Глава 6
Я быстро крутнул баранку, сворачивая во двор, не стоит встречаться с полицией, пронесся еще через два проходных, а когда выскочили на улицу, услышал, как с облегчением вздохнула Эсфирь.
– Нет у меня скрытых, – буркнула она наконец. – Ты их все знаешь.
– Польщен, – сказал я.
– Чем?
– Что мне сразу все выложила.
– Попробовала бы не выложить!
Что она имеет в виду, я выяснять не стал, автомобиль под моей твердой, надеюсь, рукой занял левую полосу, я погнал с максимальной разрешенной скоростью.
– Похоже, – сказала она, – раньше ты подрабатывал угоном автомобилей?
– Хорошо получается?
– Бесподобно, – согласилась она. – Эти штуки от тебя даже не защищаются. Жаль, тоже придется бросить.
– Не тот цвет?
– Слишком многие видели, как ты его спер у всех на глазах так нагло, будто в самом деле доктор наук.
– А нам только выскочить в другой квартал, – сообщил я, – а там зигзугами и кандибобером.
– Пешком?
– А что, – спросил я, – разве планета не стала совсем крохотной?
Она промолчала, а я продолжал наблюдать за Хиггинсом с помощью его же камер наблюдения: нервно расхаживает по кабинету, дважды на ходу в раздражении ударил кулаком по стене, злой и расстроенный, что и понятно, мужчины не любят проигрывать даже в мелочах, а он, хоть и остается строительным магнатом и хозяином провинции с ее нефтяными запасами, все же проиграл в деле перепродажи ядерных зарядов, а это больно бьет по самолюбию.
Ударило бы меньше, будь амбиции поскромнее, но скромный мужчина уже не совсем мужчина, такие выбывают из борьбы на самом первом этапе. Среди бизнесменов уже по дефолту нет ни скромных, ни мягких, само словосочетание «скромный бизнесмен» звучит настолько дико и нелепо, что всякий только иронично хмыкнет.
Продолжая мерить шагами кабинет, он сказал громко:
– Зульфия, ко мне!
Дверь из комнаты секретарши распахнулась с такой скоростью, словно эта куколка прижималась к ней ухом.
Зульфия, высокая и красивая молодая женщина, одетая строго по-европейски, как и в тот вечер, когда по приказу Хиггинса пришла в мою комнату разделить со мной постель, перешагнула порог и остановилась, держа руки почти по швам.
– Да, господин?
– Вызови Карла, – велел он, – и сразу Франца. Пусть Франц захватит доверенных электриков. Это срочно!
– Да, господин, – ответила она и неслышно выскользнула в свою комнату.
Эсфирь покосилась на мое неподвижное лицо.
– Пора бросать автомобиль.
– Еще пару кварталов, – сказал я, – я просто вторым мозгом чувствую, что пока что нас еще не ищут.
– Вторым мозгом? – спросила она. – У нас говорят, жопой.
– А у нас, – ответил я, – задницей. Потому что мы культурные.
– Какая разница, – сказала она, – второе утолщение мозга у всех там.
– Потому динозавры и проиграли, – сообщил я новейшие научные данные, – не ту часть спинного мозга начали развивать, будто женщины… Вон там и остановимся!
Она молча следила, как я умело загнал во двор и спрятал за сараями, чтобы не только полицейские с улицы не увидели, но и во дворе никому не мешал. А кому и помешает, то посмотрит на сам авто и отделку салона и не захочет связываться с таким богатым владельцем, потому что богатство – это сила, грубость и демонстрация превосходства.
Через два часа кружными путями и постоянно проверяя насчет слежки, подошли к ее дому. Она сразу направилась в ванную, а я не стал интересоваться, насиловали ее в плену или не успели, в наше время это такая мелочь, теперь никто не поймет, почему всего сто лет назад из-за такой ерунды женщины топились, вешались, резали себе вены и вообще расставались с жизнью, будто в чем-то виноваты они, а не насильники.
Я все еще водил пальцем по экрану планшета, когда она вышла, шлепая мокрыми босыми ступнями по полу, уже в длинном роскошном халате и с высокой чалмой на голове.
