10
Пробы у Кончаловского
Кристина сидела в открытом кафе, увитом искусственными цветами, и размышляла о происшедшем.
Когда она убегала из дома неизвестно куда, она была готова к тому, что жизнь ее будет «крутой». А теперь эта крутизна достигла своего апогея. «Не слишком ли много для одной девушки?» — думала она, старательно цедя уже остывший кофе и понимая, что на вторую чашку у нее уже не наберется денег.
Итог всего происшедшего был неутешительным. Еще вчера она имела работу, которая давала шанс поступить учиться. Теперь ей пришлось эту работу бросить. Она попала в страшную аварию и чудом осталась жива. Дела от этого ничуть не стали лучше — она по-прежнему без денег, без жилья и с огромным чемоданом тряпок, который теперь, когда она добровольно рассталась с ролью примы, годится разве что в качестве диванной подушки…
«Вот, кажется, именно тот случай, когда девушки внутренне ломаются и идут на панель», — пришла ей в голову грустная мысль, и в ту же минуту она увидела за соседним столиком обросшего густой щетиной брюнета — по всему, выходца с Кавказа. Поглощая аппетитную шаурму, он бросал на Кристину весьма недвусмысленные взгляды.
Стоило проявить слабинку, пойти на маленький компромисс с собой — и в распоряжении Кристины было бы все: и мясо, и вино, и хорошая квартира с видом на море. Этот мужчина прыгал и извивался бы перед ней как марионетка… На губах Кристины появилось скептическое выражение. Разумеется, ей бы пришлось делить с ним постель. Может быть, это бы ей даже понравилось — как знать? Она вдруг вспомнила романтическое ночное свидание с «котенком» Славиком…
Но представить себя в роли содержанки Кристина, как ни пыталась, не могла. Ей казалось, что это слишком просто — так распоряжаться собственной красотой. Может быть, для кого-то это полная реализация — принадлежать мужчине. Но Кристина всегда думала, что Бог дал ей немного больше. Именно поэтому она решилась на такой дерзкий поступок — сбежала от родителей, стащила из дома деньги… Ну не ради же того, чтобы пополнить ряды доступных девушек.
Нет, если уж она решила посвятить себя актерскому делу — значит, надо идти до конца. Она приехала сюда зарабатывать деньги как актриса. И она должна оставаться актрисой при любых обстоятельствах. Пусть она еще не профессионал, зато она талантлива и полна энергии…
Кажется, кавказец за соседним столиком расценил ее задумчивое выражение по-своему. Случайно бросив на него взгляд, она заметила, что он делает ей волосатой рукой приглашающие жесты. Не дожидаясь, пока он закончит есть, Кристина с достоинством поднялась, взяла в руки чемодан и неторопливой походкой вышла из кафе. Ей совершенно не улыбалось вступать с этим типом в разговоры. Терпеливо сносить хамство она не умела, а если бы она стала отвечать ему в своей обычной манере, дело бы неминуемо закончилось скандалом.
Кристина вышла на набережную, вдоль которой за высоким железным забором тянулись песочные пляжи. Был самый разгар купания. Курортники слетались к морю, как бабочки к свету. Кристине тоже было жарко, но купаться она не хотела — боялась потревожить ссадину на руке.
Она уныло брела по набережной, с завистью поглядывая на счастливых и беззаботных отдыхающих. «Подумать только — у них есть деньги, а у меня — нет», — размышляла по дороге она. Ведь если бы у нее сейчас были деньги, она бы уж точно придумала, как их потратить.
