Глава 6
Вернулся Тейлор на следующий день. Вестей о Тедди не было никаких. Ни звонка, ни записки от похитителей, ни звука о выкупе. Зато дело о похищении оказалось в центре внимания прессы. На первых страницах газет появились старые фотографии Мариэллы и Малкольма. Шофер Патрик дал интервью, в котором прозрачно намекнул, что в деле замешан человек, связанный с Мариэллой. Фотографии Патрика также появились в газетах, и фотографии Эдит в шикарном платье Мариэллы. Их обоих репортеры сняли в ту ночь, когда был похищен Тедди. Оба гордо позировали. Вчерашние вечерние газеты опубликовали фотографии растерянной Мариэллы, напуганной наглым вторжением репортеров в дом. Кому-то удалось снять Мариэллу в ночной рубашке через окно библиотеки. И хотя шофер говорил о каком-то мужчине, прямых упоминаний о Чарльзе Делони в газетах не было.
— Весьма занятное чтение, — едко произнес Малкольм, просматривая газеты во время завтрака. — Правда, осмелюсь заметить, мне не доставляет удовольствия читать в газетах о связях моей жены с другими мужчинами.
Он не видел Мариэллу со вчерашнего дня, после памятного разговора. Сейчас он все еще выглядел подавленным. Мариэлла же сказала, что ей сегодня получше.
— Я тебе рассказала, в чем дело. Казалось, его слова причиняли ей физическую боль.
— Лучше бы ты все это Патрику рассказала. На этот раз Мариэлла была не на шутку оскорблена и едва не потеряла контроль над собой. И как будто новая иголка вонзилась в мозг.
— Малкольм, лучше бы твои шпионы тебе поточнее доносили.
— Что это значит? — холодно осведомился он.
— То самое. Ты прекрасно знаешь, как относилась ко мне твоя прислуга с самого первого дня, как я появилась здесь.
— Значит, Мариэлла, ты не умеешь быть хозяйкой. Или, может быть, они знали что-нибудь, чего не знал я.
— Да как ты смеешь!..
Она была привязана к нему, верна, преданна. А теперь из-за Чарльза он готов возвести на нее любые обвинения. За эту ночь он сильно переменился. Это несправедливо. Со слезами на глазах Мариэлла вышла из столовой и на пороге столкнулась с Джоном Тейлором.
— Доброе утро, миссис Паттерсон. По лицу Мариэллы он видел, как ей тяжело. Сам он за это время еще раз встретился с Чарльзом Делони, взял с него обязательство не покидать город, но доказательств по-прежнему не было, и алиби Чарльза выглядело достаточно надежным. Пока же ФБР не удалось выйти на след людей, которых Чарльз мог бы нанять для совершения преступления. Было высказано предположение, что Тедди, возможно, увезли в Нью-Джерси. Чарльз Делони остается главным подозреваемым. Какие-то люди, о которых не было никаких сведений, заплатили в свое время Патрику сто долларов. Вот и вся информация, имеющаяся в распоряжении ФБР. Ни Бетти, ни мисс Гриффин ничего существенного не сообщили. Тейлор заботливо спросил:
— Надеюсь, вам сегодня лучше?
Она кивнула. Да только как ей может быть лучше, если Тедди еще не вернулся домой?
— У вас есть какие-нибудь новости?
— Пока нет. Ищем, ждем. Требование о выкупе обязательно поступит, и тогда мы сможем начать действовать. Сегодня я хочу еще раз поговорить с вашей прислугой. Вдруг кто-нибудь что-то вспомнит.
Она согласно кивнула. Кроме того, Тейлор должен был еще раз поговорить с Малкольмом.
Через некоторое время Мариэлла поднялась в детскую и очень удивилась, увидя там мужа. Малкольм трогательно перебирал игрушки сына, гладил его подушку. Сердце Мариэллы сжалось. Она почувствовала раскаяние за недавнюю ссору. Оба они сейчас в ужасном состоянии. Эта комната разрывает ее сердце на части. Вот здесь Тедди недавно лежал в красной пижаме с расшитым воротником, а она гладила его по щеке. Мисс Гриффин так старалась, вышивая узор на воротнике…
— Господи, невозможно же поверить, что малыш растворился в воздухе, правда? — с отчаянием произнес Малкольм. Мариэлла кивнула. Теперь Малкольм смотрел на нее спокойно и печально и уже не был так язвителен, как за завтраком. В этой комнате можно грустить, но не злиться друг на друга. Малкольм сел на кресло-качалку у кровати и молча, не мигая, смотрел на кроватку сына.
