18

Паруса удалявшейся яхты вырисовывались все четче по мере того, как она приближалась к светлой линии горизонта. Судно, видимо, отплыло уже несколько часов назад. Капитан Нью принялся ругаться про себя. Теперь они были слишком далеко, чтобы в них можно было бы попасть, даже в том случае, если бы у капитана было более приспособленное для этого оружие. А от его пулемета на таком расстоянии было мало проку. И все же расстроенный капитан выпустил по волнам очередь. Эти деревенские ублюдки, конечно же, врали – все до единого, но чего еще можно ожидать от людей, привыкших разговаривать с рыбами? Все это время они укрывали шпионов, а теперь прикидываются, будто ничего не знали, в том числе и про золото. Наверное, как раз этим золотом им и заплатили, вот почему они проглотили языки! От злости капитан Нью даже закашлялся, отчего несколько медалей забренчали на его широкой и выпуклой, словно бочка, груди. Жалкая горстка рыбаков лишила капитана Нью его американца, женщины-вьетконговки, его золота и майорского звания. Но они заплатят за это!

– Вы, кучка безмозглых пожирателей водорослей! – заорал он. – Ради кого я сражался все эти годы, ради кого рисковал жизнью? Ради кого погибали мои друзья?

– Ради нас, – ответил хозяин гостиницы, – ради того, чтобы спасти нас от коммунистов.

– Спасти вас? Вы не заслуживаете того, чтобы вас спасали. Мне плевать – пусть Хо Ши Мин хоть сегодня же приходит и забирает вас со всеми потрохами, это стало бы хорошим уроком для вас, говнюков! Как вы могли отпустить иностранца? Неужели он не показался вам подозрительным? Или его баба?

– Сэр, яхта улизнула так, что никто и не заметил. Они только что отплыли.

– Вы меня за придурка считаете? Взгляните на паруса, даже ребенку ясно, давно они отплыли или нет. Я не удивился бы, узнав, что вы все стояли на причале и махали шпионам платочками на прощанье.

– Мы же не знали, что вы за ними гонитесь. Мы – простые люди, мы можем разве что отличить плохой клев от хорошего.

– Я тебе покажу клев, старая ты акула!

– Если бы мы только знали, что они вам нужны, капитан…

– Нужны? Да вы понимаете, что они – шпионы, воры, враги нашего народа?

– А для кого они шпионили, сэр?

– Тебе повезло, что ты слишком стар, и поэтому я тебя не пристрелю! Ты и сам скоро подохнешь.

– Вы правы, сэр.

Все жители поселка, собранные капитаном Нью для допроса, были выстроены в круг, но никто не понимал, из-за чего весь этот шум, ведь иностранцы никому не причинили вреда. Наоборот, они потратили много хрустящих долларов в местной лавочке, а американец еще оставил пакет для капитана.

Хозяин постоялого двора хотел было сказать ему об этом, но, перепуганный воплями и угрозами, начисто позабыл. Про себя Ип решил, что его капитан особенно невзлюбил и что у капитана, наверное, болит живот. У Ипа возникла мысль предложить ему травяной настой, который умела готовить его последняя жена, но капитан вряд ли стал бы его слушать. Он только орал и ругался. Видимо, сейчас было не самое подходящее время вылезать с медицинскими советами.

Это было странное сборище. Никого из присутствовавших нисколько не интересовало, что говорил им армейский капитан. Для них военная форма изначально могла означать только плохие новости. Внутри себя они подсмеивались над ним, и, зная об этом, капитан злился еще больше. Сержант с водителем в этот момент мечтали очутиться где-нибудь подальше.

– Ну, что? – продолжал орать капитан на своих слушателей. – Враги сбежали, а вы не только упустили их, но и сейчас молчите, как дохлые рыбы.

Вперед вышел старый Ип. Он поднял руку, пытаясь что-то сказать, но капитан влепил ему пощечину.

– Опять ты рот разеваешь? – И обратившись к сельчанам, спросил: – Он что у вас, главный оратор?

К его удивлению, все, как один, деревенские закивали – они надеялись, что скоро их распустят по домам, у них были дела поважнее, чем сидеть тут как школьники. Если дядюшке Ипу позволят высказаться, то им наверняка разрешат разойтись. Уже много лет он был здесь за старшего и умел ладить с людьми, так что выскочка в военной форме, который продолжал на них вопить, скоро успокоится, как это бывало со всеми до него.

