14
В июне началась связь Джей Джей и Йейла. В июле Йейл и Аликс разошлись. В августе Джей Джей и Йейл начали новую роскошную жизнь.
В августе в Сент-Тропезе удовольствие измеряется степенью непринужденности. Погоня за ней занимает двадцать четыре часа в сутки: вокруг бассейна «Библос» или в его баре, украшенном настоящими леопардовыми шкурами; на виллах кинозвезд и модельеров, бизнесменов и бездельников; на набережной, где сверкающие яхты отделены друг от друга лишь узенькой полоской воды, разделяющей одну красавицу с палубой из тикового дерева от другой; в «Мускардэн», «Сенеке» или дискотеках, которые входят и выходят из моды так же быстро и предсказуемо, как восходы и заходы солнца. Рядом с праздной суетой сосуществуют открытые рынки под традиционными большими квадратными зонтиками, где дары Прованса — черные оливки, белые сыры, красные помидоры, зеленые перцы, бобы и головки чеснока с белой или розовато-лиловой кожицей, бочки с золотисто-зеленым оливковым маслом — и утренний улов — моллюски и мидии и крохотные крабы, — и все ингредиенты для прекрасного супа буйабес, влажные и яркие, лежат в тени рядом с одетыми в черное француженками, которые, как и поколения до них, ведут жизнь, зависящую от солнца, земли, моря, не зависящую от причуд и моды, которые превратили Сент-Тропез из заурядного морского порта в один из самых знаменитых летних курортов в мире.
Джей Джей и Йейл сняли виллу, которая была расположена между крепостью и портом.
Так как вилла была расположена на холме, поросшем диким тимьяном, с деревянной террасы, окружавшей бассейн, открывался прекрасный вид на белые дома с черепичными крышами и дальше на мол Жан Ревей, который охранял и наполовину прикрывал маленький порт. Данте, который стремился оставить старую жизнь, но пока еще не нашел новую, принял приглашение Джей Джей быть их гостем. Все заботы о маленькой Жаклин, которой уже исполнилось пять месяцев, взяли на себя Александр и Аликс. Сейчас девочка находилась в Саутгэмптоне под присмотром своей няни мисс Купер, англичанки средних лет. Джей Джей и Йейл, которые открыто жили теперь вместе, устроились на вилле и начали светскую жизнь, устраивая бесконечные приемы у себя и не пренебрегая приглашениями.
Лето семьдесят седьмого года Йейл и Джей Джей прожили в стиле Скотта Фитцджеральда. Роскошь праздности и богатства, общество модных приятелей, ничто не было омрачено воспоминаниями о крови и предчувствиями наказания. Джей Джей и Йейл вместе достигли того, чего не могли достичь в одиночку: они стали людьми, которым подражали. Когда Джей Джей надела днем золотые босоножки на высоком каблуке и бикини, она изобрела стиль, который пересек Атлантический океан и следующим летом получил распространение на американских пляжах среди женщин, которые никогда и не слышали о Джей Джей. Привычка Йейла разливать по бокалам шампанское «Дом Периньон» урожая 1969 года, выплескивая из бутылки оставшийся в ней напиток, попала в газеты Лондона и Нью-Йорка. О некоторых других их привычках не упоминалось в газетах, но все их приятели говорили о том, что Джей Джей занимается любовью с Йейлом, не снимая своих роскошных изумрудов.
— Это правда, — спрашивала Миньон Мирей, киноактриса, известная своим умом и деловыми качествами в такой же мере, как и кошачьими глазами и ногами балерины, — что она не снимает изумруды, когда они…
— Совершенно точно, — подтверждал ее спутник Поль д'Арш, бывший любовник, а в настоящее время ее самый лучший друг. — Данте сказал мне, что Йейл показывал ему следы от бусин на теле.
— Как эротично, — произнесла Миньон, облизывая по своей обворожительной привычке кольцо с восьмикаратным бриллиантом, которое подарил ей ее последний муж, — как развратно!
— Не снимай изумруды, — сказал ей Йейл в самом начале их связи, и Джей Джей, ребенок которой находился по другую сторону океана, а любовник покинул ее, скрыла улыбкой свою грусть.
