29
— Кто такая Люба? — осторожно поинтересовалась Натали. Она не могла поверить, что Уоллес решил затянуть в свою паутину даже девушку Стефана.
— А вы про нее не знали? — невинно спросила Вера. — Московская подруга Уоллеса.
— Что значит — подруга?
— Подруга есть подруга, — слегка раздраженная непонятливостью Натали ответила Вера. Достав платочек, она вытирала слезы, текущие по щекам.
— Почему вы плачете?
— Потому что Люба умерла. В воскресенье она покончила с собой. Наркотики ее довели…
— Вы с ней дружили?
— Раньше — да. Но в последнее время…Она выбрала свой путь. Что ж, бог ее наказал.
— Можно мне спросить вас кое о чем?
— Пожалуйста, спрашивайте.
— Вы работали на Уоллеса?
Вера застыла на месте. Лицо ее преобразилось, стало каменным.
— Выбирайте выражения, госпожа Невски. За кого вы меня принимаете? Я актриса. Вы могли в этом сегодня убедиться.
— Простите, но вы меня не поняли. Вы могли кое-что узнать, а потом рассказать об этом Уоллесу. Ведь так бывало иногда? Я не ошиблась?
Вера молча кивнула и вновь взяла Натали под руку.
— Я проголодалась, — призналась она.
— Пойдемте ко мне в отель и поужинаем там.
— Спасибо. Вы очень добры.
Они обе одновременно замахали руками водителю проезжавшей мимо машины и через пару минут были уже в «Астории». Швейцар отказался впустить Веру. Натали заявила громко, что эта девушка работает моделью в фирме «Котильон», и буквально протолкнула ее мимо грозного старика в вестибюль. Она вспомнила гневную тираду художника Левы о всевластии в стране подобных стариков и старушек, уполномоченных все контролировать и всех проверять.
Натали поднялась на лифте к себе в номер, оставила там свой жакет и спустилась опять в вестибюль. Вера поджидала ее. Она успела позвонить домой и предупредить родителей, что задерживается. Они прошли в ресторан.
Окинув взглядом буйствующий оркестр и «половецкую» пляску на площадке для танцев, Вера понимающе улыбнулась Натали.
— Василий тоже предпочитал рестораны, где шумно.
— Значит, вы все-таки с ним сотрудничали?
— Вряд ли это можно назвать сотрудничеством. Я ходила на вечеринки. Я соглашалась на свидания с некоторыми людьми, если он меня об этом просил. Потом пересказывала ему то, что они мне говорили. Женщине, особенно актрисе, легко развязать язык любому мужчине. Не так ли?
«Не каждому мужчине! — подумала Натали. — И не всякой женщине удается проникнуть в секреты даже собственного мужа. Уоллес унес свою тайну в могилу».
Когда Натали заказала «Золотое» шампанское, Вера воскликнула:
— Василий всегда его заказывал!
— А вы бывали, Вера, на даче у Ростова?
— У Ростова? Конечно! Его прозвище Ролекс. Вот кто любит пускать пыль в глаза. Он вам не хвастался своей коллекцией порнухи?
— Он был приятелем Уоллеса, а не моим.
Вера немного смутилась.
— Простите, я брякнула, не подумав.
— Значит, Ростов заодно с вами?
Вера пожала плечами.
— Думаю, что нет… А впрочем…
— Что хотел Уоллес узнать о Ростове?
— С кем тот встречался в Америке. О его американских друзьях и приятелях.
— И кто же они?
— Их сотни, тысячи. Я не могла всех запомнить. Из уст нашего Ростова фамилии текли рекой. Василий несколько раз посылал меня к Ролексу проверять и перепроверять. Я совсем запуталась. Если Ростову верить, он перезнакомился со всей Америкой. Василий сначала нервничал, а потом начал смеяться. Он вспомнил про «десять тысяч курьеров» у Гоголя.
— Среди друзей Ростова упоминался Джервис?
Вера ответила, не задумываясь:
— Нет!
— Джефферсон Джервис.
— Определенно нет.
— Почему вы так уверены?
— Потому что Василий интересовался Джервисом. В конце концов я стала играть в открытую… Я спросила Ролекса, знаком ли он с дядечкой, снятым на обложке журнала «Америка»? Ролекс сказал, что знает, кто он, но познакомиться с ним ему не удалось. Я поступила как дура. Потом ругала себя последними словами.
— Почему?
— Потому что, когда я рассказала все Василию, он запретил мне видеться с Ростовым и вообще отменил все мои «вылазки».
— Я не очень понимаю. Ты ведь не из «золотой молодежи», как Люба. Ты работающая девушка. У тебя есть талант и профессия… Что заставляло тебя ездить на дачи, развлекать Ролекса и ему подобных и…
— И ложиться в постель с Ролексом? Вы это хотели спросить? — закончила за нее фразу Вера. — Не стесняйтесь, говорите со мной прямо… Я вам скажу правду. У нас есть богатые и бедные, как и у вас. Только разница в том, что у ваших бедняков есть хоть что-то, а у наших ничего. Я хотела хоть через щелочку заглянуть в другой мир.
— И тебе там понравилось?
— Ролекс неплох в постели… Надеюсь, я вас не шокировала? Судя по книжкам и фильмам, вы говорите откровенно о сексе. И вообще, он парень неплохой… А мне редко выдается случай повеселиться… только на сцене.
У их столика возник мужчина и пригласил Веру на танец. Девушка окинула взглядом кавалера — золотые часы на руке, дорогой импортный костюм. Она посмотрела на Натали. «Вот так!» — читалось в ее глазах.
Натали недолго оставалась в одиночестве. Очередной кавалер, слегка покачиваясь, появился перед нею.
— Разрешите?
— Спасибо, нет.
— А то давайте! Попрыгаем!
Вот этого Натали и не хотелось. Она отрицательно покачала головой, и кавалер растворился в пространстве. Она отхлебнула шампанского и почувствовала дурноту. Танцующие «казачок» прыгали, как грешники на горячей сковороде.
