Записки следователя
Привидение
– Вот и пришёл конец моему отпуску, – с внезапно нахлынувшей на меня грустью произнёс я, садясь за стол на обед.
– У тебя, дорогой мой, впереди ещё два дня отдыха, – с сочувствием ответила жена, направив на меня свой неясный, ласковый и любящий взгляд. – Не надо грустить, не конец же. Сколько ещё в будущем отпусков, не сосчитать…
– Слушай, дорогая, а что, если мы эти оставшиеся два дня проведём на лоне природы? – предложил я, вопросительно посмотрев на жену. – Представляешь, мы с тобой одни. Никого вокруг. Только небо, солнце, речка журчит, птички поют… Всё, больше никого. Ты и я. Знаешь, забыл, как удочку держать в руках. Вспомни, когда я последний раз был на рыбалке? Не помнишь? То-то и оно! Я сам тоже не помню…
В этот момент в дверях нашей квартиры раздался звонок.
– Кто-то к нам на обед спешит. Пойдёшь, посмотришь? – предложила мне жена.
Я пошёл открывать дверь. Открыл дверь, и передо мной предстало его величество – брат моей жены Виктор.
– Ну, здравствуй, дорогой мой родственник! Какими судьбами в наши края? Ты сам или с Шурой?
– Здравствуй, родственничек! – быстро проговорил Виктор и протянул руку для пожатия. – Что, не ожидали? Я один, без Шуры.
– Конечно, не ожидали. Прошу в дом, прости, не в дом, а в квартиру. Это у вас дом. Пойдём в кухню. Мы как раз собирались обедать. Присоединяйся!
Виктор зашёл в коридор, разулся и последовал за мной в кухню.
– Посмотри, жёнушка, кто к нам пожаловал!
– Здравствуй, брат! – и радостно обняла его. – Ты вовремя. Садись за стол, обедать будем. – Жена поставила на стол прибор для брата.
Виктор быстро окинул взглядом стол.
– Пожалуй, не откажусь, – согласился Виктор и сел на придвинутый женой стул. – Уж очень вкусно пахнет борщ!
Жена налила ему борща и сама села за стол.
Виктор взял ложку, опустил её в тарелку с борщом, но не стал кушать. Не спеша стал ложкой мешать борщ. Поводив ложкой несколько кругов по тарелке, оставил ложку в покое, медленно поднял голову и испытующе уставился на меня. Несколько секунд удерживая свой взгляд на мне, вдруг сказал:
– Не кажется ли вам, мои дорогие родственники, что на столе чего-то не хватает, или мне мерещится?
В старину в Украине, как рассказывал мне Виктор, он же у нас запорожский хохол, дорогих гостей всегда встречали с «горилкой». Я понял его замысел.
– Ты, дорогой родственник, давно ли стал соблюдать старинный обычай украинцев? Ты уже порядочно долго живёшь в России, я думал, что ты забыл про этот обычай. Я что-то в последнее время не замечал за тобой подобную наблюдательность. Может, ты прав. Хотели вам с Шурой сделать сюрприз, но раз так получилось… – и я достал из серванта закупоренную бутылку рижского бальзама. – Это вам подарок от нас. – Поставил бутылку перед Виктором на стол. – Ну а теперь… – я снова полез в сервант, достал бутылку водки и начатую бутылку рижского бальзама, – проведём один очень интересный и приятный эксперимент…
Я сначала разлил в рюмки водку, а после добавил в рюмки этого бальзама.
Виктор, с интересом наблюдавший за моим опытом, неожиданно подал голос:
– Я слышал от сведущих людей, что такой бальзам, говорят, лечебный. Лечит якобы от многих недугов. Так ли на самом деле, самому не пришлось испытывать.
– Вот и отлично! – сказал я. – Сейчас есть возможность это проверить. Давайте-ка выпьем. Пусть, раз он лечебный, наши хвори выгонит из наших тел!
Опустошив свою рюмку, Виктор, растягивая слова, проговорил:
– Весьма, весьма приятный напиток! – и, приблизив пустую рюмку к своему носу, стал нюхать. Моя жена, заметив, что Виктор после выпитой рюмки не притронулся к еде, а продолжал всё нюхать рюмку, не выдержав, проговорила:
– Виктор, брось нюхать пустую рюмку, лучше налегай на закуску, и к тому же борщ остынет.
Виктор сделал вид, как будто не слышит замечание сестры, продолжал нюхать рюмку. И вдруг, перестав нюхать, Виктор подал голос:
– Как вы, но я не отказался бы от второй рюмки этого замечательного напитка. Уж очень он пришёлся мне по душе! Могу ли надеяться?
Я, глядя на Виктора, мысленно усмехнулся и тут же воскликнул:
– Нет проблем, дорогой родственник! – и стал наполнять рюмки. Наполнив рюмки, я сказал: – Ну, будем!
После второй рюмки Виктор основательно взялся за еду. На несколько минут в кухне воцарилась тишина. Только слышно было цоканье ложек о тарелки. Виктор быстро опорожнил тарелку с борщом и взялся за второе блюдо. Через несколько минут снова тишину нарушил Виктор.
«Что на этот раз придумал он?» – успел я только подумать и тут же услышал его голос.
– Что, собственно, привело меня к вам… – заговорил он, перестав кушать.
Я тоже перестал кушать и, направив свой взгляд на Виктора, приготовился слушать. Неожиданно Виктор перестал говорить и, чтобы не заметила сестра, хитро подмигнул мне правым глазом, указывая на пустые рюмки. Я понял его намёк и быстро наполнил рюмки.
– Так вот, – снова заговорил Виктор, взяв наполненную рюмку в руку. – По нашим расчётам, тебе, Рудольф, ещё отдыхать пару дней, так ведь?
Закончив говорить, Виктор сначала вопросительным взглядом обвёл наши лица и тогда только протянул руку с рюмкой, чтобы мы чокнулись с ним. Мы удовлетворили его просьбу. После опорожнения рюмки я, пытливо взглянув на него, произнёс:
– Расчёт ваш верный, не ошиблись. Ну и что из этого следует?
– Вот что… – произнёс Виктор и внезапно замолк. Перед тем, как продолжить свою речь, он внимательно, со всей серьёзностью посмотрел на меня и на сестру. – Мы дома с Шурой прикинули, что тебе отдыхать ещё два дня, и подумали: не махнуть ли нам на эти два дня отдыхать на лоно природы и заодно порыбачить, а? Считаем, ехать с ночёвкой. – Перестав говорить, Виктор снова обвёл взглядом меня и сестру и после спросил: – Как вам наше предложение, вы согласны? Отдохнём, порыбачим, позагораем, выкупаемся в речке! Отличная идейка, правда? Вы посмотрите на себя, разве у вас загар? Разве нашу природу сравнишь с Рижским взморьем! У нас красивая природа, тепло, жаркое южное солнце, вмиг сгоришь!
