Новость об инфаркте, сразившем Сильвано Ваккари во время пребывания в номерах «Астория» в обществе прекрасной Розильды, не обошла стороной ни одного из клиентов мастерской и распространилась со скоростью того самого снежного кома, что катится с горы, обрастая все новыми и новыми подробностями, как и положено настоящей, жгучей, скандальной, соблазнительной сплетне. Единственным человеком, которого сенсационное сообщение, казалось, вовсе не затронуло, был доктор Маттео Спада, муж Розильды, постоянный клиент Сильвано. Он специально приезжал прямо из Форли, чтобы отладить двигатель своей «Фульвии-1600». На следующий день после разоблачения неверности жены он объявился в мастерской.

— Нечего на меня глазеть, как на марсианина, — начал он, обращаясь к Мистралю, — проверь-ка лучше машину. Слышишь, мотор троит?

Мистраль слышал, но у него не укладывалось в голове, как этот человек может вот так запросто, как ни в чем не бывало, появиться на территории противника. Доктор Спада пользовался репутацией отличного кардиолога. Он работал в больнице в Форли, но была у него и частная практика в Модене. У него лечился, по слухам, сам Энцо Феррари. Он любил автомобили и часто повторял: «Мотор — это сердце машины. Хороший механик подобен врачу-кардиологу».

— Слышу, что троит. Вы загнали свою машину, — угрюмо буркнул Мистраль.

— У меня произошла размолвка с Розильдой, надо было развеяться, — с обезоруживающим спокойствием признался доктор Спада. — А теперь все устроено. Ей — налево, мне — направо, разошлись, как в море корабли. Что касается твоего работодателя, он уже сам себя наказал. Долго проваляется на койке, и это еще в самом лучшем случае. Но эту мастерскую я оставить не могу. Я видел, как ты работаешь. Я тебе доверяю.

Так они стали друзьями. Маттео было сорок лет, Мистралю не было еще и двадцати. Со временем отношения у них сложились как у отца с сыном.

Прошла зима, весной Сильвано вернулся в мастерскую. Он сильно сдал, похудел и осунулся. На нем была новая белая спецовка. Когда в мастерскую заглядывали клиенты, он делал вид, что работает. На самом деле всю работу выполнял Мистраль. Засиживаясь в мастерской до утра, он облегчал шасси, дозировал добавки, увеличивал октановое число горючего, сверлил отверстия в плоскостях, изучал регулировку рессор, чтобы облегчить вес автомобиля.

Сильвано наблюдал за ним, давал советы, потом садился за стол, пригорюнившись, и начинал жаловаться на жизнь.

— Я конченый человек, — говорил он Мистралю. — Вот посмотри на мою Розу: теперь, когда я больше не хожу к девкам, она прямо расцвела. А я едва дышу, цепляюсь за жизнь зубами.

— Твой счет в банке тоже расцветает, — ворчала Роза, услышав слова мужа.

— А вот моя зарплата не меняется, — как-то раз заметил Мистраль.

Он положил глаз на «Альфу» одного из клиентов, узнав, что тот намерен ее продать. Ему очень хотелось купить машину, но денег не хватало.

— Теперь ты намерен меня шантажировать? — спросил Сильвано, приходя в ужас от одной мысли, что мальчик может его бросить.

Мистраль догадался, о чем он думает, и пожалел о своих словах.

— Считайте, что я сморозил глупость, — сказал он, вновь принимаясь за работу.

— А ведь он прав, — возразила Роза. — Он уже не подмастерье.

Итак, зарплата Мистраля была удвоена, и он решил переговорить с обладателем «Альфы», сыном фабриканта. Его звали Гвидо Корелли, он участвовал в ралли и неизменно приходил к финишу последним, а затем приводил в мастерскую к Сильвано машины с угробленными двигателями, которые проще было выбросить, чем починить.

Вину за неудачу он возлагал исключительно на погоду или на Сильвано.

— Я надел противозаносные шины, а дождя так и не было, — говорил он. — А ты навесил мне две дополнительные фары, вот аккумулятор и подсел.

В глубине души он сам понимал, что он «лопух», но веселее было участвовать в гонках, чем работать на трикотажной фабрике отца.

— Стало быть, тебе нужна моя «Альфа», — сказал Гвидо Корелли, выслушав Мистраля.

— Если назовешь разумную цену и согласишься на уплату в рассрочку, — уточнил Мистраль.

— Да я ее тебе подарю, — воскликнул Гвидо, — но только при одном условии. Подготовь мне «болид», чтобы выиграть ралли в Сан-Ремо.

— Я подарю тебе перышко, бегущее со скоростью гепарда, — обещал Мистраль. Он всем нутром желал заполучить эту «Альфу».

Целый месяц он трудился над машиной Гвидо, уменьшая вес и увеличивая мощность двигателя. Часто ему приходилось задерживаться в мастерской по вечерам. Он слушал советы Сильвано и кое-что придумывал сам.

— Ты уже ощипал ее, как цыпленка, — с удовлетворением заметил его работодатель.