Было девять часов июньского утра, и они были в доме в Белгревии. Аликс была в Мериленде, и они были в доме одни. Прошлой ночью Джей Джей и Йейл были на костюмированном балу, и Джей Джей впервые надела свои изумруды. Коул Уайтло стремился имитировать парижские балы изящных искусств пятидесятых годов, и бал имел огромный успех. Кокаин разносили на черных эмалевых подносах, русская водка смешивалась с французским шампанским для того, чтобы получился напиток по рецепту самого Коула, а сигареты с марихуаной и гашишем были завернуты в бумагу с золотым обрезом, на которой были отпечатаны инициалы Коула, которыми он подписывал свои рисунки. Музыкальная система, сложностью не уступавшая системам в дискотеках, была включена настолько громко, что листья на висячих растениях колыхались в такт пульсирующим звукам тяжелого рока.
Они пришли, чтобы наслаждаться, чтобы увидеть всех и быть увиденными, чтобы их обоих заметили и оправдали. Там были известные красавицы в тысячедолларовых платьях, рок-звезды, ярко накрашенные и броско одетые, мужчины и женщины, мальчики и девочки неопределенного пола, которые жили для того, чтобы быть там, где происходили события, инвестиционные банкиры, агенты, менеджеры и исполнители шоу-бизнеса, мафия мира моды, модельеры, производители, редакторы и публицисты, писатели, репортеры, фотографы и, подобный привидению, молодой человек, худой как скелет, которого считали лучшим в мире режиссером по свету, красящий ногти в зеленый цвет и глотающий куалюд вместе с кампари. На вечеринке много фотографировали, ее описывали в светской хронике по обеим сторонам Атлантики. Люди, которые о ней только читали, могли подумать, что они что-то важное пропустили в жизни.
Когда-то именно из-за таких вечеринок Аликс и Йейл частенько ссорились. Он хотел бы пойти, она хотела бы избежать этого, и как бы ни разрешался этот конфликт, никто из них не был доволен. С Джей Джей подобных проблем не было, после рождения Жаклин ею овладела какая-то непоседливость, она нуждалась в постоянном движении, у нее появилась потребность в непрекращающихся развлечениях. Их связь, которая началась, когда Жаклин было два месяца от роду, дала повод и для сплетен, и для разговоров, привлекла к ним группу людей богатых, модных, не имеющих корней, беспокойных, творческих или желающих таковыми казаться, которые восхищались тем, как они пренебрегали правилами, как «стильно» они создавали международный скандал. Восхищение и зависть подстегивали Джей Джей и Йейла, они были заговорщиками, скрывающими потрясающий секрет, Йейл начал осознавать то, что всегда предчувствовал. Теперь, когда у него достаточно денег, и он встретил нужных людей, он может заново создать себя. Это новое «я», для которого не было ничего невозможного и не существовало границ, превратилось в главную навязчивую идею его жизни и в конечном итоге в единственную цель его существования.
Джей Джей впервые надела свои умопомрачительные драгоценности, отправляясь на костюмированный бал, и они привлекли внимание, зависть и восхищение. На следующее утро Йейл, который хотел как-то отметить рождение своего нового образа, нового «я», просил ее не снимать изумруды.
— Я хочу, чтобы ты их не снимала, — сказал он, — когда мы с тобой занимаемся любовью.
Обнаженная, с ниткой изумрудов стоимостью двести пятьдесят тысяч долларов, Джей Джей смотрела в глаза своего любовника, улыбалась и просила его ласки. На следующий день в Лондоне уже говорили о последней экстравагантной фантазии Йейла и Джей Джей. Йейл, не в силах хранить тайну, рассказал об этом Коулу Уайтло.
Вначале об их связи знали немногие, но как круги, которые расходятся от камня, брошенного в спокойную воду, информация и сплетни распространялись. Как и положено, Аликс, жена Йейла, узнала обо всем одной из последних. Аликс узнала об этом от Коринны де Саншеваль, которая долго колебалась и наконец решила, что в конце концов Аликс все равно узнает о связи Йейла и Джей Джей и что будет лучше, если она узнает обо всем от друга, а не от врага.