Виктор снова сделал паузу. Сначала посмотрел на сестру, а после свой вопрошающий взгляд направил на меня. В его глазах стояла умоляющая просьба, которая гласила: согласитесь, не пожалеете!
Услышав из уст Виктора предложение об отдыхе на природе, да ещё с ночёвкой, я от неожиданности и удивления, от совпадений желаний, как-то вдруг растерялся. Язык как будто прилип к нёбу, я в недоумении уставился на Виктора.
– Что же вы молчите, как будто в рот воды набрали? – нарушил наше молчание Виктор, перебрасывая свой взор то на меня, то на сестру. Вдруг как обухом по голове: – Ещё рыбаком себя возомнил! – поддел меня он.
Это уже было слишком. Он с умыслом затронул мою слабую струнку, и я невольно выпалил:
– Слушай, родственник, ты ненароком, находясь за дверью нашей квартиры, не подслушивал наш с женой разговор об отдыхе на природе, а? Перед твоим приходом к нам, то есть перед твоим звонком в нашу дверь, мы тоже обсуждали эту проблему и тоже думали пригласить вас на это мероприятие. Также предполагали отдыхать с ночёвкой. Вот чудеса! Если наши мысли и наши желания совпали, то как же можно отказаться от такой приятной, восхитительной, желанной и, самое главное, осуществимой идейки? Конечно, мы согласны и, конечно, едем!
– Представляю, ох, как обрадуется Шура! – радостно воскликнул Виктор, услышав мой ответ. – Вначале мне показалось, что вы не очень обрадовались моему предложению. Видно было по вашим лицам, что они выглядели растерянными и сумеречными. Значит, договорились? Едем завтра? Пойду, обрадую Шуру! Радости у неё не будет предела. Она так хотела отдыха на природе!
– Отлично! – поддержал я Виктора на радостях.
– Часов двенадцать устраивает? – спросил Виктор.
– Часов двенадцать? – переспросил я и, немного подумав, предложил: – Мне кажется, двенадцать часов не поздновато ли? Давайте поедем чуть раньше. Чего время тянуть? Выедем часов в десять. В это время не так жарко, да и времени для отдыха будет больше. Ты согласен?
– Я согласен, – ответил Виктор. – Куда поедем? – не дожидаясь моего ответа, сам же ответил: – давайте поедем на наше старое испытанное, обжитое место. Конечно, далековато, но зато там речка имеет приличную ширину и глубину соответствующую. Рыба там лучше ловится, чем в других местах. Это уж я точно знаю. Место для купания прекрасное и загорать тоже. Кругом лес. Тишина! Просто прелесть!
– Договорились. Поедем на старое место. Ты прав, лучшего места не найти, – согласился я, провожая Виктора домой. – Завтра в десять!
* * *
День для поездки выдался солнечный, с лёгким утренним ветерком. На небе ни облачка. Тёплые яркие лучи солнца стремительно нагревали июльский воздух. Начиналась июльская жара. Самый разгар лета. На колхозных полях кипела работа. Набирала темп уборочная страда.
Когда мы приехали к месту отдыха, солнце находилось почти в зените. Жара набрала уже свою предельную высоту. Воздух был горячий. Дышать стало труднее. Мы в спешном порядке загнали машины под тени огромных деревьев.
Место, где мы решили провести приятный двухдневный отдых, удивительно живописное, можно сказать, первозданное. Об этом уголке природы хочу рассказать читателю чуть поподробнее, потому что, как выяснится чуть позже, недалеко от нашего места отдыха, всего в трёхстах метрах, было совершено страшное преступление, о котором я изложу ниже в своём рассказе.
Итак, как я уже упомянул чуть выше, наше для отдыха место очень живописное, я бы даже назвал его оазисом. В этом прибрежном лесу расположена полянка, окружённая с трёх сторон лесом, в полном зелёном убранстве, а с четвертой – речкой Кундрючьей. Река на этом месте имела ширину более двадцати и глубину более двух метров. Правый берег крутой, обрывистый, скалистый. Местами достигал в высоту до двадцати метров. Левый – пологий, равнинный. Вся равнина, шириной более ста метров, заполнена смешанным лесом и разного вида кустарниками. Места тут дикие. На расстоянии пяти-шести километров вокруг никаких селений нет, и поэтому неудивительно, что дикие звери и разная дичь – частые гости в этих лесах. Пока мы ехали между колхозным полем и лесом, встретили немало зайцев. Иногда перебегали дорогу косули, фазаны, куропатки и другая дичь.
Поляна, где мы остановились, имела форму полукруга. Диаметр его около тридцати метров. Открытая сторона сливалась с рекой. Вся поляна заполнена зелёной сочной травой и множеством разных цветов. В воздухе летали разноцветные бабочки. Они то взлетали, то садились на цветы, и тогда они казались их лепестками. Несмотря на жару и духоту, в воздухе жужжали пчелы, осы, шмели… Пели, не переставая, лесные птицы. В прибережных камышах трещали камышанки, перелетая с одной камышинки на другую в поисках гусениц и разных бабочек. Словом – чудной красоты уголок природы!
– Мужчины! – нарушил тишину устоявшегося знойного воздуха голос жены Виктора Шуры. – Готовьте костёр, нужна горячая вода для обработки гуся!
Случилось очень интересное, непредвиденное и забавное событие в пути нашего следования на отдых. Мы проехали несколько километров от хутора Федоровка. Впереди ехали на своей машине Виктор с Шурой. Мы с женой ехали следом за ними. Неожиданно машина Виктора остановилась. Не доезжая до машины Виктора метров десять, я тоже остановил машину. Мы переждали в машине, пока рассеялась пыль. Когда рассеялась пыль, мы увидели, что Виктор с Шурой стоят впереди своей машины и о чем-то оживлённо разговаривают, жестикулируя при этом руками. Потом Виктор махнул рукой в нашу сторону, приглашая нас к себе. Мы вышли из машины и направились к ним. Подойдя к ним, мы увидели лежащего гуся посреди проезжей части дороги.
– Ты, что ли, сбил его? – спросил я, глядя на Виктора.
Виктор недоуменно взглянул на меня и недовольным тоном проговорил:
– Я его не сбивал. Вот тут он и лежал, как и сейчас лежит. Мы к нему не притрагивались. Когда я заметил его, то, не доезжая до него с метр, остановил машину. Решили с Шурой посмотреть. Вышли из машины, подошли, смотрим, лежит гусь, не шевелится. Что с ним? Как он сюда попал? Стоим, разговариваем. Смотрим, вы остановились, но не вышли из машины. Тогда я махнул рукой вам, чтобы вы подошли. Вроде бы хутор Федоровка далековато отсюда, а до хутора Малого ещё дальше. Ничего не можем понять. Что будем делать?
