I. Предисловие
/из книги «Классики о классах»/

Конечно, называя книгу – «Классики о классах», я имею в виду учение классиков марксизма-ленинизма о рождении, развитии и гибели классов человеческого общества. Для мыслящего человека это будет нескучным чтением.

Книга представляет собой сборник больших и малых статей, написанных в разное время для газет, журналов и сборников, и составлена в хронологической последовательности. В них ничего не изменено. Потому что истина не стареет, и от невостребованности актуальность ее только возрастает. Даже при исходной наивности.

Все статьи, как и тезисы докладов, были в свое время отклонены. По датам написания работ можно судить – когда. Отклоняли газеты: «Правда» и «Труд», «Социалистическая индустрия» и «Советская Россия»; журналы: «Коммунист», «Вопросы философии», «Философские науки», «Научный коммунизм», «Молодой коммунист», «Сельская молодежь»; издательства: «Прогресс», «Знание» и «Московский рабочий». Отклоняли не за ложность написанного, а именно за истинность, разоблачающую официальные идеологические позиции. Теоретическое разоружение партии /поймет читатель!/, как и скрытое предательство марксизма, произошли задолго до Горбачева. Сам он стал лишь наиболее мерзостной их отрыжкой: довел дело до предательства социализма.

Подаваемый здесь материал свидетельствует, что ни наше общество в целом, ни коммунисты в частности, за исключением единиц, марксистского учения о классах не знают, не понимают и пользоваться его методологией не умеют, что и побудило меня выступить с этой книжкой. Почти все в данном вопросе – от школяра до академика – стоят на сталинской точке зрения, навязанной нам в 1936 году через сталинскую Конституцию Союза ССР. Сталина хулят, но держатся его взгляда.

Согласно этой точке зрения, социализм – «классовое общество». И она упорно выдается за марксизм, хотя в действительности является его грубейшим искажением, повлекшим за собой трагичные последствия. Трагичные в силу того, что выполнившая свою историческую миссию диктатура пролетариата, перенесенная в бесклассовое общество, обернулась для него новым Левиафаном, пожирающим своих детей. Не марксизм, а его извращение создало этого Левиафана.

Этот простой, по сути, вывод, прояснивший тайну неоправданных репрессий, а теперь и причину трагичного поражения социализма, кристаллизовался не сразу.

Когда репрессии в стране приняли массовый характер, будущий автор (это я) только родился (1938 год). А выйдя из стен Московского государственного университета им. Ломоносова на излете «хрущевской оттепели» (1966-й), думал как все – некритично. Как научили. И только открытие новой общественной движущей силы в лице новаторского, рационализаторского и изобретательского движения заставляло с сомнениями вновь и вновь возвращаться к вопросу о «классах при социализме».

– Как же так? – думал я. – Если новаторы решают проблему уничтожения социального разделения труда, т. е. снизу проявляют высшие способности, а это предваряющая коммунизм историческая задача, то это возможно только при снятии классового вопроса пролетариатом.

Я начал внимательнее вчитываться во все слова, буквы, точки и запятые, относящиеся к классам, заново открывая марксизм. И вскоре увидел, в каком чудовищном противоречии, от учебников до академических статей, стоит официальная идеология к подлинному марксизму-ленинизму. Вместе с этим пришла и догадка: раз В. И. Ленин включал задачу уничтожения классов в переходный период, значит, должны же быть какие-нибудь свидетельства на этот счет перед принятием Конституции победившего социализма.

Я поехал в Москву, в «Ленинку»… И у меня от волнения дрожали руки, перехватывало дыхание, ломило в затылке, когда я вычитывал сборник с недвусмысленным названием «О ликвидации классов в СССР», изданный в Ростове-на-Дону Азчериздатом в 1936 г. по материалам тогдашней партийной прессы. Оставалось только сопоставить это с речью т. Сталина при утверждении Конституции СССР в ноябре 1936 года. И стало ясно, что искажение, на котором мы стоим, идет от Иосифа Виссарионовича, разоблаченного Хрущевым только на чуть-чуть и не в главном.