Для начала она бы съела вон в той забегаловке пару горячих, только что поджаренных чебуреков… Выпила бы бокал красного вина для поддержания сил… Потом завернула бы в тир и показала всем этим дурачкам, как надо по-настоящему стрелять… Попробовала бы огромную, как букет цветов, розовую сахарную вату на палочке… Потом попытала бы счастья у игральных автоматов… Что еще? Заказала бы себе футболку с собственным изображением, причем обязательно состроила бы какую-нибудь смешную рожу… Потом бы пофотографировалась в разных видах. Обошла бы уличных фотографов — всех до одного. На следующий день получила бы целую стопку фотографий: на фоне пальм с маленькой обезьянкой на плече… на забавном пони с прической, сооруженной с помощью разноцветных резинок для волос… с зеленым говорящим попугаем… верхом на черной лошади… верхом на белой лошади… на рыжей. Нет, на рыжей она фотографироваться не будет — шкура у нее какая-то потертая… А это еще что за явление?
Кристина остановилась перед сверкающей крашеным золотом каретой — вернее, ее отдельно стоящей боковой стенкой. Сбоку от кареты она увидела железную стойку, всю увешанную яркими старинными платьями. С другой стороны стояла круглая вешалка с дамскими и мушкетерскими шляпами. Все шляпы по краю были оторочены разноцветным гагачьим пухом… При виде всего этого у Кристины как-то сама собой отвисла челюсть. Очевидно, это не ускользнуло от внимания хозяина всей этой роскоши.
— Не желаете ли сфотографироваться? — тут же подоспел он.
Это был мужчина лет пятидесяти — впрочем, совсем неплохо сохранившийся. В черных кудрявых волосах почти не было седины, фигура в спортивном костюме была стройная и подтянутая. Кристина пригляделась и решила, что лицом он немного похож на артиста Спартака Мишулина.
— А сколько стоит сфотографироваться вон в том платье? — спросила она, указав на темно-зеленый наряд с пышной юбкой и глубоким декольте, украшенным все тем же гагачьим пухом.
Фотограф назвал цену. Тариф у него был единый для всех платьев и шляп. Надевай на себя хоть десять штук — и позируй. Однако у Кристины не было даже и половины нужной суммы.
— Ну что, сниматься будем? — нетерпеливо спросил мужчина.
— Да нет, я еще платье не выбрала, — отговорилась Кристина.
На лице фотографа отобразилось искреннее огорчение.
— Вот все вы так… — обиженно вздохнул он, — только глазеете на костюмы, а чтобы заплатить за фото — это вас нет.
Кристина еще некоторое время потерлась возле стойки с костюмами. И вдруг в голову ей пришла спасительная мысль…
— Послушайте, а у вас всегда так мало народу бывает? — осторожно начала она.
— Почти всегда… — недовольным тоном отозвался фотограф, которому явно наступили на больную мозоль.
— Странно, — хорошо поставленным голосом сказала Кристина, — такие интересные костюмы. Такая карета. Неужели никто не клюет?
— Очень немногие.
— А вот интересно — почему? Как вы думаете?
— Стесняются. Все очень просто — люди стес-ня-ют-ся. Если бы они видели, что все так делают, что тут народ толчется, они бы тоже шли.
— Но толпу ведь можно создать и искусственно, — стала подводить его к нужной мысли Кристина. — Знаете, как работают наперсточники? Шарики перекидывает один, а обслуживает его целая бригада.
— Ну, сравнила, — махнул рукой фотограф, — там деньги крутятся. Легкие деньги. А здесь что? Разве же можно на такой прибыли бригаду держать? Самому бы продержаться. А ты говоришь…
— Это, конечно, верно, — дипломатично согласилась Кристина, — но нельзя забывать, что прибыль-то сразу резко возрастет.
Мужчина смерил Кристину пристальным взглядом и переступил с ноги на ногу.
— А ты к чему это клонишь? — спросил он напрямик. — Что это тебя так моя прибыль заинтересовала?
— Я?! Клоню?! — передернула плечами Кристина. — Вот так всегда: хочешь человеку добро сделать, а тебя сразу начинают подозревать черт-те в чем… Ну и пожалуйста, сидите без клиентов, если вам так нравится. — Кристина обиженно выпятила губы и собралась уходить.
