Книга: Наследница бриллиантов
Назад: ГЛАВА 3
Дальше: СЕГОДНЯ

ГЛАВА 4

В хрупкой красоте Орнеллы было что-то воздушное. И, что немаловажно, эта девушка обладала гибким умом и была замечательным товарищем: такой девушке можно поверить самые сокровенные мысли, самые сокровенные чувства. Она умела слушать. Она понимала собеседника с полуслова.
Их любовь стала естественным результатом дружеских отношений, взаимного уважения двух умных людей. Каждому из них, чтобы понять другого, достаточно было одного взгляда, одного жеста. Когда они в первый раз легли в постель, Паоло подумал, что нашел спутницу жизни.
— Я хочу быть твоей женой, — сказала Орнелла.
Паоло стал заместителем главного редактора, но фактически журнал делал сам — от начала до конца, от оформления до выбора тем и фотографий. Обложка журнала, тематические разделы — все отражало его вкус, его творческие пристрастия. Он много и быстро работал, работал на совесть. Ему не нравилось повторяться. Почти все задуманное удавалось осуществить. Он умел заражать других невероятной своей целеустремленностью, и у них тоже все получалось.
Женитьба прибавила ему энергии. Он с удовольствием возвращался с работы домой, где теперь его ждала Орнелла, предвкушая беседы с ней, а потом — ночь в общей постели, полную любви.
Однажды вечером Орнелла объявила ему, что у них будет ребенок.
Паоло ничего не ответил. Орнелла заметила, что он побледнел. Голубая жилка у него на лбу дрогнула, проступив отчетливее, чем обычно.
— Я тебя огорчила, да? — грустно улыбнулась Орнелла.
Паоло взял себя в руки, стараясь рассуждать здраво. Сын есть венец любовных мечтаний. Иметь сына — что может быть желаннее для молодых любящих супругов? Мобилизовав все свои актерские способности, он изобразил на лице лучезарную улыбку.
— Такая новость заслуживает броского заголовка на обложке. Это нужно отметить. Не сходить ли нам в ресторан? — ласково предложил он.
С этого дня их отношения в корне изменились.
По мере того, как беременность преображала Орнеллу, Паоло убеждался, что не испытывает к ней прежних чувств.
Ему вспомнилось недавнее интервью со знаменитым художником, которое он брал у него в мастерской на втором этаже старого миланского дома. По стенам висели картины. Похоже, на большинстве из них была изображена одна и та же пожилая женщина, плотная, с чистым, полным любви взглядом, с кротким выражением лица.
— Это моя мать, — объяснил живописец. — Мне нравится ее писать. А еще я с удовольствием пишу беременных женщин. У них влажная кожа, у них большие томные глаза стельной коровы. Я нахожу их очаровательными.
С Паоло происходило нечто прямо противоположное. Чем ближе были роды, тем больше он отдалялся от Орнеллы.
Когда она родила дочь, новоиспеченного отца вызвал в Венецию Джованни Ровести. Он ждал его на террасе гостиницы «Эксельсиор». На Лидо было полно журналистов, кинозвезд, знаменитых режиссеров, съехавшихся на венецианский кинофестиваль.
Антонио, увидев его, пошел ему навстречу, чтобы проводить к столику, за которым сидел отец.
Старший Ровести поздоровался с Паоло за руку и пригласил его сесть.
— Гримальди уходит из журнала, — объявил Антонио. — У нас с отцом к тебе предложение.
Гримальди был главным редактором. Паоло тут же догадался, о каком предложении идет речь.
— Уже больше года журнал фактически редактируешь ты, — заговорил старик. — Гримальди лишь подписывает номер в печать. Согласись, что для главного редактора этого маловато.
Паоло медленно поднес ко рту бокал мартини и сделал глоток, молча рассматривая собеседников. На старике был белый льняной костюм и панама. В свои почти восемьдесят лет он мог похвастать живостью сорокалетнего. Антонио, одетый в светлые брюки и полосатую майку, выглядел рядом с отцом надувной куклой, из которой выпустили воздух. Он следил за разговором, однако при этом у него был вид человека, умирающего от скуки. Время от времени он бросал взгляды вниз, на пляж, туда, где начинался длинный ряд роскошных купальных кабин.