— Извини, я был не прав утром. Я просто издерган. Вчера тоже… Мариэлла, это такой кошмар… Что нам теперь делать?
Мариэлла впервые видела мужа в таком состоянии и почувствовала к нему внезапную жалость.
— Будем молиться, чтобы Тедди поскорее был с нами, — сказала она, сжимая его руку.
Несколько минут спустя в детскую вошел Хейверфорд и сказал Малкольму, что в кабинете его ждет Бригитта. Малкольм не мог не заниматься делами, и Бригитта очень помогала ему и глубоко сочувствовала. Она плакала, когда узнала о похищении, и никак не могла в это поверить.
Малкольм отправился вниз, в кабинет. Мариэлла вышла вслед за ним. Ей хотелось побыть одной у себя в спальне. Наконец-то они с мужем помирились после тяжелого объяснения.
При встрече Мариэлла и Бригитта обменялись несколькими словами, расплакались и обнялись. Несколько минут Бригитта просто стояла рядом с Мариэллой — она не могла сразу справиться с волнением и пойти к Малкольму, чтобы начать работу. Мариэлла знала, как Бригитта обожала Тедди.
Во второй половине дня Тейлор наконец закончил допрашивать прислугу по второму разу и попросил разрешения побеседовать с Малкольмом. Он не услышал сегодня ничего нового, но было нечто, удивившее его. Рассказывая о миссис Паттерсон, на этот раз они рисовали совершенно иной ее образ. А вчера перед ним была слабая, испуганная, потрясенная горем женщина. Мисс Гриффин сказала, что миссис Паттерсон всегда слишком нервничала и слишком афишировала свою страсть к ребенку. И в то же время бывало, что иногда она даже отказывалась видеть сына, долго привыкала к нему. В первое время она настолько не проявляла к нему интереса, что, казалось, будто она вообще его не любит. Только в самое последнее время она стала чаще проводить с ним время, «если голова не болела».
Эдит в сегодняшнем разговоре назвала свою хозяйку избалованной дамочкой и прибавила, что могла бы отозваться о ней и хуже. Миссис Паттерсон, мол, тратит на наряды столько, что уже десять раз могла бы разорить мужа. Она вечно дремала, отдыхала, никогда не пыталась заниматься домом, впрочем, все равно никто не стал бы ее слушать. Все в этом доме работают у мистера Паттерсона, работали у него задолго до того, как она появилась в доме. Теперь Эдит лишилась работы, но даже в этом она винила Мариэллу, не Малкольма.
Домоправительница почти ничего не смогла сказать. Она заявила, что почти ничего не знает о жизни миссис Паттерсон. Она ясно дала понять, что для нее миссис Паттерсон не представляет никакого интереса. У нее есть один хозяин — мистер Паттерсон.
Бетти снова рассказала о том немногом, что видела и слышала ночью. Хейверфорд жалел Мариэллу, хотя и не объяснил почему, и вообще отвечал односложно. Патрик, конечно же, продолжал гнуть свою линию насчет «любовника». Тейлор в резкой форме предложил ему поменьше распространяться на эту тему, иначе ему, Патрику, придется подтверждать свои показания под присягой. Кажется, этот аргумент подействовал на шофера.
Итак, выходило, что эту женщину никто не любил, а за что, Тейлор так и не мог понять. У себя дома она жила как нахлебница, и даже те, кто формально обязан был работать на нее, не обращали на нее никакого внимания. У Джона Тейлора сложилось впечатление, что Мариэлла очень одинока в этом доме. Он думал об этом, когда входил в библиотеку, где его ожидал Малкольм. Когда Хейверфорд принес им туда кофе, он решился задать прямой вопрос:
— Скажите, пожалуйста, почему, — Тейлор положил в чашку сахар и принялся размешивать его, — ваши слуги недолюбливают миссис Паттерсон?
Хейверфорд пристально посмотрел на Тейлора и отвернулся.
— Понимаете, моя жена не сильная личность… Она слабая, всего боится, и слуги, наверное, это чувствуют. И еще… — Малкольм запнулся, подбирая нужное слово, — у нее были душевные травмы, скажем так… И она до сих пор страдает от головной боли…
— Но это же не причина, чтобы ненавидеть ее, — запротестовал Тейлор.
