Сергей Спящий
Городские соты
Приложение называлось «Советский патруль».
– Установи, – посоветовал Колька Синицын.
Кто такой Колька? Одноклассник. Однокашник. Свой брат инженер. Наверное, можно сказать, что друг.
Влад поинтересовался: «Оно мне надо?»
Разговор проходил на заводской проходной. Конец рабочего дня, люди выходили из тёплого и душного помещения в наполненный стылой прохладой воздух. Поднимали воротники. Доставали из карманов перчатки. И, словно мелкая металлическая стружка из-под сверла, разлетались по своим делам.
– Всё просто. Увидел недостаток – фотографируешь, описываешь, указываешь место на карте. Другими словами: сообщаешь, – объяснил Синицын: – Разбором претензий занимается специальная служба. Под это дело и приложение выпустили. В рамках повышения гражданской бдительности. Или солидарности, не суть важно. Главное, инициативным пользователям обещали балов гражданской активности накинуть.
Влад согласился: –Баллы это хорошо. Сам уже пользовался?
– По мелочи. Вчера сообщил о сломанной скамейке в парке. Сегодня отписались, что поставили новую скамейку. Надо будет сходить посмотреть. Ладно, до завтра.
– Бывай.
Колька поднял воротник. Влад достал из кармана перчатки. Удивительно холодный конец августа. Впрочем, синоптики обещали тёплую погоду через несколько дней.
– В наше время нельзя быть равнодушным, – заявляло приложение.
Как будто в какое-то другое время было можно. Влад усмехнулся, но выбрал пункт «установить».
– Только общими усилиями, направленными на… можно добиться…
Влад перестал читать. Он и так всё это прекрасно знал. Интересно: баллы гражданской активности засчитают?
Одиннадцатый час вечера. Не то, чтобы очень, но для семейного человека уже поздно. Автобус летел через накрытый ночью город. Не отклоняясь от маршрута и строго придерживаясь расписания, как и положено автомату.
– Создаваемой пользователем входящей заявке присваивается номер, по которому можно будет за ней проследить.
Город сиял. Город горел. Сотнями миллионов электрических искр разгоняя темноту.
– Благодарим за установку приложения!
– Вам спасибо, товарищи программисты, что разработали.
Коммуникатор запищал и ткнулся в ладонь, предупреждая хозяина: пора выходить. Мигнув на прощание габаритными огнями, автобус покатил дальше. Идти от остановки напрямик минут пять. Но пройти напрямик не выйдет, помешают огороженные покосившимся забором остатки торговых павильонов. Закопчённые, обвалившиеся развалины. Павильоны выгорели ещё при старой власти. То ли кто-то специально поджёг, то ли случайно, теперь уже не узнаешь. Новая власть огородила пепелище забором и сочла задачу выполненной. День за днём. Год за годом. Приходится обходить, тратя лишние пять-десять минут.
– Это, конечно, не поломанная скамейка в парке, – подумал Влад – но почему бы и нет? Если власть хочет получать обратные отклики, то мы ей эти отклики с радостью предоставим.
– Благодарим за проявленную сознательность.
– Пожалуйста, программа. Это было не сложно.
– Обращение будет рассмотрено в установленные регламентом сроки.
– И на том спасибо.
Миллион сиюминутных электрических огней над городом отразился в зеркале вечного звёздного неба. Отойти в сторону от ярких фонарей остановки, задрать голову и смотреть, пытаясь найти подмигивающие точки спутников. Красиво.
Утром на завод. Вечером домой. Пять дней в неделю творишь, решаешь задачи, выдаёшь продукт. Тратишь по восемь часов в день, чтобы улучшить этот мир с перерывом на обед и парочку перекуров. Время от времени начинает казаться, будто получается – улучшить. Пусть даже в малости. Самой малейшей малости.
Влад заметил её, как только миновал проходную. Свежий воздух лохматил волосы. Ностальгирующее по уходящему лету вечернее солнце сверкало в кронах деревьев яркой позолотой. Коллеги-инженеры, творцы на зарплате, в конце пятничного рабочего дня разлетались брызгами расплавленного металла, проливающегося через узкое горлышко заводской проходной. Влад и сам собирался было «разлететься».