Я нагнулся и рукой потрогал гуся. Он, почувствовав прикосновения, резко вытянул шею и стал шипеть. Сам с места не сдвинулся. Мы стоим и смотрим. Гусь пошипел, пошипел и замолчал. Голову снова засунул под крыло. Виктор слегка толкнул его ногой. Гусь повалился набок. При осмотре его мы обнаружили, что у гуся перебиты ноги. Он не мог стоять на ногах и двигаться. Как он попал сюда и кто перебил ему ноги, так и осталось тайной.
Мы, посовещавшись, решили: если оставить его тут, все равно погибнет или задавят транспортом. В худшем случае – уничтожат хищники. Забрать с собой. Не пропадать же добру. Так неожиданно у нас пополнился запас провизии.
Виктор взял лопату и направился ближе к берегу, чтобы приготовить место для костра. Я пошёл собирать дрова. В лесу сушняка хватало. Я за несколько минут насобирал столько дров, что наверняка хватило бы на несколько костров. Правда, при этом пот ручьём тек с меня. Пока я собирал дрова, Виктор расчистил небольшую площадку от травы и выкопал ямку, установил треногу. Когда я принёс дрова, он тут же стал разжигать костёр. Я взял ведро, сходил за водой и, вернувшись, повесил на треногу. Пока вода нагревалась, мы с Виктором поставили стол под раскидистым дубом. После я пошёл чистить погреб. Так мы называем яму, вырытую под деревом ещё в прошлый приезд сюда отдыхать. В этой яме мы хранили продукты. Я углубил и вычистил её, после принёс ведро воды, залил яму, починил крышу и закрыл. Сверху набросал листья лопуха и свежих веток. В этой яме создаётся прохладная атмосфера, и продукты, хранившиеся там, намного дольше сохраняются от порчи, чем на открытом воздухе и тем более в жаркую погоду. Это нами испытанный способ.
Пока я занимался с погребом, вода уже нагрелась до кипячения. Виктор снял ведро и отнёс к женщинам.
Они занялись гусем, а мы пошли к берегу чинить ступеньки для захода и выхода из речки. Когда мы закончили работу, женщины позвали нас к столу, на лёгкий обед. Лёгкий обед состоял из чудесного бальзамного напитка, из свежих овощей, из нескольких ломтиков колбасы и сыра. Ужинать решили по полной программе, после того, как только сварится шулюн из гуся. Подкрепившись, мы с Виктором пошли рыбачить, а женщины занялись шулюном.
Начало рыбалки немного разочаровало нас. Клёв был вялый, и то попадалась мелочь. По-видимому, сказывалась жара. За час-полтора мы поймали всего несколько штук ласкирей с ладошку, плотвичек и окуньков. По мере угасания дня и спада жары клёв стал активнее. Стала попадаться рыба покрупнее и разная: сазаны, гибриды, караси. К вечеру улов наш составлял приличный вес. Из-за жары рыбу мы решили оставить в речке в садках.
Жаркий июльский день постепенно угасал. Солнце скрылось за верхушками деревьев. С речки потянуло свежестью. Жара начала спадать. Ужин был готов. Перед тем как садиться за стол, решили искупаться. Купание, прохладная речная вода так взбодрили нас, что у всех в одночасье появился волчий аппетит.
Вкусный, горячий, пахнущий дымком шулюн из гуся ещё больше разжёг наш аппетит, и мы, как голодные звери, набросились на еду. Шулюн, бальзамный напиток, восхитительная природа, свежий вечерний, насыщенный ароматными запахами степных трав воздух, так настроили нас, что наш ужин, начатый ещё засветло, продолжился до полуночи.
Сидим, ужинаем, отдыхаем и радуемся прекрасной природе.
На небе ярко светила луна. Ночную тишину нарушало пение ночных птиц. Густо стрекотали кузнечики, сверчки, ночные цикады. По всей водной поверхности слышались шлепки, издаваемые хищными рыбами, гоняющимися за мелкой рыбёшкой. Ночь на природе, возле речки, у ночного костра, воздух, наполненный ароматами степных трав и лёгким дымком костра, – это незабываемое ощущение! Нет того городского шума, суеты. Тишина. Находиться наедине с ночной природой, ощущать её, дышать ею, вжиться в неё, – что может быть чудеснее, прекраснее на свете! Как замечательно, восхитительно, прекрасно, я бы ещё добавил, божественно! Светло и радостно на душе.
Тепло от такой красоты природы, где отдыхаешь душой, телом и мыслями. Кто-то сказал, что человек достигает наивысшей красоты наедине с природой!
– Мы, кажется, засиделись, не пора ли искупаться! – воскликнул Виктор, тем самым нарушил мои размышления о природе.
– Давно пора, – почти в один голос откликнулись мы.
Тут же, одновременно поднялись со своих мест и направились к реке. Как восхитительно ночное купание! Какое наслаждение! Это невозможно просто описать. Это только испытать, почувствовать, ощущать! Мы плавали, ныряли, визжали, даже пытались песни петь…
После полуночи, где-то во втором часу, я сказал:
– Ну что, бездельники-отдыхающие, вам хорошо, можно до рассвета продолжить ужин и наслаждаться ночной природой. Но, к сожалению, я вынужден оставить гостеприимный вкуснейший стол, эту восхитительную ночь и покинуть вас. Очень жаль! Ужин для меня кончился. Честно признаюсь, очень не хочется покидать вас и эту чудесную ночь. Великолепная ночь: яркая луна на небе, тишина, звезды на тёмном небе сияют, свежий ароматный воздух, благодать! Что ещё надо городскому человеку! Жаль! Мне надо рано вставать, разве вы забыли?
– Нельзя ли отложить поездку чуть на позднее время? – посочувствовала Шура, стараясь удержать меня.
– Я бы с величайшим удовольствием отложил поездку, но обстоятельство не позволяет. В хуторе Зайцев в пять часов утра меня ждёт главный овцевод Василий Филиппович с готовой бараниной. Так мы договорились вчера, после ухода Виктора от нас. Я позвонил ему, чтобы он выписал в правлении колхоза мне баранины. Думал, на природе нажарим шашлыки и сварим шулюн. Откуда мне было знать, что нам по дороге попадётся божий дар – гусь. Теперь ничего нельзя сделать. Василий Филиппович сказал, чтобы я в пять часов приехал на ферму и забрал баранину. Они в пять утра погонят овец на пастбище. Такие вот пироги, друзья! Пойду спать, иначе просплю. Скоро начнётся рассвет. Доброй ночи!
– Пожалуй, и я пойду спать, – сказала моя жена и последовала за мной в палатку.
– Доброй ночи! – услышал вслед голос Виктора. – Мы с Шурой посидим ещё. Нам некуда спешить. Поныряем в речке, природой полюбуемся. Уж очень ночь восхитительная, спать совсем не хочется!
– Виктор, не дразни, пожалуйста, иначе расплачусь, – сказал я, ложась спать.
Не прошла и минута, наверное, как я погрузился в глубокий, безмятежный сон. Даже не слышал, как легла рядом жена.