Рассчитанный прием сработал на «ура» — фотограф тут же встрепенулся:
— Подождите, девушка! Как вас зовут? Вы что-то хотели мне предложить?
Кристина медленно повернулась — с таким видом, будто она делает большое одолжение.
— Разрешите представиться, — церемонно сказала она, протягивая мужчине руку, — Кристина Быстрова, киноактриса.
— Ого! Очень приятно. Бережков Вениамин Петрович. Можно просто Веня.
Кристина вспомнила свою собственную реакцию, когда Марго сообщила ей, что она актриса. Наверное, нет человека, у которого это слово не вызвало бы благоговейного восторга. И наверное, грех этим не воспользоваться. Надо только не зарываться, как Марго.
— Сейчас у меня перерыв между съемками… — приятным контральто продолжала она, — и на телевидении тоже отпуск…
— Вы и на телевидении работаете?!
— Работаю… На российском канале… — с досадой протянула Кристина, — приходится… Когда кругом снимают одно дерьмо — что еще остается? Я последнее время даже предложения не просматривала — надоело… Каждый день одно и то же… — Она взяла со стойки большой голубой веер и принялась изящно им обмахиваться.
Фотограф Веня почтительно помолчал, а потом решился задать вопрос:
— А где-то вы уже снимались? Мне кажется, что лицо ваше какое-то знакомое.
«Верно говорят: человек видит то, что он хочет увидеть», — подумала Кристина.
— Может быть, конечно… — рассеянно сказала она. — Хотя большей частью я снималась за границей. Не в Голливуде, разумеется, — уточнила она, чтобы не повторять ошибки Марго.
— А сейчас, если не секрет, какие у вас творческие планы? — спросил Веня.
— Секрет, — с нажимом сказала Кристина, — хотя и не мой, но секрет. Вот, собираюсь проходить пробы у Кончаловского на роль второго плана.
— И кого же там надо будет играть?
— Не знаю… Про фильм ничего не известно. Как всегда, что-то крутое и совместное с американцами — и все окутано страшной тайной…
— А-а-а… — протянул Веня, видимо, пытаясь вспомнить, где и когда он слышал фамилию «Кончаловский».
— Ну ладно, наверное, мне надо идти, — сказала Кристина, решив для закрепления повторить старый прием. На этот раз она сделала вид, что умирает под тяжестью чемодана. Стоит ли говорить, что все опять сработало.
— Кристина… Можно мне вас на «ты» называть? Женщина вы молодая — во всяком случае, выглядите вообще как девочка…
— Ну, допустим, можно — а что?
— Я вот что хотел… Вроде у вас… у тебя ко мне какое-то рацпредложение было. Ты извини, если я тебя задерживаю… Я смотрю, ты с чемоданом — только что приехала?
— Нет, это я переезжаю.
— А что, условия плохие были?
— Нет, не поладила с хозяйкой. У меня вообще с женщинами гораздо труднее отношения складываются, чем с мужчинами. Мужчины — они же гораздо понятливее и умнее…
Веня выпрямился и расправил плечи, будто осознав свою мужскую гордость.
— А на юг-то что, отдыхать приехала? — поинтересовался он.
— Нет, работать.
— Как так?
— Очень просто. Наблюдаю, типажи разные изучаю, характеры… В общем это наши актерские дела. Вам, наверное, понять сложно.
— Почему же, — возразил Веня, — я по молодости тоже артистом мечтал стать. Я и сейчас театр люблю. Видишь вот, в костюмах людей фотографирую.
— Не очень только получается, — вернулась к исходной теме Кристина. — Если хотите, могу помочь. Только сразу предупреждаю — не бесплатно. Во-первых, я бесплатно никогда не работаю. А во-вторых, сами понимаете — время сейчас такое. Зловещий оскал капитализма…
— Это понимаю. Понимаю, — внутренне напрягся Веня. — И сколько же ты запросишь?
— Ну, сколько бы я ни запросила, для меня это, конечно, не деньги. Это я так, на карманные расходы, мороженое-пирожное… А чтобы не обидно было, давайте, к примеру, двадцать процентов от выручки. Идет?
