Окна нашего отделения выходят чуть правее стеклянной проходной больницы. Чуть правее я и перебегала дорогу. Посмотрела в сторону пешеходного перехода, который находился метрах в двадцати левее, – загорелся зеленый, моя сторона была свободной, на противоположной стороне машины стояли в два ряда, ожидая разрешающего сигнала… Я бежала к Любе, которая припарковалась напротив больницы, чуть не доезжая светофора, чтобы не мешать тем, кто будет поворачивать направо, как раз под нашими окнами.

Вот я и бежала перпендикулярно стоящим в два ряда автомобилям прямо к Любиной машине.

Все пешеходы шли по пешеходному переходу.

Все машины стояли.

Я бежала параллельно пешеходному переходу.

А параллельно двум рядам стоящих машин и, соответственно, перпендикулярно мне ехал между рядами мотоцикл.

Ну как обычно…

Перпендикулярные прямые пересекаются – я знаю, но не все же… Я ж могла задержаться на пару минут или выскочить раньше.

Он тоже мог… Это же доля секунды, которую нам суждено было поймать и пересечься!!!

Шумно мы встретились, мне было очень в этот момент страшно!

Я не в первый раз летаю в ДТП.

Да-да, именно летаю. И я не знаю, с какой скоростью там кружится моя тушка, но мысль моя в это время думается медленно, словно по слогам. И как-то много успеваешь подумать, пока окажешься опять в привычном темпе течения секунд и минут…

Но поза… Нет, ну я так лежу, бывает… Но не в пальто и не на асфальте, и уж точно не под машиной…

Скорость его была, слава Богу, небольшая, но он ехал на железе, на резине…

Доктора потом рассматривали следы протектора на моих колготках…

Я упала под Любину машину на спину, жуткая боль была в спине.

Люба сидела и разговаривала по телефону, она прореагировала только на удар падающего мотоцикла об ее машину, стала дверь открывать…

А моя одна нога под ее машиной, согнутая в колене, мешает двери открыться.

– Люба, не открывай дверь, здесь я! – кричу.

Сама ногу выпрямляю и понимаю, что ногами шевелить могу, хотя в пояснице жуткая боль…

Помню, что ко мне сначала подбежала молодая девушка в шлеме (как видно, когда я пешеход, мне тоже нужен шлем, Лялька уже обещала подарить). А я успела подумать, что, когда я столкнулась с мотоциклистом лицом к лицу, мгновение было растянуто, и я точно знала, что это был мужчина. Ну не мужчина еще – парень. Он подошел на мгновение позже.

У меня случилась истерика, и на вопрос висящей надо мной из двери машины Любы: «Маша, ну как же так?» – я начала сначала выть от боли и обиды, а потом как-то неестественно смеяться.

– Это у нее шок!

– Да, это она от шока!

– Надо вызвать «скорую», – говорила надо мной перепуганная молодежь.

– Ну какая «скорая»?! Вот моя больница…

– Она работает в этой больнице, – подтвердила Люба, а мне сказала: – Ну, Иванова, ну только же с тобой вот так… Как ты? Что у тебя болит?

Я не знаю, как я лежала, а может она просто через меня еще живую не хотела перешагивать, но Люба не выходила почему-то.

Оценить всю ситуацию полностью я не могла по понятным, наверное, причинам.

Помню, что какое-то время я не позволяла к себе прикоснуться, а потом все-таки молодой человек понес меня на руках к нашей, господи, к моей, такой родной, проходной!!!

К нам уже летели: моя старшая медсестра Света, мой молодой хирург Егор и ординатор Артем…

Потому что Артем, стоя у письменного стола, что напротив окна, произнес:

– Женщину на дороге сбили. Так на Марию Ивановну похожа…

– Нет, – сказала Света, – она две секунды назад убежала, сказала, что еще вернется.