Коротко говоря, Сталин «законсервировал» социальную структуру, объявил социализм «классовым обществом», чтобы сохранить диктатуру пролетариата, на вершине которой он восседал, как Бог с апостолами Политбюро. Признай он социализм – в соответствии с учением марксизма-ленинизма, в соответствии с большевистской программой 1919 года – бесклассовым обществом, и от диктатуры пролетариата, с ее НКВД, исправительными лагерями, командной ролью партии, пришлось бы отказаться ради самоуправления народа с демократическими Советами, с влиянием партии изнутри, снизу, а не через диктат, сверху. В этой ситуации возрастала бы роль рядовой личности в истории, ради чего и делалась революция, и даже генсек вновь должен был бы превратиться в административную фигуру, управляющую делами партии, а не государством, организующую коммунистов, но не командующую ими. Поэтому та демократизация, о которой начал было говорить Хрущев и потом до полного недержания разговорился Горбачев, исторически в повестку дня встала в 1936 году.

Но Сталин предпочел остаться рулевым № 1, пожертвовав верностью марксизму. И на социализм с самого рождения оказалась наброшенной смирительная рубашка из колючей проволоки. Проблема, не решенная в свое время, обернулась переходящими из одного в другое уродствами по сию пору.

Из диалектики известно, что всё, что переживает себя, превращается в свою противоположность. Если классы исчезли, а машина подавления осталась, она неминуемо оборачивается против тех, кто ее создал и кого она призвана защищать. Выполнив свою миссию, уничтожив врага, она, тем не менее, продолжает охотиться и уничтожать тех, кто попадает ей под руку. Автоматически. Не сознавая своих действий, но ревностно оправдывая свой хлеб. Ведь саму себя она отключить не может. Она продолжает искренне выполнять свою функцию. И если врага нет, она его ищет. И находит. А если не находит, ей помогают. И, естественно, из орудия борьбы за социализм она превращается теперь в орудие его подавления, помимо своей воли.

От этих мыслей у меня между лопатками пробегали то холодок, то испарина. Я понял, что при всей важности полученных выводов сообщить их не дадут, и поставил задачей атаковать не критикой, а позитивом: просто открыть глаза общественности на подлинную теорию ленинизма в классовом вопросе, на исторический потенциал новой движущей силы, на научное понимание человека.

Где там?! Сделать открытие, разгадать какую-либо тайну гораздо легче, чем сообщить об этом людям. Я еще не понимал тогда, как многим выгодна извращенная точка зрения. Это потом я пойму, что людям бывает выгодна ложь и они защищают ее до остервенения, пока кормятся ею. Сколько ведь было кандидатов, докторов наук, академиков, сделавших на этом свои карьеры и обласканных верхами, что истина им как нож; к горлу. Мы возмущаемся сегодня продажной, псевдодемократической прессой, которая захватила и монополизировала средства массовой информации, которые к тому же были выстроены на народные деньги. Но ведь она вышла оттуда, из советского времени. Она холуйствовала перед властями тогда, угодничает и сегодня, ради сохранения местечек. Даже руководители ее остались практически те же, но быстро сориентировавшиеся.

Для Отто Лациса, к примеру, бывшего зам. главреда «Коммуниста», или Олега Попцова, бывшего главреда «Сельской молодежи», руководящая роль пролетариата была незыблемой и нетленной, и поэтому мысль о бесклассовости социалистического общества или преемственности движущих сил в истории была крамольной и недопустимой. Читая и вынося решение, они проверяли ваши мысли на соответствие мыслям власть имущих. Паскудство же, однако, заключалось в том, что у власть имущих не было на этот счет никаких мыслей. Поэтому лацисы и попцовы охраняли не руководящую роль пролетариата, а власть и спокойствие своих хозяев – в соответствии со своей продажной сутью, ибо страстно хотели не народу служить, а жить в элитарном достатке, пребывая на вершине своей пирамиды. В этой страсти они нерушимы и ныне.

Но, может, вы думаете, что другая сторона лучше? Как бы не так! Попробуйте опубликоваться с новыми идеями у Ю. Изюмова («Гласность»), В. Чикина («Советская Россия»), А. Проханова («Завтра»), слывущих коммунистами и патриотами. Если вы не входите в «проверенное», сложившееся по связям окружение, у вас также нет шансов.

В их шелестящих «идеалами» газетах сплошная тоска и занудство: легковесная критика настоящего и утробное нытье по прошлому, пустая бравада ради самовозбуждения и столь же пустые угрозы, мечты о величии и практическая несостоятельность теоретических потуг. Яркость языка обычно скрывает убожество мысли. Но главная их беда не в этом. Они относятся к народу как к страдающей стороне, хотя достаточно идейно вооружить его. «Без революционной теории, – говорили наши классики, – не может быть революционного движения».

