Книга: Разорванный круг, или Двойной супружеский капкан
Назад: 45
Дальше: 47

46

Раньше Максим Данилов не пил в одиночестве. Если есть хорошая компания и подходящий предлог: выход новой книги, день рождения, праздник, новоселье или… встреча с красивой смуглянкой — почему бы и не выпить? Но когда он был дома один, когда работал до поздней ночи, позволял себе только пиво в жаркую погоду. Рюмка водки для настроения, за ужином, для снятия стресса, рюмка коньяка от давления — все это было ему непонятно.
До сегодняшнего дня.
До того момента, когда он испугался, что вот-вот свихнется, начнет хохотать и уже не сможет остановиться. Станет колотить лбом о стену и пробьет ее, и следующую, и все стены этого дома, а потом и других домов Москвы, которые встретятся на его пути. Или выпрыгнет из окна на горячий, мягкий асфальт.
Ибо то, что он сегодня увидел и почувствовал, не помещалось в его голове и в его сердце. Увиденное черным облаком окружило его, все сильнее и сильнее затуманивая разум.
Тогда-то он и решил, что лучше быть пьяным, чем сумасшедшим. Изрядно початая бутылка «Московской» стояла на письменном столе перед Даниловым, а рядом с ней — полная рюмка.
Две он уже выпил и сразу почувствовал, как другой туман, не такой страшный, потому что пройдет, обязательно пройдет завтра или уже к вечеру, если поспать, разъедает черную, опасную для жизни пелену. Усталый, измученный организм мгновенно отреагировал на первые пятьдесят граммов под бутерброд с колбасой, а вторая рюмка подействовала еще сильнее.
И притупилась боль в душе, а ощущение страшной безысходности сменялось нарастающим безразличием.
Он хотел встать на колени, прикоснуться губами к смуглой сухой ладошке, рассказать Лене, как любит ее, жить не может без нее, как виноват перед нею за свои страхи и сомнения и за вчерашнюю кошмарную сцену, которую устроила его злобная жена… бывшая жена. А увидел перед собой всклокоченного, помятого, небритого мужика, с которым она, любимая, нежная, одновременно робкая и страстная, красивая… С которым она провела ночь, наверное, такую же бурную, как и с ним.
Имеет право… Не получилось с одним, получится с другим, костюм на мужике дорогой — вот и нашлась ему замена.
Она ничем не обязана ему. Вполне могла бы сказать: ты пришел ко мне злой, наговорил гадостей, что встречаюсь с тобой из-за денег, вот и сиди со своими деньгами, а я найду того, кто не станет меня попрекать.
Не она, он сам себе сказал за нее. И сам же спрашивал: «А зачем тогда приходила вчера?» И сам отвечал: «Я не хотела поступать так, надеялась, ты понял свою ошибку. Но ты ничего не понял и теперь пеняй на себя».
Пеняй, не пеняй…
При чем тут деньги, почему они вообще присутствуют в разговоре о любви?! Ему нужно было убедиться, что она любит его, человека по имени Максим Данилов, а не его деньги, и тогда он отдал бы ей все, что имеет!
Вот и убедился.
А третью рюмку пить не хотелось. Он специально не охладил водку, не купил подходящую закуску — такой идиот и неудачник пусть пьет теплую водку и закусывает черствым хлебом с позавчерашней колбасой! Лучшего он не заслужил!!
И все-таки, как же она могла?! Привести к себе этого мужика, и он всю ночь… прикасался своими лапами к ее красивому, смуглому телу, разглядывал ее, похотливо ухмыляясь, демонстрировал свое брюхо и все остальное… А она томно постанывала, раскинувшись перед ним, грациозно изгибала спину, демонстрируя свое удовлетворение, даже если его и не было… А с ним — было? Все ложь, ложь и притворство!
Данилов уронил голову на стол, плечи его затряслись то ли в горьком смехе, то ли в бесслезном плаче — он и сам не знал.
