Изверги, дедушка и смоковница

Многоуважаемая учительница Зумруд! Вы, может быть, рассердитесь на меня, а может, даже накажете. Но, поверьте, я вынужден написать эту историю вместо сочинения. Ни в коем случае не подумайте, что я хочу показать свой талант писателя. Эта история все время сидит у меня внутри. Я дышу вместе с ней, пью воду, ем, засыпаю и просыпаюсь. Меня все время терзают изнурительные моменты в этой истории, не давая жить. Не думаю также, что могу освободиться от этого камня на душе и найти какое-то облегчение, даже если поделюсь со своими друзьями и одноклассниками. Историю эту надо излагать подробно и в спокойной обстановке. Упускать в рассказе какие-то моменты – это все равно, что описать большую гору в виде холмика. Поэтому я решил все, что накопилось у меня, вылить в школьную тетрадку. Хотя бы успокоюсь тем, что это будете читать вы – уважаемый человек. Вполне возможно, что эта поучительная история затронет и ваше сердце, заденет вас за живое. Может, вы даже дадите прочитать мое сочинение своим коллегам.

К этой истории можно придумать различные заголовки: «Мой дед», или «Смоковница», или «Жестокость». А можно объединить их и дать обобщенный заголовок: «Изверги, дедушка и смоковница». Так, по-моему, будет лучше. Здесь кроется все: и частичка, и целое. И капля, и море.

Учительница Зумруд, еще раз прошу извинить меня. Пожалуйста, отнеситесь ко мне с пониманием.

Итак, я начинаю.

Это произошло два года тому назад – летом. С наступлением лета была написана первая буква этой истории, а весной следующего года поставлена последняя точка в ней.

Изверги… Их можно встретить в любой точке Земли. Кто-то из них начинает войну, чем разрушает города и села, убивает детей, женщин и стариков. Кто-то занимается разбоем и грабежом, доставляя семьям несчастья. Другие же допускают нечестность и подлость, чем губят жизнь тех, кого взяли в мишень.

Мой дед… У нас есть такое выражение: «Человек застал шаха Аббаса у престола, а царя Николая – в пеленках». Это можно сказать также про моего деда, которому уже под девяносто, но осанку свою еще держит. Седая борода придает его лицу благородное выражение. На голове всегда носит чеплашку. В руке все время перекидывает четки и не обходится без молитв. Он хоть и не зарабатывает в силу своего возраста, тем не менее, является опорой семьи. Если проведет рукой по бородке, улыбаясь, – значит, все хорошо, жизнь идет своим чередом, как положено.

Смоковница… Она росла за нашим домом, у забора, отделяющего нас от соседа. Большая часть ее была изогнута и перекинулась на соседский участок. Это было огромное дерево, высотой свыше 3-х метров, толщиной не уступающее иве. Еще мой отец застал ее с самого своего рождения, не говоря уже обо мне. Это дерево служило для нашей семьи не только зеленым насаждением и источником, которым можно полакомиться, оно в то же время являлось для нас символом плодородия, спокойствия и безопасности…

Дни в нашей жизни не все одинаковы. Бывают дни, когда хочется плясать от радости, а бывает, день приносит горечь и неприятности, доводит до слез. Семья наша жила обычной жизнью. Дни наши ничем не отличались и шли своим чередом. Было начало июня.

Дед мой совершал намаз и перекидывал свои четки. Под навесом пил чай с мятой, заваренный мамой. Сидел на старой вековой скамейке и обсуждал жизнь с соседскими стариками. Нередко ухаживал за смоковницей, гладил дерево по стволу и разговаривал с ним.

Отец мой работал в строительной компании. Трудился без выходных. Уходил рано утром, домой возвращался после захода солнца. Руки у него были рабочие, затвердевшие от мозолей.

Мать вела домашнее хозяйство. С утра до вечера возилась по дому: готовила, убиралась, смотрела за курами и еще уделяла внимание нашему с сестрой воспитанию.

Я окончил 8-й класс, а сестра моя – 6-й. Мы оба были на вершине счастья оттого, что начались каникулы – 112 полных радости дней. Я уже писал о том, что наша смоковница приросла к забору между нашим и соседским двором. Соседи наши по ту сторону забора – пожилая бездетная пара – продали свой дом и уехали куда-то. И очень скоро в их дворе закипела работа. Из окна в дедушкиной комнате я нередко наблюдал за стройкой, которая там развернулась. Те, кто купил этот участок, снесли лачугу бывших владельцев, срубили все деревья и кустарники и начали возводить роскошный 3-этажный особняк. Это было настоящим шедевром архитектуры с узорчатыми железными перилами на балконах, высокими дверями и резными колоннами. На окнах комнат играли лучи солнца.