– Ах-ха, – сказала она с неодобрением. – Работает он!.. Нет чтобы, как настоящий мужчина, уже хлопотать на кухне!..
– Кофе почти уже, – ответил я, не поднимая головы, – гренки сейчас еще почтии… или ужее? А вообще, постоянно жрать вредно. Не корова вроде бы. Хотя если вот в профиль…
– При нашей жизни не вредно, – ответила она. – Что накопал? Или нарыл?
– Сперва нанесем визит господину Хиггинсу, – сказал я. – А вот и кофе готов… Или готово, как говорят самые продвинутые.
Я переставил на стол обе чашки, тут же щелкнула пружина тостера, и два подрумяненных ломтика ароматно пахнущего хлеба выпрыгнули из горячих объятий на свободу.
Она положила один на блюдце мне, второй взяла себе и тут же забыла о нем, глаза непонимающие.
– Зачем? – спросила настороженно. – Хочешь дожать?
– Напротив, – ответил я. – Он теперь уверен, что ему ничего не угрожает. Самое время сделать выдирку.
Она не стала переспрашивать, что такое выдирка, только посмотрела удивленно и с тревогой в глазах.
– Но вы же договорились?.. Он теперь служит тебе?
– Да как сказать тебе, чтобы не как женщине…
Она всмотрелась в мое лицо.
– Что-то не так?
– Увы.
– Ты нарочито заключал договор?
– Не совсем, – признался я. – Просто лажанулся. Я лажанулся. Он сперва вроде бы принял мои условия, в самом деле принял, я в таких вопросах разбираюсь, но потом мужское эго взяло верх. Не знаю, объясняли вам или нет на кратких шпионских курсах Моссада, что мы, самцы, очень не любим подчиняться!.. В каждом сидит маленький лидер, у некоторых еще и лежит, а в других, напротив, сразу активно рвется к доминированию… Да ты пей кофе, остынет!
Она спохватилась, захрустела краешком поджаренного хлебца, все еще не отводя взгляда от моего лица.
– Да, Хиггинс не из тех, кто так легко сдастся.
– Я ошибся, – ответил я без охоты, – сделав ставку на разумность. Разум ему велел подчиниться, но годы царствования на вершине империи дали перевес эмоциональному эго. Он хоть и понимает, что действует себе во вред, но уже не может остановиться.
Она сделала первый глоток, буркнула:
– Да, это как скандал. Начать легко, остановиться трудно… И что теперь собираешься?
– Изъять, – сообщил я. – Из общества… Хороший кофе, но это не тот, что в прошлый раз.
Она отмахнулась.
– Да какая разница! Сыплю те зерна, какие в шкафчике. И куда изъять? В тюрьму?
– В тюрьме тоже общество, – напомнил я. – Изъять из бытия. Если загробная жизнь существует, как полагают в Израиле, то пусть он там разворачивается как хочет. Но не здесь.
Она огрызнулась:
– В Израиле ему не место!
– Почему? – удивился я. – Он же в деньгах купается, а евреи деньги любят.
– Арабские шейхи тоже в деньгах купаются, – напомнила она.
– Тоже евреи, – сказал я уверенно.
– Уверен?
– Абсолютно, – заверил я. – Разве арабы и евреи не братья по отцу?.. Ну вот.
– Тогда и вы все евреи, – сказала она сердито. – Десять колен, что значит, племен Израилевых ушли в земли России и там поселились! Когда никакой России еще не было, даже Скифия была не то Киммерией, где гулял козак Конан, не то чем-то еще страшнее…
– Только украинцам такое не брякни, – предупредил я. – У ваших служб есть какие-то данные о Хашиме из Йемена?
Она задержала чашку у самых губ, взгляд ее поверх фарфорового края стал совсем подозрительным.
– А кто он?
– Вот уж еврейская привычка отвечать на вопрос вопросом, – сказал я с неудовольствием. – Я вот тоже хочу знать. Странно, о нем ничего не известно…
– О многих ничего не известно, – отрезала она. – В основном это те двуногие, как ты их называешь. На твой высококультурный взгляд, они уже лишние на этой планете?
