Зеленый колпачок с серебряным колокольчиком

В сосновом лесу воздух пронизан запахом смолы. Сосны-великаны натянуты, как золотые струны, соединяющие земную твердь и непостоянные небеса. Янтарные стволы снизу гладкие, без сучков, и только запрокинув голову, где-то там – на краю неба, можно увидеть вечнозеленую колючую крону. Столетние исполины упрямо год за годом штурмуют бездонное небо, стремясь поскорее добраться до облаков и, зацепившись тысячами иголок за их белые крылья, улететь с ними далеко-далеко, может, даже на самый край земли. Сосны – любопытные создания, но путешествовать могут только в мечтах и еще во сне.

В этом прекрасном, звонком сосновом бору жил-поживал молодой лесовичок-боровичок: ничего страшного, что ростом не вышел, зато нос картошкой и борода уже начинает расти. Маленький домик Муси, сложенный из камней-валунов, одиноко спрятался в непроходимой глуши. Лесовик любил свой дом и еще любил скрипучую дубовую дверь и трубу, в которой лютой зимой завывал бродяга-ветер, и печь с теплой лежанкой… Да, без такой печи никак нельзя обойтись в холодную снежную зиму.

Вместе с Мусей жила белка. Звали ее Стрелка: когда она прыгала по деревьям с ветки на ветку, то походила на стрелу, пущенную умелой рукой из лука. Она была ужасно любопытная, да еще и болтушка – знала буквально все новости в лесу.

Вечерами друзья любили поболтать о всякой всячине, ведь Муся понимал речь всех лесных обитателей – не зря всю жизнь он провел в бору среди зверей и птиц. Весь день от рассвета до заката лесовик проводил в бору. Он поселился в этих краях, когда деревца были еще совсем крошечные и беззащитные. Сосны для него были как друзья, и всю жизнь он заботился о них, словно о малых детях. Муся помог им стать большими и сильными, и теперь они не боялись ни ветров, ни морозов. Наша история произошла в начале августа, и если бы не она, мы никогда бы не узнали о маленьком лесовике. Как-то утром, позавтракав лесными ягодами, Муся отправился в бор. На голове, как обычно, негромко позванивал серебряный колокольчик – «динь-дон, динь-дон», крепко пришитый к зеленому колпачку. О, это были совсем непростой колпачок и необычный колокольчик, они были волшебные и передавались в роду лесовиков от отца к сыну, из поколения в поколение. Пожелает Муся стать невидимым – повернет колпачок, раз – и уже нет лесовика. Надо вызвать дождь? Туман или ветер? Что ж, пожалуйста, снимет колпачок – вот и непогода пришла, открывай ворота. В общем, вещь для лесовика самая необходимая. Дошел Муся до сосны, которую во время грозы рассекла молния, будто исполинским топором. Боровичок поправил повязку на глубокой ране – она пропиталась соком сосны – живицей. И тут произошло нечто ужасное… В это время на беду всему живому над лесом в железной ступе пролетала сама Баба-Яга. При ее появлении умолкали веселые птичьи голоса, а звери прятались, кто в глубокие норы, кто в колючие заросли. Словно черная грозовая туча, кружилась Баба-Яга над бором в поисках очередной жертвы. Заметив у сосны лесовика в зеленом колпачке да с серебряным колокольчиком, Хозяйка далекого Сумрачного леса задумала дело лихое и зловредное… Ага, вот и губы зашептали страшные заклинания… Тут же ночная темень опустилась на лес, а бедный Муся не только замер на месте, но вдобавок оглох и ослеп. Этого и добивалась злодейка. Подлетев к молодому лесовику, она сорвала с его головы зеленый колпачок с серебряным колокольчиком, взмыла высоко в небо, даже выше сосен-гигантов, и умчалась в сторону Сумрачного леса, подгоняя метлой ступу. Но сосны преодолели страшные заклинания и старались колючими ветками остановить разбойницу, стволами перегораживая дорогу. Да разве справятся деревья с Хозяйкой Сумрачного леса! Преодолев все препоны, Баба-Яга с дорогой добычей отправилась восвояси.

– Лесовик! Очнись! Это я, дятел! – птица села на грудь заколдованного Муси и, хлеща крыльями, старалась пробудить его от колдовского сна.

