Глава 16
Я встал со скамейки. На пороге меня встретил Улугбек.
— Привет, Анатолий, мне с тобой поговорить нужно.
— Ну давай. У меня есть предложение, давай уложимся и поговорим, а то я устал как черт, отдохнуть хочется.
— Не, давай здесь, не хочу чтобы нас кто-нибудь подслушивал.
— Ну хорошо, давай, коли так нужно, о чем говорить будем?
— Тема конфиденциальная и очень тонкая, но в начале я хотел у тебя спросить. Я тут совершенно случайно подслушал часть вашего разговора с Татьяной. Парень, а ты откуда вообще? Ты такие вещи рассказываешь, что в голове не укладывается.
Неоформленные, но очень тревожные мысли пробежали у меня в голове.
— Хм… Ну для начала, подслушивать нехорошо, а вообще, это мы с ней просто фантазировали о том, какое будущее нас ждет в дальнейшем.
— Какие-то убедительные у тебя фантазии, ты, часом, не из дурдома сбежал? Ты, конечно, извини, что я тебе все это говорю, просто мы с спим в одном помещении и хотелось бы знать о соседе как можно больше. А то вдруг ты нас ночью зарежешь еще ненароком.
— Улугбек, не бойся, все нормально. Все твои переживания надуманы.
— Ну ладно… Да, я еще хотел тебе сказать, ты про нас с Бакшишем не думай ничего плохого, а то утром нам показалось, что ты нас за любовников принял.
— Ну ошибиться каждый может, ты же понимаешь.
— А то ведь в нашей стране такие увлечения даром не проходят. А за решеткой никому оказаться совершенно не хочется.
Мы прошли в комнату, Бакшиш уже спал без задних ног.
За прошедший день я настолько сильно устал, что заснул практически мгновенно.
Мне снился Юрий Тихонович, который выступал на собрании. Он рассказывал о новых методах сбора винограда в нашей стране.
Внезапно я проснулся. У меня было такое чувство, что на меня кто-то смотрит.
Я открыл глаза и привстал с постели. В комнате было тихо. Улугбек и Бакшиш мирно спали на своих кроватях.
Почудилось, наверное, решил я и лег обратно. Сон исчез. Часы на стене показывали половину четвертого утра. Я всеми силами старался заснуть. Получалось откровенно плохо. В голову лезли какие-то странные мысли, связанные с Татьяной.
Внезапно мои соседи пришли в движение. Улугбек встал, подошел к Бакшишу, потряс его за плечо. Тот без звука встал, и они вышли в коридор, а затем зашли в соседнюю комнату. Был слышно, как там они о чем-то шептались, но слов было не разобрать, так как говорили они на своем родном языке.
Еще через какое-то время из комнаты послышались звуки, которые явно говорили о том, что моя догадка оказалась верной. Парочка оказалась самыми настоящими любовниками.
Спать совсем расхотелось, 10 минут охов-вздохов острыми и цепкими бурами ломали мой головной мозг. Нет, вы не подумайте, что я как-то плохо отношусь к голубым, совершенно спокойно. Просто, скажите на милость, зачем заниматься этим в таком громком помещении?
Наконец эти звуки настолько меня достали, что я решил напомнить о себе и громко кашлянул. Звуки из соседней комнаты резко прекратились…
Воцарилась тишина.
Через минуту в комнату вошли Улугбек и Бакшиш. Я привстал. Вид у них был как у первоклассников, которых застукали за курением.
Улугбек подошел ко мне поближе и произнес:
— Анатолий, мы тебе спать помешали? Извини нас, мы больше так не будем делать.
— Конечно, помешали, только я засыпать начал, а тут вы своими охами и ахами…
— Ну да, это мы как-то не рассчитали…
— Да ладно, ребята, не переживайте, я же уже говорил, что к гомосекам нормально отношусь. Главное, ко мне со своими предложениями не лезьте.
— Да что ты, ни в коем случае! Толь, ты же нас не выдашь?
— Да с какой, собственно говоря, стати, кому вы нужны?
— Э-э-э, не говори так, ты же понимаешь, что в нашей стране статью за мужеложство никто не отменял.
— А, ну да, я же забыл, где я…
— Память отшибло?
— Так, ребята, баста, давайте спать ложиться, на работу скоро вставать.
— Верно горишь, Толя, в общем, ты молчок?
— Стопроцентный.
— Ну хорошо.
Утро было тяжелым, давали о себе знать ночные приключения. Улугбек и Бакшиш были хмурыми и смотрели на меня косо. Порой они начинали что-то обсуждать на своем языке, и у меня складывалось ощущение, что они задумывают что-то нехорошее.
Тем не менее я не подавал виду, пытаясь, представить себя на их месте. Было как-то действительно неловко. День пролетел быстро, работа спорилась. Я знал, что сегодня вечером ко мне придет Таня. Мы будем уютно сидеть на лавочке, я буду рассказывать о будущем, а она внимательно слушать…
Так оно и случилось. Еще издалека я заметил, как у Тани горят глаза.
— Скажу честно, я весь день ждала, когда наступит вечер.
— И я тоже. Можно сказать, что соскучился.
— Пойдем тогда на нашу скамеечку вчерашнюю?
— Конечно.
Через пять минут мы, как двое влюбленных, сидели на лавочке, смотрели на заходящее солнце и разговаривали.