– Здравствуйте, – сказала девчонка. Горчично-жёлтый шарф с кисточками на концах взлетающих при резких движениях: – Вы Владимир Чесноков?
Влад заинтересованно кивнул. Подходя к проходной, он почувствовал, как дрогнул в кармане ком, извещая хозяина, что где-то рядом находится чей-то чужой ком, настроенный на уник Влада. Поэтому, выходя на улицу, Влад крутил головой, выискивая кого-то знакомого. Но вместо этого подошла незнакомая девчонка в горчично-жёлтом шарфе. На студентку похожа.
– Большакова Маша.
– Константин. Можно просто Костя, – без спроса, как всегда делал с молодыми и красивыми девушками, влез в беседу Синицын.
Девчонка кивнула, но продолжила обращаясь к Владу: – Вы подавали жалобу на окружённую забором свалку?
Надо сказать, что рабочая неделя выдалась суматошным. Как всегда неожиданно вскрылась ошибка планирования. Болванки обещали подвезти только в четверг, а готовые изделия требовались уже во вторник. Кто-то здорово отхватил по шапке и это, конечно, приятно. Но расхлёбывать ситуацию пришлось операторам станков. Нет болванок нужного типа, значит придётся использовать другие. Начальство сказало: думайте, ищите, генерируйте идеи – вы ведь советские инженеры. Колдуйте и крутитесь, инженеры. Сроки срывать нельзя.
Выкрутились. Переписали программы. Процент брака прыгнул до сорока процентов, в отсев уходила чуть ли не половина болванок, но план удержали. У Влада в станке лопнуло сверло, пришлось менять. В четверг пришли нормальные заготовки и все вздохнули свободно.
Поэтому нет ничего удивительно, что Влад не сразу вспомнил о какой жалобе говорит девчонка.
– Когда сможете начать? – спросила девчонка: – Инструмент дадут, я договорилась, одежду тоже.
Под вечер голова уже не варила, Влад уточнил: – Вы из службы разбора жалоб и заявок?
– Нет, я из Сот. В службе разбора вашу жалобу отклонили.
– Каких ещё Сот? Постойте, почему отклонили. На каком основании? – Влад достал ком и запустил приложение.
– Не хватает людей для разбора завалов и благоустройства территории. Сами знаете, сейчас людей нигде не хватает.
Влад машинально кивнул. У них на заводе тоже не хватало. Станков больше, чем инженеров. Обещали прислать народ на обучение после нового года, а до тех пор лишние станки стояли в режиме консервации и морально устаревали.
– Не совсем понимаю…
– Что тут непонятного. Вы жалобу подавали, что у вас вместо двора под окнами горелый пустырь и окружённая забором свалка? Когда у управления благоустройства дойдут руки до вашего двора неизвестно. Задача, увы, далеко не первоочередная. Придётся решать своими силами. Ну, или, ждать лет пять, если не десять. Насчёт инструмента и расходников, вроде мешков и перчаток, я договорилась. Технику тоже дадут, если у кого-то есть допуск к управлению. Если ни у кого допуска нет, будем выкручиваться. Нужно только собрать жильцов окружающих домов, которым мешает свалка. И вперёд, за дело.
– А вы кто?
– Маша. Я из Сот.
Как будто это всё объясняло.
– Кажется, я слышал о ваших «сотах», – заявил помрачневший Синицын: – Работы предлагается выполнять силами добровольцев? Баллы гражданской активности на уники вы начислить сумеете? Повысить рейтинг лояльности? Про деньги я даже не спрашиваю.
Девчонка, как там её, Большакова Маша, смутилась. Неотрывно глядя Коле в глаза, она сказала: – Начислять баллы активности я не имею права. Изменять рейтинги тоже. Из денежных ресурсов у меня только студенческая стипендия.
– То есть плюшек не будет? – уточнил Синицын.
