12
— Я так больше не могу. — Лена жалобно посмотрела на Игоря. — Что мы с тобой как… Как бездомные!
Находившись до боли в ногах по бульварам, они теперь сидели в маленьком кафе на Страстном.
— Все по каким-то забегаловкам прячемся…
— Но ко мне же ты идти не хочешь. — Игорь грустно улыбнулся.
— Твоя мама меня ненавидит.
— Ну и что? — Он накрыл ее руку своей. — Ей все равно придется привыкнуть к мысли, что мы будем вместе. Хочет она этого или нет.
— Если мы будем жить у тебя, она подсыплет мне в еду мышьяк. Хотя нет, мышьяк долго действует. Цианистый калий. Чтобы уж сразу и наверняка.
— Ну что ты говоришь. Она — просто больной человек…
— Да? Не заметила.
— Несчастная любовь — тоже болезнь. А потом, мы с ней жить не будем, я тебе обещаю. Только, может быть, первое время, пока не наладятся дела. А потом вообще уедем. Я же тебе говорил…
— Говорил. — Лена улыбнулась ему в ответ. — По твоим словам все получается так хорошо и просто…
— Так и будет. Пока все складывается удачно.
— А как дела с выставкой?
— Продвигаются. Правда, мне надо бы съездить в Париж самому…
Лена испугалась:
— Когда?
— Не беспокойся, тебя я больше не оставлю. Когда — зависит от тебя.
Игорь серьезно посмотрел на нее:
— Мы поедем туда вместе, когда ты будешь свободна. Когда ты поговоришь со Славиком и подашь на развод.
Лена опустила голову:
— Это оказалось сложнее, чем я думала.
— Но это не может продолжаться до бесконечности! Ведь и тебе плохо, и я мучаюсь, да и муж твой вряд ли счастлив.
Лена с отчаянием посмотрела на него:
— Думаешь, я не понимаю? Сколько раз собиралась — и не могу! А после больницы он постоянно твердит мне, что жить без меня не может. И потом… Он думает, что это был его ребенок.
— Вот видишь! — между бровями Игоря появилась страдальческая складка. — Я так больше тоже не могу. И вообще, недаром говорят: собаке надо рубить хвост в один прием. А ты как те жалостливые люди, что рубят по кусочку.
— Ну пожалуйста! — Лена умоляюще сложила руки. — Мне нужно еще немного времени. Дай мне хотя бы неделю.
— А что изменится за неделю? Он станет тебя меньше любить?
— Нет. Просто мне нужно выбрать удачный момент. Я обещаю, что через неделю мы уже будем совсем вместе. И сможем поехать, куда ты захочешь.
Она взяла его ладонь и приложила к своей щеке. Он погладил кончиками пальцев нежную кожу. Как всегда, от его прикосновения по ее телу начала разливаться горячая волна.
Он придвинулся к ней ближе и потянулся губами к ее губам. Поцелуй был долгим и страстным. Когда он кончился, у Лены закружилась голова от ощущения непостижимой утраты. Она смотрела на него несколько секунд невидящими глазами, потом опомнилась:
— Господи, здесь же люди… На виду у всех!
Игорь не отпускал ее руки:
— Слушай, у меня есть предложение. Я так по тебе истосковался… Чтобы не вести себя безнравственно в общественном месте, поедем-ка ко мне. Слишком долго мы с тобой не были вместе. Тебе ведь уже можно?..
— Да. — Лене и самой этого хотелось невероятно, но была одна причина…
— А твоя мама дома? — спросила Лена нерешительно.
— Не знаю. Но все равно — обещаю, что оскорблять тебя я ей не позволю.
— Ох, не знаю…
Лена колебалась. Игорь все еще не отпускал ее рук, ласково поглаживая их. Его прикосновения сработали: в конце концов, за счастье оказаться в его объятиях можно вытерпеть и Оксану Антоновну. Она решительно поднялась из-за столика:
— Поехали. И поскорее.