Наконец Муся открыл глаза и, придя в себя, удивленно попросил: – Хватит меня бить, скажи, что со мной случилось– то?

– Пока ты спал, злая Баба-Яга из Сумрачного леса похитила твой колпачок! – рассказал дятел.

– А где она сейчас?

– Улетела в ступе.

– Покажи, в какую сторону!

– Знамо дело, в сторону Сумрачного леса, прямо на восток. Пролетал однажды там, страшно мне стало, только не пойму отчего.

– Спасибо, дятел! Век тебя не забуду.

Муся окончательно пришел в себя и во весь дух припустился за лесной ведьмой. Но погоню пришлось на время прервать, чтобы заскочить домой: ведь впереди его ждал такой нелегкий и полный опасностей путь.

Никогда еще белка не видела лесовика таким: в его глазах горел гнев, руки дрожали от нетерпения и обиды! Торопливо и молча Муся стал собираться в дальнюю дорогу, и напрасно Стрелка пыталась отговорить его от рискованной затеи. Лесовик прекрасно понимал: надеяться, что Баба-Яга вернет обратно колпачок или предложит обменять его на какой-нибудь пустяк, бессмысленно. С каждой минутой колпачок становился все менее достижимым для лесовика, время работало против него. Лесовик уложил в котомку плащ от дождя, сухарики – подарок от полевика, мешочек орехов, фляжку с брусничным соком да дедову трубку с табачком и огниво.

Перепуганная Стрелка умоляла Мусю остаться дома, в безопасности:

– Выслушай меня в последний раз! Ты слишком молод и совсем не опытен, чтобы тягаться с хозяйкой избушки на курьих ножках! Весь лес знает о ее коварстве и хитрости, она кого хочешь обведет вокруг пальца. Вот когда у тебя вырастет настоящая борода, ты станешь старше и мудрее, тогда совсем другое дело…

– Перестань верещать глупости, Стрелка! – уходя, ответил Муся. – Без волшебного колпачка с серебряным колокольчиком я не смогу оберегать наш сосновый бор, и беззащитные деревья погибнут.

– Ты сам сгинешь без следа в Сумрачном лесу! – сквозь слезы сказала Стрелка, ведь она была обычной белочкой и очень жалела лесовика.

– Не беспокойся за меня, я обязательно вернусь в моем зеленом колпачке, и серебряный колокольчик вновь зазвенит на весь лес.

Лесовик скрылся за деревьями, они грустно махали ему вслед тяжелыми колючими ветвями. Им так хотелось пуститься в путь вместе с Мусей, но деревьям заказано ходить. В эти минуты отважному коротышке очень хотелось верить, что все действительно обойдется и он с победой возвратится в родной дом, к друзьям… Одно было несомненно: назад без волшебного колпачка ему дороги нет. Лучше сгинуть на чужбине, чем видеть, как погибает любимый лес. Вскоре сосновый бор остался позади. Лесовик брел по заметной только ему тропке. Она петляла среди косогоров и лесных завалов, и приходилось преодолевать глубокие овраги, подниматься на поросшие лесом холмы, даже переправляться через глубокие реки. Но главные испытания и трудности ждали Мусю впереди: загадочный и неведомый Сумрачный лес – обитель колдовства и нечистой силы.

Без волшебного колпачка боровику приходилось рассчитывать только на себя да еще на удачу.

Он ночевал в дуплах, в брошенных барсучьих норах, обходил охотничьи капканы и волчьи логова, прятался от дождя под колючими елями. Путь был неблизкий, ведь что Баба-Яга пролетала в ступе за час, лесовик едва мог пройти за день.

На третий день погони, карабкаясь по крутому косогору, Муся заметил зайца, угодившего лапкой в петлю, поставленную охотником. Жалко стало трусишку, освободил его лесовик:

– Беги, братец, и в следующий раз будь осторожен, а то так и пропадешь ни за капустный лист!

– Спасибо, лесовик, что сжалился над несчастным зайцем! – поблагодарил спасителя Заяц. – Если бы прошел ты мимо, я больше никогда не увидел бы ясного солнышка да мягкой травушки-муравушки. Век тебя не забуду, а если вдруг понадоблюсь, то непременно в лепешку разобьюсь, но помогу!