Ну если бы привела какого-нибудь красавца, Алена Делона, еще можно было бы если не простить, то хотя бы понять. Так нет же, нет! Наверное, первого встречного схватила за руку и потащила к себе. Лишь бы деньги были! А он после такой ночи совсем хозяином себя почувствовал, даже разговаривать ей с Даниловым запретил. Барин, видите ли, не желает, чтобы в квартире находились посторонние! Шлюха, шлюха! Что ты хотела объяснить, разве такое объясняется?!
Вот и случилось то, чего он больше всего боялся. Влюбился в шлюху, для которой нет ничего святого, увидел в ней красивую, нежную, верную женщину, скромного, чистого, доброго человека, а когда понял, что жизнь без нее не жизнь, она превратилась вдруг в страшного монстра, безжалостное чудовище! Или так всегда бывает: чего боишься, всеми силами стараешься избежать, на то и напорешься в конце концов?
Максим осторожно взял рюмку, приподнял ее. Третья. Может быть, хватит? Он усмехнулся, вспомнив поговорку: «В тихом омуте черти водятся», пробормотал:
— Водятся, водятся… Такие черти, что даже и представить себе невозможно было…
Пить не хотелось. И без этой рюмки тело наливалось мягкой тяжестью, ватной тяжестью, липкой тяжестью… И уже хотелось только одного: лечь на диван и закрыть глаза. И все исчезнет. Ни боли, ни тоски, ни кошмарных видений, как она ублажала этой ночью очередного любовника.
Звонок в дверь вызвал лишь ироничную усмешку на губах Данилова. Он и не пошевелился, разглядывая прозрачную жидкость в рюмке. Ал пришел. Быстро он добрался. Счастливый, всем довольный Ал. Сказка — ложь, да в ней намек… Лентяю Аладдину — принцесса, а его умному брату Касыму — злая торговка… Нет, это у Али-бабы умный брат Касым в дураках остался… Да какая разница. Нормально! Приехал его утешать? Не надо, никого видеть не хочется, слышать не хочется, почему они не понимают это?
Данилов вяло поднялся со стула, подошел к двери, над которой захлебывался хриплым треском звонок.
— Ал, я же тебе сказал, не надо приезжать, — с трудом пробормотал он, открывая дверь. — Я же…
На пороге стояли двое незнакомых парней. Широкоплечий, похожий на обезьяну, сильно толкнул Максима в грудь, а когда он влетел в комнату, распахнув спиной дверь, оба решительно шагнули в тесную прихожую. Другой, повыше ростом и более похожий на человека, спокойно щелкнул замком.
— Вы что, грабители? — закричал Данилов. — Валите отсюда, мне сейчас не до этого! Потом придете, я сам отдам все, что нужно! Ну? Чего уставились?
— Цирка-а-ач! — с улыбкой протянул Шурик. — Слышь, напарник, ты видел раньше таких? Я — нет.
— Вшяких видел, — ощерив беззубый рот, прошамкал Цуцма. — А ну жаткни пашть, кожел!
Он подскочил к Данилову, с размаху ударил по лицу. Мстил в зубы, всякие чужие зубы вызывали теперь жуткое раздражение у Цуцмы, но попал в челюсть слева. Данилов попытался уклониться, но слишком медленно это сделал. Размахивая руками, он отлетел к окну и рухнул на журнальный столик, с грохотом опрокинул его, заодно смахнув и настольную лампу, и телефон. Цуцма шагнул к нему, но Данилов, не вставая, схватил настольную лампу и по дуге запустил ее в охранника. Цуцма шарахнулся в сторону, а Шурик, стоявший за ним, успел лишь выбросить вперед правую руку, защищая лицо. Плафон раскололся вдребезги, осколки стекла вонзились в ладонь Шурика. Он хрипло закричал, а секундой позже с недоумением уставился на струйки крови, стекающие по запястью к локтю.
— Падла! — заревел Шурик, бросаясь вперед. Его страшный удар ногой пришелся в журнальный столик, а уж потом задел бедро Данилова. — Замочу, сука!
Цуцма тоже ринулся вперед, но снова не попал по зубам, на сей раз его удар пришелся в плечо.
Шурик еще раз взмахнул рукой, но не ударил. Боль в ладони усиливалась, кровь капала на палас.