* * *
Проснулся я от криков фазанов. Небо серело. Я посмотрел на часы. Они показывали без пятнадцати минут пять. «О боже! Я же опоздал! – молнией просверлило мозг. Сон мгновенно куда-то исчез. – Ведь за десять минут по бездорожью, ещё вдоль реки, где десятки крутых поворотов и склонов, шесть километров, не доеду, нереально!» – стал ругать себя я мысленно. Но делать было нечего, ехать всё равно надо. Не могу же я подвести человека. Ходил в правление колхоза, выписывал мясо, платил за меня деньги, и вдобавок зарезал барана. Куда он теперь денет готовое мясо? Он ведь уверен, что я приеду. Ехать надо!
Над речкой стелился белый туман. Раздумывать было некогда. Я быстро спустился к воде, не раздумывая, в одних трусах, плюхнулся в речку. Прохладная чистая вода, утренняя свежесть взбодрили меня. Поплавав с минуту, я выбрался на берег. Подошёл к столу, на скорую руку выпил минеральной воды и разбудил жену. Жена заранее просила, чтобы я без неё не уезжал. Пока мы собрались, потеряли пять минут. Ровно без десяти минут пять я завёл машину, и мы тронулись в путь. Виктора с Шурой не стали будить, чтобы не терять драгоценные минуты.
Утренний туман по мере продвижения вперёд стал сгущаться. Дорога петляла: то отдалялась от берега, то подходила к самому берегу, где особенно был густой туман. «Ещё этого тумана не хватало!» – в сердцах выругался я. Чем дальше продвигался, тем туман сгущался всё плотнее. Я еле-еле стал различать дорогу. Я посмотрел на часы, а после на спидометр. За десять минут при таком плотном тумане, при плохой видимости и к тому же при плохой дороге я не проехал и одного километра.
– Если так буду двигаться, точно к обеду попаду в хутор, – вслух произнёс я, надеясь, что меня услышит жена.
Я мельком взглянул на неё. Она спала. Голова сползла на правое плечо. «Надо откинуть спинку», – подумал я. Двигаться вперёд стало почти невозможно. Я, в сущности, не стал видеть дорогу. Стоял сплошной туман. Решил остановиться. «Всё равно опоздал. Развеется туман, тогда двинусь», – подумал я и сбросил газ.
Неожиданно из тумана, как гром среди ясного неба, перед машиной, почти что рядом с капотом, показалась женщина с длинными черными, как смола, волосами. Длинные густые волосы закрывали всё её тело ниже пояса. Видны были нос, часть лица и руки. На ней не было никакой одежды. Я от неожиданности и внезапности машинально резко нажал на педаль тормоза. Машину от резкого торможения качнуло вперёд, и тут же заглох двигатель. Моя жена от резкого торможения лбом слегка ударилась о лобовое стекло и проснулась.
– Что случилось? – испуганно воскликнула она, приложив к ушибленному месту лба ладонь руки. – Почему ты так резко затормозил? Что, заснул?
Я, сам ещё не совсем очухавшись от увиденного чудо-явления, пролепетал, не слыша своего голоса:
– Посмотри вперёд, какое-то привидение! Совсем голая женщина, видишь? Она чуть не попала под машину. Я, кажется, вовремя затормозил.
Жена моя или не услышала меня или не совсем проснулась, вдруг удивлённо вскрикнула:
– Что это?!
– Я же говорю, какое-то привидение! Голая женщина с длинными волосами! Видишь?
– Вижу! Но что она тут дела… – не успела она договорить, как вдруг голая женщина, как неожиданно появилась, так же неожиданно скрылась или испарилась в тумане.
Я и жена, потрясённые увиденным явлением, как-то растерялись, оцепенели и, охваченные страхом, остались сидеть в машине, боясь даже шелохнуться. Сколько времени мы находились в таком странном, полусознательном состоянии, сказать не могу. Вдруг неожиданно установившуюся мёртвую тишину нарушил взволнованный голос моей жены. Я от неожиданности вздрогнул.
– Ты что, не сбил её? Почему тогда она скрылась? Может, она упала перед машиной?
Я изумлённо посмотрел на жену и проговорил:
– Да нет. Я не мог её сбить. Когда она появилась перед машиной, я тут же затормозил машину. Скорость у меня была небольшая. При такой скорости, если даже стукнул, она бы не упала.
– Как тогда она так быстро пропала? – встревоженно спросила жена. – Вероятно, она упала от полученного удара?
– Сам не понимаю. Но я не мог её сбить! Не мог!
– Может, ты всё же посмотришь? – не унималась жена.
– Хорошо.
Я вышел из машины и пошёл вперёд. Никого впереди машины не обнаружил. Я на всякий случай заглянул под машину. Там тоже никого не увидел. Тогда я быстро вернулся в кабину.
– Слушай, ты и вправду думаешь, что это привидение? – неожиданно задала вопрос жена. – Почему тогда эта женщина голая?
– Откуда мне знать, почему она голая. Я думаю, что это привидение. В детстве я часто слышал рассказы пожилых людей о ведьмах и привидениях. Об их проделках. Якобы ведьмы часто меняли свою внешность. Некоторые превращались в разных животных. А привидения? Голая женщина с покрытым волосами телом, наверное, так положено. Так, вероятно, они пугают людей, страху нагоняют. Если бы она была одета, какое же тогда привидение? Тогда она была бы обыкновенной женщиной. Откуда она взялась на наши головы? Ехать мне надо, а тут туман, вдобавок эта голая женщина. Вот морока! Не послушался Шуру. Надо было отложить поездку на позднее время. Ничего бы не случилось. А что теперь? И в хутор опоздали, и это чудо на наши головы. Вот не везёт так не везёт! Теперь мы точно опоздали. Видишь, туман и не думает испаряться. Стоит сплошной стеной. Сколько он ещё нам голову морочить будет, одному богу известно… – сидя в машине, возмущался я от безысходности.
– Ну что будем делать? Будем ждать, – стала успокаивать меня жена. – Туман с восходом солнца должен уйти. Ты сам это прекрасно понимаешь. Не нервничай. Выше своего тела не прыгнешь. Будем ждать!
– Мы-то подождём, раз так судьба распорядилась. А как человеку, который с нетерпением ждёт нас? Ему отару надо выводить на пастбище. Он не может из-за нас держать отару на ферме долго голодной.
– Ты, дорогой, не переживай так сильно. Не изматывай себя. Пойми, ведь Василий Филиппович не один же на ферме. У него есть помощники. Они уведут отару. Он подождёт нас. Глянь, всё же бог услышал мою мольбу! Туман как будто стал рассеиваться. Видишь, светлеть стал?
– Как будто да, – сказал я, посмотрев на редеющий туман. Сразу же на душе стало легче. – Вот и славно! Скоро поедем! – на радостях я повернул ключ зажигания, чтобы завести двигатель, но двигатель молчал.
Я повторил заводку, но результат тот же. «Не понял, что за шутки ещё!» – мысленно выругался я и в третий раз повернул ключ, но двигатель по-прежнему продолжал молчать.