– Не будет, гражданин. Забора и свалки тоже не будет, если мы как следует, поработаем.
– Простите, гражданка, но мы свои права знаем. Нельзя заставлять человека работать за кукиш с маслом. Для того старую власть и заменили новой.
– По-вашему, лучше жить рядом со свалкой?
– Не наша юрисдикция. Мы, с товарищем, на заводе работаем, а не в управлении по благоустройству.
– Жаль, что вы так думаете.
Она развернулась и пошла. Кисточки от шарфа болтались из стороны в сторону.
Влад попенял Синицыну: – Зря ты так резко. Всё же девушка.
В ответ Колька от души хлопнул Влада по спине и с каким-то удовольствием заявил: – Попал, братец. Придётся помучиться, пока эта отстанет.
– Скажи толком, – разозлился Влад. От дружеского хлопка заболела спина и непонятные тайны раздражали.
– На сайте «Голоса» писали о «сотах». Очередное новаторство. Кузница новых кадров. Подготовка передового отряда. Выявление пассионариев. Школа молодых руководителей с очень жёстким отбором, что-то в таком роде. Это у них вместо практики: каждый должен сам, без использования внешних ресурсов, собрать инициативную команду, так называемую «соту». Не смог собрать – вылетаешь с концами, плохой руководитель. Я сам не до конца понимаю, но суть в том, что уговорить тебя бесплатно вкалывать у них что-то вроде первого практического экзамена. Причём именно уговорить, чтобы ты сам согласился. Камрады пишут на форуме, что рычагов давления нет. Можно спокойно слать лесом без всяких последствий. Зайди на сайт «Голоса», почитай. Только через Google иди, из выдачи «Спутника» его выпиливают.
– Если можно слать лесом, то в чём подвох? – удивился Влад.
– Их там учат, как тебе качественно мозги заморочить. Психологически трюки, разные манипуляционные техники. Эта Маша ведь не отступится так просто. Всеми силами будет пытаться сформировать свою соту, чтобы практику не завалить. Серьёзно говорю, почитай форум на сайте «Голоса».
– Установил, блин, приложение…
Синицын виновато развёл руками. И снова хлопнул по спине: – Прорвёмся!
Ночью Владу снилось какая-то фата-моргана, будто Маша Большакова, девочка в жёлтом шарфике, щёлкает кнутом и гонит его, в одной набедренной повязке, разбирать свалку…
«Спутник» вырезал из поисковой выдачи одни сайты, «Гугл» вырезал другие. Если пользоваться обоими поисковиками сразу, можно худо-бедно попытаться составить полную картину. Ох и тяжёлое это занятие, пытаться совместить две практически не имеющие точек пересечения сетевые реальности.
В коме сохранился уник Большаковой. Влад вышел на её профиль в социальной сети. Тот оказался полностью открыт. В том числе и для гостевого доступа. И даже просмотр географического положения её кома в реальном времени был разрешен. Видимо в таинственных «Сотах» студентов, подобно руководителям высокого ранга, заставляли придерживаться принципа полной прозрачности личной жизни.
Самое интересное, что карта показывала, будто ком Большаковой находится в окрестностях его, Влада, дома. Он выглянул в окно и в тот же момент заметил ярко-жёлтый шарф пытающийся пролезть на оставшееся после торговых павильонов пепелище через дыру в заборе. Кажется, девчонка зацепилась и сейчас осторожно дёргалась, стараясь сорваться с крючка и при этом не порвать одежду.
Убедившись в отсутствии дыр, Маша принялась отряхиваться: – Большое спасибо!
Подсадивший её Влад пролез следом и сейчас они стояли с другой стороны забора и могли любоваться на торчащие из земли обгорелые остовы.
– Бросала бы ты эти глупости, – посоветовал Влад.
– Почему вы вообще терпели эту свалку столько лет? – удивилась Маша: – Собрались бы двором и устроили бы здесь каток или футбольное поле. Или парк.
А действительно – почему? Почему терпели?