В Лондоне говорили, что Коринна де Саншеваль была раньше любовницей одного из членов семьи Джакобов, но это отнюдь не был унизительный факт ее прошлого, поскольку семья Джакобов, одна из старейших и богатейших еврейских торговых семейств в Европе, была известна достоинствами женщин, которых мужчины этого семейства выбирали себе в любовницы, и щедростью, с которой они относились к ним не только в период их связи, но и после. Для любовниц приобретались красивые квартиры, они элегантно и дорого обставлялись. Им дарили драгоценности, акции и облигации, а также открывали банковские счета, куда вносились ежемесячные взносы. Ни одна из любовниц семейства Джакобов никогда не оказывалась вынужденной просить денег. Кроме того, банки семьи Джакобов в любое время могли дать этим женщинам любой финансовый совет.
Коринна была дочерью богатых буржуа из Турени. Летом того года, когда ей исполнилось двадцать лет, Коринна отдыхала в Биаррице со школьным приятелем, старшая замужняя сестра которого надлежащим образом присматривала за ними, когда она попалась на глаза Эсау Джакобу, которому тогда было тридцать с небольшим, и его дядя подготавливал его к тому, чтобы он со временем смог занять место главы парижской ветви семьи Джакобов. Как и полагается, Эсау развлекал Коринну и ее приятеля на чайных и обеденных приемах и, поняв по реакции Коринны, что его внимание не обижает ее, обратился к ее отцу и предложил условия связи. Отец, будучи французом, а, следовательно, человеком практическим, посоветовавшись со своим адвокатом, согласился, и Коринна переехала в Париж к Эсау.
Эта связь была для нее завершением образования, превратив Коринну из хорошо воспитанной молодой дамы из провинции в грациозную, стильную парижанку. За время ее связи с Эсау все наиболее привлекательные качества Коринны — доброта, мягкость характера и гибкий ум — проявились ярче, в то время как ее менее привлекательные стороны — некоторая недостаточность чувства юмора и свойственная молодости определенная эгоцентричность — смягчились и, до определенной степени, были преодолены. К тому времени, как четыре года спустя связь сама собой завершилась, Коринна превратилась в чрезвычайно элегантную и соблазнительную женщину.
Ее брак с Раулем де Саншеваль — союз, получивший благословение родителей Коринны, ее любовника Эсау и церкви, — начался счастливо и с течением лет стал источником радости для мужа и жены и всех, кому посчастливилось познакомиться с ними. Рауль де Саншеваль в конце пятидесятых годов утвердился как руководитель одной из первых французских фирм в области «паблик рилейшнз». Более того, в прессе его называли человеком, который внедрил современные методы «паблик рилейшнз» в Европе. Рауль, сын парижского бизнесмена, закончил факультет журналистики Колумбийского университета, где он обнаружил, что его журналистские интересы лежали в области сенсационных, а не так называемых серьезных новостей. Ему было сложно написать подзаголовок к статье с обязательными кто, что, когда, где и почему. Но человеческие интересы, так называемые мягкие новости, — интервью с известными людьми, знаменитостями и женами политических деятелей, неофициальные мероприятия, присуждения степеней, рекламные мероприятия, показы моделей давались ему легко, и он все время получал наивысшие оценки в группе за подобные репортажи. Главный талант Рауля, его подлинный интерес касался людей, и его способности стали основой его бизнеса. В Америке в 50-х годах долларовая стоимость умелой связи фирмы с общественностью уже была определена; во Франции того времени об этом еще практически не знали. Рауль, будучи французом, понимал, что его идея создания фирмы, занимающейся «паблик рилейшнз», наверняка натолкнется на сопротивление, но он скучал по Франции и был убежден, что, в конце концов, французы оценят по заслугам предлагаемые им услуги.
