…И роман позабыт на скамейке.
Звук шагов в отдалении. Смех.
Да по старым заглохшим аллеям
распустившийся липовый цвет.
Тюльпанов алость отзвучала.
но подсказала память мне
цветов тревожащее пламя,
что всколыхнулось в вышине.
Иноязычные слова…
на блёкло-мраморной лазури
прожилки тонкие рыжели —
чужих созвездий письмена.
Это будет на уровне боли,
что блаженство и вечный покой
в нас вольёт. И поверю я в Бога
всей земной неизбытной тоской.
И я поняла, что тоскую.
О время же! щедрой рукой
забвения меру глухую
отсыпь мне. Верни мой покой.
И эта боль остра.
Как в первый день творенья,
востока лучезарно оперенье
и в росах стынет ясная трава.
Там, у слияния двух лун,
на пятачке
сиянье глаз, свеченье скул.
на волоске
повисла без движенья даль,
поник простор.
на цыпочки поднявшись, встал
под небосклон
едва забрезживший рассвет.
В мазках зари
всё – слух, и зрение, и вздох.
не говори.
Как первозданный мир открыт! —
Сиянье. Свет.
Здесь корень знания зарыт.
а в нём – ответ.