Но женщину же сбили, и они стояли у окна, смотрели на то, как объезжают лежащий мотоцикл, какое-то движение останавливающихся и подходящих к месту происшествия… И смотрели, и рассуждали в это же время, что я там никогда не хожу, что я машину во дворе больницы оставляю. Даже если оставила по какой-то причине напротив окон, то у Мариванны машина белая, а эта – красная…

Тут мотоциклист взял пострадавшую на руки и понес.

– Мариванна! – закричали все вместе и побежали на этаж ниже к двери проходной.

Мариванну занесли в проходную, усадили в кресло и стали думать, что с ней, непутевой, дальше делать.

Кстати, я потом поняла, что эпизод заноса меня в клинику я почему-то не запомнила, а реконструировала по рассказам. Однако в какой-то момент я включилась в происходящее и позвонила начмеду…

– Маш, у меня совещание. Что-нибудь срочное?

– Меня мотоцикл сбил.

– Господи! Ты где? Куда «скорую» посылать?

– Я в проходной нашей больницы. Не надо «скорую».

– Поняла.

Потом все было, как в хорошем американском сериале про «скорую помощь» – быстро и четко. Уложили на кушетку, сняли сапоги…

– Сапоги только не режьте – мои любимые, – может, шутила я, а может, говорила серьезно.

Вокруг меня уже куча молодых мужчин: невролог, хирург, ну и мои ребята.

Хирург ощупывает меня всю руками:

– Внешне вроде все цело! Вот, Мариванна, только пальчик на руке зашить придется, и колготки порвались, их тоже можем зашить. Ну что, готова история болезни? Нет, нет, Мариванна, не вставайте! Сейчас только лежа, с кушетки – на каталку. Так, сначала эту ногу, таак, сейчас вам помогу…

– Больно!!!

Переходы, парапеты, лифты – пока меня везут на К/Т, звоню Кате. Катя трубку не берет, но пишет смс:

«Я в метро. Какие-то изменения?».

«Да, – пишу, – есть форс-мажорчик, меня мотоциклом сбило».

Отделение К/Т рядом с отделением УЗИ. Вижу: к каталке несется моя подруга Лена.

– Маша, что с тобой опять случилось?

– Ой, Лен!

Ленка переключается на разговор с врачами, потом ко мне:

– Женя знает?

– Не знаю, я не звонила.

– Похоже, нет. Мне когда сказали, что Машу на каталке по больнице перемещают, я ему позвонила, спросила как у вас дела, он сказал, что все нормально…

В субботу, когда я была вся кудрявая, не завелась моя машина… Не завелась она и в воскресенье. И не завелась в подземном гараже.

Руль у нее заблокировалея, стояла она с чуть вывернутыми колесами. В общем, была проблема с транспортировкой машины в сервис. Женька только ко вторнику смог найти эвакуатор, с помощью которого смогли все-таки машину эвакуировать на сервис. Работаем мы в одной больнице, но в разных корпусах. Он мне еще отдал ключи от своего кабинета и поручил мне кое-что за него сделать, пока он будет сопровождать мою машину. В связи с его поручением я позвонила ему и сказала, что мне звонила Катя, она уже завтра уезжает в Таиланд и, высказав сожаление, что меня так и не увидела с июня, пригласила меня на ланч в ближайший от работы ресторан. Я заверила мужа, что то, что я должна сделать для него, сделает моя медсестра. И для его умасливания (он с моей машиной – а я в ресторан) спросила его, не принести ли ему что поесть из «Гудмана».

Я была с пациенткой, до встречи с Катей еще оставалось минут сорок. Позвонила Люба и поинтересовалась, что делает мой ребенок на каникулах в такую хорошую погоду, пока мать на работе.

– Дома с нянькой сидит, – отвечала я, – погулять они, конечно, сходят…

– Я в вашем районе, давай заеду – Айзу заберу.

Пусть в Переделкине воздухом дышит.

– Ой, конечно, заезжай. А ты можешь сначала за мной, чтобы я тебе ее собрала?

– Конечно, могу. Минут через тридцать буду.