— Это сколько же выйдет?
— А это уж от меня будет зависеть. Как у меня получится их завести. Вон, посмотрите, какие важные вышагивают. — Кристина окинула рукой аллею, по которой чинно прогуливались туда-сюда курортники. — Они здесь короли… Подавайте им хлеба и зрелищ…
— Тяжело их раскачать-то будет, — вздохнул Веня, — особенно сейчас, когда самое купание. Может, вечером лучше попробовать?
Кристина представила себе, что она до вечера не будет ничего есть, и решила, что это чревато летальным исходом. «Обидно: уцелеть в такой аварии — и через несколько часов умереть настолько нелепой смертью», — подумала она.
— Вечером неинтересно, — просто сказала Кристина, — клиентов и так будет хоть отбавляй. К тому же я скорее всего буду занята… И вообще мне бы хотелось почувствовать контраст: как без меня — и как со мной. Для меня это своего рода тренировка. Гм… Этюд. Понимаете, о чем я?
— Да-да! — обрадовался Веня, услышав знакомое слово.
На самом деле Кристина и сама плохо представляла себе, что такое театральный этюд. Об этом виде сценических упражнений она знала лишь понаслышке от таких же абитуриентов, как она сама. Например, преподаватель просит изобразить какое-нибудь животное. Или предмет. Или показать, что ты куда-нибудь опаздываешь…
Сейчас ее задача была предельно проста: собрать к стойке с костюмами как можно больше людей и убедить их, что они обязательно должны сфотографироваться.
— Ну что, начнем? — бодро сказала она. — Заодно и пофотографируемся…
Первым делом Кристина решительно внедрилась в самую гущу костюмов и стала подбирать себе наряд. «Вот как надо соединять приятное с полезным», — тихо радовалась про себя она, одно за другим прикладывая к себе платья и критически оглядывая в зеркале свое отражение. Практически все платья были открытыми и с рукавом до локтя. Внезапно Кристина вспомнила, что обнажаться ей сейчас совершенно не стоит — все ее тело было изуродовано страшными синяками. Не напрасно она надела сарафан, а сверху — пиджак. Если доверчивый фотограф увидит всю эту боевую раскраску, образ благополучной и вальяжной столичной штучки будет начисто разрушен. Он сразу поймет, что она вовсе не та, за кого себя выдает.
Гм… А если для нее вообще не найдется платья? Она перебирала их одно за другим — новенькие, чистые, свежие, как будто их ни разу никто не надевал.
— Как вам удается содержать их в таком порядке? — спросила она через плечо.
— Специальная чистка, — пояснил он, — а вообще просто мало надевают.
— Ничего, скоро им понадобится така-ая чистка… — зловеще пообещала Кристина.
То темно-зеленое платье, которое она наметила сначала, к сожалению, не годилось из-за глубокого выреза. И в конце концов Кристине пришлось остановиться на розовом, хотя она и не очень любила этот цвет. Как только она выбрала его, Веня уже подоспел с розовой шляпой и розовым атласным веером. Весь комплект был украшен ослепительно белой каемкой пуха и поддельным жемчугом. В принципе, даже это платье смотрелось неплохо, особенно когда Кристина с помощью Вени его надела.
Эти платья были устроены предельно просто и предназначались как раз для той цели, которой служили. Так же, как и карета, они имели только «фасад», то есть сзади вся роскошь заканчивалась тоненькими тесемочками, какие раньше делали на медицинских халатах.
Кристина посмотрелась в зеркало. Платье сидело на ней просто отлично, даже несмотря на то, что она напялила его прямо поверх трикотажной двойки. Рукава были длинные — с высокими манжетами и небольшими пуфами, вместо выреза был отороченный пухом и расшитый мелкими бусинками воротник-стойка. На стройной Кристининой шее он выглядел блистательно.