Вначале единственными клиентами Рауля были европейские филиалы американских компаний, и даже с ними было трудно заключать договоры, потому что, если они хотели установить связь с общественностью в Европе, они обычно предпочитали создавать свои собственные подразделения «паблик рилейшнз». Трудно было убедить их, что европейцев лучше всего понимает европеец, но после нескольких трудных лет Рауль имел небольшой, но превосходный список американских клиентов. Постепенно к ним присоединились французские компании, и упорство Рауля было вознаграждено.
Женитьба в середине шестидесятых годов Рауля на Коринне обеспечила его не только превосходной женой, но и прекрасным деловым партнером. Лишенная возможности, к ее глубокому горю, иметь детей, Коринна начала работать вместе с мужем, а компания, ее клиенты и все более широкий круг друзей и знакомых окружали их заботой и вниманием. Коринна привнесла в работу компании вдумчивость и понимание того, как помочь людям почувствовать себя спокойными, привлекательными и заслуживающими внимания, в то время как Рауль умел представлять на суд общественности своих клиентов с самой лучшей стороны. Вместе Рауль и Коринна процветали, хотя так никогда и не стали богачами. Да они не стремились сколотить себе состояние. Они, однако, жили широко, везде бывали, и везде их радушно принимали.
Их отношения с Рэймонтом начались в шестьдесят седьмом году, когда они организовали европейскую рекламную компанию по связям с общественностью по случаю открытия отеля «Рэймонт» в Марбелле. Редакторы и журналисты по проблемам туризма, модная пресса, редакторы новостей, корреспонденты и журналисты различных журналов и газет, многочисленные знаменитости, титулованные и известные богатые путешественники были приглашены на открытие отеля, и таким образом внимание и доброжелательные отклики были обеспечены. «Рэймонт» в Марбелле стал тем местом, куда следовало поехать, местом, которое следовало увидеть, а Рауль и Коринна, в результате их успешной работы, стали европейскими представителями по связям с прессой и общественностью всей гостиничной системы Рэймонтов. Когда бы кто-нибудь из семьи Рэймонтов ни оказывался в Париже, Рауль и Коринна устраивали приемы в их честь, и между ними установились как личные, так и деловые связи. Рауль, по возрасту между Сергеем и его отцом, был близок с обоими Рэймонтами, в то время как Коринна, примерно на десять лет старше Аликс, вместе с ней ходила по магазинам и обедала, проникнувшись к ней подлинной симпатией. Поэтому Коринна оказалась в сложном положении в конце июня, когда Йейл Уоррент приехал в Париж и пригласил Коринну и Рауля пообедать вместе с ним.
— Мы только что разошлись с Аликс, — сказал он. — И я хочу вас кое-кому представить.
Коринна не знала о том, что Йейл и Аликс расстались, и удивилась, узнав об этом от Йейла, а не от Аликс. Тем не менее, она согласилась встретиться с Йейлом и его новой подругой «У Максима», в известнейшем парижском ресторане, особенно любимым Рэймонтами. Что бы ни делал Йейл, он не держал это в тайне.
Коринна была потрясена, когда узнала, что новой подругой Йейла стала Джей Джей. Представления были излишни. Коринна, которая думала, что она повидала все, которую трудно было удивить чем-либо, была просто в шоке. В первый раз она встретилась с Джей Джей, когда она была любовницей Александра. Затем, когда Джей Джей вышла замуж за Сергея, Коринна устраивала в их честь приемы в Париже.
Тогда Коринна восхищалась Джей Джей, в первую очередь ее броской красотой, но еще больше той уверенностью, с которой она стала любовницей богатого и влиятельного человека, а затем вступила в блестящий брак с его сыном и наследником. Это был сюжет из волшебной сказки, очень современной сказки, и если даже допустить, что Джей Джей все тщательно просчитывала, в ее поведении доминировали мягкость и спокойное, уверенное в себе обаяние. Сейчас, сидя за обеденным столом напротив Джей Джей, исполняющей новую для нее роль вдовы Сергея Рэймонта и любовницы Йейла Уоррэнта, Коринна была взволнована и даже испугана. На мгновение Коринна почувствовала желание встать и уйти, она не хотела оказываться в центре крайне неприятной ситуации. Но она сразу же отказалась от этой мысли. Коринна не любила публичные сцены. Но дело было не только в этом. Коринна призналась себе в том, что ей было безумно интересно наблюдать эту скандальную ситуацию.