Резче чем хотел, Влад сказал: «Это наш двор», – в смысле, не лезь.
– Но это мой город, моя страна и моя планета, – ответила девчонка. Вдобавок развела руками, показывая, что может быть и хотела бы бросить всё, но не может, потому, что город действительно, в какой-то мере, и её тоже. И страна. И, даже планета.
Наверное, в этих самых Сотах их учат так отвечать.
Влад потоптался, сминая распадающиеся в труху остатки горелых досок, не придумал ответа и просто спрыгнул обратно, оставляя девчонку копаться на свалке, если ей так того хочется. Несколько раз он выглядывал из окна, наблюдая за целенаправленными перемещениями жёлтого шарфа по огороженной забором свалке. Один раз выглянул, не нашёл. Залез в сеть, зашёл в сетевой профиль и по обновляющимся в онлайне координатам Машиного кома понял, что он не видит её из окна из-за забора вокруг свалки.
В профиле Большаковой уже появились фотографии свалки, отрывочные размышления о том, как лучше начать её разбирать и подсчёты: сколько всего понадобиться. А она серьёзно настроена.
Серьёзная девочка серьёзно настроена.
Листая сделанные Машиным комом фотографии, Влад наткнулся на снимок своего дома, где, при должном увеличении, разглядел самого себя, выглядывающего из окна с обеспокоенным выражением лица. Ох уж этот принцип прозрачности личной жизни, что для руководителей высокого ранга, что для пытающихся стать таковыми студентов из Сот!
Гадская девчонка собрала людей через сеть. Вообще-то адрес места проживания не показывался при соответствующих настройках профиля, но видимо у неё имелась возможность выбрать из общей базы уники людей живущих по соседству с горелым пустырём. И сейчас Большакова вещала:
– Уже десять лет как советская власть, а вы всё думаете, что если увидел посреди дорогу яму, то сообщи, кому следует, и спокойно иди себе дальше? Нажал пару кнопок в приложении, выполнил свой гражданский долг. Яму пусть заделывают те, кому положено. А ты – герой, потому, что кто-то другой, может быть, даже нажимать кнопочки не стал. Просто прошёл мимо.
А если те, «кому полужено заделывать ямы», не смогут за всем следить и разбирать ваши жалобы? Если они страшно заняты? Если нет свободных людей, совсем нет? Пусть тогда яма так и остаётся, пока в неё не свалится какой-нибудь прохожий?
Нет, я понимаю. Вы почти все люди семейные. Занятые семейными делами, а если не семейными, то личными. Опять же, восьмичасовой рабочий день. Наверное, устаёте под вечер?
По закону никто не может заставить вас работать бесплатно. И просить работать бесплатно тоже не может. Даже если это нужно вам самим. Если это ваш двор и ваши дети лазят по горелым развалинам в поисках приключений. Может быть, вам нравятся горелые развалины? Думаю нет. Чесноков Владимир подал жалобу на неблагоустроенную дворовую территорию. Наверное, он думал, что тот, кому положено этим заниматься, придёт, всё быстро сделает и покрасит свежей краской?
К сожалению, прислали одну меня. Остальные, из тех, кому положено, страшно заняты более важными и более неотложными делами. Правда, краску мне дали. Также как и комплекты рабочей одежды и инструменты и пообещали дать технику, если найдётся кто-то умеющий ею управлять. Требуются только люди. Люди с рабочими руками и неравнодушными сердцами.
«В наше время нельзя быть равнодушным» – вспомнилось Владу. По случаю тёплой погоды собрание проходило на улице. Маша, сегодня без своего жёлтого шарфа, уговаривала людей, в свободное время, поработать на их общее и её, Большаковское, благо.
Камрады с форума на портале «Голоса» предупреждали о подобной инициативе сотовцев. И рекомендовали, как следует ответить. Влад решил воспользоваться рекомендациями сетевого разума.
– Маша, можно спросить?
Девчонка повернулась к нему: – Конечно, Влад.
