Храмы дореволюционного Петербурга являлись доминантами города и его важнейших площадей.

При советской власти началось массовое закрытие и снос храмов. Особенно усердствовал «мальчик из Уржума», любимец партии (ВКП(б), я имею в виду), почитатель балетных девочек. Сергей Миронович Киров. Были снесены Благовещенская церковь на теперешней площади Труда (1929), Покровская церковь на нынешней площади Тургенева (1934), Свято-Троицкий собор на Троицкой площади (1930). Почему перечисляю именно эти церкви и храмы? Их снос оставил заметный след. Пустота тоже может быть заметна. Площади осиротели. Может быть, потому что исчезли доминанты, а под них выстраивался весь архитектурный ансамбль. Может быть, потому что намоленные места. Корнями вросли храмы в землю. И живы еще корни эти. Вот мы их и чувствуем. До сих пор помню детские впечатления, оставшиеся после посещения тех площадей. Ощущения тоски, бесприютства и сиротства. Почему они возникали? Вокруг – шикарные здания и дворцы. А выглядит все убого, будто случайное нагромождение кубических форм. О том, что там, на этих площадях, когда-то были церкви, узнал позже, будучи взрослым.

Унылое впечатление производят и перестроенные в те годы храмы. Церкви закрыли, воровато растащили богатую утварь и перестроили. Хотя, вроде, и архитектура приспособленных под другие нужды зданий неплохая, добротная. А что-то не то. Видно здания эти конструктивистского толка не чувствуют себя на своем месте. Напоминают они человека, захватившего в блокаду временно пустующую квартиру семьи фронтовика. Собор преподобного Сергия Радонежского всей артиллерии на Литейном 6, перестроенный в 1932 под здание для ОГПУ. Немецкая Реформаторская церковь на Мойке, используемая с 1929 под общежитие и перестроенная в 1939 под ДК работников связи. Очень большой список.

Ну и, наконец, новая борьба за атеистический образ жизни и пролетарские, так сказать, ценности, поднятая несгибаемым продолжателем дела Ленина-Сталина и бесстрашным революционером Никитой Сергеевичем Хрущевым. Это я уже сам застал. Каждый день ходил в институт по Сенной площади мимо величественного Спаса-на-Сенной. В один «прекрасный» день вместо второго по размеру и значимости храма Ленинграда – гора каменных обломков. И куча газетных реляций – как изящно взорвали, почти ничего не пострадало. Уничтожение храма дало неожиданный эффект. Ансамбль развалился, площадь осиротела. Что только там ни делали в дальнейшем. И обелиск поставили. И огромные торгово-развлекательные центры. И малые архитектурные формы по периметру. Все впустую. Полный волапюк – умственности и архитектурной суеты много, а толку чуть.

Напоследок скажу хоть что-то хорошее. Планируется восстановление Спаса на Сенной. Знать, крепки корни взорванного собора. Вот и прорастают. Ведутся инженерные изыскания, расчищают фундамент. Фундамент, говорят, сохранился. И подвал с захоронениями.

Что же мы все ругаем, да ругаем власти предержащие? Что-то и хорошее делается. Надо бы в адрес губернатора доброе слово сказать. Не в пример его предшественнице с ее безумными неосуществленными «Набережными Европы», «Зенит-Ареной» и второй сценой Мариинского театра. Если восстановят храм, Сенная заживет новой жизнью, хорошая память о губернаторе останется. Может, и не самый главный сейчас вопрос – Спас на Сенной заново построить – а тоже неплохо. Ведь Петербург – это дом наш. Хоть что-то в нашем прекрасном доме изменится в лучшую сторону.