— Почему вы пригласили меня, — спросила она, — именно сюда? — Она обвела глазами зал, в котором было много знакомых ей лиц.
— Все скоро узнают, что мы с Аликс разводимся, — сказал Йейл. — Мы с Джей Джей собираемся пожениться.
— Не слишком ли быстро? — спросила Коринна.
— Мы давно знали, как в действительности относимся друг к другу, — ответил Йейл и затем, обернувшись к Джей Джей, добавил: — Правда?
Она ничего не сказала, только кивнула.
— Надеюсь, вы пожелаете нам счастья? — спросил Йейл Коринну.
Он не мог отвести глаз от Джей Джей; он все время оборачивался, чтобы посмотреть на нее, как будто опасался, что она вдруг исчезнет. Коринна пришла в замешательство; Йейл говорил с ней, но он сам был далеко отсюда — в своих мечтах, в своей влюбленности; он весь был растворен в Джей Джей.
— Я не знаю, что сказать, — правдиво ответила Коринна. Обычные пожелания счастья казались совершенно не подходящими.
— Она прекрасна, не правда ли? — спросил Йейл, явно не замечая смущения Коринны.
— Да, красива, — согласилась Коринна. Все, что произошло с Джей Джей, нисколько не отразилось на ее внешности: она была еще прекраснее, чем всегда: зеленые с поволокой глаза сияли лучистым блеском, точеные черты лица подчеркивали широкий лоб и высокие скулы; она была безукоризненно накрашена, и было невозможно отличить косметику от того, что ей подарила природа. Волосы Джей Джей отливали золотом в мягком освещении ресторана, и потом, когда Коринна пыталась вспомнить, что было надето на Джей Джей, она не смогла сделать этого. Каким бы ни было платье, оно было подобрано таким образом, чтобы не отпечататься в памяти, оставив только воспоминание о необычайной красоте Джей Джей.
— Мы с Раулем были потрясены смертью Сергея, — сказала Коринна, чувствуя, что не упомянуть о смерти Сергея будет непростительной холодностью. Конечно, до Коринны дошли всевозможные слухи о смерти Сергея. Говорили, что это было убийство; утверждали, что это было, напротив, самоубийство. Другие версии давали большой выбор вариантов: Александр Рэймонт собственноручно убил сына, убийство совершил Данте, Джей Джей застрелила своего мужа, в Сергея стреляла мексиканская проститутка. Слухи и сплетни не утихали до сих пор. — Все, кто знал Сергея, все еще скорбят о нем, примите мои соболезнования,
— Я получила ваше письмо с соболезнованиями, — ответила Джей Джей. — Оно меня тронуло, благодарю вас.
— Мы с Раулем очень огорчены, — сказала Коринна и, сменив тему на более нейтральную, заговорила о спорах, разгоревшихся в Париже, по поводу проекта нового центра современного искусства имени Помпиду — Бобурга. Беседа носила совершенно нейтральный характер, пока не принесли кофе.
Обед был окончен, и пока Коринна и Джей Джей ожидали Йейла, который должен был принести из гардероба их накидки, Джей Джей тихо сказала Коринне:
— Пожалуйста, не считайте меня чудовищем.
— Я не знаю, что думать, — искренне ответила Коринна.
— Я ничего не могу изменить. Я жертва, — смиренно произнесла Джей Джей. — Жертва жертв.
Йейл подошел, прежде чем Коринна смогла ответить, и разговор оборвался. Слова Джей Джей не давали покоя Коринне. В ту ночь она не могла уснуть. Она не понимала, что имела в виду Джей Джей, говоря, что она жертва жертв, не понимала она и почему Йейл и Джей Джей вели себя так вызывающе, сознательно сея зависть и недоброжелательность. Неужели они не понимают, как опасна может быть зависть?! И неужели Джей Джей и Йейл не понимают, что они публично оскорбляют и предают Аликс и Александра, который по-прежнему содержал Джей Джей? Неужели они не понимают, что богатых победить нельзя?