– Спасибо за добрые слова, зайка! Только чем ты мне поможешь в Сумрачном лесу? Ты не можешь справиться и с обычной петлей, а уж с Бабой-Ягой…

На этом они и разошлись, каждый поспешил своей дорогой. Зайка скрылся в зарослях иван-чая, а лесовик отправился навстречу судьбе.

Дни становились короче, а ночи длиннее и холоднее.

Солнце уже не было таким теплым и ласковым, особенно в глухом лесу, в вечном полумраке. Небо все реже оставалось голубым, теперь оно чаще делалось серым и бесцветным, а низкие облака прятали от всех теплое светило.

В одну из зябких ночей Муся расположился под кустом калины на небольшом пригорке. Ночной холод пробрался под одежду, сделал все влажным и ледяным, и когда у лесовика уже зуб на зуб не попадал, он вдруг заметил под ногами свернувшуюся колечком змею.

– Что с тобой, сестра-змея? – спросил Муся и нагнулся к земле.

– Заплутала я в лесу и засветло не вернулась домой, в теплую норку, а теперь погибаю, того гляди замерзну.

– Эта беда не беда, полезай ко мне в карман, я тебя обогрею, а утром ты вернешься домой жива-здорова, – успокоил бедную змейку Муся.

– Спасибо, добрый лесовик, что не бросил меня, а обогрел. Век тебя буду помнить и деткам своим накажу служить тебе, – молвила благодарная змея.

– Да чем ты мне поможешь, добрая змея, в далеком Сумрачном лесу?

Так провели они вместе холодную ночь. Пусть у одного кровь горячая, а у другой холодная, да только обоим хочется увидеть рассвет и родной дом. А утром, когда первые солнечные лучи погнали метлой росу с травы, друзья расстались.

Даже самый долгий путь заканчивается. Вскоре после встречи со змеей боровик забрел в такую глухомань, которой отродясь не видывал. Небо пряталось за паутиной ветвей, не слышно было гомона птиц, зверье будто вымерло во всей округе. Муся понял, что оказался наконец-то в Сумрачном лесу, и сразу в памяти всплыли страшные рассказы об этом гиблом месте.

Действительно, зверь обходит за версту этот лес, ни одна птица не посмеет пролететь над владением злой нечисти. За каждым кустом, за любым деревом может таиться опасность, где-то рядом рыщут волки-оборотни, лихо одноглазое, да упыри-кровопийцы. Страшно так, что кровь стынет в жилах даже у лесовика. Но надо продвигаться вперед: пусть тропинка ведет через густые заросли и каждый шаг дается с великим трудом. Сотни колючек словно поджидали путника и теперь дружно впились в его серый плащ, желая только одного – уколоть, уколоть, уколоть. Ветки так и хватают корявыми пальцами, не пускают вперед, а тянут назад да хлещут по глазам… Вдруг слышит лесовичок: кто-то тихо, из последних сил, зовет на помощь. Рванул со всей силы Муся на голос, забрался в глухие заросли и видит серую сову: запуталась среди веток и колючек, не может выбраться, обессилела совсем. Кое-как подобрался боровик к Совушке – бедной головушке, – даже порезал руки, освобождая птицу из смертельного плена, но не оставил бедняжку на произвол судьбы умирать голодной смертью.

– Благодарна я тебе, лесовик, за нежданное спасение уже и не надеялась, что кто-то поможет мне в этом ужасном лесу, – сказала сова Мусе и поведала, как заплутала ночью в сильном тумане, сбилась с пути и оказалась здесь, посреди Сумрачного леса.

– Если бы не ты, пропала бы моя головушка, и детки мои малые несмышленые тоже пропали бы вместе со мной, горемычной. Сидят в гнезде ненапоенные и ненакормленные.

– Вот и собирайся поскорее к ним, только хлебни на дальнюю дорожку брусничного сока и поклюй сухариков – все веселее лететь.

– Как только понадоблюсь, то жди меня непременно, – сказала сова на прощание и, расправив пестрые крылья, полетела вон из Сумрачного леса.