А вооружить нечем, потому что нет понимания истории. А нет понимания истории, потому что так же отреклись от марксизма, как и их противники. Заняты больше собственным лицом, чем мобилизацией народа. Проще говоря, тащат его в разные стороны.

Они забыли, что прогресс – это не смена лиц в руководстве страны, которая им представляется наивысшей ценностью, а смена движущих сил в авангарде истории. Если хочешь служить народу (народ в общем-то рыхлое, не качественное понятие), то открой движущую силу, подвигающую его по пути прогресса. Когда интеллигенция в свое время от бесконечной говорильни перешла на службу конкретной, определенной движущей силе, у нее получилась социалистическая революция. Но сегодня она мечтает о Третьем Риме, слиянии белого и красного движения, о примирении между грабителем и жертвой по национальному признаку, а движущей силы, выразительницы исторического прогресса на современном этапе, не знает и как задействовать ее, не думает. Среди них идет междоусобица более или менее ярких личностей за выдвижение в лидеры, с последующим переходом во властные структуры с ореолом лидера партии или вождя нации.

В этом, пожалуй, самая глубокая трагедия нашего народа. Мы платим за исторический прогресс так дорого, и всегда есть люди, способные оценить его жертвы и страдания и вывести к новым горизонтам развития. Но авторитеты и лжецы в области «духовного производства», озабоченные лишь собственным процветанием и более искушенные в межличностной борьбе, сводят на нет все их усилия. Десять лет (имеется в виду с 1986 г.) так называемая «духовная оппозиция», именующая себя то «непримиримой», то «ответственной», попросту проедает накопленный нравственный потенциал советского народа и ничего стоящего не дает ему взамен.

Или взять тех же диссидентов или так наз. «демократов», претендующих на роль выразителей индивидуализма или духовного избранничества. Если бы они доподлинно хотели что-нибудь путное сделать для народа, было бы достаточно все свои требования свести к одному единственному – требованию к властям быть верными марксизму-ленинизму не на словах, а на деле. Поскольку ни одна другая концепция в мире не сулила людям столь развернутого и обоснованного развития всех и каждого. Но для этого нужно было понимать историю не желудком, а мозговыми извилинами, знать марксизм лучше академических лизоблюдов, ценить постигшие народ испытания выше, чем собственные амбиции. И, главное, – не сводить дело к злой или доброй воле правителей, а к причинно-следственным зависимостям.

Но они пошли не к народу, а к его врагам. Демократию искали только для себя, а не для общества. Марксизм, который мог бы им помочь, отвергли, вместо того чтобы понять его.

Я, родившись в деревне, всегда ненавидел клопов, тараканов и крыс. Теперь к этому списку добавились и «демократы». Хотя у марксизма с демократией никакого противоречия нет. Более того, только он, марксизм, и может привести общество к демократии. Подлинной – для тружеников, созидателей и новаторов, а не для воров, подлецов и шкурников. Демократия для всех – это пустой звук, питательный бульон для потребителей, паразитов всех мастей, т. е. наследников и продолжателей дела клопов, тараканов и крыс. Действительная демократия возможна только в бесклассовом обществе, которое и было идеалом наших великих учителей-классиков.

И, тем не менее, я приветствую то, что произошло в августе 1991 года. Только понимаю это по-своему, по-марксистски. Не будь тех достопамятных событий: отката танковых колон и распада ГКЧП, обусловленных волей восставших масс, – вряд ли у научных коммунистов, сознавших застарелое несоответствие надстройки уставшему от нее обществу, это когда-нибудь получилось. И все же это была не победа демократов над ГКЧП, а победа именно народа, т. е. стихийной демократии, над выродившейся и прогнившей «диктатурой пролетариата», которую демократы просто присвоили себе, воспользовавшись давно зреющим недовольством народных масс политикой постоянного ущемления их прав и потребительских запросов.