У меня открытый рот пациента, Катя, которая ко мне едет… Звонить некогда. Короче, закрутилась суета, которая ведет известно куда… Сначала закончила работу, позвонила Кате, говорю, что дома вчера была домработница, и дома у меня вкуснее, чем в ресторане, еще и Любу увидишь, заберем тебя с ней от метро. Решаю какие-то рабочие моменты, общаюсь со своими, даю по Женькиному поручению распоряжения медсестре. Одеваюсь, выбегаю… Налетаю, падаю…

Жене позвонили три человека из больницы с вопросом, все ли нормально у него и у Маши. Женя напрягся, но успокоил себя тем, что машина с ним, а значит, со мной ничего случиться не могло. Так как он знал и про Катю и про Любу, то оправдал звонки тем, что просто я людям понадобилась, а на работе меня не нашли.

Думаю, что после этого случая он больше не будет сомневаться в моих способностях…

Мой муж ко мне очень критичен, почему – я даже не знаю.

Например, когда мне купили первую машину – восьмерку «Жигули», на мой вопрос:

«Жень, как капот открывать?» – он исчерпывающим взглядом на меня посмотрел и по слогам отчеканил:

«Не от-кры-вать!»

Я даже не знаю, почему он так сказал, я только всего один раз залила жидкость для стекол в бак, куда наливают что-то другое. Один-единственный раз, а много раз до этого я наливала туда, куда надо.

Ну и что, подумаешь! Машину на веревке до сервиса отвезли, там все внутренности ей промыли, и как ничего и не было.

И разбила я эту машину потом совсем, в клочья – как ничего и не было. Машина была застрахована на полную стоимость, тогда что-то случилось с соотношением рубль-доллар, так что, получив всю сумму страховки, мы даже хорошо выиграли в деньгах. Но муж почему-то все равно на меня злился. Может, нервничал из-за того, что я тогда и себя подбила, но не так, как могло быть.

Я слетела с трассы на раз делительную полосу, машину перевернуло через себя не менее трех раз, и в один из моментов кручения я вылетела в боковое стекло…

Меня спас очень глубокий снег.

Я сидела полностью в сугробе без кроссовок и носков, что, говорят, случается… Не хочу об этом даже думать, не то что писать…

Потом была «Мазда», с ней тоже чего только не было. Однажды на работе мне стало плохо, я не знаю, что это были за состояния. Я даже ложилась на обследования по этим поводам. Мне ставили только вегето-сосудистую дистонию. Короче, в тот день я отпросилась и поехала домой на машине. Мне становилось хуже, мне было тяжело дышать, я открыла окно, но почему-то не прекратила движение. Совсем недалеко от дома встала в пробку. И вот это обычное нажимание педалей в такой ситуации – «газ-тормоз»…

В какой-то момент я на газ нажала, а затормозила уже в «Газель». Очнулась – капот домиком выгнулся. А водитель «Газели» сначала хотел на меня наорать, но, посмотрев на меня, спросил, не нужна ли мне «скорая помощь». Говорил, что я бледная очень.

Короче, это я сознание теряла. Но когда позвонила мужу сказала, как сказала:

– Жень, я уснула за рулем и попала в сильную аварию.

С тех пор так и повелось говорить про меня, что, мол, Маша спит за рулем… Вот так.

Страховая компания находилась в доме рядом с нашим. Я к ним ходила, почти как на работу.

Они почему-то переехали.

Звонит наш приятель и говорит мужу, что завтра будет у нас рядом, ему надо в страховую компанию. Женя отвечает:

– Этой компании рядом больше нет.

– Как нет? Куда она делась?

– Так Маша ее разорила.

Потом был «Нисан», но тот так – немного просто, то там, то здесь появлялись какие-то царапины. Так его и продали, не ремонтируя, чего ремонтировать по таким пустякам?

– Этим крылом вы, наверное, синюю машину задели, – ковыряет одну из царапин покупатель.

– Наверное… А вот этой дверью, наверное, красную, – флегматично отвечаю я.

Покупатель посмотрел на меня с интересом и сказал своей любовнице, которая его в помощь с собой привезла («ее муж ей в этом деле не помощник, он весь в своей науке, а этот – водителем у нее на фирме работает», – сказала мне сестра, которая этих покупателей мне сосватала).