Насилу одолел боровичок кровожадные заросли и под крик воронья выбрался на поляну, окруженную, будто караулом, угрюмыми елями. Даже трава здесь не росла. Лесовик с опаской ступил на мягкий ковер из сухих иголок. Среди вырванных с корнем деревьев в центре поляны стоит избушка на курьих ножках, а труба на крыше дымит черным смрадом. Поклонился до земли лесовик и молвит слово заветное:

– Избушка, избушка! Стань к лесу задом, а ко мне передом!

Послушалась избушка, скрипит, стонет, но поворачивается к гостю крыльцом. Следом и дверь открылась.

Делать нечего, назвался груздем – полезай в кузов.

Муся вошел в темную, неметеную горницу – хозяйки не было. Смахнув пыль с лавки, присел у закопченного оконца и стал ждать-ожидать. Но недолго Муся ждал Хозяйку Сумрачного леса, не зря вороны кружились над избушкой! Она пожаловала прямо через печную трубу, да с каким грохотом! Бу-бух! Бух-бух! Подняв облако едкой сажи, явилась – не запылилась сама Баба-Яга!

Вся она была насквозь пропитана невообразимой гнусностью и подлостью. Ее вид вызывал животный страх даже у лесных жителей, заставляя ожидать любой пакости и мерзости. Длинный, будто клюка, нос на сером морщинистом лице делал ее похожей на старого стервятника. Костлявые руки, державшие метлу, походили на ветки засохшей ивы. Горбатая старуха недолго рассматривала гостя, что-то гнусаво шепча себе под нос…

– Фу-фу-фу! Лесным духом пахнет! Это кто к нам пожаловал? – строго спросила хозяйка, насколько позволял ее скрипучий голос и необузданный характер. – Ах! Соседушка мой лесной, птенчик милый! Располагайся поудобней, отдохни с тяжелой дороги. Будешь самым дорогим гостем!

Муся встал и поклонился до земли:

– Спасибо, Яга Ягинишна, за теплую встречу и слова добрые. Но я пришел не в гости, а по делу, – решительно проговорил Муся.

– По делу? А какие у нас с тобой могут быть дела? – удивилась Баба-Яга, и голос ее стал походить на скрип старого дерева, от которого волосы встают дыбом. – Ну-ка, выкладывай скорей, что тебе нужно от меня, а не то сию минуту отправишься в котел, да как миленький. Не зря же я поутру печь-то истопила, до сих пор жар тебя ожидает.

– Ты меня, Ягинишна, шибко не пугай, я перед тобой-то как на ладони! – храбро ответил боровик, будто и не слышал угроз ведьмы. – Я не из робкого десятка и не боюсь тебя! Лучше верни мой зеленый колпачок с серебряным колокольчиком, что от пращуров мне достался. А не вернешь, ославлю тебя воровкой по всем нашим лесам. Тогда каждый леший и лесовик станет тебе врагом, и ты запоешь другим голосом!

– Я ведаю, что твой народец недолюбливает меня, да только мне наплевать. Вот я сейчас сварю из тебя знатную лапшу, такую наваристую! – зло ответила Баба-Яга и никто не мог усомниться, что она выполнит обещанное. – Но я не буду горячиться и послушаю напраслину, что ты на меня возводишь. Скажи, отколь ты знаешь, что колпак твой у меня в сундуке? А может, у кого-то другого?

– У тебя, хозяюшка, у тебя, милая! Весь мой сосновый бор видел тебя с моим колпачком!

– Да отродясь у меня не было никаких колпаков, я платки люблю, а не зеленые колпаки. Я слышала тут, на болоте, что он у моей девятиюродной сестры Ягабихи, что живет в Гнилой трясине, которая рядом с палатами самого Кощея Бессмертного! – продолжала отказываться старуха, тыча пальцем в закопченный потолок.

– Тут он, хозяйка, я чувствую его сердцем, и даже заклинания твои не помогают, – не сдавался лесовик.

– Ах так, не веришь самой правдивой Яге? Показываешь, какой ты упрямый?! Все равно ничего я тебе не отдам, ни за какие коврижки! Убирайся из моей избы! – криком закричала Баба-Яга, показывая гостю, что рассердилась не на шутку.

– Ладно, если по-доброму не хочешь возвращать мой колпачок с серебряным колокольчиком, тогда я прямо сейчас отправляюсь к Деду Морозу! Пусть он нас рассудит по совести! – крикнул Муся, понимая, что договориться по-хорошему не удается.

