2
Ольга даже не спрашивала у Мишеля, куда они едут. Говорил почти все время он, а она только с обожанием смотрела на любимый профиль. Она не вникала в смысл того, что он говорит — просто сидела и тихо млела от счастья. Напрасны были все ее опасения, что после разлуки им будет трудно вновь найти общий язык. Они словно и не расставались — настолько легко им было вдвоем.
— А ты получила все мои письма? — спросил Мишель.
— А сколько штук ты отправлял?
— Четыре. Последнее в начале осени.
Ольга подумала, что это последнее письмо наверняка уже получил и прочел лысый кагэбэшник, и губы ее тронула улыбка.
— Одно письмо мне передал в Москве художник Валерий Павлович. Он сказал, что не знает тебя.
— Да-да — я передал его через знакомого моей мамы, он отвез его в Россию.
— А почему ты не написал полностью свою фамилию и имя?
— Мне так посоветовали. Чтобы ваших «красных» не привлекло мое иностранное имя.
— Тебе правильно посоветовали. Знаешь, почему я не получила твое первое письмо?
— Ты его действительно не получила? — обрадованно спросил Мишель.
— По почте — нет. Я получила его уже потом — в КГБ…
— Тебя опять вызывали?! — Лицо Мишеля побледнело. — Из-за меня?
— Не знаю из-за чего. Но, знаешь, там тоже встречаются нормальные люди… — Ольга снова с благодарностью вспомнила лысого кагэбэшника.
— А как же второе мое письмо? — спросил Мишель. — Ты его вообще не получила?
— Почему же, — ответила Ольга. — Одно письмо мне все-таки удалось получить по почте. И, кстати сказать, оно довольно странное.
— В каком смысле? — недоуменно вскинул брови Мишель.
— Когда я прочитала его, то подумала, что ты опять накурился «травки». Или на тебя что-то нашло.
— Но почему?
— Просто два другие письма были совсем не такие. А это… словно писал другой человек. И написано оно было на компьютере.
— На компьютере?! — Мишель едва не выпустил из рук руль. — Но я не писал тебе писем на компьютере.
— А кто же тогда мог его написать? — растерянно спросила Ольга.
Некоторое время Мишель угрюмо молчал. А затем сказал:
— Кажется, я знаю, кто мог это сделать.
Ольгу вдруг осенила догадка.
— Его написала Клер?
— Откуда ты знаешь? — вскинул глаза Мишель.
— Слишком уж часто в нем упоминалось ее имя.
Мишель покачал головой.
— Невероятно… Значит, эта чертовка залезла в мою сумку, прочитала письмо и подменила его на другое. Вот это да! Этакая злодейка из бульварного романа… Да, лучше держаться от нее подальше. Хотя скоро вопрос отпадет сам собой, — кажется, родители отправляют ее учиться в Америку. Туда ей и дорога.
Ольга заметила, что они уже долго едут мимо каких-то маленьких городишек, а к Парижу не приближаются.
— А куда мы все-таки едем? — спросила она.
— Это секрет, — загадочно ответил Мишель и свернул на очередную эстакаду.
— Тот самый сюрприз, о котором ты писал в письме?
Мишель молча кивнул.
Дорога пролегала по возвышению, а по обеим сторонам, в низинах, ярко алели подсвеченные солнцем осенние виноградники. Ольге на память невольно пришла известная картина Ван Гога. Они проехали еще немного, и вдруг дорога нырнула в густой тенистый лес, тоже окрашенный в золотистые и багряные цвета осени.
— Как тут красиво! — воскликнула Ольга и опустила боковое стекло. В машину вместе с ветром ворвался аромат осеннего леса.
— Конечно, лаванда уже не цветет, но мы все равно можем остановиться и немного пройтись. — Мишель посмотрел на часы. — Время у нас еще есть.
В лесу было сумрачно и безветренно. Толстые стволы ясеней и платанов заросли голубым мхом. Мишель с Ольгой, обнявшись, шли по шуршащим листьям и временами останавливались, чтобы соединиться в поцелуе.
— Ты скучала по мне? — шепотом спросил Мишель, когда они остановились под развесистым кленом.
— Да, очень… — так же шепотом ответила Ольга и спрятала лицо у него на груди. — Только знаешь, Мишель… — она сбилась и замолчала.
— Что? — с тревогой переспросил ее Мишель.
— Так получилось, что один раз я… почти изменила тебе.
— Как это — почти? — спросил он, чуть отстраняясь.
И Ольга сбивчиво рассказала ему про историю с профессором.
— Наверное, не надо было тебе ничего рассказывать, — добавила она, — говорят, что женщины должны стараться все скрыть от мужчин. Но… я так не могу.
Мишель порывисто обхватил Ольгу за плечи и крепко прижал к себе все ее худенькое тело.
— Бедная ты моя девочка! — пробормотал он. — Сколько же тебе пришлось вытерпеть! Но с сегодняшнего дня всякий, кто посмеет тронуть тебя пальцем, будет иметь дело со мной. Мужчины будут отданы на растерзание диким зверям на арене де Лютец. А женщины… Женщин мы куда-нибудь сошлем. Например, в Сибирь!
Ольга тихонько засмеялась, хотя на самом деле ей хотелось плакать от счастья. Она решила не рассказывать Мишелю историю с пропажей колье и про случай с голубоглазым шофером. Зачем теперь вспоминать все это? Пусть это будет похоронено под новыми впечатлениями — под этой драгоценной, похожей на темное золото листвой, под синим шелком сентябрьского неба, под шепотом любимых губ: «Олья… Девочка моя… Наконец, мы снова вместе…» Ольге казалось, что время остановилось для них двоих.
Мишель гладил ее тело, его руки забирались под широкую юбку платья, пытались проникнуть через ворот к соскам ее грудей… Он весь дрожал от вожделения. Ольга уже успела забыть, как это бывает, когда дыхание учащается, сладкая истома охватывает каждую клеточку тела, мысли улетают и растворяются в воздухе… Боже, они не виделись целую вечность…
Вдруг каждый из них понял, что спасение только в одном — они должны соединиться. Прямо сейчас, прямо здесь. Иначе они просто сойдут с ума.
— Прости меня… Но я больше не могу… — Мишель торопливо стащил с Ольги трусы и колготки, а затем, путаясь в пуговицах, расстегнул свои брюки. — Боюсь, что в окрестностях Парижа появится еще одна «эрогенная зона»… — он подхватил Ольгу снизу под ягодицы и поднял ее над землей. — Обними меня ногами… — попросил он.
Они стояли среди деревьев, и Мишель плавно раскачивал Ольгу, крепко прижимая ее к себе. Губы их слились в бесконечном поцелуе, длинные волосы Ольги разметались по спине, пышный подол бирюзового платья свисал до самой земли. В тишине с шелестом падали желтые, красные и оранжевые листья, но Ольга с Мишелем уже ничего не видели и ничего не слышали…
Только через полчаса они вспомнили, где находятся. Оба были растрепанные и с сумасшедшими искрами в глазах.
— Как жаль, но нам надо ехать, — сказал Мишель, снова взглянув на часы, — а то не успеем.
— А мы разве куда-то торопимся? — спросила Ольга.
— Да, — ответил Мишель, и Ольга заметила в его глазах знакомые хитрые искорки. — Мы можем опоздать к обеду.