— Я могу еще больше облегчить вес, — уверенно заявил Мистраль.

— Нет, не можешь. От нее и так уже остались кожа да кости.

— Нет, могу. Уменьшу количество лопастей. Из восьми сделаю четыре. Четырехлопастной вентилятор весит вдвое меньше, а охлаждает точно так же.

— Боже милостивый! — схватился за голову Сильвано. — Такого даже я не смог бы придумать!

Впервые увидев Мистраля в Чезенатико, он сразу понял, что малыш просто пропадает в этой дыре. Теперь ему пришло в голову, что, пожалуй, и его собственная мастерская слишком тесна для этого мальчугана. Моторы были у Мистраля в крови.

Через месяц «болид» был готов.

— Ну, вот тебе перышко, я свое слово сдержал, — сказал Мистраль, передавая машину Гвидо. — Ты ей только скомандуй «вперед», и она понесет тебя, как ветер.

— Что ты с ней сделал? — с любопытством спросил владелец.

— А вот уж это секрет фирмы, — вмешался Сильвано. — Наши маленькие хитрости.

— Ты только сядь за руль и ласкай ее, как любимую женщину. Лучшую в твоей жизни, — посоветовал Мистраль.

— Еще чего не хватало! Механик будет меня учить, как баранку крутить! — обиделся Гвидо.

— А почему бы и нет, если на кону стоит твоя «Альфа»? — возразил Мистраль без тени улыбки. — Ты обращаешься с машинами как с дешевыми девками, — продолжал он, решив, что хороший урок не помешает. — А у них есть душа, неужели ты не понимаешь? Да знаешь ли ты, что, побывав в Маранелло , Росселлини сказал: «Самое большое наслаждение в жизни мне дала не женщина, а суперлегкая модель «Феррари». Услыхав это, его жена Ингрид Бергман просто заплакала.

— Давай не будем отклоняться от темы, — оборвал его Гвидо. — Языком молоть все мастера. Ты сам-то хоть раз участвовал в гонках?

— Много раз. В картинге и в мотокроссах. Я не мог себе позволить приобрести машину. Но в твой «болид» я вложил все, чему научился у Сильвано. Хотелось бы испытать его вместе с тобой, — предложил Мистраль.

— Ты учти, Мистраль на мотоцикле приходил первым! — крикнул им вслед Сильвано, пока они садились в машину.

— Это правда? — спросил Гвидо, заводя мотор.

— Да так, пару раз, — скромно потупился Мистраль. — К тому же это были местные гонки.

Они выехали из города и покатили по сельским дорогам. Машина летела как ракета. Пилот ощущал ее вибрацию и сам дрожал вместе с ней.

— Ты слишком сильно гонишь на поворотах, — предупредил Мистраль. — Вот видишь? Тебя начинает заносить, ты врезаешь по тормозам, покрышки летят к черту. Стерлинг Мосс говорил, что пилот должен уметь выравнивать повороты, превращая их в головокружительную прямую. Это очень верные слова. Для каждого виража есть своя идеальная траектория. Ее надо чуять нутром. Но вообще-то это целая наука, и тебе придется ей учиться, — Мистраль пытался вдолбить в голову Гвидо то, что видели его собственные глаза и ощущали его ноги. Гвидо вдруг резко затормозил прямо перед поворотом и остановил машину.

— Вылезай! — заорал он.

Мистраль от неожиданности утратил дар речи. В глазах Гвидо полыхала бешеная злоба.

— Вылезай, — повторил он, отстегивая предохранительный ремень Мистраля.

Мистраль понял, что перегнул палку. Он прочитал это на лице Гвидо.

Он вылез из машины и, пока она с ревом уносилась прочь, крикнул вслед:

— Эй, я хочу получить твою «Альфу»! Выиграй этот заезд, черт тебя побери!

Впервые за всю свою карьеру гонщика Гвидо пришел вторым на ралли в Сан-Ремо. А машина, когда он после соревнований привел ее в мастерскую, все еще была на ходу и даже в приличном состоянии.

— Я оставлю ее тебе, приведи ее в порядок, — сказал он Мистралю. — В следующий раз я выиграю.

— Не сомневаюсь, — кивнул Мистраль.

— Да, кстати, — спохватился Гвидо, — «Альфа» твоя.

Так у Мистраля впервые в жизни появился быстроходный автомобиль.

— Я хочу кое-что подправить в моей «Альфе», — сообщил он Сильвано.

— Только не в рабочее время, — изрек механик.

— Может, в воскресенье? — попросил юноша.

— Мистраль, ты меня беспокоишь, — нахмурился Сильвано.

— Почему?

— Я бы не хотел, чтобы ты вбил себе в голову идею стать гонщиком. Ты нужен мне здесь, в мастерской.

— Я мог бы делать и то и другое.

— Возможно. Но я все сделаю, чтобы тебе помешать, — пообещал Сильвано.

— Ну что ж, это справедливо. Когда хочешь чего-то добиться, надо хотеть этого всем сердцем. Так что я смогу проверить, действительно ли я хочу стать гонщиком.