Ну скажите, кто из нас, увидев в магазине бытовую новинку, станет выяснять, кто её изобрёл? Мы настолько привыкли ко всякого рода техническим новшествам, которые существенно облегчают нам жизнь, что не задумываемся об истории их появления. А зря! Порой она оказывается занимательнее иного триллера. Возьмём тот же АОН – автоматический определитель номера. Вот уж вещь с прошлым! Знаю не понаслышке, ибо создал этот прибор мой друг детства Семён Гендлер еще в 1976 году. «Жизнь» этого поистине сенсационного изобретения у всех на виду – без него мы уже не можем обойтись и дня. А вот изобретатель за своё открытие чуть не поплатился свободой…

19 ноября 1976 года в Комитете ВЛКСМ Краснодарского политехнического института творилось невообразимое столпотворение. И было из-за чего! Из Управления КГБ по Краснодарскому краю поступило строжайшее указание «разобрать на общем собрании института поведение комсомольца Семёна Мееровича Гендлера, вступившего из меркантильных побуждений в преступную связь с сотрудником посольства США в Москве и пытавшегося продать ему своё изобретение – телефон».

Чем, собственно, отличался от своих собратьев изготовленный Гендлером телефон и какой ущерб обороноспособности СССР мог он нанести, попади в руки американцев, краснодарские гэбэшники объяснить руководству не удосужились. Поэтому институт полнился самыми невероятными слухами.

Некоторые студенты-фантазёры договорились даже до того, что Гендлер изобрел такой телефонный аппарат, который с помощью лазерной приставки способен посылать смертоносные импульсы. Изобретатель якобы намерен был лишить жизни всю краснодарскую краевую партноменклатуру. А патологоанатомы при этом сошли бы с ума, теряясь в догадках о причине смерти сановных чиновников!

Недоброжелатели Семёна пошли ещё дальше: их сокурсник, мол, по заданию американской разведки должен был извести не только руководство края, но и уничтожить всё горячо любимое советским народом Политбюро! А что? Сказал же поэт Игорь Губерман: «Вожди дороже нам вдвойне, когда они уже в с т е н е!» Денег у ЦРУ – куры не клюют, а Сенька, всем известно, из долгов не вылезает. Вот и купили американцы парня, сделав из него государственного преступника. К тому же он, во-первых, фанат западной поп-музыки, а во-вторых – ужас подумать! – занимается коллекционированием пустых бутылок из-под виски!

Семён ещё на первом курсе института стал искать среди студентов и преподавателей единомышленников, которых можно заразить своими идеями. А было их у него превеликое множество. У всех, к кому обращался Гендлер со своими предложениями, сложилось о нём впечатление как о человеке не от мира сего. Это в лучшем случае. Некоторые шарахались от него, считая, что у парня попросту «крыша поехала». Однако в планы «краснодарского кулибина» совсем не входило создание второй Останкинской башни, атомохода «Ленин» или аппарата для полёта на Марс. Он задался целью усовершенствовать детище американца Александра Белла, который в 1876 году изготовил и запатентовал пригодный к использованию телефонный аппарат.

И вот неутолимый изобретательский зуд «направил» Семёна в Москву. Во время зимних каникул, в феврале 1976 года, студент из Краснодара посетил американскую выставку «Средства связи США». Там-то на совсем юного и неискушённого Гендлера свалилась «Божья благодать» во плоти руководителя стенда телефонных аппаратов Грига Стефаноффа. Впрочем, эта работа была его официальным прикрытием. На самом деле кадровый офицер ЦРУ прибыл в СССР по линии технической разведки.

Отменный психолог, к тому же прекрасно владевший русским языком, Стефанофф сразу обратил внимание на тщедушного мальчишку-очкарика, который каждый день выстаивал двух-трехчасовую очередь, чтобы попасть на выставку, и покидал её с закрытием, волоча под мышкой кипу красочных проспектов.

Следуя требованиям конспирации, встречаться с Гендлером за пределами выставки Стефанофф не стал – пригласил паренька как обычного посетителя в свой малюсенький кабинет за стендом и там провёл прикидочную беседу.

Как истинный профессионал этот «охотник за головами» интуитивно почувствовал в стеснительном провинциале мощный интеллектуальный потенциал и умение добиваться цели. «У парня явно большое будущее, – решил Стефанофф, – но первому встречному иностранцу своих тайн он раскрывать не намерен».

В разговоре с разведчиком Семён ограничился замечанием, что его способ усовершенствовать телефоный аппарат произведёт фурор в мире техники, а само новшество может иметь неограниченные возможности, в том числе может быть использовано и в военных целях.

Таинственность очкарика вполне устраивала американца – значит, его не трудно будет обучить конспирации. Плохо другое – мальчишка издалека, поэтому могут возникнуть трудности в поддержании с ним связи – ведь КГБ ещё никто не упразднял…

– Скажите, Семён, – вложив максимум теплоты в свой голос, – обратился Стефанофф к собеседнику, – в вашем городе, там, где вы живёте и учитесь, есть большая библиотека?