– Да, – подтвердил другой старейшина. – Хозяин отеля говорит за всех нас. Он один разговаривал с иностранцами – много часов подряд, – поэтому он знает все. А теперь можно мы пойдем по домам, сэр? Каждый раз, когда я хоть чуточку задерживаюсь, моя жена думает, что я отправился перепихнуться с какой-нибудь девственницей.

Все вокруг засмеялись, но капитан Нью не оценил шутки. Он был занят тем, что придумывал оправдания. А они были ему нужны – для полковника и, что гораздо хуже, для односельчан.

– Ну ладно, – сказал он. – Можете идти, а ты отведи меня к себе в гостиницу.

– Вы сделаете мне честь, переночевав у меня, майор?

– Я – капитан, – сказал Нью с кривой ухмылкой.

– Неужели? Но вы выглядите определенно как майор. Эти начальники все время меняют военную форму и знаки различия, разве может старик вроде меня уследить за всем этим! Я знавал как-то одного майора…

– Хватит болтать, пошли, – оборвал его капитан. Холодный вечерний ветер немного остудил его ярость. Скоро они уже сидели за столом постоялого двора и цедили чай.

– Сами подумайте, капитан, – говорил хозяин, – именно здесь, где мы сидим сейчас с вами, сидели эти иностранцы. Я даже не знаю, о чем они говорили, я спал, понимаете? У вас нет чего-нибудь выпить?

– Не зли меня! Ты должен вспомнить хоть что-то.

– Я гораздо более разговорчив, когда внутри меня плещется что-нибудь крепкое.

– Да ты знаешь, что я сейчас с тобой сделаю, старый дурак!

– Давайте разберемся. Вот вы говорите «старый дурак». Но в наше время не многим удается дожить до такого возраста, капитан, а родиться дураком в этих местах считается привилегией. Дайте мне выпить, капитан.

– Твоя взяла, – сказал капитан и знаком велел сержанту поставить на стол бутылку с бурбоном. – Угощайся, – предложил он.

– Спасибо, – ответил дядюшка Ип и надолго присосался к бутылке. – Вот теперь гораздо лучше. Так вот, сидим мы за столом, а мне захотелось спать. А потом американец дал мне для вас пакет, я и подумал, что он ваш друг. Он очень хорошо отзывался о вас и знал ваше имя. – Старик поднялся и через минуту вынес из другой комнаты большой пакет. – Вот, что оставил для вас американец. Очень тяжелое.

Внутри находился золотой слиток, но три остальных бесследно исчезли.

– А записку он не оставил?

– Нет, но хотел, потому что спрашивал у меня ручку, но ее у меня не оказалось. Я, правда, поискал немного для виду, чтобы не ударить в грязь лицом, но… Тогда он попросил меня передать вам кое-что на словах.

– И что же он сказал?

– Он велел отдать вам этот пакет и передать, что остальное вы получите позже. Наверное, вы здорово понравились американцу, коли он отдал вам столько золота. Он держал все в секрете, даже не хотел, чтобы другой иностранец, ну, тот, который приплыл на лодке, знал об этом. А этот, второй – странный он, доложу я вам. У него на яхте не было ни капли выпивки: ни виски, ни джина – вообще ничего! Все время молился и так говорил о Боге, как будто они с ним знакомы. Бог то, Бог се…

– Не верю, что американец отдал тебе всего один слиток золота.

– Капитан, вы вроде умный, а так нехорошо о нем отзываетесь. Он – порядочный человек, зря вы обвиняете его. Когда они уезжали, он подарил мне двадцать долларов. Эти деньги ему дал человек с яхты, потому что у него самого ничего не было, и, тем не менее, он возвращает вам золото. На его месте никто бы так не поступил.

Капитан Нью допил свой бурбон и посмотрел на хозяина гостиницы. Если тот говорит правду, то капитану нечего беспокоиться. Американцы всегда держат слово, а значит, рано или поздно он получит недостающее золото. Перед полковником тоже можно будет вывернуться. Капитан выпил еще немного. Но почему американец уехал на этой яхте вместе с женщиной? Эту загадку он раскроет сразу же, как только вернется в Сайгон. Но это будет позже. В его мозгу крутилась детская песенка, холодный ветер дотронулся до его лица, и капитан заснул.