Славик пришел домой около шести, но жены еще не было. После больницы она накинулась на работу как одержимая — все с кем-то встречается, о чем-то договаривается. А может быть… После разговора с этой сумасшедшей Оксаной Антоновной на душе у Славика было неспокойно. Нет, не то чтобы он ей поверил… Наоборот, всеми силами старался не верить, отгонял от себя эту мысль, но она возникала снова и снова.
То, что Лена его не любит, не было для Славика открытием. Он давно это понял и смирился. Правда, в глубине души теплилась надежда: может быть, когда-нибудь… В конце концов, не зря же говорят: стерпится — слюбится. Народная мудрость что-нибудь да значит! Он верил, что любовь можно заслужить. Быть постоянно рядом, заботиться, помогать… Если бы у них был ребенок! Лена полюбила бы ребенка, а потом, может быть, любовь перекинулась бы и на отца. То есть на него, на Славика.
Но Лена до сих пор категорически не хотела иметь детей, а когда такое вдруг случилось… Да если бы он знал, что она беременна, он бы на руках носил ее, шагу ступить не давал! Разве он бы тогда уехал? Да гори этот Сахалин синим огнем! Сто лет там не был, и еще столько же не бывать! Славик вздохнул и отправился на кухню. Как-то так получилось, что в последнее время обеды и ужины готовил исключительно он. Лена совсем хозяйство забросила.
Славик поставил на огонь кастрюлю с водой и полез в буфет за макаронами. Или, может, лучше сварить картошку? Что ей больше понравится? В последнее время Лене, кажется, все равно, что есть. Положи он ей на тарелку хоть устрицу, хоть кусок старой кожи — и не заметит…
Вообще-то она стала такой только в последнее время. Раньше она готовила сама, и с удовольствием, все изобретала какие-то неожиданные блюда, пробовала старинные рецепты. Они обе с Ольгой Васильевной любили возиться на кухне. Но раньше она все дома сидела, вытащить ее куда-нибудь было проблемой, а сейчас целыми днями где-то пропадает… И снова та же мысль: а вдруг эта кошмарная баба говорила правду? Игорь… Пропал он тогда, ну и слава Богу. От него и раньше были только одни неприятности, ничего он Лене, кроме горя, не дал. Да нет, ну откуда ему взяться? И потом, Магницкий же говорил: его бывшая жена — не в себе…
Приказав себе не думать и не сомневаться, Славик достал электромясорубку и решил заняться котлетами. Мясо было не слишком мягким и жилистым, но для котлет сойдет. И, как всегда не вовремя, зазвонил телефон. Славик досадливо поморщился, но потом подумал, что это может быть Лена. Поспешно вытер руки о полотенце и бегом кинулся к аппарату.
— Здравствуйте, Вячеслав, — раздался в трубке хрипловатый голос. Славик сразу понял, кто это говорит.
— Я же обещала помочь вам убедиться во всем своими глазами. — Оксана Антоновна говорила тихо и будто спокойно, но за этим спокойствием чувствовалось плохо скрытое торжество. Они здесь. Вы можете приехать и забрать свою жену самолично.
Славик почувствовал, как сердце гулко ухнуло. В глазах потемнело.
— Я вам не верю, — сказал он, пытаясь справиться с падающим сердцем. — Я не верю…
— Вы можете приехать и убедиться. — Теперь торжество в ее голосе звучало явственнее. — Я хочу, чтобы вы приехали. Скорее.
Славик положил трубку на рычаг.
Нет, этого не может быть! Она сумасшедшая, сумасшедшая. «А кто мешает тебе съездить и самому во всем убедиться? — кто-то посторонний словно прошептал Славику прямо в ухо. — Съездил бы и покончил с этим раз и навсегда».
Славик вернулся на кухню, машинально убавил газ под кипящей картошкой и тупо посмотрел на кусок мяса. Что он хотел с ним делать? Ах да, котлеты… Глупость какая. Зачем котлеты? Телефон зазвонил опять. Славик подошел и долго смотрел, как аппарат разрывается от звона, но трубку не снимал. В голове было пусто, и крутилась лишь одна мысль: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Потому что я не хочу этого».
