он и не настаивал. Он просто хотел знать, поедет она с ним или нет. Ей придется жаться к нему, их тела будут содрогаться на кочках, сливаться на поворотах. Он-то не против. Но она не в восторге…
– Проститутка пыталась тебя усыпить, я правильно поняла? – ровным, очищенным от эмоций голосом спросила она.
– И проститутка была. И убить ее пытались. Ее убить, а меня подставить.
– Роза Клевер и Егор Корбылев.
– Терехин правильно все понял.
– Где они?
– Там. – Олег воздел взгляд к небесам.
– Кто?
– Кто-то очень хорошо вооруженный.
– Терехов говорил, что и в тебя стреляли.
– Возможно, говорил про одинокого стрелка. Был такой. А потом появился целый квартет. Судя по гильзам, со скрипками типа «узи».
Олег вынул из кармана гильзу, найденную на месте преступления.
– Играли слаженно, не фальшивили. Но меня в ящик не заиграли.
– Но кого-то же заиграли… Я хочу осмотреть трупы.
– Сначала их нужно найти.
Пахомов жалел, что оставил поле боя врагу. Он уходил, думая, что трупы останутся, но, увы, противник забрал их с собой. И сделано это было очень грамотно. Пока одна часть группы имитировала преследование, другая четко провела эвакуацию. Возвращаясь на место, Олег и не думал, что тела исчезнут.
Все бы ничего, но вместе с телами исчез и телефон Егора, который он потерял по вине Розы.
– И куда они делись?
– Мы имеем дело с умным, хорошо организованным противником.
– Я так понимаю, местной полиции доверять нельзя.
– Не знаю. Замначальника ОВД – родственник главной подозреваемой. Вопрос, до какой степени он готов ее поддерживать. Думаю, порог этот уже пройден. Два похищения, четыре трупа. Федеральная группа из Москвы. Я бы мог серьезно поговорить с начальником ОВД, но у меня нет полномочий.
– Теперь есть. Из отпуска ты вызван, оружие получишь у Жилина. Вопросы?
– Нет вопросов.
– Едем?
Олег взглядом показал на свой скутер, стоящий неподалеку между двумя машинами. Татьяна в ответ отрицательно покачала головой, выразительно при этом вскинув брови. Она еще не сошла с ума, чтобы ехать с ним вдвоем на скутере.
* * *
Собака жива, не ранена, метка на двери не сорвана, но в дом Олег входил со всей осторожностью. Мало ли, вдруг засада?
Но дом пустовал. И чутье молчало. Не похоже было, что в доме кто-то побывал в его отсутствие. Но все же он велел Жилину и Свиягину провести «дезинфекцию». Только «жучков» здесь не хватало.
– Это и есть дом твоего пропавшего друга? – спросила Татьяна.
Олег кивнул, открыл дверь в гостевую спальню, рукой показал на кровать.
– Устраивайся.
Он сходил в прихожую, забрал ее чемодан, принес в комнату.
– Море налево, бассейн направо, – сухо сказал он. – Гостиница «Вояж» прямо.
– Может, обойдемся без намеков?
– Это не намек, а констатация факта. Того самого факта, который владеет мини-отелем «Вояж». Полина Юрьевна Красухина, красивая сексуальная женщина…
– Это и есть главная подозреваемая? – перебила Знаменова.
Она сохранила невозмутимое выражение лица, но голос ее дрогнул.
– Она и есть. – Олег подошел к окну, отодвинул штору, чтобы показать гостиницу. И увидел стоящую на балконе Полину.
И она увидела его. Улыбнулась спокойно, безмятежно, с чувством собственного достоинства. Казалось, она ничуть не переживает за свое будущее. Как будто ни в чем не виновата. Как будто не знает о стрельбе в своей гостинице, о резне в Юговке…
Полина улыбалась дружелюбно, но как бы нехотя. К окну подошла Знаменова, Красухина увидела ее и нахмурила брови, сохраняя улыбку на лице. То ли в ней действительно всколыхнулась ревность, то ли она просто играла.