О чем собственно жалеть? Разве это был подлинный социализм? Ведь всего 7% от промышленного потенциала страны, по признанию того же Горбачева, работало на непосредственные нужды населения. Страной правили окопавшиеся наверху недоумки, с нацеливающими подсказками высоконаучной элиты. Массы работали с натугой, на износ, живя в бедности и недоедая. Мы осушали болота и заболачивали пустыни, изменяли ландшафты и поворачивали вспять реки; громоздили один проект века за другим, выкачивали недра и загаживали среду обитания; оборона съедала столько, что можно было уморить страну до войны. Наше Политбюро мыслило себя стратегом в классовой борьбе с мировым капиталом и все подчиняло этой борьбе, не замечая, что шло на поводу у противника и своими руками вело войну с собственным народом.

Конечно, то, что мы получили взамен в результате пресловутой перестройки и реформ, еще того хуже. Те, кто нас душил, приступили теперь к методичному, сдобренному ложью и обманом обворовыванию. Причем, ту самую выродившуюся «диктатуру пролетариата» они быстренько (это было нетрудно: ведь места в ее иерархии занимали не по заслуге, а по связям) переделали, вытолкнув все честное, в диктатуру номенклатурного криминалитета, чтобы со временем, когда наворованные богатства превратятся в наследуемый капитал (по правилу: дети за отцов не отвечают), превратить ее в диктатуру буржуазии, благо что структурно все эти диктатуры, кроме целей, почти не отличаются.

Массам сейчас не до хорошего: быть бы живу. Поэтому большинство мечтает просто вернуться в прошлое: отдайте назад социализм. Не важно: плохой, хороший – отдайте. Но это значит опять перечеркнуть понесенные жертвы и лишения.

Власть действительно нужно взять. Через отрешение президента – не по болезни или возрасту, а по совокупности государственных преступлений, им совершенных. И устанавливать далее, с возвращением Советов, не «диктатуру пролетариата», а диктатуру Закона, с помощью которой провести не экспроприацию с репрессиями, а реверсию (возврат подлинному владельцу) собственности с конфискацией награбленного по решению суда, с нормативным отбыванием повинности, с Народным Трибуналом над вдохновителями грабежа и разрушения страны. То есть, во-первых, не допустить превращения воров и мошенников, лжецов и подлецов в класс буржуазии. И, во-вторых, сразу же двинуться вперед, в будущее, за авангардом, новой движущей силой общества, которая есть и объективно рождена предшествующей стадией развития, которая, в силу своего новаторского, революционного отношения к средствам производства, является сегодня выразителем исторического прогресса человечества (читай об этом: М. Бойков, «Отвергнутый коммунизм…» и «Правда о человеке»).

«Об эпохе нельзя судить по ее сознанию», – говорили классики. Ныне происходит не превращение социализма в капитализм (мало ли, кто чего задумал или кому-то что-то пригрезилось), а объективное, вне мыслительных оценок, продолжение развития социализма в коммунизм, как бы это ни казалось парадоксальным. Ленин не раз говорил о попятных ходах истории и о возможных переделках в строительстве социализма. Состоялось (и без этого, видимо, нельзя было обойтись) ЕСТЕСТВЕННОЕ ОЧИЩЕНИЕ социализма от уродливых, антинаучных и антинародных форм правления. И далее неизбежно предстоит его ОБНОВЛЕНИЕ на научных основах и, благодаря этому, действительное, с опорой на новую движущую силу, восхождение в коммунизм. В коммунизм для всех, а не для отдельных и избранных. В коммунизм для тружеников и творцов, а не для воров и идейных перевертышей.

С этой целью необходимо – как рычаг этого восхождения – создать ФРОНТ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ДЕМОКРАТИИ /ФКД/. Не слияние произвести всех коммунистов в одну партию, чтобы потом она стала ядром новой «диктатуры пролетариата» с одним вождем /как это было в условиях классовой борьбы/, а объединение имеющихся компартий, со всеми их различиями, в единый Фронт против преступного режима, духовного мракобесия и номенклатурного разбоя.

В последующем, при конституционном учреждении общенародного государства, ФКД подвергнется упразднению, так как в коммунистическом обществе нет смысла и не должно быть места для партий. Это будет демократия не для партий, а для людей, всех членов общества. Люди станут коммунистами не по партийной, а общественной принадлежности.

Тогда воспрянет подлинный расцвет общественного самоуправления. Ибо коммунизм есть более богатое по своему содержанию общественное и историческое явление, чем представления о нем каких-либо партий, теоретиков, вождей. Новаторство среди коммунистов из предпосылки станет отражением всеобщего новаторства в общественном бытии и производстве.