– Ничего не понимаю! – вслух произнёс я. – Почему вдруг не стал заводиться двигатель? Он ведь до этого случая прекрасно заводился. Раньше подобных отказов не было. Неужели от резкого торможения? Может, провода на свечах повыскакивали? Надо проверить.
С этим намерением я вышел из кабины, открыл капот. Проверил провода. Все они находились на своих местах. Нарушений не обнаружил. Когда я стал закрывать капот, неожиданно луч солнца прорезал туман с противоположного берега реки, образуя как бы узкий коридорчик. Я невольно загляделся на это явление. Вдруг в конце коридора, как мне показалось, на краю противоположного берега, снова появилась эта голая женщина.
Повторное появление этой женщины снова удивило и потрясло меня. Меня снова охватило странное, неприятное, противоречивое чувство. Я не знал, что делать и что предпринимать. Я просто тупо уставился на неё. Она находилась на противоположном берегу. Вдруг я по движениям её правой руки понял, что она как бы приглашает меня к себе. «Этого ещё мне не хватало! – промелькнуло у меня в голове. – Зачем я ей ещё вдруг понадобился? Ей мало, что мы и так в ужасном положении находимся! Это какая-то мистика! Чудеса и только! Надо посоветоваться с женой. Интересно, она видит её?»
Я оторвал свой взгляд от просвета и направил его в сторону кабины машины. Жена сидела. Я только не мог понять, спит она или нет. Я кивком головы попросил её выйти из кабины. Жена как сидела, так и осталась сидеть. Она, по-видимому, не поняла мой знак или просто не хотела выйти. Пришлось мне подойти к ней. Я попросил опустить стекло. Она опустила стекло и, высунув голову, спросила:
– Что тебе?
– Видишь голую женщину в просвете?
– Вижу, но плохо. Туман мешает. Что она хочет?
– Она приглашает меня к себе, что делать?
Жена удивлённо посмотрела на меня:
– Я не знаю. Решай сам. Иди, раз приглашает. Как ты узнал, что она зовёт к себе?
– Она махала рукой. Если ты считаешь, что я должен идти, то я пойду. Только мне непонятно, зачем я нужен ей? Может, не надо?
– Смотри сам. Решение остаётся за тобой. Я своё слово сказала, – не совсем уверенно ответила жена.
Я направился в её сторону, к реке. Когда я дошёл до края берега, луч неожиданно погас. Я остановился.
Передо мной шумела бурная река. Я нагнулся, чтобы узнать высоту берега. Берег был крутой, и до воды было не меньше метра. Я тогда стал искать пологий спуск к воде. Сделав несколько шагов вправо, заметил пологий спуск, вроде небольшой ложбины. По этому спуску я опустился к воде. Я не знал глубину реки и поэтому потихоньку стал прощупывать дно реки ногой. Нога нащупала камень приличного размера, на глубине до уровня щиколоток. Туман стоял плотный, и мне пришлось, нагнуться и искать следующий подобный камень. Находя его, наступал на него, и так на моем пути таких камней оказалось шесть. Перешагивая с камня на камень, я перешёл реку и очутился перед темной каменной стеной.
Из-за густого тумана я не мог разглядеть высоту и длину стены. Я посмотрел вправо – сплошная темень. Повернул влево и тут заметил просвет. Когда переходил реку, никакого просвета не было. Я, цепляясь за выступы скал, стал продвигаться вдоль стены к просвету. Двигаясь по пояс в воде, я добрался до просвета. В просвете, примерно в четырёх метрах на земле, я заметил женщину. Я стал выбираться из воды. Пока я выбирался на берег, туман вдруг нежданно-негаданно, как бывает в детских волшебных сказках, стал резко рассеиваться. Над головой через быстро редеющий туман стали пробиваться лучи солнца. Выбравшись на берег, я осмотрелся.
Передо мной предстала такая картина: я оказался в небольшом ущелье с крутыми голыми скальными боками, приличной высоты, шириной не более двух метров, и в длину примерно четыре метра. Почти никакой растительности, кроме раскидистого куста шиповника в конце ущелья. На дне ущелья росла жидковатая трава. Пока я осматривал ущелье, туман совсем исчез. «Где же женщина?» – вдруг спохватился я. Я обвёл взглядом всё ущелье, но женщину не обнаружил. Подошёл к кусту шиповника, надеясь найти её за кустом, но и там её не было. «Чудно всё это как-то!» – успел подумать, как вдруг услышал голос жены со стороны противоположного берега реки:
– Ну что у тебя там?
Я обернулся на голос и увидел жену, стоящую на берегу, и невнятно пробурчал:
– Кажется, всё будто бы нормально…
– Где же женщина? – тут же последовал вопрос жены.
– Какая-то мистика. Ничего понять не могу. Пока был туман, она находилась в ущелье. Когда туман стал рассеиваться, она куда-то исчезла.
– Но ты хоть видел, как она исчезла? – уточняла жена.
– Я стал выбираться на берег, в какое-то время не обратил на неё внимания, отвлёкся.
– Не могла же она испариться вместе с туманом? – настаивала жена.
– Выходит, испарилась вместе с туманом. Может, улетела, провалилась в землю. Нет её тут!
– Ты внимательно осмотрел ущелье? За тот кустарник заглядывал? Может, она там прячется?
– Тут и некуда практически заглядывать. Всё на виду. Одни голые стены. За кустом её тоже нет. Заглядывал и за куст… – и в этот момент мой взгляд упал на большой камень-пластушку, торчащий из стены сбоку куста шиповника. Какая-то неведомая сила заставила меня заглянуть под пластушку. Куст шиповника затемнял нишу. Я пригнулся, чтобы лучше рассмотреть, и вдруг…
– О боже! – невольно вырвалось у меня из горла. Под пластушкой лежала женщина…
– Ну что, ты нашёл её? – раздался в этот момент голос жены, выведший меня из немого, растерянного состояния.
– Кажется, нашёл… – неуверенно, нерешительно пролепетал я. – Только вот эта женщина не голая, а одетая. И мне кажется, что она не живая, мёртвая…
– Почему ты так думаешь, что она мёртвая?
– Мне так кажется. Правда, я не мог хорошо рассмотреть, так как мешает куст шиповника и темнит ещё. Надо проверить. Слушай, Раечка, ты можешь перейти реку?
– Если так надо, могу!
Я подошёл к берегу и сказал:
– Смотри, вправо от тебя, в нескольких шагах, есть пологий спуск. Видишь?
– Ну, вижу!
– Так вот, спустись туда, а там в воде лежат камни. Они видны. Наступай на них и переходи. Я тебя тут встречу. Немного намочишься, это ничего. Вода не очень холодная. Поняла?
– Поняла!
Когда жена перешла реку, я помог ей подняться на берег. После мы подошли к кусту шиповника, я ей сказал:
– Пригнись! – жена пригнулась. – Теперь, видишь женщину?