«А может быть, все-таки надо было съездить?» Славик мотнул головой. Может быть, и надо, но теперь уже поздно рассуждать. Адреса он все равно не знает.
И тут телефон зазвонил в третий раз. Славик вздрогнул, чуть-чуть выждал и медленно снял трубку, с отвращением держа ее двумя пальцами, как держат мертвую змею.
— Слава, вы должны приехать, — крикнула трубка голосом Оксаны Антоновны. — Вы должны!
Славик молча слушал ее крики. Потом сказал:
— Диктуйте адрес.
Оксана Антоновна, кажется, была дома, но Лене удалось с ней не столкнуться. Впрочем, мама Игоря тоже не жаждала встречи. Как только они оказались в Игоревой комнате и за ними закрылась дверь, они бросились друг к другу, словно были в разлуке целую вечность. Лена прижалась к нему своим пылающим, трепещущим телом, всем существом ожидая его ласк, и он не заставил себя долго просить.
От его горячего, твердого языка, проникшего в сладкую влажность ее рта, кровь быстрее побежала по жилам. Время опять растворилось в одном восхитительном мгновении. Лена погружалась в блаженство, в которое ее могли привести руки единственного мужчины на земле — опытные и любящие руки Игоря. Игорь тоже потерял голову. Он что-то невнятно шептал, целуя ее в изгиб шеи и торопливо расстегивая пуговицы рубашки у нее на груди. На секунду оторвавшись от нее, он взглянул ей в лицо и выдохнул, почти простонал:
— Боже, как я хочу тебя, любимая!
— Да… — Лена любовно водила ладонями по его груди, наслаждаясь ощущением его твердых мускулов.
Потом… Потом она тихонько застонала от сладкой пытки его губ, целующих ямочку на ее шее, упругие груди, слегка покусывая чувствительные бугорки сосков, языком оставляя огненный след на ее коже.
— Ты такая красивая, — пробормотал он голосом, севшим от желания. — Я уже стал забывать, какая ты красивая…
Ее, а затем и его рубашка полетела на пол. Потом настал черед джинсов. Игорь подхватил ее на руки и уложил на диван, а сам опустился рядом на колени, лаская и поглаживая кончиками пальцев ее грудь, плоский живот, бедра.
— Я хочу видеть тебя всю.
Эти легкие прикосновения были мучительно-возбуждающи для обоих. Первым не выдержал Игорь, и через секунду Лена всем телом ощутила тяжесть его тела. Их тела переплелись. Она гладила его спину от широких плеч до крепких бедер, стараясь прижаться к нему как можно теснее.
— Я хочу стать частью тебя, — прошептала она, не ощущая ни стыда, ни смущения от своей откровенности. Стыд и смущение с ним были не нужны — разве можно стесняться себя самой? Она призывно изгибалась под ним всем телом, и эти движения инстинктивно выражали ее жгучее желание испытать наслаждение, которое мог дать ей только он один.
Перекатившись по постели, не размыкая объятий, Лена оказалась распростертой на теле Игоря. Она провела губами по его виску, по шее, а потом легкими короткими поцелуями стала покрывать его грудь, спускаясь все ниже и ниже. Она инстинктивно знала, где дотрагиваться, чтобы доставить ему наивысшее наслаждение. Он застонал и остановил ее:
— Подожди… Не могу больше.
Неожиданно его лицо возникло прямо перед ее глазами и заслонило собой все вокруг. Она глубоко вздохнула, почувствовав, как он вошел в нее, и через мгновение уже не могла различить, где кончается ее тело. Не было ни комнаты, ни стен, ни летней Москвы за окнами, ни времени, ни пространства — все исчезло в волшебстве чувственного восторга.