– Разумеется, это – Пушкинская библиотека… Но должен вас разочаровать: всю техническую литературу я там уже давно проработал от корки до корки. Так что испытываю жесточайший дефицит в информации, касающейся телефонных аппаратов. Тех буклетов, что я набрал на вашей выставке, мне хватит от силы месяца на два…

– А вы что, свободно владеете английским?

– Да, но если в буклетах я ничего не найду, не знаю, что и делать дальше! Я ведь на поездку потратил очень много денег, даже в долг взял, чтобы купить билет в Москву и обратно… Кроме того, потерял уйму времени… – На буклеты можете не возлагать особых надежд, – скептически заметил Стефанофф, – это просто рекламная продукция. Может быть, поступим по-другому?

– Как?

– Ну, скажем, я буду присылать интересующую вас литературу из Штатов…

– Что вы, что вы! – замахал руками Гендлер. – Об этом и речи быть не может! Начни я получать техническую литературу из-за рубежа на домашний адрес, да ещё и на анг-лийском – сразу попаду под «колпак» КГБ… Тогда на моём изобретении можно поставить крест… Нет-нет, этот вариант отпадает!

Стефаноффу реакция очкарика на сделанное предложение пришлась по душе – парень точно не «подстава» КГБ, и на выставку пришёл по собственной инициативе как технарь-фанатик.

– Выход есть! – воскликнул Стефанофф, дружески похлопав Семёна по плечу. – Слушайте внимательно, сейчас мы с вами всё разложим по полочкам. Раз в неделю на адрес Пушкинской библиотеки вам будет приходить почтовая бандероль с интересующей вас технической литературой. Конечно же, служащие библиотеки о прибывающих к ним бандеролях из-за рубежа докладывают в КГБ. Поэтому, чтобы не привлекать их внимание, бандероли будут приходить не из-за границы, а непосредственно из СССР – Москвы, Ленинграда, Киева или Минска. Кстати, свою фамилию в библиотечном членском билете вам надо будет изменить – станете, к примеру, Генделяном, ясно? Насколько мне известно, в Краснодаре каждый пятый житель – армянин… Это обезопасит вас, хотя бы на время, от пристального внимания местного гэбэ. И пока оно, сбившись с ног, будет разыскивать по всему Краснодарскому краю гражданина Генделяна, вы успеете закончить работу над своим изобретением. А победителей, как известно, не судят… Так что времени у вас будет предостаточно! Главное – не терять оптимизма и невзирая ни на что двигаться к поставленной цели… Цель у вас святая, поэтому – вперёд!

Заметив растерянность на лице собеседника, Стефанофф добавил:

– Думаю, что не обижу вас, если выдам вам аванс на изыскательские работы. Одну тысячу рублей…

Не дожидаясь ответа, американец быстро сунул клубок ассигнаций в карман Семёну, дружески похлопал по плечу.

– Видите, Семён, я у вас даже расписки в получении денег не беру… Да, чуть не забыл! – Стефанофф театрально хлопнул себя ладонью по лбу.

– Единственное моё пожелание, или условие – назовите, как хотите, – это не принципиально: я должен п е р в ы м увидеть в работе ваш телефон, договорились? Для этого вы позвоните в Москву с междугородней станции и скажите условную фразу: «У сестры заболел мальчик – мне срочно нужны лекарства». Назовёте день вылета и номер рейса. Об остальном я позабочусь сам, идёт?

– Идёт, – промямлил Гендлер, смущённый натиском американца.

Ближайшие полгода Гендлер исправно получал бандероли с американской технической литературой, благодаря чему сумел в кратчайшие сроки материализовать свою идею…

Своими успехами он, как всякий первооткрыватель, ищущий признания, не мог не похвастать перед друзьями. Он даже продемонстрировал им, как действует созданный им аппарат.

– Я и название ему придумал: «НОС» – Номер Определяет Семён…

Всех присутствовавших охватил неописуемый восторг.

– Сенька, да ты – гений! Александр Белл тебе и в подмастерья не годится! Ты даже не отдаёшь себе отчёта, что произвёл настоящий переворот в телефонной системе связи! Тебе надо немедленно лететь в Москву, чтобы запатентовать изобретение… Немедленно! И денег на дорогу мы тебе дадим… Лети завтра же!