– Расскажи, пожалуйста, про своё задание на практику. Тебе ведь нужно подписать нас на какой-нибудь трудовой подвиг? Разумеется, для нашего собственного блага.
– Вовсе нет, Влад.
– Не… – он споткнулся, словно спортсмен во время бега, и обескуражено переспросил: – Как нет?
– Практика будет зачтена, когда на месте этого пустыря появиться парк или, хотя бы футбольное поле. Другими словами, Влад, когда твоя жалоба на неблагоустроенную территорию будет удовлетворена и закрыта. В целом, ты прав. Сейчас я именно что пытаюсь подписать вас на выполнение моей практики. Ничего не поделаешь: такая уж досталась мне практика – благоустроить ваш двор. Ресурсов не выделили. Так у нас заведено: с обрыва в реку и посмотреть, кто сможет выплыть.
– Я могу отозвать заявку? – предложил Влад решить вопрос полюбовно.
Маша только улыбнулась.
Кто-то из толпы поинтересовался: – А если выплывешь – станешь начальником?
– Не сразу. Если выплыву много-много раз, то когда-нибудь стану. Когда научусь плавать так хорошо, чтобы не позволить тонуть другим. Поэтому позвольте признаться, что мною движут исключительно эгоистичные мотивы. И для их удовлетворения я взываю к вашим эгоистичным мотивам: хотите получить парк для прогулок вместо свалки за дырявым забором?
– Почему обязательно парк? – возмутился стоящий перед Владом мужчина: – Я хочу футбольное поле.
– Лучше подготовить каток к зиме.
– Летом футбол. Зимой каток.
– Товарищи, пусть будет парк. С ребёнком негде гулять.
– Спокойно гражданка. Здесь и на парк для прогулок и на зимний каток места хватит.
– А если я хочу крытое футбольное поле, чтобы и зимой играть можно было?
– Разберёмся!
Столкнувшись взглядом с Владом, Маша лукаво подмигнула. Вот ведь чёртова девчонка!
Вечером на портале «Голоса» форумчане обсуждали новую стратегию сотовцев. Видимо, хитрые студенты Сот тоже читали форум и заранее готовили ответы на каверзные вопросы и контраргументы на все предложенные форумчанами аргументы.
Отложив планшет, Влад заварил сладкого чаю. Переговорил с женой, на две недели улетевшей в Калининград на симпозиум по вопросам изменений климата. Жена жаловалась на затяжные дожди и шутила, что это отличная иллюстрация к её докладу о дрейфе климатических зон. Допив остывший чай, Влад подошёл к окну.
Заметив копошение на свалке, он заглянул в профиль Большаковой и прочитал, что вместе с добровольными помощниками из числа жильцов она приступила к разборам завалов. На сделанных комом фотографиях забавно смущались вышедшие бесплатно потрудиться знакомые и незнакомые соседские лица. На своё и на Машино благо. Это и называется правильной организацией труда, когда эгоистичный мотив сдать практику, умножаемый на эгоистичный мотив получить под окнами парк для прогулок и зимний каток, дают вполне себе альтруистическое поведение? Странная советская математика…
– Полная открытость профиля в сети ничего не доказывает. Думаешь у «кого надо» нет соответствующих возможностей для редактирования или имитации?
Влад пожал плечами. Спорить не хотелось.
– Есть такие возможности, брат! – продолжал то ли убеждать Влада, то ли доказывать самому себе, Колька Синицын: – Поверь мне, есть.
Влад напомнил: – Пятнадцать минут назад не ты ли убеждал вообще никому не верить?
– Погорячился, – отмахнулся Колька.
Понедельник – традиционно тяжёлый день. А вчера, в воскресенье, всё так хорошо начиналось. Всем двором они разбирали начавшую копиться ещё при старой власти свалку. Ладно, пусть не всем двором. Но человек сто набралось точно. Люди радостно приветствовали друг друга, обсуждали как всё здесь хорошо обустроят. Маша Большакова улыбалась каждому, решившему немного потрудиться добровольцу и практически каждый улыбался ей в ответ. Влад сначала собирался поработать часа два, но неожиданно для себя увлёкся. Не успел оглянуться, как обнаружил, что уже вечер и солнце склоняется перезрелым апельсином к горизонту.