При упоминании о Деде Морозе что-то дрогнуло внутри ведьмы, теперь она притихла и уже не кричала на лесовика, а вновь заискивающе залебезила:

– Он, что, твой сродник или кто тебе?

– Сродник не сродник, но народу нашему за многолетнюю службу помогает и на тебя, старую пакостницу, управу найдет. Никакая тебе поганая ворожба не поможет. Будешь оставшийся век сосулькой болтаться на кривой осине, тогда и вспомнишь меня, как я предлагал все решить миром.

После таких слов старуха присела к печке и призадумалась: быть превращенной в холодную скользкую ледышку ей совсем не хотелось. Видя растерянность в глазах лесной нечисти, Муся продолжил наступление:

– Ну что мы с тобой грыземся, как два глупых волчонка из-за пустой кости! Может, разойдемся миром? В лесу всем места хватит, а я буду молчать как рыба и никому не скажу о пропаже колпачка.

Недовольно помолчав, Баба-Яга вскоре произнесла:

– Ладно, уговорил ты меня, глупую, ласковый говорунчик, ну прямо не лесовик, а загляденье – объеденье. Разве можно устоять перед твоими медовыми речами и ласковыми обещаниями! Но только для того, чтобы вернулся к тебе несчастный колпак, мой румяненький пирожок, придется тебе исполнить честь по чести три моих заветных желания. Они совсем простенькие, и ты с ними враз справишься. Согласен, мой сладкий?

– Согласен, добрая хозяйка, – учтиво, как ни в чем не бывало, ответил Муся.

– Но все это будет утречком, а пока ложись на лавке и спи-отдыхай, будь как дома. Угостить тебя нечем, я сегодня лапшу-то не варила.

На том разговор и оборвался. Каждый занялся своим делом. Ягинишна покормила падалью незнамо откуда появившихся черного ворона и черного как уголь кота. Муся прилег на лавку, положил котомку под голову и заснул тревожным сном – ночевать в лесу ему было милее.

Еще солнце дремало под елями, а Муся услышал, как утро, наскоро умывшись холодной росой, стучится в рассохшиеся ставни избушки. Тут хозяйка спустилась с печи, и они вышли из дома. За ночь лесная поляна с елями куда-то исчезла, теперь избушка на курьих ножках топталась на опушке дубовой рощи, а до горизонта на многие версты раскинулась привольная степь. Лесовик не подал вида, что удивлен, а старуха, указывая на безбрежную равнину, предложила:

– Догони Буйный Вихрь да сорви с него шапку. Это мое первое задание!

Догнать ветер! Боровичок призадумался. Тут из-за дерева выскочил знакомый зайчишка, встал столбиком на задние лапы и шепчет:

– Не печалься, брат-лесовик, я тебе помогу. Отбеги подальше от поганого места и спрячься куда-нибудь, а я раздобуду шапку у моего дружка – ветра.

Так и сделали: Муся побежал вперед, а потом прилег в ложбинке. Заяц прыг-скок, и нет косого… Еще не веря в удачу, Муся в траве-ковыле стал ждать длинноухого спасителя. Прошло несколько минут, и заяц вернулся.

Не подвел лесовика, держит в лапках дырявую шапку Буйного Вихря, которая свистит без умолку. Взял в руки чудо чудное лесовик, смотрит, дивится, ведь кто ту шапку наденет, сможет обогнать даже быстрого стрижа.

– Спасибо тебе, Зайка! Без тебя бы не справился, – поблагодарил Муся друга. – А как же вольный ветер теперь будет без шапки?

– Ты меня от смерти спас, век тебя буду помнить. А насчет шапки не переживай, не пропадет летний ветерок: скоро придет осень, прилетят холодные ветры – и шапка просто исчезнет вместе с летом! – ответил зайчишка и умчался по своим делам.

Старуха Ягинишна захохотала, когда узрела заветную шапку, и с деревьев посыпалась листва, словно наступила осень. Потом как хлопнет костлявой ладонью по столу – вся посуда разбилась, и сама избушка застонала от боли.

– Ладно, лесовик-боровик, слушай и запоминай следующее испытание, да не бойся, оно так, пустячок. Иди-ка на поляну и под землей найди мне ключ златой от ларца, что давным-давно спрятала моя прабабка! Сроку тебе до ночи, не управишься – поминай, как звали.