Он убедился, что все они так мало считались с Мариэллой, словно она вообще не существовала, работали они все исключительно на Малкольма и ни в коем случае не на нее, притом всячески это демонстрировали. Джон Тейлор пытался понять, не Малкольм ли устроил так, чтобы Мариэлла не имела никакой власти в доме. А судя по всему, она не имела ни малейшего влияния ни на прислугу, ни на гувернантку, которая воспитывала ее ребенка, ни тем более на мужа. Мисс Гриффин сама призналась, что никогда не следовала указаниям миссис Паттерсон. Все нужные распоряжения отдавал хозяин. Но на вопрос, почему так происходило, англичанка не дала удовлетворительного ответа, только пролепетала что-то о том, что миссис Паттерсон слабая и сама не знает, чего хочет. Эти объяснения для Тейлора уже не выглядели убедительно. Ему самому она не показалась ничтожеством. Она разумная женщина, деликатная, а если у нее временами болит голова, так это еще не значит, что она полоумная. Сегодня ему показалось, что все они в той или иной степени убеждены, что она слегка не в себе и ее слова немногого стоят. Ему очень хотелось разобраться, кто же их в этом убедил.
— Не думаю, что ее кто-нибудь по-настоящему ненавидит. Ужасное слово, — улыбнулся Малкольм, но в глазах его была грусть. — Бедная девочка много пережила, и сильной ее не назовешь. Вообще трудно предположить, что она оправится от шока. Этот случай может даже стать для нее последней каплей.
— Вы действительно так думаете? — прямо спросил Тейлор. Он чувствовал, что близок к разгадке, но не знает, что именно ему откроется. И еще кое-что ему хочется узнать, но об этом потом. — Я вас правильно понял? Она больна психически?
— Да нет, конечно, — возразил горячо Малкольм, обидевшись за жену. — Я хотел сказать только то, что у нее ранимая психика.
— А разве это не одно и то же? По-моему, вы мне только что сказали, что ее психика может сломаться из-за похищения сына. Разве долгие годы все обитатели этого дома не считали, что у нее, как вы выразились, «ранимая психика»? Вы им об этом сказали или они догадались сами?
— Я говорил им, что со всеми вопросами надо обращаться ко мне и не беспокоить жену, — раздраженно пояснил Малкольм и добавил:
— И я не вижу абсолютно никакой связи между этим фактом и похищением ребенка.
— В некоторых случаях важна общая картина.
— Общая картина состоит в том, что хозяйка дома — молодая женщина, в свое время пережившая страшную трагедию, о которой вы знаете. Сам я узнал об этом совсем недавно. Два года она провела в санатории для душевнобольных, а потом девять лет страдала от воображаемых головных болей, — жестко сказал Малкольм.
Тейлору очень не понравились его слова. Похоже было, что Малкольм стремится принизить Мариэллу как личность, и каким-то образом ему удалось внушить это всем окружающим. Тейлор пришел к выводу, что иной точки зрения придерживается один Хейверфорд.
— Так вы полагаете, что ее головные боли воображаемые?
— Я уверен, что у нее невроз. Вышло так, что Малкольм сказал больше, чем намеревался, и Джон Тейлор начинал его бесить.
— Вы думаете, есть какая-то связь между ее неврозом, Чарльзом Делони и похищением мальчика?
Этот вопрос настолько обескуражил Малкольма, что он несколько секунд не мог собраться с мыслями. Наконец он сказал:
— Об этом я не думал. Хотя, по-моему, это возможно. Может быть, произошло что-нибудь в этом роде. Не знаю. Вы ее не спрашивали?
— Сейчас я спрашиваю вас. Считаете ли вы, что она могла бы совершить нечто подобное? Считаете ли вы, что она по-прежнему любит Делони?
Тейлор хотел выяснить, считает ли Малкольм виноватой в происшедшем лишь свою жену. Чем дольше он беседовал с Паттерсоном, тем меньше этот человек был симпатичен Тейлору.
— Понятия не имею, инспектор. Вам придется самому это выяснять. Джон Тейлор кивнул:
— Мистер Паттерсон, скажите, каковы ваши отношения с мисс Бригиттой Сандерс?
Этот вопрос он приберегал уже давно, ожидая подходящего момента, чтобы задать его Малкольму. Выражение лица Паттерсона подтвердило, что он на правильном пути.
— Ну знаете ли… — Голос Малкольма задрожал от гнева. — Мисс Сандерс работает у меня секретарем вот уже шесть лет, как вам, я уверен, известно, у меня нет привычки заводить романы с секретаршами.
Такой ответ и был нужен Джону Тейлору.
— Насколько я знаю, на своей предыдущей секретарше вы женились.
Кровь бросилась Малкольму в лицо.