Хотя Кристина еще и не начала предпринимать какие-либо действия, толпа зевак уже потихоньку начала собираться. Она не спешила. Степенно примерила шляпу — так, эдак. Потом стала крутить туда-сюда волосы. Вот незадача — она никак не может решить: на какую же сторону ей лучше их перебросить — на правую или на левую? Когда Кристина повернулась от зеркала, фотограф с трудом узнал ее… Это было воплощение скромности и простодушия. На лице ее отражалось такое неподдельное отчаяние, что пара женщин с мужьями (или компаньонами), которые остановились полюбоваться красивой моделью, сразу хором запричитали:
— Хорошо, девушка! Просто отлично! Вам так все идет! Снимайтесь в нем…
— Но я не знаю, что мне придумать с волосами… — растерянно пробормотала Кристина, — по-моему, они ужасно не подходят под старинное платье.
— Ну, это не проблема, — сказала одна из женщин — пышная крашеная блондинка — и тут же шагнула на возвышение, на котором была установлена вся эта бутафория. — Сейчас я вам быстренько уложу их как надо… Так. Снимите-ка шляпу.
— А можно я ее пока на вас надену? — робко спросила Кристина.
— Да отчего же, надевай, — разрешила женщина.
— Мила, мы же шли в чебуречную, — раздался недовольный голос ее мужа.
— Ничего, пять минут ничего не решают. Видишь, у девушки прическа не лежит.
Кристина стянула с головы шляпу и осторожно надела ее на стоящую напротив «парикмахершу». Теперь надо было сразу дать реакцию. Но не переигрывать!
— Ой… — шепотом сказала она и с самым глупым видом уставилась на женщину.
— Что? Что такое? — всполошилась та, хватая себя за пухлые щеки.
— Нет, ничего… Просто вам так идет эта шляпа! Я даже не ожидала. Вроде и цвет не совсем ваш, а все равно идет… Наверное, у вас форма лица подходящая. Знаете, некоторым совсем не идут шляпы, а вот вам… А если голубую померять — мне кажется, вообще будет отпад.
— Это какую? — Женщина кинула взгляд на стойку с костюмами. — Вон ту, с золотом?
— Нет, посветлее, тоже с белой оторочкой. Но, может быть, вы сначала мне волосы уложите… — робко попросила она. — Вы же обещали.
— Ну давай, — торопливо отозвалась женщина, и Кристина поняла, что первая рыба попалась на крючок. Теперь эта толстушка не сможет ни о чем больше думать, пока не перемеряет все имеющиеся здесь дамские головные уборы. А мужу ее скорее всего не скоро придется отобедать чебуреками…
Вскоре блондинка уложила Кристине волосы, и теперь они крутились у зеркала вдвоем.
— Правда, вот эта шляпа мне идет гораздо больше, чем та? — ворковала женщина, которая, кажется, начисто забыла, что у нее есть муж.
Кристине только того и надо было. Возле лавки фотографа уже собралась толпа — здесь были и женщины, и мужчины, и дети. Всем хотелось посмотреть, как Кристина будет фотографироваться.
Сначала она встала возле окошка кареты и старательно задрапировала подолом пыльные босоножки. Лицо она наполовину прикрыла веером. Эффект превзошел все ее ожидания.
— Девушка! — закричали ей из толпы. — Уберите с лица эту штуку! Такая молодая, красивая — и ничего не видать!
Кристина самодовольно улыбнулась под прикрытием веера и дала знак фотографу, чтобы снимал.
— Один кадр есть! — крикнул он.
— Теперь на креслах, — сказала Кристина и величественно прошествовала к уютной композиции, состоящей из двух плетеных кресел и такого же плетеного столика. На крохотной салфетке стояла ваза с искусственными цветами и фруктами. Такими же цветами был увит белый решетчатый задник. Видимо, все это должно было передавать обстановку роскоши и богатства.