— Погоди, друг, — крикнул он Цуцме. — У меня тут неприятности. Привяжи его к креслу, ща мы сообразим, как наказать эту падлу. А я пока руку замотаю.
Цуцма ударил Данилова ногой. Тот застонал, но попытался встать, а когда ему удалось это сделать, Цуцма нанес мощный удар в солнечное сплетение. Данилов с протяжным стоном согнулся, попятился и рухнул в кресло. Как ни хотелось Цуцме выбить ему зубы, пришлось повременить с этим. Выдернув из компьютера силовой кабель, он прыгнул за спинку кресла, опоясал кабелем грудь и руки Данилова, притянул их к спинке и сзади завязал кабель узлом.
Шурик с грохотом сорвал оконную штору, отодрал от нее длинную ленту и, яростно поглядывая в сторону Данилова, принялся заматывать руку.
— Шильно порежалшя? — спросил Цуцма.
— Нормалек, — процедил Шурик. — Это я, чтобы следов не оставлять, на хрена нам это?
— Сволочи! — заорал Данилов. Цуцма, уверенный, что «вырубил» его, шарахнулся в сторону от кресла. Вид крови, напитывающей повязку на руке Шурика, не способствовал хладнокровию.
— Жаткнишь, падла! — завопил Цуцма. — Или я тебя урою прямо тут! Ражорву на чашти!
— На чашти? — переспросил Данилов и вдруг захохотал. — Тебе говорили, что ты горилла, орангутанг? Тебя обманывали, парень! Ты — беззубая макака! И плевал я на тебя и на твои угрозы, понял? На части, да? Разорвешь? Ну, давай, давай! — И он снова захохотал, откинув голову на спинку кресла.
— Ну все, козел! — крикнул Шурик. — Сейчас ты пожалеешь, что на свет родился!
— Я с утра об этом жалею, — сквозь смех проговорил Данилов.
— Он доштал меня! — Цуцма несильно ударил Данилова в лицо, словно примеривался. На сей раз попал, куда метил. Разбил верхнюю губу.
— Марина послала? — Данилов облизнул кровь на губе. — Вы же не просто так явились сюда? Или, может быть… — Он задумался.
Может быть, любовник Лены решил показать ему, что не стоит больше приходить к этой женщине? Да, впрочем, какая разница!
Цуцма замахнулся для настоящего удара, но в это время заскрежетал звонок в прихожей, а спустя мгновение дверь затряслась от мощных ударов ногой.
— Макс, что там происходит? — загремел на лестничной площадке грозный бас Алтухова. — Кто у тебя? Ты можешь открыть дверь, или я высажу ее?
— Высаживай! — крикнул Данилов и успел уклониться от удара Цуцмы, который в тот же момент повернулся к двери.
И Шурик смотрел туда же. Им обоим был хорошо знаком этот голос.
— Впушти его! — зашипел Цуцма. — Он шам на наш нарвалшя! Ражберемшя ш ним, а потом ш этим…
Шурик молча кивнул и шагнул в прихожую, где дверь содрогалась от мощных ударов.

 

В соседней квартире пожилая женщина с опухшими глазами схватилась за сердце. Болезненная гримаса исказила ее оплывшее лицо. Отдышавшись, она решительно придвинула к себе телефон и набрала 02.
— Але, это милиция? Приезжайте немедленно, у моего соседа кого-то убивают в квартире, а снаружи выламывают дверь. Вчера полночи скандалили, а сегодня убивать друг друга начали. Адрес? Пожалуйста. — Она продиктовала адрес и вздохнула с облегчением.
Сбитый резким боковым в голову, Алтухов грохнулся на палас, но на сей раз он был готов к этому. Стремительно переворачиваясь, докатился до кресла, избежав новых ударов лакированными туфлями, истерично кромсавшими воздух, и вскочил на ноги, отодвигаясь в угол между свободным креслом и письменным столом.
— А я вас уже где-то видел, ребятки, — со злым весельем прищурился он. — Цуцма и Шурик, правильно? Только вот не знаю, кто Цуцма, а кто Шурик. Ты Цуцма? — Он резко выбросил вперед правый кулак в направлении Шурика.