— Мисс Сандерс — очень достойная девушка. Тейлор скрывал торжество под личиной невозмутимости. Но втайне он наслаждался разговором.
— Охотно верю, — сказал он спокойно. — Однако вы немало ездили вдвоем, а однажды даже отправились пароходом в Европу. И всегда заказывали смежные каюты.
— Это вполне естественно, ведь мы работали во время поездки. Поскольку вы столь тщательно ведете расследование, вы, без сомнения, знаете, что я часто беру с собой и вторую секретаршу, миссис Хиггинс. Ей далеко за пятьдесят, и ваши предположения весьма польстили бы ей.
Нет, старшая секретарша не интересовала Тейлора. К тому же он знал, что миссис Хиггинс в последний раз ездила в деловую поездку с Малкольмом добрых два года назад. Но это он не стал говорить Паттерсону.
— Прошу прощения, сэр, если мой вопрос показался вам бесцеремонным. Но раз уж нам приходится исследовать обстоятельства жизни вашей супруги, нам важно знать и ваши обстоятельства. Если человек всерьез влюблен, он способен на многое.
— Уверяю вас, что мисс Сандерс не влюблена в меня.
С лица Малкольма еще не сошла краска.
Некоторое время они поговорили о делах Малкольма, связанных с Германией, о его деловых связях в Штатах, о его партнерах, которые могли бы заиметь на него зуб. Но ничего стоящего внимания не обнаружилось. В конце концов Тейлор пришел к неоригинальному выводу, что Тедди похищен либо из-за денег, либо из мести. Если из-за денег, то похититель вскоре объявится. А если причина — месть, то, возможно, похищение — дело рук Чарльза, и в этом случае оставалось только молить бога, чтобы Делони не причинил мальчику вреда.
Но Тейлор счел необходимым еще раз повторить, что доказательств причастности Делони к преступлению нет, известно только, что он наговорил Мариэлле много всякой чуши. А человека нельзя посадить в тюрьму за то, что он несет чушь. Алиби у него есть, свидетельств против него не имеется, а мотив если и присутствует, то довольно туманный.
— Я все-таки думаю, что это именно он, — уверенно заявил Малкольм, провожая инспектора к дверям. Тейлор кивнул.
— К сожалению, таково и мое мнение. А если мы с вами правы, будем надеяться, что нам удастся представить необходимые доказательства.
Малкольм проводил Тейлора до входной двери, а дальше Джону пришлось самостоятельно пробираться сквозь плотную толпу репортеров.
Два часа спустя, когда Малкольм и Мариэлла садились обедать, зазвонил телефон. Трубку взял полицейский, назвавшийся слугой. Немедленно был включен магнитофон, и вся аппаратура уже работала.
Речь говорившего выдавала в нем жителя Бронкса или Восточного Джерси.
— Да, это мистер Паттерсон. — Отводные трубки уже были в руках у четверых полицейских и у Мариэллы. — Кто говорит?
— У меня здесь один приятель… Маленький такой, в красной пижамке…
Мариэлла побледнела и судорожно сжала трубку.
— Как он? — крикнул в трубку Малкольм и прикрыл глаза.
— Все нормально. Может, замерз чуток. Подкинули б нам денег, мы б ему одеяло купили.
— А с ним я могу поговорить? — как можно спокойнее спросил Малкольм, но стоявший рядом полицейский заметил, что его рука дрожит.
— Не-а… Он дрыхнет. Давайте-ка сначала насчет денег.
— Сколько вы хотите?
— Ну… я бы сказал, хорошее одеяло тысяч на двести потянет. — Линдберг выложил вчетверо меньше. Но игра стоит свеч. — Только, господин Умник, немечеными купюрами. Камера хранения на Центральном вокзале. Оставляете бабки там. Никаких шпиков. Никаких меченых банкнот и всяких там штучек-дрючек. Деньги остаются там, пока мы их не заберем. Когда все будет путем, вы получаете назад вашего пацана.
— Какие доказательства того, что мой сын жив и с ним все в порядке, вы мне представите?
— А никаких, — прогундосил голос. — И вообще, вы меня достали. Вы кругом разболтали, позвали черт-те кого. Все сделали, чтобы мы… убили его.
Когда Мариэлла услышала это, стены закружились перед ее глазами. Трясущейся рукой Малкольм опустил на рычаг трубку и записал полученные инструкции. Впрочем, весь разговор был записан на пленку.