– Вижу. Действительно, эта женщина одетая. Та была голая, и волосы были длинные и черные, а у этой волосы светлые. Слушай, мне тоже кажется, что она мёртвая.
– Так. Давай гадать не будем, надо проверить, – сказал я.
– Как же проверим, если под камень не влезем?
– Попробую влезть.
Я пригнул несколько веток шиповника к земле, чтобы они не мешали, и придавил камнями. После ползком полез под камень. Поясняю: женщина не была придавлена камнем. Камень выступал от стены где-то на полметра, образуя таким образом типа крыши. Получилась как бы ниша. Солнце не пекло и дождь не попадал. Я аккуратно вытащил её. Жена тут же стала проверять пульс.
– Я не чувствую пульса, – прошептала она. – Что будем делать?
– Что будем делать? – стал размышлять я. – Слушай, у тебя с собой есть зеркало?
– С собой нет, а вот в машине, в моей сумке, есть. Сбегать?
– Не надо. Я сам сбегаю.
Я быстро опустился к воде, по тем же камням перешёл реку. Из сумки жены достал зеркало и быстро назад в ущелье. Я подсунул его к носу женщины и стали ждать. Через некоторое время зеркало начало потеть. На радостях жена воскликнула:
– Видишь, зеркало потеет! Она жива! Жива! Её надо спасать. Ой, Рудольф, совсем забыла сказать, что она не женщина, то есть, она женщина, только очень молодая, совсем юная девчонка.
– Я как-то в этой суматохе не обратил на это внимания, – сказал я и пристально посмотрел на неё. – Да, действительно, это не женщина, а совсем юная девчонка.
– Когда ты пошёл за зеркалом, я стала разглядывать её и тут заметила, что она совсем юная девчонка. На мой взгляд, ей не больше пятнадцати-шестнадцати лет. Посмотри, несмотря на бледность лица, она очень милая. Как же она очутилась тут? Что с ней случилось? Посмотри, платье на уровне груди разорвано, – и жена подняла рукой один конец разорванной части и показала мне. – Посмотри, у неё, кроме того, нет лифчика.
Неожиданно у меня возникла другая мысль:
– Раечка, посмотри, пожалуйста, есть на ней трусики?
После, как она проверила, сказала:
– Трусиков у неё тоже нет.
Услышав сообщение жены, я решил осмотреть нишу, где лежала девчонка. Бегло осмотрел нишу, но ни лифчика, ни трусиков её не обнаружил. Неожиданно моё внимание привлекло бурое пятно на камне, где лежала её голова. Я посмотрел внимательно и понял, что это – кровь. Я быстро вылез из ниши, подошёл к девчонке. Приподнял голову. На затылочной части, на волосах заметил засохшую кровь.
– У неё, видишь, – сказал жене, – на волосах засохшая кровь. По-видимому, у неё на голове рана, и она может быть очень опасной. Или ударили чем-то, или сама упала и ударилась. Как бы ни было, её срочно надо доставить в больницу или в ближайший фельдшерский пункт. Раз она ещё жива, надо её спасать. Её жизнь теперь зависит только от нас. Чем быстрее мы её доставим к врачам, сохраним ей жизнь. Где же её трусики и лифчик?
– Ты что думаешь по этому поводу? – спросила жена, глядя прямо мне в глаза.
– Что я думаю? Я думаю сейчас, как бы быстрее доставить девчонку к врачам. Может, ещё успеем её спасти. Давай понесём её к машине.
Жена помогла мне поднять её, и я понёс её на руках. С помощью жены я спустился к воде и не стал по камням переходить речку, а пошёл напрямую. Река на этом месте, зажатая с двух сторон скалами, имела ширину примерно метров восемь, а глубина доходила мне по грудь. Пришлось девчонку поднять выше груди. Жена меня поддерживала, чтобы не свалило сильное течение. Уже у самого берега я провалился в яму, и течение накрыло нас. Но девчонку я успел поднять на руки. Жена помогла мне, и я быстро вылез из ямы. Благополучно выбрались на берег, и мы аккуратно её уложили на заднее сиденье машины. Быстро мы сели в машину, и я включил зажигание.
Двигатель тут же завёлся, как будто ждал нас.
– Слышь, – обратился я к жене, – ты заметила, что двигатель сходу завёлся, как только повернул ключ зажигания?
– Заметила.
– Невероятно! О Иисусе! – удивлённо воскликнул я. – Чудно всё это. Мистика какая-то! То не заводился, а тут – раз и завёлся. Ты понимаешь что-нибудь?
– А что тут понимать? – устало ответила жена. – Ничего не надо понимать. Прими всё как есть. Разве лучше было бы, если он не завёлся? Торчали бы тут бог знает сколько времени. Места тут безлюдные. Некому помощь оказывать. Как ты решил, куда поедем? В хутор Зайцев?
– Пожалуй, в Зайцев не поедем. Уже ни к чему. Все равно опоздали. Видишь, какая дорога? По этой дороге мы из девчонки всю душу вытряхнем и к тому же много времени потеряем. Это нам сейчас ни к чему. Кроме всего, в хуторе нет фельдшерского пункта. Я это точно знаю. Поедем в хутор Федоровку. Там есть хороший фельдшерский пункт. Дорога туда лучше.
Я с большим трудом на узком пространстве развернул машину, и мы двинулись в путь. При приближении к нашему месту отдыха жена спросила:
– Шуру с Виктором заберём?
– Мне кажется, не стоит их тревожить. Я уверен, что они, как мы ушли спать, хорошо посидели, легли поздно. Пусть спят. Зачем прерывать их отдых? Пусть хоть до обеда ещё отдохнут. Кроме того, пока мы их разбудим, пока соберёмся, на всё это уйдёт уйма времени. У нас его совсем нет, ни одной свободной минуты. Мы же не знаем, довезём ли ещё девчонку живой. А её надо довезти только живой, и любой ценой! Поступим следующим образом: заедем к месту отдыха, оставим записку. Подойдёт такой вариант, жёнушка?
– Поступай, как считаешь нужным. Я с тобой!
Я быстро написал несколько слов, положил на сиденье автомашины Виктора, и уехали.
– Мы, жёнушка, думаю, совершенно правильно поступили, – завёл я разговор, продолжая путь в сторону хутора Федоровка. – Видела, как наши родственники спали сладко? Их сейчас орудийным выстрелом не разбудишь. Видать, хорошо посидели и, по-видимому, заснули только под утро. Пусть выспятся, на то и отдых. Я бы тоже не прочь оказаться на их месте. Когда ещё будет такая возможность, один Всевышний знает…
– Как ты думаешь, – прервала меня жена, – эта женщина, ну, та голая женщина, что появилась внезапно перед нашей машиной, она ведь неспроста появилась перед нами? Это наверняка послание сверху, знак, чтобы мы спасли эту девчонку. Ты согласен со мной? Или у тебя другое, особое мнение?