Она чувствовала каждое его движение внутри себя. Слабые удары, сначала осторожные, испытующие — словно он щадил ее, помня о том, что с ней произошло, а потом учащающиеся, набирающие все большую силу и настойчивость. Но все его действия, все его искусство любви были направлены на то, чтобы дать ей счастье, на получение обоюдной радости. Ей же хотелось обвиться вокруг него своим телом. Она крепко обнимала его за шею, стремясь вобрать его в себя целиком. Он был необходим ей так же, как воздух.
Он слегка приподнял ее бедра, глубже вдавливая в нее свою горячую плоть, и Лена почувствовала, как ее душа устремляется куда-то вверх, к неведомым высотам, а тело словно растворяется в тысяче маленьких горячих волн, берущих начало в самой глубине ее естества. Чувство восторга разрасталось в ней с такой силой, что, казалось, она сейчас взорвется. И этот взрыв, потрясший все ее тело, наконец произошел, одновременно с достижением им своего пика. Она непроизвольно впилась ногтями в его спину, чувствуя, как по его телу бегут судороги исступленного освобождения и он припадает к ней всей своей тяжестью.
Дыхание Игоря стало глубоким и прерывистым. Он нежно поцеловал ее набухшую грудь, пылающие соски, пролагая путь к трепещущим губам. А потом Лена положила голову ему на грудь, умиротворенная теплотой его сильных рук.
— Как хорошо…
Он крепче прижал ее к себе. Некоторое время они лежали молча. Возбуждение постепенно улеглось, и по телу разлилась сладкая истома.
— Если бы можно было так лежать бесконечно… Я не хочу никуда от тебя уходить.
— Не уходи. — Игорь повернул голову и посмотрел ей в глаза. — Оставайся здесь.
— Ты серьезно?
— Конечно.
Лена вздохнула. К ней начало возвращаться ощущение реальности.
— Не могу. Ты же знаешь…
Кольцо его рук ослабло. Он слегка отодвинулся и как будто отдалился:
— Не знаю. По-моему, ты все чересчур усложняешь. Позвони мужу и скажи, что домой больше не вернешься.
— Ты с ума сошел. Так нельзя.
— Почему?
В глазах у Лены были слезы:
— Я не могу так.
Игорь снова порывисто прижал ее к себе:
— И я не могу. Знать, что ты сейчас уйдешь, что тебя где-то там ждет другой мужчина, — это пытка. И сегодня ночью…
Он не договорил, но Лена и так поняла, что он имел в виду.
— Нет, нет, что ты! Между мной и Славиком ничего нет, он муж мне только на бумаге! С тех пор как я снова нашла тебя… — Она прижалась к нему и снова стала целовать его грудь, шею, щеки, глаза — не разбирая, куда попадали губы.
— Я обещаю тебе с ним поговорить.
— Когда?
— Сегодня же! — Лена решилась. — Да, сегодня же. Ты прав, больше так не может продолжаться…
Оксана Антоновна встретила Славика у подъезда. Выглядела она так же, как и во время их предыдущей встречи, только в глазах был еще заметнее лихорадочный блеск.
— Пойдемте скорее. — Она вцепилась в его руку своими тонкими холодными пальцами. — Пойдемте. Они там.
Она буквально протащила его мимо охранника, втолкнула в лифт, не переставая сжимать его запястье. Он шел за ней словно на заклание, покорно и безвольно.
Открыв дверь своим ключом, она молча провела его через коридор и коридорчики. Славик тупо подумал: «Какая громадная квартира…» Сейчас он не чувствовал ничего, кроме какой-то странной пустоты внутри. Словно ему вдруг все сделалось безразлично.
Оксана Антоновна остановилась перед закрытой дверью, обшитой деревянными панелями.
— Сами войдете или мне открыть?
Славик молчал. Он вообще не понял, что она спросила. Тогда Оксана Антоновна решительным жестом распахнула дверь, втолкнула Славика внутрь и отступила.
