Размышление мои прервал старик, сидевший возле кафе прямо на асфальте. На нем была засаленная куртка, порванные штаны, черные армейские сапоги почти до колен и кепка с истертым названием «GAP». Пальцы черные, как уголь, а ногти грязные и будто покусанные маленьким пекинесом. Он сидел, поджав ноги, на куске картона. Одна рука лежала на груди, другая, с протянутым кулаком, в котором зажат смятый пластиковый стаканчик с мелочью, на колене. Лицо бродяги не выражало никаких эмоций. Идущая впереди женщина кинула несколько монет, он что-то пробормотал в ответ. Я подходил к нему все ближе, и вот я уже стоял перед ним. Мы смотрели друг другу в глаза, мне было неудобно и стыдно. Я, одетый в дорогой костюм и новые туфли, блеск которых заставлял его щуриться, как от солнца, и напротив он, этот несчастный. Странно, но он вовсе не выглядел при этом униженным и одиноким.

– Сколько вам надо и на что? – спросил я, как всегда, обращаясь на «вы».

– Мне ничего не надо, если не жалко, можешь дать мелочь. – Он почесал грязной рукой нос и добавил: – Человеку вообще мало надо: чтобы поесть немного и чтобы тебя любил кто-нибудь…

Я молча положил несколько скомканных купюр, городской отшельник что-то опять пробормотал, и мы разошлись. «А ведь он прав, – думал я, люди, – у которых ни черта в жизни не получилось и ничего за душой нет, иногда говорят верные вещи. Но только разве для того создан человек, чтобы лежать на куске картона с протянутой рукой и говорить верные вещи?» Так за разговорами с самим с собой я подошел к дому Инны. Вокруг новой высотки стояло много машин, было ощущение выходного дня: мамаши медленно ходили с колясками, мужчины стояли кучками с сигаретами в зубах, на детской площадке собрались старики и о чем-то оживленно спорили.

Чуть поодаль я увидел Инну с коляской. Ее сын Макс был слишком большим для коляски, но почему-то всегда передвигался на ней. Я подошел ближе, не скрывая улыбки.

– Если ты по поводу Макса и коляски, ему просто нравится на ней ездить, – сказала Инна вместо приветствия, увидев мою улыбку, обращенную в сторону ребенка, и поцеловала меня в щеку.

– Да, я уже взрослый! – подтвердил мальчик. – Просто никак не отвыкну!

Мы рассмеялись.

– А я Андрей, вот это тебе, – сказал я и протянул пакет.

Он безо всякого стеснения проворными ручонками раскрыл пакет и начал разглядывать содержимое.

– Ого, целых три! Мам, смотри, что мне Андрей подарил!

Надо сказать, что наблюдать за удивленными детьми – одно из лучших занятий на земле.

– Спасибо, – сказала Инна и поцеловала меня еще раз, теперь в губы. Кстати говоря, благодарные девушки – это тоже очень приятое зрелище.

Я помог Максу распаковать игрушки, и мы втроем, точно молодая семья, медленно пошли вдоль дома, наслаждаясь теплым днем и свежим еле уловимым ветерком. Я даже почувствовал себя главой этой группы и даже какую-то ответственность и радость, что ты не один и кому-то нужен, и вообще, наверное, здорово иметь семью. Правда, опыт моих друзей почему-то говорил об обратном, однако это не мешало всем им жениться, разводиться и снова планировать свадьбы. Есть, видимо, в этом какая-то особая магия, или это просто передается по наследству?

– Как дела на работе? – спросила Инна, взяв меня под локоть.

– Все хорошо, – ответил я. – Времени теперь много.

– Ты правда книгу будешь писать?

– Ну да, а что здесь такого? У нас полстраны пишет книги, считай, что это просто новое хобби.

Она остановилась, как-то совсем уж серьезно посмотрела на меня и сказала:

– Но ведь это не хобби, верно?

Такое впечатление, что она сморит прямо мне в душу. Взгляд добрый, теплый, даже нежный, но какой-то слишком серьезный и пронизывающий. Наверное, у Нострадамуса был такой же.

– Да, все так, я хочу написать не просто книгу, а хорошую книгу, – ответил я. – Вряд ли я напишу сильно хорошо, да сегодня это никому и не надо, но думаю, что это хотя бы не будет розжигом для шашлыка.

– Андрей, всегда достаточно было писать интересно и не важно о чем, – сказала она с видом эксперта. – Я точно уверена, что у тебя получится, не знаю даже почему…

Мы замолчали и шли дальше. Я шагал по узкому тротуару, она – держа меня за руку, по узкому бордюру. Издалека мы были похожи на возвращающихся из школы влюбленных пятиклассников. Макс играл на детской площадке со своим курчавым приятелем, и ему явно было не до нас. То был отличный день, солнечный и богатый на теплые слова, эмоции и прикосновения, день хорошего настроения, отсутствия частых телефонных звонков, в общем, один из тех светлых деньков, которые помнишь потом всю жизнь…