— А Гримальди об этом знает? — спросил Паоло.
— Узнает, когда будет нужно, — успокоил его Джованни Ровести.
Паоло усмехнулся.
— Когда будет нужно, — медленно повторил он. — Мы сгоняем его с дистанции в разгаре скачек и делаем вид, будто ничего особенного не происходит. Что с ним будет? Какое место он получит взамен?
— Кто скачет, а кто плачет, — послышалось за спиной Паоло.
Он оглянулся и увидел Соню в цветастом пляжном халате, накинутом поверх бикини. Густой загар придавал ее красивому лицу какое-то экзотическое очарование. На губах блуждала насмешливая улыбка. Паоло галантно вскочил, чтобы поцеловать ей руку.
— Так какое же место получит Гримальди? — переспросил он, вновь повернувшись к Джованни и Антонио Ровести.
— Возглавит отдел общественных связей, — заверил его старик. — Вообще-то для меня загадка, чем занимаются такие отделы и для чего они нужны. Но в наше время без них не обходится ни одно мало-мальски солидное предприятие. Заведем такой отдел и мы. Учти, мне бы не хотелось, чтобы ты считал свое повышение подарком. Ты человек ответственный и понимаешь, что работы у тебя не убавится. Скорее наоборот.
— Мой тесть не очень-то балует людей подарками, — прокомментировала слова старика Соня.
Паоло было двадцать шесть лет, в этом возрасте ни один из журналистов не становился еще главным редактором столь известного журнала.
Он посмотрел на Соню.
— Как, по-вашему, мне соглашаться? — спросил он ее.
— Еще бы! Конечно, соглашайся, пока они не передумали.
Соня взяла со стола блюдечко с оливками, полагавшимися к аперитиву, и высыпала оливки тестю на шляпу. Паоло не мог удержаться от смеха. Старик тоже засмеялся, снял панаму и стряхнул с нее оливки.
— Эта женщина не умеет притворяться, изображать из себя любящую невестку. Она не упускает случая продемонстрировать свое неуважение ко мне. Но, ей-богу, было бы хуже, если бы она делала вид, будто меня обожает.
Антонио по-прежнему смотрел вниз, на пляж. У него было встревоженное лицо.
— Что с тобой? — спросила Соня.
— Я не вижу Марию Карлотту, — объяснил он свое беспокойство.
— Мария Карлотта уже в ресторане — ждет, пока вы выпьете свой аперитив и спуститесь обедать, — терпеливо сказала Соня. — Если хочешь, идем.
— Антонио — сумасшедший отец, — вздохнул старик. — Кстати, я слышал, ты тоже стал отцом. — Он вынул из кармана пиджака и протянул Паоло миниатюрный сверток. — Это для твоей жены. Поздравь ее от меня.
Только уже поздно вечером, в номере «Эксельсиора», Паоло развернул подарок. Подарок оказался царским: кольцо с настоящим колумбийским изумрудом.
— Ваш тесть всем главным редакторам что-то дарит? — спросил он Соню, которая застала его с коробочкой в руке.
— Всем, — ответила Соня. — Но на моей памяти такого дорогого подарка не удостаивался ни один.
Паоло удивленно смотрел на нее, опуская коробочку в карман.
— Как ты вошла? — удивился он.
— Договорилась с горничной.
В ту ночь Паоло не только изменил Орнелле, но и понял, что рано или поздно их совместной жизни придет конец. (Через несколько лет, после того как у них с Орнеллой родится второй ребенок, они разойдутся.) И еще он вспомнил в ту ночь слова, которые Джованни Ровести сказал его матери: «Когда у женщины рождается ребенок, она меня больше не интересует».
Назад: ГЛАВА 3
Дальше: СЕГОДНЯ