Вышел Муся из избушки и увидел, что они вновь оказались посреди лесной поляны, в центре дремучего леса.

Новое испытание еще более озадачило лесовика: даже лопаты у него с собой не было, а где взять ее – неизвестно.

Обошел он поляну, несколько раз прикладывался ухом к земле, но никак не мог понять, где спрятан потайной ключ. Но в этот раз его выручила знакомая змея.

– Не печалься, лесовик, – молвила она, – я сейчас проверю все норы, глядишь, и отыщется ключ, а ты жди меня здесь.

– Спасай, сестрица, мой лес, без моего волшебного колпачка он сгинет.

Змейка скрылась в норке крота. Оставалось только ждать и надеяться. Вечером, когда солнышко золоченым яблочком катилось за лес, появилась змея с золотым ключом.

– Как я благодарен тебе, милая змейка, ты спасла мои деревья!

– Ты согрел меня холодной ночью, избавил от верной смерти, а сегодня я тебе помогла. Теперь прощай, мне пора возвращаться домой к деткам, скоро наступит ночь.

Как только друзья расстались, Муся сразу поспешил к Бабе-Яге. Нехотя пустила его избушка на курьих ножках. Вместо похвалы услышал лесовик злобное шипение и топот, да такой, что лес зашатался из стороны в сторону и заплакал, а избушка жалобно заскулила… Как только ночь надежно укрыла землю, Муся узнал о последнем испытании.

– Пойдешь на Мертвое болото и до рассвета нарвешь мне разрыв-травы, но вернуться ты должен до первых лучей солнца! – печально сказала Ягинишна, словно навсегда прощаясь с боровиком.

– Все исполню, только ты тоже спать не ложись и приготовь мне мой зеленый колпачок с серебряным колокольчиком, я сразу вернусь в родной лес!

– Приготовлю, все я тебе припомню… тьфу, то есть приготовлю. Сама спать не буду, вкусненький мой соседушка.

Ночь. Вихрь с непокрытой головой бесится среди деревьев. Даже привычному к лесной жизни боровику стало не по себе. Ветки-крючки опять цеплялись за плащ, царапали лицо и руки, ставили подножки, старались выцарапать глаза. Но самое ужасное таилось впереди – коварное болото ожидало очередную жертву.

Ночь, как охотник, дышала за спиной пробирающегося в неизвестность Муси. Вот и жижа захлюпала под ногами, а трухлявые пни бледно-зелеными огоньками манили к себе, в бездонную пучину…

С каждым шагом идти было все труднее и труднее твердой почвы под ногами уже не было. Лесовик нащупывал кочку и с нее прыгал дальше. Неожиданно над головой раздался шорох крыльев, и на плечо путнику опустилась знакомая сова.

– Не спеши, лесовик! – зашептала она на ухо Мусе. – Даже тебе, выросшему в лесу, не пройти ночью Мертвое болото без волшебного заклинания.

– Так скажи его мне, совушка!

– Если ты начнешь ворожить, Баба-Яга сразу почувствует, где ты находишься, и болото проглотит тебя. Запомни: увернуться от железной ступы невозможно, она просто столкнет тебя в трясину.

– Что же мне делать, Совушка – умная головушка? Подскажи!

– Жди меня, а я сама нарву чудесной разрыв-травы. Тебе останется только живым и здоровым добраться до Бабы-Яги.

Так же неожиданно, как появилась, сова растворилась в темноте. Муся остался один на один с ночью и болотом. Лесовик чувствовал, что Мертвое болото вместе с сыростью и спертым нездоровым воздухом, как чаша, наполнено до краев чем-то злым и могущественным. Здесь не кричали птицы, даже лягушки молчали, раздавалось только хлюпанье трясины, да где-то сверху рядом что-то большое проносилось по воздуху… Время томительно тянулось, казалось, что Муся стоит на кочке уже целую вечность, и будто вот-вот рассветет. Раздался шорох крыльев, и в руки лесовика упала разрыв-трава.

– Дело сделано, брат лесовик, теперь не мешкая возвращайся к Бабе-Яге, скоро рассвет. Будь осторожен, – сказала на прощание совушка и улетела в ночь.

