Экзамен
Мне очень нужно въехать в эту гору. Гора поросла берёзами, и что там, за её вершиной, пока не видно. Но там – главное. Что это за машину мне подсунули? Без опознавательных знаков. Автобус вроде советских времён «Таджика», и этот автобус то и дело меня не слушается. Я кручу руль до отказа, а он поворачивает замедленно, и я едва не врезаюсь в одну из берёз. И всё же въезжаю на самую вершину.
Теперь я вижу, что дорога круто сбегает вниз. Слева вздымается откос, справа – глубокий обрыв. Внизу автостоянка, а дальше – толпы народа. Крутовато. С замиранием сердца трогаю «Таджик» с места и начинаю спускаться. Руль по-прежнему крутится почти вхолостую. Как вообще можно ездить на такой рухляди. Я ухитряюсь проехать, не свалившись с откоса, почти весь путь, но вдруг понимаю, что отказали тормоза! Хватаюсь за ручник и понимаю безнадёжность ситуации, хоть выскакивай и, вцепившись в бампер, тормози ногами! Толпа замерла, и все лица обращены ко мне. Чёрт! Что же делать?! Я с силой жму на тормоз, и мне кажется, что автобус начинает замедлять ход. Обойдётся? Рано радовался – в конце концов, врубаюсь в целую кучу машин.
Рядом никого. «Может, не заметят?» – думаю я и потихоньку выбираюсь из автобуса. С безразличным видом иду через толпу, на меня вроде не обращают внимания. Иду и никак не соображу, что это за задание – то ли больница, то ли жилой дом, то ли аэропорт. И тут меня прошибает холодным потом: я же голый! Бросаюсь в какую-то каморку, и, к величайшему облегчению, нахожу там затасканный синий рабочий комбинезон. Слава Богу – впору.
Дверь отворилась:
– Ну что же ты? – Николай суёт мне в руки сумку с инструментом. – Давай быстрее, все уже давно ждут!
Мы подходим к металлической решетчатой башне. Вершина её теряется где-то в тумане. Толпа вокруг напряжённо смотрит на нас, и Николай, хлопнув меня по плечу, хрипло произносит:
– Ну, Никодим, давай! Не подкачай, Никоди-мушка…
Я забрасываю сумку за плечо и начинаю подниматься по металлическим перекладинам. Дело привычное, и через несколько минут толпа внизу превратилась в кашу из маленьких запрокинутых вверх личек. Вот уже и глаз не различить. Но я-то знаю – смотрят. И замечают каждое моё неверное движение. Такой уж экзамен. И почему сдавать его нужно непременно голым?! Это очень, скажу я вам, неприятно – висеть голым над огромной толпой. И тут очередная перекладина, в которую я вцепился, вдруг легко отделяется, и я едва не срываюсь! В последний момент хватаюсь за другую, но она, словно пластилиновая, рвётся в руках. Уже опрокидываясь навзничь, самыми кончиками пальцев ухитряюсь вцепиться в третью, но она начинает тянуться, словно резиновая, и я чувствую спиной бездонную пропасть. Я заваливаюсь, заваливаюсь, перекладина рвётся… Воздуха не хватает! Сердце вот-вот… из толпы далеко внизу доносится:
– Пристегнитесь!
О чем это они? Я пада…
– Застегните ремень, пожалуйста, мы снижаемся.
– Что?! А, да, спасибо.