– Это и есть красивая и сексуальная? – пытаясь скрыть недовольство, спросила Татьяна.
– Ну, может, и не очень красивая… – Он нарочно оборвал фразу.
– Но сексуальная. Ты это хотел сказать?
Красухина, казалось, взяла себя в руки, оживила свою улыбку, осветив ее искрящимся кокетством, и взглядом показала на дверь, возле которой стояла. Похоже, она звала его в номер.
– Кажется, она хочет что-то сказать, – усмехнулся Олег.
Красухина зашла в номер, и Пахомов рванул к выходу. Что, если она приехала в свою гостиницу, считая его мертвым? Увидев его сейчас, она могла только сделать вид, что ничуть не испугалась. Сделала вид, пригласила его к мысли о романтическом свидании, а сама – наутек. Пока он будет думать, она сядет в машину и тю-тю. Гоняйся потом за ней.
А в гостинице она могла быть не одна. Что, если с ней те люди, которые стреляли в Олега?
– Жилин! Свиягин! – на ходу крикнул он.
Белый «Мерседес» стоял возле гостиницы. Олег подождал, когда подоспеют его подчиненные, только тогда зашел во двор. Свиягина он оставил возле машины – с прицелом на двор, а сам вместе с Жилиным зашел в отель и поднялся на второй этаж.
В номер к Полине он зашел с пистолетом в руке.
– Вы хотите меня напугать?
Она стояла у окна, сквозь полупрозрачную штору глядя на дом, в котором оставалась Татьяна. На ее губах играла ироничная улыбка. Летнее кружевное платье усиливало чувственность ее тела.
– Напугать?! – Олег удивленно вскинул брови. – Нет. Просто у вас тут принято ходить с пистолетом.
Он открыл дверь в санузел, на всякий случай заглянул за штору. Только после этого сунул пистолет за пояс под рубашку.
Он уже успел получить табельный «ПМ». А «ТТ» пока припрятал за ненадобностью.
– У нас так принято?
– Насколько я знаю, полиция к вам вчера ночью не приезжала.
– А должна была приехать полиция? – Полина смотрела на Пахомова с изумлением и легкой обидой.
Она капризно оттопырила губу, глядя на него, и это лишь повысило градус ее женственности. Может, потому вдруг отпала всякая охота злиться на нее.
– А разве в тридцать втором номере не стреляли?
– И мы, по-вашему, должны были вызвать полицию? Чтобы напугать своих постояльцев? Нет, мы дорожим своей репутацией…
– А репутация, скажу я вам, неважная. Поселили в тридцать втором номере проститутку, она пыталась опоить меня клофелином, потом появился ее сутенер, стал стрелять.
– Клофелином?
– Да, план был простой…
В дверь вдруг постучались. Знаменова лишь подала знак вежливости, в номер она вошла, не спрашивая разрешения. С холодным интересом глядя на Полину, она подошла к Олегу, встала рядом с ним.
– Продолжайте, – спокойно сказала она.
Она умела производить нужное впечатление, именно поэтому Красухиной понадобилось время, чтобы прийти в себя.
– Это кто такая? – возмущенно спросила она, обращаясь к Пахомову.
Но Татьяна сама ответила за себя.
– Подполковник юстиции Знаменова, Главное следственное управление Российской Федерации.
Подтверждающие документы она предъявлять не стала. Вместо этого выставила напоказ категорическую уверенность в том, что Красухина не должна сомневаться в ее полномочиях.
– Подполковник? – в легком замешательстве проговорила Полина.
– Начальство.
– Твое начальство? – Красухина нарочно перешла на «ты», чтобы выставить Олега маленьким человеком.
– План у вас, Полина Юрьевна, был простой. Убить Розу Клевер, а меня сделать убийцей.
– Так розу или клевер? – попыталась сыронизировать Полина, но напоролась на железобетонный взгляд Пахомова и утопила улыбку в себе.
– Это был ваш план. Роза Клевер – проститутка, Егор Корбылев – ее сутенер.
– И что? – спросила Красухина, исподлобья глядя на Олега.
