Глава 8

Лиза сидела на открытой веранде деревенского кафе. Перед ней стоял высокий стакан с соком, в котором медленно таяли прозрачные кубики льда. Лиза забыла о том, что зашла сюда выпить чего-нибудь холодного. Невеселые мысли полностью захватили ее. Собственно говоря, даже визит в кафе считался неприличным для замужней женщины. Мимо веранды прошла Чака с полной корзиной провизии с рынка. Сощурив глаза, Чака внимательно поглядела на Лизу и лишь потом почтительно поздоровалась с ней.

«Все ясно, — подумала Лиза, — опять доложит Аделе, что видела, как я одна сидела в кафе. Вечером придется выслушивать очередную нотацию. До чего же тошно, просто сил нет!»

Лиза научилась ездить верхом и водить автомобиль, но ее состояние, близкое к эйфории, к сожалению, продержалось недолго. Видимо, новые увлечения заполняли только внешнюю пустоту, а внутри у Лизы по-прежнему оставался вакуум. Очень скоро она перестала навещать Бланку в конюшне, а джип простаивал в гараже.

Лиза опять загрустила, причем гораздо сильнее и безутешнее, чем раньше. Иногда ночами ей снились чудесные, фантастически-яркие сны. После пробуждения еще несколько мгновений светлое и радостное настроение не покидало ее, но очень быстро его сменяло чувство безысходности от осознания тягостной реальности. Каждое движение она совершала с усилием. Ей тяжело было вставать по утрам, у нее пропал аппетит и интерес к одежде. Даже читала Лиза теперь как-то машинально, она часто поднимала голову, откладывала книгу в сторону, и взгляд ее бесцельно блуждал где-то, ничего перед собой не видя.

Лизе тяжело было даже разговаривать. Она все больше молчала, ограничиваясь лишь самыми необходимыми словами. Иногда она ловила на себе тревожные взгляды Хосе и думала со странной злостью:

«Довел меня до такого состояния, пусть теперь сам и страдает».

Но Хосе совершенно не страдал из-за ее апатии, он все меньше обращал внимания на печальную жену. Лиза видела его реже и реже. Он, уже не стесняясь, мог не прийти домой ночевать. Лиза ничего ему не говорила. Ей даже нравилось оставаться одной, потому что общение с людьми стало для нее непосильным трудом. Когда в доме собиралось слишком много народу, Лиза пряталась в саду или шла в деревенское кафе, где могла целый час просидеть со стаканом сока.

«Странно, что я еще не пристрастилась к чему-нибудь покрепче, — размышляла она, — в моем положении это было бы вполне естественно. Если даже Анна, жена городского почтмейстера, оказалась алкоголичкой при всем ее внешнем благополучии, то что же остается мне? Что же мне делать? Наверное, если я сама не смогу ответить на этот вопрос, то на него никто не ответит. Похоже, я оказалась в той же ловушке, что в первом замужестве. Та же история, только декорации другие. Почему это со мной случается? Что я делаю не так? И как прекратить это животное существование? Кажется, я все перепробовала. Домой вернуться? Это невозможно, Хосе меня не отпустит, денег не даст. Да и что я дома буду делать? Вышла, называется, замуж за богатого иностранца, и с чем вернулась? Буду всеобщим посмешищем. Остается пойти и утопиться. А что, это — мысль, — подумала Лиза совершенно спокойно. — И Хосе освободится и женится на своей Лоле, и я мучиться не буду. Или не утопиться. Можно наесться снотворного или еще что-нибудь придумать. Способов много…»

Течение ее безрадостных мыслей вдруг что-то прервало. Как будто посторонняя, очень мощная сила вторглась в ее сознание и явно мешала ей. Лиза озадаченно подняла глаза.

Напротив веранды кафе находилась автобусная остановка. Там, прямо на земле, прислонившись спиной к стене дома, сидел старик. Лиза узнала его. Этот старый индеец был очень известной личностью в Эль Карибе и соседних селениях, о нем знали даже в столице штата. Дон Рафаэль, так звали старика, жил в горах, собирал там лекарственные растения и слыл известным лекарем. Он брался лечить травами больных, от которых отказывались лучшие врачи, и люди выздоравливали. Несмотря на свою известность, старик всегда был одет в такие лохмотья, что выглядел хуже последнего нищего. Вот и сейчас на нем были рваные, выцветшие брюки. На костлявом теле болталась синяя вылинявшая футболка с надписью на английском языке. На голове красовалась шляпа, знавшая лучшие времена. Теперь она напоминала блин, из-под которого торчали всклокоченные седые волосы.

Старик пристально смотрел на Лизу узкими черными глазами, удивительно молодыми на его изрезанном глубокими морщинами лице. Словно молодой человек надел маску дряхлого старца, сквозь которую смотрели на мир яркие, полные внутренней жизненной силы глаза.

Лиза уткнулась в свой сок, стараясь не обращать внимания на старика. Но дон Рафаэль не отводил от нее глаз.

«Что ему надо? — забеспокоилась Лиза. — Почему он так смотрит на меня?»