Сквозь дрёму
После очередного скандального высказывания Жоржа Пихенько в Дворянском собрании у него испортилось настроение, он сильно набрался на фуршете, кого-то из влиятельных особ, покритиковавших его за выступление, он хватал за грудки, был побит охраной той особы, потерял бумажник, которым его снабдила Аня. А в бумажнике были документы и деньги. Настроение у него было отвратительным.
И вот едут в электричке сытый Смычкин и голодный Пихенько. Перед этим Жорж сильно выпил, его тошнило, он в рот ничего не брал, но под вечер у него проснулся аппетит. А тут по вагону идёт пожилая женщина с корзиной и кричит:
«Горячие пирожки, покупайте горячие пирожки!».
– Давай купим, – говорит Пихенько и умоляюще смотрит на Смычкина.
– Да ну их, эти горячие пирожки, – заявляет Владлен. – Обожжёшься ещё!
Пихенько обиделся и отвернулся к окну.
Смычкин расхохотался и дёрнул за рукав женщину с корзиной. Та остановилась, Владлен купил у неё пирожки и подал Пихенько.
– Если обожжёшься, то я тут ни причём.
– Не боись, – огрызнулся Жорж, – не такие уж они и горячие.
Утолив голод, бедный Пихенько решил вздремнуть под стук колёс электропоезда. Он поднял воротник пиджака, натянул кепку на самые глаза, чтобы не мешал свет, и стал думать о счастливых годах детства, с мыслями о которых он обычно постепенно и засыпал. На этот раз он вспомнил про своего деда.
Дедушка Марк воспитывал внука по оригинальной методике, придуманной им самим. Он подзывал веснушчатого Жоржа с оттопыренными ушами и задавал вопрос:
– Внук, хочешь быть ветром?
– Хочу, конечно! – подпрыгивал от счастья Пихенько-младший, отчего у него тут же чуть не наполовину слетали штаны.
– Тогда собери со стола посуду, унеси её к мойке, вымой, поставь на залавок, и ты будешь свободен, как ветер.
После старательного мытья посуды Жорж выбегал на улицу с ободом от велосипедного колеса, вставлял в жёлоб колеса прутик, разбегался вслед за мчащимся ободом и кричал:
– Я ветер! И бежал по Осьмушке, чтобы все в округе знали, что он, действительно, не какой-то там уличный шалопай, а именно ветер.
И осознание этой ветрености буквально окрыляло юного Пихенько.