– А что, собственно, голову ломать: думай, гадай, выдвигай разные предположения… Ясно как божий день, что нам с тобой, моя милая жёнушка, сверху спущено указание: делать добро людям и помогать попавшим в беду. В конкретном случае, спасти нашу юную девчонку. Мы не подведём. Сделаем всё возможное, что в наших возможностях. Чует моё сердце, что с этой девчонкой произошла страшная трагедия.
– Ты думаешь, преступление?
– Ничуть в этом не сомневаюсь. Её кто-то очень сильно обидел…
– И ты намерен эту тайну распутать? Я правильно угадала твою мысль, дорогой мой муж?
– Да, дорогая, да! Приложу все свои усилия, все свои знания, весь свой опыт! Чертовски будет интересное дело!
* * *
За разговором не заметили, как мы въехали в хутор Федоровка. Диск солнца уже оторвался от горизонта, и лучи его начали нагревать воздух и землю. В хуторском воздухе стоял запах парного молока, смешанный с кисловатым запахом коровьего навоза.
Мне ранее по работе приходилось бывать в этих местах. Бывал и в самом хуторе и поэтому знал, где располагался фельдшерский пункт. Я направил туда машину. По улицам хутора в этот ранний час уже шли на выгон коровы, телки, бычки, овцы и другая живность. Их подгоняли старушки, дедушки, молодые женщины и дети. Слышалось мычание коров, телят, блеяние овец и лай сопровождающих собак. Лёгкая, поднятая ногами скота, пыль висела над хутором.
Я сам рос в деревне и хорошо знаю утреннюю деревенскую жизнь. Рано утром, почти что с восходом солнца (а как хотелось в это время спать!) вставал. Надо выгнать скот на выгон, который располагался за деревней у широкого луга. По возвращении надо было нарубить дров для печи (топились дровами), на вечер и на следующее утро. Позавтракав чем бог послал, полол огород, косил траву, пока солнце не так пекло. После таскал воду из колодца, который располагался в пятидесяти метрах от дома. Взрослые рано утром уходили на колхозные работы: кто на сенокос, кто на жатву, если она подошла. Когда бывало свободное время, а это бывало в основном вечером, играли на поляне в разные игры… С какой радостью мы, деревенская детвора, выбегали на улицу после дождя, бегали по лужам босиком… Сколько помню, как наступали тёплые дни, я никакой обувки не надевал на ноги. Всё лето босиком. Только с наступлением холодов надевал обувь…
– Приехали! – прервал мои воспоминания голос моей жены. Я, увидев перед собой фельдшерский пункт, затормозил машину и остановил почти у самого крыльца. На двери фельдшерского пункта, как знак предупреждения, что сегодня выходной и вы не ко времени сюда приехали, висел огромный амбарный замок в замкнутом состоянии.
Я рассеянно взглянул на жену.
– Надо спросить вон у той женщины, – рукой показала жена на женщину, которая выгоняла корову со двора, – где найти хозяина этого заведения.
Я завёл машину и направил её к тому двору.
– Доброе утро, хозяюшка! – поздоровался я, вылезая из кабины. – Нам срочно нужен врач, не скажете, когда он появится в том здании?
Женщина средних лет с добродушным лицом и приятной внешностью мило улыбнулась нам и приятным голосом произнесла:
– Ой, мил человек, вам очень не повезло…
– А что так? Что-то случилось? – не дав дальше говорить женщине, спросил я, изобразив на лице удивлённо-печальный вид.
– Его не будет, – слегка печальным голосом произнесла она. – Не скоро он будет. Он заболел. Вчера его отправили в районную больницу. А вы что хотели, мил человек?
– Спасибо, добрая женщина!
– Что же вы… – начало было говорить женщина, но я её уже не слушал. Обстановка торопила меня. Быстро сел в машину и включил передачу.
– В хуторе нам больше делать нечего, – сказал я, трогаясь с места. – Поедем прямо в город. Не будем терять время. Тридцать пять километров – не такое уж большое расстояние. Хутор связан с городом асфальтированной дорогой. Думаю, минут за пятнадцать-двадцать доедем. В утренние часы дорога не так загружена. Транспорта будет меньше, чем днём. Ты следишь, моя дорогая, за девчонкой, как она?
– Я постоянно слежу за ней. Мне кажется, она не подаёт признаков жизни.
Я встревоженно глянул на жену.
– Рука не холодная, проверь?
– Я постоянно проверяю её руку. Вроде бы не холодная. Но уверенности у меня нет. Вот дыхание совсем не ощущаю. Может, остановимся? Проверим, дышит или нет через зеркало. Как ты думаешь?
– Будем надеяться. Будем просить Всевышнего, чтобы он сохранил ей жизнь, – сказал я, чтобы как-то успокоить и поддержать жену.
– Я тоже в мыслях постоянно молюсь и прошу об этом Бога. Скажи, дорогой мой муж, ты хорошо запомнил голую женщину?
– Что это ты вдруг заговорила про голую женщину? Не ревновать ли ты задумала? Пустая твоя затея. Запомнить, может быть, не совсем хорошо и ясно запомнил, но кое-какие детали – лицо, например, волосы – остались в памяти.
– Хороша она собой?
– Хороша ли она собой? Почему ты спрашиваешь у меня про её красоту, разве ты сама её не видела?
– Я-то видела, но, знаешь, всё как-то расплывчато, туманно, не чётко запечатлелось в моей памяти. Вначале я её увидела спросонку, когда ударилась лбом о лобовое стекло. Не до смотрин было. Только мимолётно. После, как она появилась в просвете, тоже нечётко и неясно из-за тумана. В памяти у меня сохранились крепко и чётко её черные, густые, длинные, я бы сказала, красивые волосы. Сюда я ещё добавила бы красивую, упругую правую грудь. Её волосы на какие-то секунды рассыпались по сторонам, когда она находилась перед машиной, и на миг обнажилась грудь. Тут же она исчезла. Вот лица совсем не запомнила. А ты лицо её хорошо рассмотрел? Запомнил, красивое?
– В сущности, я больше всего и лица и видел, чем все остальное. У меня ведь тоже не очень-то много времени было, чтобы хорошо её рассмотреть, оценить. Причиной тому густой туман. Вначале так неожиданно она возникла из тумана перед машиной, что я растерялся, опешил, я не боюсь сейчас признаться, что онемел от испуга и страха. Не до разглядывания было. Тоже так, мельком, мимолётно видел. А когда появилась второй раз, она была далековато от меня и, двигаясь к речке, я больше смотрел себе под ноги. Потом искал место для перехода реки. Когда перешёл реку, она совсем пропала. Если сказать честно и на совесть: могу признаться, что черты лица, весь её облик оставили приятное, я бы добавил ещё, привлекательное впечатление. Только вот лицо, как я успел заметить, уж очень сильно оно смуглое – не мой вкус. Чего греха таить, не могу не признаться тебе, жёнушка, мне тоже посчастливилось на мгновенье узреть её обнажённую грудь.