В комнате царил полный разгром: на полу валялась одежда, смятое покрывало, какие-то книжки, очевидно, сброшенные с дивана. А на диване Славик увидел свою жену. Она лежала, прижавшись щекой к широкой груди мужчины, а его руки обнимали ее обнаженные плечи. Увидев Славика, Лена приподнялась на локте и уставилась на него, как на привидение.
— Ты?!!
Славик оцепенел. Этого не может быть. Этого быть не может… Она побледнела как полотно и прижала руку к губам. Парень встревоженно посмотрел на нее и попытался прикрыть собой от глаз вошедшего. Потом повернулся к нему — его щека дергалась от еле сдерживаемого гнева:
— Что вам нужно? Убирайтесь немедленно!
— Ты! — Славика словно прорвало. Он рванулся вперед, ничего не видя от застилавшей глаза злости: — Ты! Убери от нее руки!
Он выбросил кулак вперед, целясь в ненавистное красивое лицо этого ублюдка, но не рассчитал и попал в предплечье. Парень удара не ожидал, но среагировал моментально: успел прикрыться, а потом перехватил руку Славика и завернул за спину. Боль только подхлестнула злобу. Славику удалось вывернуться, и через секунду потасовка превратилась в ожесточенную драку. Лена забилась в угол дивана и расширенными от ужаса глазами наблюдала за дерущимися.
— Прекратите! — Ей казалось, что она крикнула очень громко, но они не услышали.
— Прекра…
Горло перехватил спазм. Она вдруг почувствовала, что не может дышать. Весь воздух из комнаты куда-то исчез, она была в вакууме. Звуки сквозь этот вакуум не проходили. В глазах потемнело. Она попробовала еще раз выдохнуть и вдохнуть, но из горла вырвался только сдавленный хрип.
— Леночка, что? — Игорь первый заметил, что с ней неладно. — Что случилось?
— Оставь мою жену! — Славик попытался его отшвырнуть, но тоже заметил, что с Леной что-то не так. Лицо ее посинело, зрачки закатились.
— Ленка, что с тобой? Не пугай меня, — бормотал Игорь, пытаясь отогреть ей руки, ставшие холодными как лед. Потом повернул к Славику бешеное лицо. — «Скорую»! Ну что ты стоишь как идиот? Скорее! Телефон вон там!
Славик бросился к телефону.
В июне ночи короткие, светает рано. Этот рассвет они встретили в вестибюле приемного покоя больницы, куда довольно быстро приехавшая «скорая» отвезла Лену. Уже почти пять часов они слонялись от стены к стене, упорно стараясь не замечать друг друга.
В четыре утра к ним наконец вышел усталый врач.
— Кто здесь родственники Трофимовой?
Игорь рванулся было вперед, но невероятным усилием воли сдержал себя и кивнул на Славика:
— Вот.
— Кто вы ей? — устало спросил врач.
— Муж. — Славик поднял на него измученные глаза. За время ожидания он осунулся и словно постарел: — Доктор, что с ней?
— Порок сердца, обоих клапанов. Вы не знали?
— Нет…
— У нее раньше бывали боли в сердце?
Славик растерянно помотал головой:
— Да нет, никогда…
— Вы давно женаты?
— Четыре года почти… А знакомы со школы. Славик наморщил лоб. — Да нет, сердце у нее никогда не болело…
— Доктор, это серьезно? — Игорь дотронулся до руки врача: — Насколько это серьезно?
— Это серьезно. Подробнее ничего не могу сказать, пока не закончим обследование. Она в реанимации.
— Как она сейчас?
— Пока непосредственной угрозы для жизни нет. А где ее родители?
Славик поспешно сказал:
— Ольга Васильевна… Ну, Ленина мама, в командировке.
— Советую ее вызвать.
— Что, неужели так?.. — Славик закрыл лицо руками. — Она умирает?
Врач досадливо поморщился:
— Я же сказал — сейчас непосредственной угрозы для жизни нет. Но сердечники бывают непредсказуемы. До полного обследования не могу сделать никаких прогнозов. А сейчас извините, меня ждет работа.
Он повернулся и скрылся в дверях.