– Егор Корбылев работал на вас. Вы поставили ему задачу следить за семьей Селюгиных, он поставил на это дело Розу Клевер, поселил ее в тридцать втором номере, откуда она могла вести наблюдение как за соседним номером, так и за домом, в котором жил я.
– Не понимаю, о чем это вы.
– Ева Селюгина пошла на пляж, вы позвонили Корбылеву, попросили его заблокировать Федора Селюгина. Чтобы никто не помешал вашим людям заняться Евой.
– Кто такой Корбылев? Какие мои люди? Я никого ни о чем не просила.
– Корбылев признался в том, что работал на вас. Зачем вы похитили Еву?
– Я похитила Еву?! – всплеснула руками Красухина.
Она смотрела на Пахомова как на городского сумасшедшего, который вдруг объявил себя великим сыщиком. Но битого волка на «хи-хи» не возьмешь.
– Еву похитили. А полотенце и сережку с ее уха подкинули мне. Как будто она была у меня, как будто я утопил ее в бассейне.
– Но ведь она была у вас! – выразительно глянув на Татьяну, воскликнула Полина. – Насчет бассейна я не знаю… Как не знаю, чем вы там с ней занимались…
– Да, Ева была у меня. На этом вы, Полина Юрьевна, и сыграли. Вы похитили Еву, а вину попытались свалить на меня. Но, видимо, майор Осипов не нашел оснований для моего задержания. И правильно сделал. Если вы еще не поняли, вашим делом занялась следственно-оперативная группа федерального значения.
– Занялась моим делом?.. В чем дело, Олег? Зачем ты так со мной? – вне себя от возмущения, взывающим к разуму голосом спросила Полина. – Ну, не вышло у нас ничего, и что? Да, ты мне нравишься, но я порядочная женщина, я не могу ложиться в постель с человеком, у которого на уме курортный роман. Ева сама курортница, ей проще… Или она тоже тебе не дала?
Пахомов качнул головой, давая понять, что психической атакой его не возьмешь.
– Все началось с того, что пропал Дмитрий Муляров. Его похитили накануне моего приезда. Похитили, когда он выходил от вас, Полина Юрьевна. Я установил, что его посадили в машину и увезли. Вам не понравилась моя самодеятельность, вы решили вывести меня из игры. С Евой у вас что-то не срослось, тогда вы решили пожертвовать своей пешкой. Я имею в виду Розу Клевер. Егор Корбылев должен был убить ее и подставить меня.
– Егор Корбылев работал на меня?
– Да, на вас. И он дал показания. С его показаний я и объясняю вам положение, в котором вы, Полина Юрьевна, оказались. Я вам сказал, а вы решайте, идти вам с повинной или ждать, когда вам предъявят обвинение и постановление на арест.
– Я не знаю никакого Егора Корбылева! – Полина смотрела на Олега как психиатр – на своего пациента.
– Он знает вас.
– Я так понимаю, дело зашло очень далеко?
– Два похищения, четыре трупа…
– И группа из Москвы прибыла? – вздохнула Красухина.
– И группа из Москвы.
– Если я уступлю тебе, это уже ничего не изменит?
– Уступите. Сознаетесь в содеянном.
– Нет, я не про это… Я про то… Ну, это уже неважно… Или все-таки еще не поздно? – Полина провела рукой по верхнему срезу платья и пошевелила пальчиками, как будто собиралась расстегнуть несуществующие верхние пуговицы.
– Я вам все сказал. А вы решайте, сознаваться вам или ждать, когда вас арестуют.
– Но это все неправда! – Полина посмотрела на Знаменову, призывая остановить маньяка, покушающегося на святую невинность.
– Я должна допросить вас, – в раздумье проговорила Татьяна.
– Да, конечно!
– И взять подписку о невыезде.
Знаменова многозначительно глянула на Олега. Она давала понять, зачем ей нужно провести допрос. Чтобы он не подумал превратно. Возможно, она поверила Красухиной, а теперь искала оправдание для своих сомнений.