Меньше чем через полчаса в доме появился Джон Тейлор. Мариэлла вся дрожала, лицо Малкольма было серого цвета. Им не дали поговорить с ребенком, поэтому не было никакой уверенности, что звонил настоящий похититель, а не какой-нибудь подонок, увидевший во всей этой истории способ заработать. Люди вообще-то жестоки и иногда развлекаются, не думая о страданиях других. Однако появилась надежда, теперь хоть было, за что зацепиться. Когда Тейлор вышел из комнаты, Малкольм уронил голову на руки и застонал.
К полуночи деньги были готовы. Следственный отдел министерства финансов накануне перевел на счет Малкольма полмиллиона долларов, и в банке приготовили меченые банкноты на эту сумму. Теперь Тейлор связался с президентом банка и попросил двести тысяч. В два часа ночи небольшой черный портфель крокодиловой кожи был уже наполнен и лежал в ячейке камеры хранения на Центральном вокзале. По телефону было ведено поместить объявление в «Дейли миррор», когда все будет готово. Наутро газета вышла с этим объявлением, и несколько десятков переодетых в штатское полицейских буквально наводнили Центральный вокзал. Они бродили по залам, «дремали» на скамейках, закусывали, читали журналы. Но прошло три дня, и никто не явился за деньгами. По-видимому, кто-то просто позабавился по телефону. Надежда понемногу ослабела. Мариэлла была уже почти не в состоянии вставать с постели. Она совершенно ослабела, а Малкольм держался из последних сил. Сказывалось неспадающее напряжение. До Рождества оставалось всего шесть дней. Мысль, что придется провести праздники без Тедди, приводила в ужас. В субботу Малкольм и Мариэлла сидели за обеденным столом, не притрагиваясь к еде, и смотрели друг на друга.
— Почему, ну почему они не пришли за деньгами?
Мариэллу мучила произнесенная по телефону угроза убить ребенка, если что-то пойдет не так. Может, его уже убили?
— Ты же знаешь, Тейлор считает, что это глупый розыгрыш. — Теперь Малкольм опять был резок с ней. Да и то сказать, он сам с трудом держался. — Я все-таки думаю, что это Делони.
— Ну почему они тогда ничего не могут найти? Объясни мне, почему они не могут установить, кто это сделал?!
Она больше не могла чинно сидеть за столом. Даже ставший привычным гость по имени Джон Тейлор не мог уже ее успокоить. Он обещал, что завтра выполнит просьбу Малкольма и проведет повторный обыск в доме Делони.
Результаты не заставили себя ждать. В воскресенье, ближе к вечеру, в винном погребе в особняке Делони среди старых бочек кое-что нашли. Сначала нашедший это полицейский подумал, что перед ним просто ком тряпья, но, отодвинув одну бочку в сторону, он с изумлением обнаружил, что наткнулся именно на то, ради чего они все сюда пришли. Красная детская пижама с синим вышитым воротником. Со всех ног полицейский кинулся наверх, вызвал Тейлора и показал ему свою находку. Тейлор молча подержал в руках пижаму Тедди и решительным шагом направился в комнату, где только что разговаривал с Чарльзом Делони. Тейлор сообщил ему о находке. Чарльз опустил голову и поклялся, что он ничего не делал.
— Много лет назад погиб мой собственный сын, — сказал он. — Я знаю, что это значит — потерять ребенка… Неужели я стал бы убивать чужого ребенка? — Бессмысленные, беспомощные слова, и в глубине души Тейлору хотелось верить этому измученному страданием человеку.
Он вынул наручники и защелкнул их на запястьях Чарльза Делони и позвонил Малкольму и Мариэлле, чтобы сообщить, что Делони предъявлено обвинение в похищении ребенка.
Услышав, что в подвале дома Делони нашли пижаму сына, Мариэлла разрыдалась.
— А где же Тедди?
— Пока неизвестно, — сказал Тейлор, но голос его звучал бодро. — Мы скоро приступим к допросу Делони. Хочу отвезти его к нам. Как только что-нибудь выяснится, я вам позвоню.
Теперь было ясно, почему настоящий похититель не потребовал выкупа. Чарльз мстил, срывал зло, может быть, пытался заставить Мариэллу вернуться, но деньги Малкольма ему были не нужны. Ему был нужен только сам мальчик. И вопрос теперь оставался один: что Чарльз сделал с мальчиком? Где он сейчас? И самое главное: жив ли он?
Когда Тейлор положил трубку, Мариэлла чувствовала себя совершенно измученной. Малкольм не произнес ни единого слова. Он встал с кресла, молча прошел наверх и закрылся в своей спальне.