Так вот, он своей подруге совершенно правильно помог. Он ей сказал, что даже хорошо, что машина не крашена. Видно, что царапины после разных аварий и со всех сторон. Значит, больших инцидентов с машиной не было. Свидетельствую – не было. Ой, как хорошо, что покупательница с любовником приехала, научный муж мог бы докопаться, они умеют. Хотя мог бы и вообще внимания не обратить – это смотря какой наукой занимается… Приехал бы философ какой-нибудь…

Они же вечно задают вопросы, на которые нет однозначных ответов…

Теперешняя машина у меня появилась в качестве подарка на сорок пять лет.

Стало быть, ей четыре года. С одной стороны, можно сказать: «Эх, не тот «Мерседес» теперь стал», – с другой – я ж все эти четыре года не только себе мозги трясла…

Вот их-то, электронные мозги моей машины, и надо теперь ждать две недели из Германии…

Но об этом я узнаю чуть позже…

Вернемся к дверям, перед которыми мы ожидаем, когда освободится компьютерный томограф.

– Ну что, Мария Ивановна? Ваша неуемная энергия столкнулась с другой неуемной энергией? – улыбается мне один из работников административного корпуса, проходящий мимо каталки, на которой я лежу.

– Вы уже все знаете? – улыбаюсь я ему.

– Да что вы! Тут все бегают, охрана вас от милиции спасает.

– В каком смысле спасает?

– Ну милиции или полиции, как ее, надо протокол составлять, они хотят до вас добраться, а охране приказ пришел – вас не беспокоить, пока все с вашим состоянием не прояснится.

Невролог в это время почему-то решил поводить молоточком у моих глаз…

– У вас с головой все нормально, Мария Ивановна?

– По-моему что-то происходит в правом ухе. Как-то я его чувствую…

– Обширная гематома барабанной перепонки, я подозреваю перелом височной кости справа, – выпалила прибежавшая ЛОР. – В левом тоже гематома есть, но она не обширная…

Осмотр идет прямо в коридоре.

Лена подает мне свой телефон и говорит:

– Маша, Женя звонит, скажи ему сама.

– Женечка, привет! Ты не волнуйся только, ладно? Я трубку не беру? А у меня, наверное, телефон с приемного отделения в беззвучном режиме. Что я делала в приемном отделении? Мне там историю оформляли… А меня, Жень, мотоцикл нечаянно сбил. Но он не убил меня. Только ранил… Похоже, я с тобой еще поживу, можно?

– Да что ж ты у меня? – делает муж отчаянное лицо, я его уже вижу, он уже стоит рядом.

– Приехал!

Так все по-другому, когда вот эти ситуации случаются… Но об этом я не буду. Тем более, пора заезжать в кабинет на исследование и говорить совсем о другом, об очень важном – о внешнем виде пострадавшей…

Так вот – внешний вид. То ли так рассудок блондинки уходит от стресса, то ли я правда неисправимая блондинка, но пока меня везли по длинным переходам больницы, кроме смс подругам я глубокомысленно и детально мыслила такую тонкую мысль: мол, как же хорошо, как хорошо! Хорошо, что на прошлой неделе я чуток приболела, с работы уходила пораньше, но не в постель лежать с грелкой. Когда лежать? Посетила, наконец, салон красоты сделала эпиляцию и маникюр с педикюром. Как бы я смотрела в глаза тем молодым докторам, которые внимательно рассматривали на предмет целостности мои ноги сквозь внушительные дыры на колготках, случись это все неделю назад, например!!! Да я со стыда бы сгорела!

Еще я мысленно просканировала свое белье, мысленно же сама себе удовлетворенно кивнула – нормально.

И тут же поругала себя, что за сентябрь ни разу не попала в фитнес-клуб, а позволила немного заплыть телу, которое так хорошо привела в порядок в Италии на море и водах.

– Но какой фитнес? В сентябре и настроение было какое-то нулевое, и болела постоянно почему-то, – оправдывала себя моя ленивая половина.