Пахомов не стал возражать. Он оставил Знаменову на попечение оперативников и вернулся в дом. Надо было принять душ, переодеться. Но до ванной Олег не дошел. Он присел всего лишь на минуту, но тяжесть в ногах вмиг приковала его к месту. Глаза слиплись, тело завалилось набок. Голова еще не коснулась подушки, а он уже спал…
* * *
Обнаженное тело – открытая душа. Так сказал Адам. Но только сейчас Ева ему поверила. Остатки стеснения слетели с нее вместе с одеждой, она голышом шла по райскому саду, поток теплого воздуха обдувал ее спереди, создавая ощущение предстартовой легкости. Душа открыта, вот-вот воспарит в воздух, увлекая за собой тело, легкое, как чистая совесть. А воспарит Ева вместе с Адамом, который держит ее за руку.
Настроение у него сегодня превосходное, и это чувствуется. И на Еву он смотрит с обожанием, в котором лишь едва угадывается плотский интерес. Кажется, он готов любить Еву платонически. Но так только кажется. На самом деле он ждет, когда она сама пойдет навстречу. А она пойдет. Не сегодня, так завтра, но пойдет. Он покорил ее, она влюбилась в него… Да, это любовь, и она точно это знает.
Ева шла, ничего не замечая перед собой. Она смотрела на Адама, думала о нем. Они ступили на мост, резиновое покрытие которого показалось ей холодным. Только тогда она поняла, что Адам ведет ее к «древу познания».
А на дереве – яблоко. Большое, красивое, наверняка сочное и сладкое. Она глянула на него, и у нее потекли слюнки.
Адам подвел ее к дереву, Ева подняла руку и взяла яблоко в ладонь.
– Срывай! – подбадривая ее, весело улыбнулся Адам.
– Нельзя!
– Почему?
– Потому что нельзя! – Она мотнула головой, но руку не убрала.
– Нельзя. Но если очень хочется, то можно.
– Очень хочется! – кивнула она.
– Рви!
Адам даже не сдвинулся с места, он всего лишь обозначил движение, будто собирается надвинуться на Еву, но этого хватило, чтобы вспугнуть ее. Она дернулась, в мышцы руки поступил импульс, от которого сжалась ладонь. Еще бы мгновение, и она бы сорвала яблоко.
– Нельзя! – отдернув руку, мотнула она головой.
– Я разрешаю! – подмигнул ей Адам.
– Ты хочешь, чтобы нас изгнали из рая? – Она возмущенно зыркнула на него.
– Ничего не будет. Я здесь хозяин.
– Ты не хозяин. – Ева мотнула головой, озадаченно глядя на него.
– А кто?
– Ты змей-искуситель!
Она повернулась к Адаму спиной, чтобы не смотреть на него.
– Но яблоко такое вкусное…
– Я верю. Но даже в раю нет свободы.
– Что? – Он удивленно повел бровью.
Кажется, ему понравились ее слова.
– Даже в раю нужно держать себя в руках…
– В руках нужно держать яблоко.
Он сам сорвал запретный плод, протянул Еве.
– Теперь нас изгонят из рая? – совершенно серьезно, но с игривой улыбкой спросила она.
– Нет. Яблоко же сорвал я. А мне можно. И ты можешь его съесть.
Ева кивнула, взяла яблоко, осмотрела его и выбросила в пруд.
– Зачем?
– А так спокойней!
– Теперь нас лишат еды и крова, – на полном серьезе сказал Адам.
Ева всполошенно глянула на него, но поняла, что он шутит, и звонко рассмеялась.
– И что здесь смешного?
– Главное, чтобы ты остался.
– Это для тебя главное?
Он смотрел на нее так, как будто требовал признания в любви. Ева смутилась, но засмеялась еще громче. И побежала к мосту.
– А если догоню? – весело крикнул он.
– Согреешься!
– Ну, держись!
Ева догадывалась, что будет, если Адам догонит ее. И мысль о том, что может произойти, вызвала в ней взрыв восторга. Но мысль о том, чтобы сыграть с ним в поддавки, ей даже не пришла в голову. А бегала она быстро, и Адам, как ни старался, догнать ее не смог.