На этом месте у нас разговор прекратился. Каждый думал о своём. Некоторое время мы ехали молча.
– А ведь расскажи все это людям, никто не поверит, – тихо, либо я слышал, либо для себя, проговорила жена и тяжело вздохнула.
Я мельком взглянул на жену. По её сосредоточенному лицу я понял, что она усиленно о чем-то думает. Заметив, что я обратил на неё внимание, она тут же продолжила:
– Если бы мне рассказали, я, вероятно, тоже не поверила. Невозможно поверить! Сразу скажут, что это все неправда. Всё это ваши выдумки, фантазия! Слушать даже не станут.
– Слушать, может быть, станут. На какого слушателя нарвёшься. Ну и пусть, – поддержал я жену. – Пусть не верят. Не прими в голову. Мы-то с тобой знаем. Мы видели своими глазами. Есть результат, есть вещественное доказательство – это самое главное. Спасём девчонку, раскрутим тайну, тогда уж точно поверят. Тогда уж точно не отстанут от нас, прося рассказывать эту историю. Поверь мне! Недаром говорят: пока не увидишь, не поверишь! Так что все у нас впереди! Сейчас у нас главное – довезти девчонку живую в больницу. Видишь, вот уже впереди замаячил наш город. По пути в больницу я тебя завезу домой. Не возражаешь?
Жена вопросительно уставилась на меня.
– Может, и я с тобой в больницу?
– Я ещё не знаю, сколько времени пробуду в больнице. Знаешь, сколько у меня хлопот будет. Зачем все это тебе? Ты и так устала, переживала, самое время тебе отдохнуть. Как только я освобожусь, и сразу к тебе. Я тоже устал. Так что жди меня! Договорились?
– Договорились, – с неохотой согласилась жена. – Ты долго не задерживайся. Тебе тоже нужен отдых. Я буду переживать за тебя и за девчонку. Я жду!
– Хорошо! Как только решу все вопросы, я тут же домой. Жди!
* * *
Ещё не было шести часов, если быть точнее, без трёх минут шесть утра я въехал в вечно не закрывающиеся ворота центральной городской больницы. Ровно в шесть часов я подъехал к дверям приёмного отделения. В такой утренний час территория больницы пустовала. Ни единой души. В больнице ещё движения не началось.
Я дёрнул дверь приёмной, она тут же открылась. «Значит, не я первый сюда попал», – подумал я, входя внутрь здания. Приёмная находилась справа от входа в больницу, примерно в трёх метрах. Я прямиком направился в приёмную. За столом стул дежурного врача пустовал, а медсестра на втором стуле, напротив пустующего стула, положив голову на сложенные руки на столе, явно дремала. Она не слышала, как я вошёл.
– Добрых снов, сестричка! – тихо прошептал я ей в самое ухо. Не успел я как следует выпрямиться, как она мгновенно оторвала голову от стола и слегка задела моё лицо.
– Ой, простите, задремала! – испуганно посмотрев на меня сонными глазами, проговорила она. – Я сильно ударила вас? Простите, я не хотела! – она растерянная, с виноватым видом стояла передо мной.
– Да успокойтесь вы, мне совсем не больно. Лёгкое прикосновение, и все. Но если вы так переживаете и расстроились, то такой же лёгкий ваш поцелуй на моё больное место совсем избавит меня от боли!
– Вы правда хотите этого? – быстро откликнулась она на мою реплику.
Глаза при этом засияли и лёгкая улыбка покрыла её лицо. По её настроению я понял, что она намерена исполнить моё предложение, но я остановил её:
– Я пошутил, тоже простите меня! Теперь серьёзно скажите, где дежурный врач?
– Евгений Иванович? – быстро мигая ресницами, проговорила медсестра.
– Евгений Иванович дежурит сегодня? – спросил я.
– Да. Он что, нужен вам?
– Ещё как! Нужнее не бывает. Где он сейчас?
– Поднялся к себе в отделение. Позвать его?
– Не надо. Дайте мне номер его телефона.
– Номер его телефона лежит под стеклом на столе.
Я поднял трубку телефона и набрал номер. В трубке послышались длинные гудки. Я стал ждать. Через некоторое время в трубке послышался знакомый голос:
– Кто спрашивает?
– Евгений Иванович, доброе утро! Что, не узнаешь своего старого товарища?
– Рудольф Васильевич? Ну, здравствуй! Какими судьбами в такую рань? Я что – нужен?
– Ещё как нужен! Спустись, пожалуйста, в приёмную, и как можно скорее. Я жду!
– Я понял. Иду!
Минуты через две в приёмную зашёл Евгений Иванович. Мы обменялись приветствиями, и я на ходу, взяв его под руку, повёл к выходу из приёмной. В нескольких словах изложил суть дела.
Подойдя к машине, я открыл дверку, и мы с Евгением Ивановичем аккуратно вынесли девчонку из машины. Медсестра, присутствовавшая рядом с нами, засуетилась и побежала было за носилками, но я остановил её, крикнув вдогонку:
– Не надо никаких носилок, я сам понесу её! – меня сопровождали Евгений Иванович и медсестра. – Евгений Иванович, жизнь этой пострадавшей молодой девчонки полностью зависит теперь от тебя. Прошу тебя, сделай все возможное, даже невозможное, но спаси её. Спаси её!
Когда я вышел из реанимационной, ко мне подошла медсестра и повела к столу заполнить карточку на девчонку. Что я мог ей ответить на её вопросы? Я сам не знал ни её фамилии, ни имени, ни отчества, ни её адреса.
– Ничего не надо записывать, – сказал я, посмотрев на медсестру.
– Почему? – последовал удивлённый вопрос медсестры. – Я должна заполнить карточку на больную. Как же мне быть?
– Потому что я сам ничего не знаю. Вы не переживайте, отвечать буду я. Хорошо?
– Ну, хорошо, – ответила она и как-то странно посмотрела на меня.
«Я ведь не виноват, что ты странно смотришь на меня, – мысленно оправдывался я перед медсестрой, – что у девчонки, когда мы её обнаружили, не было при ней никаких документов».
Пока врачи занимаются с девчонкой, я решил поговорить с судмедэкспертом по поводу её девственности. Моё чутьё подсказывало, что её могли изнасиловать. Иначе как объяснить отсутствие у неё трусиков и лифчика. Её непременно сегодня же должен обследовать судмедэксперт. С такими мыслями я направился к зданию морга, где располагался кабинет судмедэксперта. По пути в морг вспомнил, что вряд ли судмедэксперт в такую рань будет на работе. Я глянул на часы. Время восьмой час. «Что делать? – стал размышлять. – Возвращаться назад? Как-то не очень-то прилично возле морга крутиться». Сам по инерции продолжал движение к моргу. Приблизившись, вдруг заметил, что дверь морга приоткрыта. «Пойду, проверю!».