– Абсолютно, – подтвердил я, – но мы придумываем, как избавиться… Если не заметила, уже начали это нужное и полезное дело.
Я неспешно сделал долгий глоток, она неотрывно следит за моим лицом, но, думаю, теперь хрен что поймет, я быстро осваиваю свои скудные ресурсы.
– Это тоже двуногий, – согласился я, – но с ним связано что-то не совсем законное, что еще ладно, мы все нарушители, но еще и не совсем хорошее… Вернее, нехорошее и опасное…
Она поинтересовалась сварливо:
– А где о нем должно быть известно?
– Там, – ответил я туманно, – куда можно дотянуться. Но нет ни у нас, ни в Лэнгли, ни, как догадываюсь, даже в Моссаде. Либо это одноразовый псевдоним, либо вообще не знаю, что такое. Но что-то с ним связано нехорошее…
Она выпрямилась, стегнула по мне взглядом.
– А ты откуда такое взял?..
– По непроверенным, – сказал я, – но заслуживающим доверия данным нашей энкавэдэшной агентуры. У меня есть предположение, но слишком зыбкое…
– Говори, – потребовала она. – Не можешь же ошибаться подряд так грубо дважды?
– Надеюсь…
– Вообще-то можешь, – уточнила она безжалостно, – еще как можешь, но не захочешь же позориться перед женщиной!
– Перед женщинами как раз и ляпаются мордами в грязь, – сообщил я, – когда переоценивают силы, стараясь блеснуть… А ты в самом деле женщина?
– Еще не рассмотрел?
Я сдвинул плечами.
– А вдруг ты только в теле женщины?.. Ладно, если хочешь поучаствовать, то дорого не возьму, собирайся. Когда говорю «собирайся», это не значит красить губы и ресницы. Кофе уже выпила, гренки сожрала, а больше не дам. И так корова.
– А что значит? – спросила она ядовито.
– Да, – сказал я, – ты в самом деле женщина.
Через несколько секунд она встала передо мной одетая, готовая к выходу и с традиционным платком на плечах.
– А ресницы? – спросил я.
– У меня недостаточно длинные? – спросила она с вызовом. – Или редкие?
– Нет, – признался я. – Ты само совершенство. В какой-то мере даже опасное для моего исполинского и всесокрушающего разума.
– В какой?
– Где-то в районе полутора процентов.
– У тебя только эго исполинское, – сообщила она кротко. – И самомнение. А где сейчас Хиггинс?
Я двинул плечами.
– Как у большинства мультимиллионеров, у него несколько роскошных дворцов в разных концах света. Но сейчас он в Арабских Эмиратах. Недалеко от Дубая, кстати.
– И ты знаешь в каком?
Я кивнул.
– Да, конечно.
Она спросила с подозрением:
– А откуда узнал?
Я ответил самодовольно:
– Тебя снабжает и подстраховывает, если успевает, твоя группа, а меня – своя. Люди под глубоким прикрытием, показываться им нельзя, слишком дорого стоило внедрение. Думаю, Игорь с его группой тоже не единственные агенты Моссада в Арабских Эмиратах?
Она поджала губы и не ответила. Я вывел на экран планшета полученный со спутников общий вид здания с обширным двором и хозяйственными постройками, окрестностей, а затем раскрыл файлы с детальными чертежами.
– Вариантов много, – сказал я, – но все ходы-выходы перекрыты, везде охрана. В двух местах вообще автоматизированные системы огня… можно бы попытаться там, но пока рассматриваю вариант насчет шахты лифта. Здесь один грузовой и два пассажирских. В смысле, там один грузовой и два пассажирских…
Она сказала сердито:
– Это я понять могу, не уточняй. Но… как?
– Лучше грузовым, – пояснил я.
Она посмотрела с недоверием.
– А как туда попадешь?
– Хороший вопрос, – похвалил я. – Деловой.
– Ну, знаешь!.. Я хотела сказать, это безумие!
– Карте место, – ответил я.
– Так как?
– На месте решим, – ответил я легкомысленно.