На этот раз Кристина не стала закрываться веером. Она постаралась принять самую органичную для своего наряда позу, вспомнив репродукции Брюллова, которыми был увешан весь дом ее деревенской бабушки.
В толпе даже зааплодировали. Кристина встала и, воспользовавшись тем, что все на нее смотрят, сказала, обращаясь к блондинке, но так, чтобы все ее слышали:
— Господи, я так счастлива!.. Вы знаете, я первый раз приехала на море, столько впечатлений… Теперь еще эти костюмы. Такое чудо! Как будто переносишься назад, в прошлое столетие, правда? Где еще удастся такое испытать? Я думала, что в наше время такие платья бывают только в театре. Вот приеду — и буду всем хвастаться…
— Ну, вы готовы? — спросил Веня блондинку, с опаской поглядывая на ее мужа, который внешне был спокоен, но при этом удивительно напоминал гранату с сорванной чекой.
— Скажите, а можно я еще в каком-нибудь костюме сфотографируюсь? — встряла Кристина.
Веня сделал вид, что раздумывает. Кристина незаметно ему подмигнула. Пока что спектакль разыгрывался отлично.
— А у вас хватит денег? — спросил он, прищурившись.
— Хо! Да разве ж это деньги! — воскликнула Кристина. — Два раза пирожков не поешь на пляже — вот тебе уже снимок. Так от этого только польза — фигура стройней будет… — Она натянула розовое платье на поясе, демонстрируя свою тонкую талию.
— Ну ладно, выбирайте новый костюм и переодевайтесь, — пожал плечами Веня.
— Нет уж, извините, девушка! — раздался женский голос из толпы зевак. — Давайте сниматься в порядке очереди! А то все вы да вы… Дайте и другим попробовать…
«Ну вот, наконец-то дождались», — с облегчением подумала Кристина и тихо как мышка села на стул «ждать своей очереди».
Вскоре на стойке болтались два жалких платья, которые никому не подошли. Главное было запустить механизм, а там уже пошла цепная реакция. Люди всегда идут туда, где есть очередь. Логика простая: если стоят — значит, что-то хорошее. Иначе кто бы стал стоять?
Дамы толкались у зеркала, тут и там мелькали шляпы, взлетали подолы… Некоторые раздевались до лифчика, чтобы не выглядеть в платьях слишком толстыми… Готовые красотки пристраивались то возле кареты, то на стульях, а Веня то и дело щелкал своей вспышкой. Часам к двум он так употел, что пришлось срочно просить у соседей-киоскеров табличку с надписью «ОБЕД» и ретироваться. Под их же наблюдение он обычно оставлял костюмы и реквизит.
— Ну что, пойдем проедать мой первый честно заработанный гонорар? — предложила Кристина.
— В ресторан, что ли? — втянул голову в плечи Веня.
— Да нет, зачем в ресторан? Там пока заказа дождешься, с голоду умереть можно. Пойдем в летнее кафе — так, чтобы и поесть, и вина выпить.
А к вечеру было решено: Кристина будет жить у тех же хозяев, что и Веня.
— Ну где ты еще будешь что-то искать? У них как раз флигелек во дворе освободился — я в него перейду, а тебе свою комнату уступлю. Комната хорошая, с отдельным входом. Там и телевизор, и холодильник есть, и душ с горячей водой. От моря близко. А уж хозяйка — такой типаж, такой характер… Стопроцентная хохлушка…
— А вы приставать не будете? — напрямик спросила у него Кристина.
— Да какое там! — отмахнулся от нее Веня. — Я до этого дела не охотник. И потом жена у меня в Краснодаре. Два сына взрослых…
— Ладно, уговорили, — сказала Кристина, протягивая Вене чемодан. — Только хозяевам не говорите, что я артистка. А то потом начнет шантрапа всякая за автографами бегать…
Когда они подъехали к каменному забору, густо увитому виноградом, в небе сверкнула первая молния, а на землю стали падать огромные капли дождя. Циклон, из-за которого перенесли ночные съемки, вступил в свои права.