— Слушай, — начала она, — у меня периодически складывается такое ощущение, что у вас несправедливое общество построено. Я одного понять не могу — как партия, которая так заботится о жизни наших людей, как она смогла позволить себе довести страну и народ до такого состояния?
— Хорошую тему ты подняла. Я расскажу тебе, но дай мне слово, что все, что я расскажу сегодня, останется между нами. В противном случае, если ты будешь говорить об этом кому-нибудь, у тебя могут быть крупные неприятности.
— Да ладно, не томи, говори уже.
— Понимаешь, все дело в том, что в 2008 году никакой КПСС уже давным-давно нет.
— Это как, а куда же она пропала?
— На самом деле твоя партия не такая идеальная, как тебе кажется.
— В смысле? Разве такое может быть?
— Все дело заключается в искусстве промывания мозгов. Все вы тут свято верите в то, что вам говорят газеты, радио и телевидение. Хотя в большом количестве случаев это далеко не так.
— Не очень тебя понимаю, поясни, пожалуйста.
— Ну вот смотри, самый простой пример. Скажи, какое общество самое гуманное в мире?
— Ну как какое? Наше, социалистическое.
— А если я скажу, что нет?
— Это еще почему?
— А потому, что в СССР сажают в тюрьму и психушки инакомыслящих людей, потому что страна построена на костях репрессий 1937 года. Потому что в СМИ действует цензура, многие выдающиеся произведения не печатаются. Примеров много. И поверь мне, к сожалению, я не о всех знаю.
— Хм, то есть ты хочешь сказать, что наше социалистическое государство — не самое лучшее?
— Да, в капиталистическом строе есть масса положительных черт. Пресловутое отсутствие дефицитных товаров, например. Казалось бы, простая вещь, но насколько приятнее жить, ты даже не представляешь.
— Н-да, интересно, ладно, а теперь рассказывай, куда вы КПСС подевали?
— Да, собственно говоря, случилось все в 1991 году. В это время, после пяти лет тяжелых реформ, произошло восстание, участники которого всеми силами хотели удержать власть. В итоге СССР распался, а правительства, которые сформировались, законодательно закрепили право людей на свободное волеизъявление. В нашей стране появилось огромное количество партий. Общее количество их в определенный период достигало нескольких сотен.
КПСС исчезла, а на ее месте появилось несколько партий, которые придерживались коммунистического мировоззрения. Впрочем, все они были не такими крупными, как КПСС, хотя и пользовались определенной популярностью.
— Понятно теперь.
— Что понятно?
— Чем больше я тебя слушаю, тем яснее мне вырисовывается картина разрушения великой страны. Конечно, битком забитые магазины это очень хорошо. Но вы столько потеряли по сравнению с нами. Это что-то…
— Таня, понимаешь, не знаю. Может быть, и так, хотя, чего греха таить, мне у вас здесь откровенно скучно.
— То есть тебе со мной скучно?
— Нет, с тобой мне легко!
— Но ты ведь только что сказал, что у нас здесь скучно?
Что было далее, я не могу точно описать. Случилось что-то непонятное. На долю секунды я потерял контроль над собой, словно выпил бутылку шампанского, и спустя секунду мы слились с Таней в долгом и нежном поцелуе.
Казалось, что он никогда не закончится.
Наконец мы разомкнули уста.
— Да… — только и смог промолвить я.
— По-моему, мы слишком далеко зашли. Тебе не кажется?
— Если честно, нет.
— Я не знаю, что сказать. Я просто не понимаю, готова я к таким отношениям или нет. Мне нужно в самой себе разобраться. Прости, Толя!
После этих слов, она вскочила со скамейки и убежала к дому дяди.
От блин! Случившееся как-то плохо укладывалось у меня в голове. У меня и в мыслях не было целовать Таню, хотя, прошу прощения, где-то в глубине подсознания такая идея витала, как нечто несбыточное. А оно вона, взяло и выплеснулось на поверхность. Интересное кино. Так, наверное, самое лучшее, что я могу сейчас придумать, это пойти в сарай и лечь спать, тем паче, что время уже позднее.
В комнате уже было совсем темно, когда я в нее вошел. Улугбек и Бакшиш мирно дрыхли. Я разделся и завернулся в одеяло. Из головы не выходила Татьяна. Как эмоционально она прореагировала на случившееся. А вдруг и я ей не так безразличен? Вдруг наше чувство обоюдное? Собственно говоря, а почему бы и нет? Ведь, по всей вероятности, ей так нравилось со мной разговаривать, встречаться. Хотя, с другой стороны, наверное, любая девушка с интересом бы выслушивала такие необычные рассказы.
Часы показывали половину первого. Стрелка медленно и неукоснительно шла вперед.
В этот момент я все-таки начал засыпать. На долю секунды мне показалось, что образ Тани, не выходящий у меня из головы, начал мне сниться.
Какой хороший и замечательный сон, пускай он снится и дальше.
В этот момент дверь еле слышно открылась. Через секунду вспыхнул яркий свет, который был устремлен мне в лицо.
Я автоматически поднял руки, чтобы загородить себя от ярких лучей. В ту же секунду кто-то схватил меня, перевернул на живот и скрутил руки за спиной. Я открыл глаза.
— Анатолий Петров, — спросил чей то голос?