– Да, очевидно, так и придётся сделать, – ответил Гендлер, – а у самого перед глазами возник образ Грига Стефаноффа и данное ему обещание. – Завтра и полечу… Только вот один звонок в Москву сделаю…

– К чему какие-то звонки? Лети так! И прямо с самолёта – в ВОИР (Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов), там тебя поймут и оценят…

– Нет, ребята я так не могу. Я связан словом с человеком, который стоял у истоков моего изобретения. Можно сказать, что именно благодаря его помощи я и создал свой аппарат…

После этого Семёну ничего не оставалось, как рассказать друзьям историю знакомства с Григом Стефаноффым, сообщить о конспиративном способе получения от него технической литературы и данном обещании первым ознакомить с результатами своей работы.

Друзья были единодушны в своём вердикте:

– Ты, Сенька, в благородство играешь, а ведь есть ещё и КГБ, который уж никак не оценит твоих творческих порывов, а попросту отберёт аппарат да ещё, не дай бог, и статью пришьёт за связь с иностранцем… Впрочем, изобретение твоё, поэтому поступай, как знаешь, как велит тебе совесть… Но слетать в Москву и посетить ВОИР ты обязан… С богом!

Назавтра Семён, конечно же, никуда не улетел, а оказался на нарах специзолятора краснодарского Управления КГБ. Но для родителей и окружающих он находился в столице.

Впрочем, в Белокаменную Гендлер всё-таки попал. Под охраной двух дюжих гэбэшников. В Краснодаре какой-то светлой голове удалось сложить два и два и убедить руководство центрального аппарата КГБ СССР в целесообразности использования против американцев изобретения краснодарского паренька.

На некоторое время Семёна даже прикомандировали к 12-му Отделу КГБ («прослушка» телефонов), а его изобретением занялась целая бригада технарей, которым понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, какие преимущества и перспективы сулило открытие Гендлера. Речь, прежде всего, шла о колоссальной экономии сил и средств. Представьте: вам ежедневно в течение 24 часов в сутки надо прослушивать около тысячи телефонов, установленных в рабочих кабинетах посольства США в Москве и на квартирах американских дипломатов. Значит, круглосуточно приходится держать на привязи более трёх тысяч «слухачей» (рабочий день у них – восемь часов). Более того, ещё нужна целая армия сыщиков, которые после поступления звонка на аппарат абонента – американского дипломата – занялись бы выяснением личности звонившего…

Теперь же, используя аппарат Гендлера, всё становилось до примитивности просто: десять сотрудников в смену обслуживали сотню телефонных аппаратов, снабжённых автоматическим определителем номера, и только и делали, что фиксировали в журналах номера телефонов, откуда поступали звонки. Причём аппарат Гендлера был способен устанавливать и номер телефонной будки, и даже из какого города поступил звонок. Чудеса, да и только…

Разумеется, в Комитете госбезопасности моментально засекретили изобретение Гендлера – хранить чужие идеи там умеют отменно, – а в Краснодар отправили депешу, предписывающую изъять у «кубанского кулибина» всю техническую документацию по АОН, а его самого подвергнуть инквизиционной «профилактике» на комсомольском собрании, дабы другим неповадно было вступать в несанкционированные контакты с иностранцами…

В один прекрасный день заместитель американского посла в Москве вызвал к себе коменданта здания посольства и всех строений, являвшихся собственностью Соединённых Штатов в советской столице, и вручил ему список номеров телефонов, которые с того утра начали работать в американской дипмиссии.

– А как же старые? – поинтересовался комендант.

– Ричард, о старых можете забыть. Советы их попросту отключили… Взамен они предлагают нам пользоваться теми, которые указаны в списке…

– А как же?.. – комендант запнулся не в силах выговорить слово «резидентура».

– Послушайте, Ричард! Не задавайте вопросов, на которые вам не даст ответа сам Господь Бог… Судя по всему, русские придумали какой-то технический трюк или реализуют против нас более изощрённую операцию, как знать… Время покажет, ступайте!

И время «показало»: в течение шести месяцев Комитету госбезопасности с помощью аппарата Гендлера удалось выявить и установить более пятидесяти «доброжелателей» из числа москвичей и иногородних, регулярно информировавших американцев о всякого рода ЧП, происходивших на советских промышленных предприятиях, объектах транспорта и связи. Поставляемые ими сведения использовались в передачах радиостанций «Голос Америки», «Радио Свобода», «Голос Израиля», «Немецкая волна» и других «вражьих голосов».

Вместе с тем основная цель, для которой использовалось гендлеровское изобретение, так и не была достигнута – в сети КГБ не попал ни один агент противника. Американцы слишком дорожили агентурой из числа советских граждан, чтобы давать им номера своих рабочих телефонов или квартир. Для этого они использовали другие способы связи, в частности, тайники и личные встречи…

В конце 1970-х телефоны, снабжённые АОН, имели все члены ЦК КПСС и руководящий состав КГБ СССР.

А как же Семён Гендлер? Его так и не восстановили в институте. С началом перестройки он стал «бойцом кооперативного движения», а затем, перебравшись на постоянное жительство в США, занялся разработкой компьютерных программ. Преуспевает…