Посередине двора построили огромный бассейн – одно загляденье. В углу была построена роскошная конура для собаки, из чего следовало, что у новых жильцов будут породистые псы.

Поговаривали, что этот двор купил некий Мелик-заде. Я не знал, что это за персона и чем он занимается, но полагал, что это солидный и состоятельный человек.

В середине июня особняк уже был готов. Во дворе выгрузили три мебелевоза с обстановкой для новой виллы. После этого состоялось новоселье. Было устроено торжественное открытие с развешанными разноцветными шарами, шоу-представлением с участием деятелей искусств и банкетом. Меликзаде был мужчиной средних лет, высокого роста и довольно серьезного вида. Несмотря на летний зной, он всегда ходил в костюме и надевал галстук. За ним приезжал «Мерседес» жгуче-черного цвета.

Жена его была молодая красивая женщина. За целый день у нее другого занятия не было, как давать указания прислуге, ковыряться в мобильном телефоне, плавать в бассейне и играть в теннис с девочкой моего возраста по имени Айка. Во всяком случае, ее так называли. Возможно, полное имя было что-то вроде Айсель или Айла, а может, Айтадж. Смугляночка была не сказать что красивой, но достаточно кокетливой и с «изюминкой». Только не подумайте, учительница, что я влюбился в нее. Я, как обычно, смотрел из дедушкиного окна и видел, как она со своей мамой плавает в бассейне. А когда она увидела меня, у нее вырвалось: «Чушка», и она нервно отвернулась. Это прозвище сильно задело меня. Если бы это сказал про меня какой-нибудь пацан, я бы отлупил его по полной за такое унижение. Жаль, что это была девчонка…

Пес у новых соседей был породистый – ротвейлер лоснящейся черной окраски. Целый день он бродил по двору, привязывали его лишь тогда, когда в дом приезжали гости.

У себя мы весь день говорили про эту семью. В ходе разговоров отец, указывая движением головы в их сторону, нередко произносил типа: «Говорят, он имеет доступ ко всем министерствам. Если бы удалось наладить с ними отношения, попросил бы устроить меня на приличную работу», «Вопрос с нашей ипотекой тоже он мог бы запросто решить», «Пенсионное дело деда тоже пустяковое в его руках, только бы наладить с ними добрососедские отношения». Я даже слышал, что на работе папу стали больше уважать из-за нового соседа. А мои сверстники рассказывали всякие байки о полномочиях Меликзаде и завидовали мне, как бы приплетая к нему, словно мне тоже перепадает от его полномочий. Скоро к нам зачастили родственники и знакомые, которых не помню, когда я видел у себя в последний раз. Многие обращались, чтобы отец попросил Меликзаде помочь им в решении каких-то проблем. Отец же, в свою очередь, старался никого не обидеть и всех обнадеживал. Нетрудно было понять, что он каждую минуту пытается уловить момент для знакомства с новым соседом. Но это никак не удавалось.

Иногда он обвинял маму в необщительности, якобы она мямля и поэтому не может наладить знакомство с новой соседкой. Как-то отец попытался даже уговорить сестру, чтобы та позвала их дочку (то есть Айку) поиграть вместе. На что сестра фыркнула, бросив: «Да ну их! С их то гонором…»

А первое знакомство с новыми жильцами состоялось совершенно неожиданно. Было уже начало июля.

Плоды на смоковнице начинали расти и наливаться соком. Дед срывал засохшие листья с дерева, взобравшись на лестницу, и проверял, не завелись ли насекомые на его стволе. В это время Айка подошла к дереву с той стороны забора и на полурусском-полуазербайджанском языке спросила деда, что это за дерево. Дед же радостно ответил, что это смоковница – шах деревьев.