Под этим вечерним оранжевым солнцем, отбрасывающим длинные тонкие тени, они сидели на месте недавних работ и ели бутерброды, вынесенные жильцами. В этом было что-то от древнего ритуала братания – обмена едой. Никто не остался голодным. Влад откусывал большие куски от бутерброда с колбасой. Запивал крепким, сладким чаем. Куда более крепким и сладким, чем он любил, а вдобавок ещё и остывшим чаем. Он был полностью счастлив.
Можно легко представить, будто они не жильцы окрестных домов, а строители где-нибудь в тундре. Или в горах. Возводят новый город. А, может быть, даже космодром. Закрыв глаза представить, и бутерброд в руках становится ещё вкуснее, а чай слаще. Расправляются плечи, хочется дышать полной грудью свежестью тундры или холодом гор и смеяться. Открываешь глаза – снова во дворе, посередине старой свалки, которую они постепенно превращают в парк. Не новый город, конечно, но всё же, всё же…
Бутерброды приготовили сами жильцы. И работали тоже они. Зачем нужна была Маша Большакова – непонятно. Неужели они сами бы не раздобыли лопаты, ломы, прочие инструменты? Сами бы не договорились с ребятами из службы вывоза мусора, чтобы те подогнали машину и не нашли бы пару тягачей на пару часов работы? Старые куртки вместо новеньких рабочих комбинезонов, розданных Машей. При желании отыскались бы и лопаты и тягачи и всё остальное бы. И желание даже было. Но, видимо, не доставало чего-то иного. Не всё у них во дворе в порядке с самоорганизацией, если для концентрации усилий понадобилась эта девчонка со стороны.
«Всё началось с его заявки – вспомнил Влад. Вспомнил и улыбнулся: – Сам создал заявку, сам её выполняю. Такое вот у нас гражданское общество»
Конечно, работа далеко не закончена. Здесь ещё пахать и пахать, но, Влад был уверен: теперь они не отступятся, пока не закончат. Просто жалко будет потраченных усилий. А когда закончат, то, возможно, возьмутся за что-нибудь ещё.
– Привет, пчелиная королева, – взмахнул рукой Влад. Не дожидаясь вопросов, поспешил объяснить: – Пчелиная потому, что вот она, твоя сота, практически сформированная. А королева, потому, что пчелиная.
Студентка из Сот присела рядом. Усталая, маленькая королева. Городские соты складываются в ульи. Дворы объединяются в районы, районы в города, а города в страны.
– Не хочу быть пчелиной королевой, – заявила Маша.
– А что хочешь?
Она задумалась: – Шоколадное мороженное. Пока не началась зима, хочу два стаканчика шоколадного мороженного.
Прошло совсем немного времени. Двор изменился. Исчезла свалка, пропал забор. Появился небольшой парк и футбольное поле, временно выполняющее функции зимнего катка. Заново покрашены подъезды. Совет жильцов решил вскладчину закупать продукты, что давало неплохую такую экономию. Он, кстати, тоже появился словно бы сам по себе – совет жильцов.
Что это – коммуна, сота? Как это – форма организации общества или всего лишь образ жизни с немного по-другому расставленными акцентами?
А что до приложения «Советский патруль» – оно всё ещё установлено в коме Влада. Хорошее, в целом, приложение. Даже полезное, наверное. Вот он недавно написал, что автобусы энного маршрута ходят переполненными, и через какое-то время пустили параллельный маршрут. Обратная связь от народа к власти, и всё такое…
Кто такие эти таинственные «кому положено»? Кому положено исправлять всяческие недостатки, положено не быть равнодушными и не проходить мимо? Кто они?
А девочек из Сот на всех может не хватить. И даже наверняка не хватит. Может, их и нет на самом деле, этих Сот…
Но люди есть. Миллионы обычных людей. Целая страна.
