2 декабря 1917 г. Святой Поместный Собор Православной Российской Церкви издал знаменитое определение о публично-правовом положении Церкви. Его должен знать каждый христианин. Это – закон для русского христианина до тех пор, пока другой Собор его не изменит. (Сомнительно, правда, чтобы на это кто-нибудь посягнул.)

Пункт первый определения утверждает, что «Православная Российская Церковь занимает первенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение». В таком первенствующем положении, не означающем угнетения иноверцев, православие находится в Греции, ислам – в целом ряде государств.

Пункт третий декларирует, что «постановления, издаваемые Церковью для самой себя, признаются государством имеющими юридическую силу, поскольку ими не нарушаются государственные законы».

Пункт седьмой гласит, что «Глава Российского государства, Министр Исповеданий и Министр Народного Просвещения и Товарищи (заместители) их должны быть православными».

В последующих пунктах говорится:

– об уголовном наказании за поношение Церкви,

– о законной силе церковного брака,

– о полноправии церковных школ,

– о преподавании Закона Божия в гражданских школах для православных детей,

– о запрещении конфискации церковного имущества,

– о беспрепятственном получении прав юридического лица церковными установлениями…

Кстати, последнее означает, что власти должны моментально регистрировать не только епархии, приходы и монастыри, но и братства, сестричества, просветительские и миссионерские центры, союзы приходов и т. п.

Как не обратиться тут к двум важнейшим моментам церковной жизни, за которые православным еще придется бороться.

Во-первых, возвращение церковных регистрационных книг.

Запрещение регистрации Крещения и Брака сегодня выдано за демократическое достижение, поскольку все помнили времена, когда книги просматривались безбожным начальством и крещеных выгоняли с работы. Ныне начальство либо само крестилось, либо пикнуть не смеет, а православные не знают, кто венчан и может быть церковнослужителем или мирским православным начальником, а кто в блуде живет.

Во-вторых, возвращение церковного имущества.

Средства массовой информации время от времени раздувают кампании с требованиями вернуть Церкви у нее награбленное. Почему-то обычно «награбленными» оказываются иконы из наших музеев, чьи сотрудники погибали в интернационалистических большевистских лагерях, спасая эти иконы…

Необходимо не сталкивать во вражде две стороны великой культуры – литургию и музей, – а вернуть все награбленное. Школы и академии, больницы и богадельни, библиотеки и типографии. Все дома и всю землю, принадлежавшие монастырям, епархиям, братствам, приходам. Ведь грабители – не нищие музейные работники, а бюрократическая система государства, сопротивляющаяся возвращению отнятого в Церкви имущества.