Мой дед, как настоящий тюркский мужик, привязан к земле и семейному очагу. Такие всегда гордятся посаженным своими руками деревом, а также своим потомством. Здоровое плодовитое дерево и умный, сильный наследник во все времена считались предметом гордости для тюркского мужика. Дед охотно стал рассказывать Айке о смоковнице. Говорил, что на апшеронский сорт этой ягоды, ввиду его сочного желтого цвета тонкой кожуры, а также бесподобного сладкого вкуса, всегда имеется спрос во всем мире. Он пояснил, что едят не только свежие плоды смоковницы. Из него готовят дошаб (сгущенный сироп), варенье, а также сухофрукты. Из листьев и корней этого дерева делают настойку, что имеет целебное свойство при лечении различных заболеваний.

Девочка со жвачкой во рту слушала рассказ деда. У меня даже сложилось впечатление, что Айка с нетерпеньем ждет созревания плодов, чтобы скорее полакомиться этими волшебными ягодами.

Учительница Зумруд, в сказках все происходит быстро. Наконец, наша смоковница поспела. Дед попросил у мамы поднос, куда аккуратно сложил отборные плоды, сорванные с дерева, и отправился с гостинцем к соседям, когда вся семья Меликзаде собралась ужинать за столом у бассейна. Я, разумеется, сразу бросился к дедушкиному окну, чтобы понаблюдать, чем кончится его визит. Отец также стоял рядом, но он подглядывал тайком за занавесом.

Меликзаде, надо признаться, встретил дедушку приветливо, предложил сесть с ними. Дед мой поблагодарил и положил гостинец на стол. Меликзаде взял и отведал одну ягоду, после чего стал расхваливать нашу смоковницу. Он сказал, якобы, что наш инжир и на вид приятный и на вкус очень сладкий. А дед, в свою очередь, проявил дружелюбие и сказал, что ветки дерева перекинулись в их двор, а по обычаю, если растение прорастает во двор соседа, значит, достается ему. Так что срывайте и ешьте на здоровье!

После этого дня отец ходил в приподнятом настроении. Думал о том, как достать немного денег и навести во дворе, а также в доме порядок и пригласить новых соседей на чаепитие. Первый контакт с новыми жильцами очень взбодрил отца. Однажды даже я сам слышал, как он кому-то говорил по телефону «Да нет же, мы с ними как одна семья, часто ходим друг к другу. Будь спокоен, я решу твою проблему».

Наша красавица-смоковница в тот год принесла много плодов. Большие зеленые листья, желтые ягоды. Дедушка вскапывал, поливал дерево, промывал листья, белил ствол известью, чтобы не завелись насекомые. Опавшие плоды подметал вместе с листьями, чтобы не наступали на них и не пачкали землю.

Дедушка часто подпевал, когда созревала смоковница. А главное, он почти каждый день водил рукой по бороде. Это был знак благополучия.

Внутри этой желтой прелести скрывались красно-оранжевые оттенки. Это выглядело очень заманчиво. Мы с сестрой срывали созревшую смоковницу, делили пополам и всасывали середину. Несмотря на то, что все лицо наше пачкалось липким сладким соком, от этого получали удовольствие.

Мы угощали также своих соседей и родственников. Учительница Зумруд, дедушка даже несколько раз настаивал, чтобы я отнес в школу и угощал там всех. Но я постеснялся. Эх… Не надо было мне быть таким стеснительным, тогда и вы тоже могли бы отведать нашей смоквы…

Дед говорит: не зря Бог создал эти ягоды в числе первых на земле. Это священный плод, волшебный.

В годы войны с немцами смоковница, оказывается, служила хлебом для людей, люди перебивались сушеными ягодами смоковницы…

Дед мой был настоящим целителем. От боли в сердце он советовал кому-то заварку из листьев смоковницы, для укрепления организма кому-то советовал дошаб, а кому-то от малокровия – сушеные ягоды. Не знаю, насколько это верно, но дед мой говорил, что если на рассвете под этим деревом загадать желание, то рано или поздно оно исполнится. Отец, хоть и усмехался над уверениями деда, но я, во всяком случае, не раз был свидетелем того, как он, стоя под смоковницей, поднимал руки на небо…

Беда всегда приходит, откуда не ждешь. Никогда не подумаешь, с какой стороны она нагрянет. К нам постучалась служанка-толстушка наших соседей (когда я наблюдал из окна, мне всегда казалось, что она вот-вот лопнет) и пожаловалась маме, что мусор от нашего дерева сыплется на их брусчатку и гадит его.

Мама сказала об этом деду. Тот расстроился и не знал, что сказать на это. В тот вечер он лег спать, не поужинав.