– Спасибо тебе, совушка, век тебя не забуду.

Муся пустился в обратный путь, волшебная трава жгла руки, но он не обращал на это внимания.

Мокрый и грязный, лесовик вернулся на поляну, но избушка на курьих ножках брыкалась и не пускала боровика. Даже дверь оказалась забитой железными гвоздями. Тогда Муся распахнул окно и отважно залез в избушку. Поднявшись с пола, он с невероятным грохотом бросил волшебную траву на стол. Избушка застонала и даже присела, а деревья, окружавшие поляну, с вырванными корнями попадали на землю.

Но Баба-Яга даже не взглянула на добычу лесовика – она варила в чане какое-то снадобье. Целая дюжина бедных лягушек, пучок крыльев летучих мышей, хвост черной кошки, колючие травы и порошки булькали и пузырились в черном бульоне.

– Хозяйка, я исполнил твое последнее задание и жду обещанного, – в нетерпении сказал Муся.

– Подожди, ай не видишь – я занята, – старуха помешала варево, и из чана повалил едкий пар. – Щас, только освобожусь и сразу съем тебя, соседушка. Но я ведь не хотела тебя трогать, даже дверь забила, чтобы ты не попал в избу, а ты через окно пожаловал ко мне на завтрак. Поэтому я не виновата, ты сам напросился в мой котел. А колпак твой с бубенчиком уже у тебя в котомке и никто никогда не скажет, что Ягинишна обманула бедного лесовика.

– Не с бубенчиком, а серебряным колокольчиком!

– Да тебе уже все едино – что бубенчик, что колокольчик… Ха, ха, ха.

В ту же секунду ее злые губы прошептали заклинание, голова лесовика опять закружилась, будто юла, ноги ослабли, и он рухнул на пол, как подкошенный.

– Стой, – едва прошептал Муся. – Дай мне перед смертью хоть трубочку дедову выкурить…

– Ладно, кури напоследок, – смилостивилась ведьма. – Жить-то тебе как раз осталось три затяжки с половинкой, а потом «буль-буль». Лесовик подполз к лавочке, где лежала его котомка, достал трубку и огниво, и вскоре голубой дымок наполнил избушку. Муся незаметно вытряхнул угли из трубки на пол… Робкие язычки пламени перекинулись на солому и мусор, и тут избушка на курьих ножках вспыхнула как костер на Ивана Купалу. Увидев под ногами огонь, Баба-Яга попробовала произнести заклинание дождя, но ничего у нее не вышло: то ли дым щипал глаза, то ли пекло ноги. Кот, обезумев от страха, бросился в окно, а ворон, словно воробей, метался по избе, хлеща крыльями хозяйку. Видя, что ничего не выходит, старуха бросилась вытаскивать из углов и сундуков книги со страшными магическими заклинаниями, склянки с приворотными зельями, пучки редких трав и прочую гадость. Муся тем временем с трудом выбрался из горевшей избушки, зажав зубами котомку с драгоценным колпачком. Только на поляне заклятие Бабы-Яги спало, лесовик смог встать на ноги и сразу пустился в обратный путь. За спиной оставались освещенная первыми лучами солнца поляна и горящая избушка. Еще долго были слышны в Сумрачном лесу громкие причитания Бабы-Яги и визг подгоревшей избушки на курьих ножках. Ягинишна все же вызвала дождь, и пожар прекратился. Теперь вместо дыма от обгоревших бревен валил пар. В огне погибли колдовские книги, склянки с зельем и порошками, редкие травы – все, что составляло богатство и могущество Бабы-Яги, накопленное за долгие века. В то утро поклялась старуха, что больше никогда не свяжется с лесовиками. Муся почувствовал под ногами такую долгожданную обратную дорогу. Теперь его не пугал темный Сумрачный лес, он с победой возвращался в родной бор напрямик, без тропок и лесных дорог, по своим приметам и зарубкам. Деревья расступались перед ним, пряча в землю цепкие корни и разводя в стороны упругие ветви.

Впереди Мусю ждали любимые сосны и родной дом, оставленный на белку. В лесу уже появились грибы, покраснела рябина… Волшебный зеленый колпачок с серебряным колокольчиком нежно звенел в такт шагам лесовика – «динь-динь, динь-динь».