Тот уклонился. Тяжелый бинт на руке мешал Шурику, и он пожалел, что перевязал ладонь куском от шторы. Цуцма заходил с другой стороны, косясь на сидящего в кресле Данилова. Нервно ударил его ногой по ногам, чтоб не рыпался и… получил ответный удар ногой в колено.
— Ш-шука! — прошипел Цуцма.
— Вот он и есть Цуцма! — крикнул Данилов. — Макака беззубая!
— Это я ему зубы выбил! — радостно рявкнул Алтухов. — Теперь второго нужно довести до такой же кондиции, ребятки заслужили это! Ну, Шурик, подойди поближе!
Но Шурик уже понял, что лучший выход из этой ситуации — «делать ноги», то есть сматываться. Мало того, что их двое, они еще и знают, как зовут нападающих! Жена Савина все рассказала этому лоху, а может, и сам Савин «раскололся»!
— Сваливаем, Цуцик, — крикнул он. — Здесь нам не хрена хавать!
— Да пошел ты! — яростно отозвался Цуцма, сунув руку в карман джинсовой куртки и сумасшедшим взглядом отслеживая каждое движение Алтухова.
А тот все свое внимание сосредоточил на Шурике, чувствуя животный страх противника. Рванулся вперед, выбрасывая огромный кулак. Шурик попытался уклониться — и уклонился: кулак врезался в плечо, но этого было достаточно, чтобы охранника отбросило метра на три назад. Шурик грохнулся спиной о стенку и медленно сполз вниз.
Цуцма выдернул руку из кармана. Щелчок — и узкое лезвие выскочило из черной рукоятки.
— Это еще не все, — с довольной усмешкой сказал Алтухов Шурику. — Зубы я тебе все равно выбью. Пока посиди, подумай, где деньги взять на вставные, а я поговорю с твоим дружком…
— Ал, у него нож! — крикнул Данилов, пытаясь ногами помешать Цуцме.
Но тот, не обращая на него внимания, пулей метнулся вперед.
Алтухов развернулся, взмахнул рукой, но в это мгновение лезвие ножа вонзилось ему в левую сторону груди. Рука зависла в воздухе, потом медленно опустилась к ране, зажимая ее ослабевшими пальцами.
— Получил швое, падла! — мрачно ухмыльнулся Цуцма.
— Убийца! — закричал Данилов. — Сволочь, подонок!
Шурик открыл глаза, тряхнул головой и, увидев кровь, текущую меж пальцев Алтухова на пол, и окровавленный нож в руке Цуцмы, завопил:
— Что ты натворил, ублюдок! Нас же посадят!
— Жаткнишь! — заорал Цуцма.
— Стоять! Милиция! — раздался грозный окрик в дверях. — Руки за голову, быстро, быстро!
Дверь была не заперта. После того как ворвался Алтухов, никто не успел этого сделать.
Оперативник в штатском резким ударом ноги выбил нож из рук Цуцмы, следующим ударом уложил беззубого охранника на пол. Двое других уже стояли в разных углах комнаты с автоматами. Шурик поспешно забросил руки за голову, но этим не спасся от тяжелых ботинок.
— Это бандиты, они ворвались в квартиру, ранили моего друга! — закричал Данилов. — Помогите ему!
Алтухов, ничего не замечая вокруг, наклонился влево, шагнул вперед, потом назад и, споткнувшись о лежащего Цуцму, грохнулся на пол, зажимая правой рукой свою страшную рану.
— Я не убивал его! — истошно завопил Шурик. — Мы просто хотели… хотели поговорить вот с этим! — Он ткнул пальцем в Данилова. — Нам босс приказал, Савин Лев Константинович!
— Разберемся, — мрачно сказал оперативник в штатском, развязывая узел компьютерного кабеля.
Данилов метнулся к Алтухову, встал рядом с ним на колени, тронул за плечо.
— Ал, ты как?
Алтухов открыл глаза, тоскливо усмехнулся.
— Нор… нормально, Макс… Свете скажи, — он тяжело вздохнул. — Бандитская пуля… — и потерял сознание.
Назад: 45
Дальше: 47