Спустя два дня эта женщина заявилась снова. Громким голосом она стала требовать, чтобы мы немедленно прекратили замусоривать их двор. Бедный дед взял метлу, совок и мусорное ведро и направился к соседям, но это тоже не помогло разрядить обстановку. Новые жильцы не согласились с предложением деда ежедневно убирать мусор под деревом.

В силу своей обостренной интуиции дед предчувствовал тогда приближение беды. Ходил как туча, ничего не ел, замкнулся в себе.

Через неделю после первого визита служанки-толстушки к нам в дверь громко постучали. На этот раз к женщине присоединился хилый мужик. Он говорил так сердито, словно извергал вулкан изо рта. Оказалось, что это наше поганое дерево навредило их породистому псу, за которого заплачено, ни много ни мало, пять тысяч долларов. Выяснилось, что пес этот объелся посыпанными на землю плодами и в результате получил расстройство кишечника.

Толстушка в заключение сказала:

– Это вам так не пройдет!

На следующий день к нам пожаловали двое лиц с папкой в руке и в галстуке. Они представились сотрудниками ЖЭКа и категорично заявили, что нам необходимо срубить сук на дереве.

Сколько ни пытался дед объяснить им, что нельзя срезать увесистую часть дерева в такое время года, те не хотели даже слушать и заявили, что за три дня должны выполнить указание.

Люди порой очень жестоки, учительница Зумруд. Не хотят идти на компромисс. Бедный дед дважды пытался поговорить с Меликзаде. Пошел к ним домой, но дверь ему никто не открывал. Часами стоял у дороги и поджидал жестокого соседа. Наконец, ему удалось застать его и поговорить с ним. Однако сосед не хотел отступать: поганое дерево должно быть срублено, вот и все. Даже умудрился нагрубить старику, мол, невозможно ходить во дворе, шлепанцы прилипают к земле, это нетерпимо…

Был субботний день. Все были дома, кроме отца. Мы были взбудоражены. Вдруг резко открылась калитка. Во двор ворвались двое мужчин с пилой в руке и направились к смоковнице. А командовал ими один из тех, при галстуках, который приходил к нам до этого.

Дедушка в ужасе набросился на тех, кто приготовился спилить дерево. Он кричал:

– Рубить дерево – это преступление! Остановитесь, не делайте этого!

Но один из них – верзила – оттолкнул дедушку. Старик ударился о забор. Меня переполняла злость. Утирая слезы рукавами, я набросился на них и стал орать:

– Не рубите наше дерево!

Однако верзила, который оттолкнул деда, вмиг взял меня в охапку и поставил на середину двора. Когда они начали спиливать ствол дерева, дед еще раз крикнул:

– Не совершайте грех, не делайте этого! Бог вас накажет!

Потом он поднял руки к небу и мгновенно окаменел. После этого дед потерял сознание и упал. Мама подбежала к нему, вырывая на ходу волосы на себе. Учительница, клянусь Аллахом, я говорю правду: по мере того, как эти люди двигали пилой взад и вперед, по стволу дерева сверху донизу текла вода. Дерево плакало. Так и есть.

В тот день дед получил инфаркт и попал в больницу. С тех пор у нас изменился образ жизни. В доме уже не были слышны веселые голоса. Мы перестали собираться за чайным столом, смотреть всей семьей телевизор. Порой мы живем в счастье, видим его, дотрагиваемся до него, чувствуем его запах, пробуем на вкус, тем не менее, не представляем себе, чем мы владеем. Лишь когда роняем его, подобно хрустальной вазе, и видим, как она разбилась вдребезги, тогда словно резко просыпаемся и осознаем, что мы потеряли.

Дедушку выписали из больницы через полтора месяца. Он был плох: согнувшийся, подурневший. Никогда не ходил за дом. Занавеси на окнах всегда были задвинуты. Он не мог видеть пень спиленной смоковницы. Пни – это надгробные плиты убитых деревьев. В этом я убедился.

Ни отец с матерью, ни родственники, как ни старались, не могли утешить деда. Старик словно гнил на глазах. Надолго упирался вдаль потускневшими глазами, в которых часто наворачивались слезы…

А через некоторое время дед и вовсе слег.

С наступлением осени нас одолело грустное настроение. Я жил в страхе потерять любимого дедушку, а грустное настроение, смешавшись с этим страхом, терзало меня изнутри. Учительница Зумруд, вы, наверное, поняли, как тяжело протекал для нашей семьи тот период. Хотелось убежать куда глаза глядят. Вы можете подумать: невелика беда. Подумаешь – дерево спилили. Но это было не обычное дерево. Для нас оно было как член семьи, как близкий друг.