– А вот пошла бы в зал, и настроение бы было и, может быть, не болела бы! – ворчала моя активистка…

На К/Т попросили снять только украшения и кофту с платья.

Обычно я украшения не ношу. Я давно рассказывала, что я все теряю. Золото-бриллианты – не исключение.

Но это, видимо, за ненадобностью. Мне с детства нравилось, как моя подруга школьная, оставаясь у меня ночевать, снимет и на стол положит браслетик, а в него накидает цепочек-сережек. Нежно очень смотрелось и очень женственно. Но не знаю, хотя на других мне украшения нравятся, на себя я в них смотреть не могу, как-то кажется лишним все, что ли. А когда я потеряла три кольца в один раз, и в том числе обручальное, я психанула и стала всем самодовольно заявлять, что мне своей красоты много, куда еще мне украшаться. Не помню, врала или так было, но текст примерно был такой: «Кольца мне мешают в работе, сережки раздражают, все, что на шее болтается, меня душит…».

Прошлым летом в Турции мужу сказала, что самоуверенность теряется, и я уже в собственных силах начинаю сомневаться, нужно вкладывать дополнительные средства.

– Ну значит, будем вкладывать, раз нужно!

Он молодец, он никогда мне не перечит, но и не бежит, разбивая коленки, делать так, как мне взбрендило.

Поэтому для закрепления материала, тут же в Турции, мы поехали на фабрику золота. Сначала я молодому человеку, нас прогуливающему по торговому залу, сказала, что я ничего не понимаю, что ценник я точно такой же видела в магазинах Тиффани. Но у них магазины не высоко в горах расположены, а на центральных улицах всех мировых столиц…

Нас же везли на турецкую фабрику часа полтора от населенного пункта по страшным дорогам. Потом на кольцо, которое мне понравилось, цена упала с 11 тысяч евро до двух тысяч долларов. Причем молодой консультант умолял меня его купить. Я мужу сказала:

– Пойдем отсюда быстрее, я не понимаю, где я нахожусь, и, соответственно, не уверена, что я покупаю…

Так вот, я к чему – что обычно я без украшений, но в этот день я, видимо, предчувствовала торжество момента – надела новые, подаренные друзьями в день рождения, сережки, кулончик… И все это снимала, как настоящая женщина, лежа уже на дорогой аппаратуре, перед предстоящим серьезным исследованием. Меня почему-то всю заколотило, мужчины мне помогали, потому что муж ушел на место ДТП…

– Мариванна, соберитесь, не тряситесь, всего две минутки, – склонилась надо мной моя тезка, К/Т-шная медсестра Машенька.

– Ну что вы, Мариванна? Вы меня лечили, теперь я вас пообследую… Ну? Замерзли? Успокойтесь. Две минутки лежим, хорошо?

– Хххххорошо…

Мне стало себя жалко.

МРТ я делала довольно часто, по разным поводам, а вот К/Т впервые. Оказывается, это правда недолго.

С головы до пят – не больше трех минут.

– Все ваши кости целы, Мариванна, ни переломов, ни трещин нет.

– Надо на МРТ посмотреть мягкие ткани, – успокоили меня.

На МРТ сказали, что у меня ушиб крестца, отек в области грушевидной мышцы, кровоизлияний в мозг нет.

Во-от!

Но в палату меня все же уложили. На субботний вечер меня отпустили, я хотела сразу после капельницы уехать…

Но позвонила Анечка, это старшая дочь моей любимой подруги, которая ушла от меня насовсем.

Сказала, что с папой была в Риме, должны были быть там до понедельника, но пришлось вернуться – у папы скакало давление и отказывали ноги…

Сказала, что он сидит дома – никому не звонит, не хочет беспокоить.

Пришлось самой ему звонить, напоминать, что у него еще есть Катя, которой только четырнадцать, а заместителей у нас в родительском деле нет. Уж он-то это знает точно.

Потому что год как избавился от женщины, которую заселил себе в дом вместо умершей жены, моей ближайшей подруги. Но это уже совсем другая история…