Можете себе представить? Ноги непроизвольно вели меня полакомиться плодами смоковницы, отдыхать в ее тени, стоять под ней и загадать желание. Я доходил до того места и обнаруживал вдруг, что дерева уже нет. И мне снова приходилось переживать боль от его порубки. Пила, которая уничтожила дерево, спилила также мою веру в жизнь и в людей. Однажды в ветреную погоду я слышал даже шелест его листьев. Этот звук я могу распознать среди тысячи других. Листья нашей смоковницы шелестели по-особому. Это было словно музыка, берущая иногда высокие ноты…

Поверьте, учительница Зумруд, деревья тоже имеют душу. Не знаю, как у изживших свой век и засохших, но душа безвременно умерших деревьев иногда кружится над пнем, шелестя листьями.

Были последние дни октября. Я вышел в город. Отец, решив, что я уже подрос, ежедневно давал мне 50 копеек (приблизительно 50 центов – авт.) на школьные расходы. Я же половину этих денег тратил, а половину экономил. Таким образом у меня накопилось 12 манатов (приблизительно 12 долларов – авт.). На эти деньги я хотел себе что-то купить. Конечно, на свои сбережения я не мог приобрести то, о чем мечтал, то есть компьютер, мобильный телефон и «Play Station». Но все же что-то можно было купить. Взять хотя бы дорогую общую тетрадь для записи оригинальных идей, которые нередко посещают меня, или авторучку, пишущую чернилами…

Когда я проходил мимо торговых рядов, внимание мое привлек пожилой мужчина, который продавал саженцы, выставив вдоль по стене. Какая-то непонятная сила направила меня к этому ряду. Я стал пересматривать саженцы. И внезапно мне в голову пришла ценная идея. Я спросил у торговца, нет ли среди них смоковницы. Тот ответил, что есть. И стоила она недорого – всего 7 манатов. Я выбрал самую крупную из всех, поинтересовался, как посадить, а также ухаживать за саженцем, и поспешил домой. Меня встретила мама. Я сказал ей, что надумал, и прошел за дом. Выкопал яму, пока мама держала саженец, посадил его, а потом поливал в течение трех дней.

Учительница, кажется, я тяну. Итак, завершаю свой рассказ. Я считал дни и с нетерпением ждал наступления весны, ждал, когда мое дерево начнет прорастать. А когда в начале апреля увидел почечки на ветках, радости моей не было предела. Я побежал к деду.

Он лежал неподвижно. Посмотрел на меня, но глаза его ничего не выражали. Я поцеловал его в лоб. «Встань, посмотри, что тебе покажу», – сказал я. Когда дед равнодушно повернул голову в сторону, я произнес дрожащим голосом: «Взгляни, наша смоковница вернулась».

Я отодвинул шторы и помог дедушке подойти к окну. Учительница, вы не можете себе представить, как ожил мой дедушка, пролежавший долгое время в постели. Посмотрев на дерево некоторое время через оконное стекло, он поспешил во двор, подошел и стал гладить пальцами смоковницу, приставил к стволу свою щеку…

Наша любимица росла не по дням, а по часам. Она, как чародей, вернула в нашу семью прежнее спокойствие. Теперь деда часто можно было застать улыбающимся и гладившим свою бороду.

А прошлой зимой произошел вовсе неожиданный случай. К дому Меликзаде подъехала автомашина без номера, из которой вышли люди в черных масках. Они заковали его руки в наручники и увезли. Никто не знал, в чем провинился наш сосед, какое совершил преступление. Но все были уверены в одном: это божья кара за то, что он так обошелся с нашей смоковницей. Такие вот дела, учительница. Это все, что я хотел вам рассказать. Люди сейчас не верят в победу добра над злом. Не надеются на то, что наступит счастливый конец. Но, как вы сами убедились, он наступает.

Вы не сердитесь на меня?

Смерть – это не телесное, а душевное состояние. Самая ужасная смерть же наступает, когда человека покидает надежда. Желаю, чтобы Господь никогда не лишал бы нас надежд. Аминь!

Кстати, в тот день я заметил, что вам нехорошо. Знаю, что вас беспокоит давление. Вам поможет настойка из листьев смоковницы. Могу принести, если надо.