Риккардо Летициа обладал огромной властью, но кое-что оставалось ему неподвластным, например, уличное движение. Вот и сейчас они застряли надолго в дорожной пробке. Шофер старался, как мог, но безрезультатно.

— Что там у меня намечено на сегодня? — спросил Риккардо у секретаря.

Франко Серра включил ноутбук и приготовился зачитать длинный список.

— Не надо, — остановил его Риккардо. — Бессмысленно узнавать то, что я делать не собираюсь. Ни к чему читать имена людей, с которыми я все равно не встречусь.

Он прикрыл глаза и откинулся на подушки. Молодой секретарь взглянул на жесткий профиль патрона и попытался угадать, чем так обеспокоен Летициа. В последнее время президент стал сам на себя не похож. Он работал с яростным ожесточением, по нескольку часов проводил на поле для гольфа; потом намечал приемы, приглашал людей на ужин и в последний момент от всего отказывался. Его окружение потеряло вдохновителя праздников и неизменного участника хепенингов, завершавшихся битьем посуды и мебели в элитных увеселительных заведениях. Риккардо и самому не нравились подобные варварские и глупые развлечения, но он оказался заложником собственного имиджа, обреченным на эпатаж общества.

Но теперь Риккардо давно уже не видели в компании блестящих красавиц, с которыми он раньше любил появляться в свете. Он редко наезжал в Милан и практически безвыездно жил в Риме в «Гранд-отеле».

Франко Серра последовал за патроном в холл гостиницы и забрал у портье почту.

— Найди мне Джиджи Лопеса, — неожиданно приказал Риккардо.

— Слушаюсь, синьор, — с улыбкой ответил секретарь.

Имя Джиджи Лопеса значило только одно — женщины. Похоже, буря улеглась и Риккардо возвращался к обычному образу жизни.

В лифте секретарь прочел список тех, кто звонил, вычеркнул имена лиц малозначительных, определил тех, чей звонок представлялся важным. Работа Франко не кончалась никогда, даже тогда, когда босс позволял себе минутку отдыха.

У дверей апартаментов Риккардо поджидал его личный камердинер Саверио.

— Здравствуйте, синьор, — поздоровался он.

Хозяин и слуга обменялись улыбками. Они вполне ладили друг с другом: Саверио родился, чтобы служить, Риккардо — чтобы повелевать. Один нуждался в другом. Слуга помог господину снять пиджак и надеть синий шерстяной кардиган, протянул ему мягкие домашние мокасины из козловой кожи. Потом Риккардо умылся, а Саверио объявил, что обед подан.

Камердинер, молодой фриулец, никогда не говорил лишних слов и являлся воплощением деловитости. Он как бы был настроен на волну Риккардо, умел угадывать его желания и предвосхищать распоряжения хозяина.

Риккардо только сел за стол, как в дверях появился помощник:

— Джиджи Лопес на проводе.

— Подай телефон.

Камердинер поставил на стол аппарат.

— Рад поговорить с тобой, — услышал Риккардо голос Лопеса.

Интонации были вполне светские, но голос звучал несколько глухо и неуверенно. Признак старости. Сколько же Джиджи лет? Пожалуй, за семьдесят. Сводник высокого полета, получавший немалый доход от древнейшей из профессий.

Лопес ввел в свет потрясающих красавиц. Некоторые из них, наделенные умом и поистине королевским величием, стали прекрасными женами и незаменимыми спутницами жизни для графов и маркизов.

— Пришли мне девушку, — приказал Риккардо.

Больше он ничего уточнять не стал, зная, что Джиджи пришлет лучшую.

— Когда? — спросил старый сводник.

Лопес страшно обрадовался возвращению этого блудного сына, который платил щедро, не торгуясь.

— Через час.

— Будет тебе через час девушка, — заверил Джиджи, перебирая в уме свой гарем: фотомодели, манекенщицы, начинающие актрисы. Для Риккардо следовало выбрать лучшую.

— Привет, меня зовут Вивьен, — чувственным голосом произнесла девушка.

Она говорила по-английски с заметным австралийским акцентом.

— Ты откуда приехала? — сам не зная зачем, спросил Риккардо.

— Из Австралии, из Сиднея, — с готовностью ответила гостья.

Риккардо улыбнулся, не понимая, почему он проявил такое любопытство.

— Я тебя рассмешила? — удивилась девушка.

— Нет. Я никогда бы себе не позволил над тобой смеяться.

Вивьен оказалась очаровательным созданием: огненные густые и пышные волосы падали на плечи, огромные золотистые глаза, белоснежная кожа, нежная улыбка и безупречное тело.

— Мне раздеться? — спросила она, глядя на него невинными глазами школьницы.

— Сразу видно — женщина исключительной стыдливости, — пошутил он.

— Опять смеешься?

Девушка улыбнулась и решительно, без всякого смущения, сняла джинсы. Риккардо сделал вид, что в восторге, и шутливо спросил:

— Разве я похож на мужчину, который шутит с едва знакомой женщиной?

— Нет, — рассмеялась она. — Ты, похоже, джентльмен старых нравов.

— Вот видишь, — заметил Риккардо, — мы сразу нашли общий язык.

Он был благодарен этой девушке за то, что она не создавала ему никаких проблем, более того, помогала забыть те, что мучили его.

Вивьен, все так же просто и естественно, сняла блузку. Сколько раз наблюдал Риккардо подобную сцену? Сколько прекрасных женщин, стоило им дать знак, начинали раздеваться перед ним, предлагая себя? Много, слишком много. Он только в романах читал об утонченном наслаждении долгого ухаживания за женщиной. Сам лично он такого не испытал. Риккардо носил громкое имя, пользовался широкой известностью, обладал неотразимым обаянием; как о мужчине о нем ходили легенды; наконец, у него были деньги — так что долго уговаривать женщину не приходилось.

Он взглянул на обнаженную фигуру, стоявшую напротив окна в золотистом свете послеполуденного солнца. Казалось, она была высечена из мрамора и выглядела то ли девочкой, наделенной женской чувственностью, то ли чувственной женщиной, сохранившей невинность ребенка.

Вивьен подошла к нему и обвила руками его шею.

— Мне с тобой повезло, — произнесла она, легко коснувшись губами губ Риккардо.

— Повезло? Повезло, что ты — такая красавица? — насмешливо спросил он.

— Нет, мне повезло, что я с тобой.

Она прильнула к нему обнаженным телом и продолжала:

— Моя подруга уже год живет в Италии и говорит, что с тобой встретиться почти невозможно. А я приехала неделю назад и вот…

— Сработал закон больших чисел, и тебе повезло…

— Любовь моя, — прошептала Вивьен, обхватив его лицо ладонями и увлекая к дивану. — Ты мне очень нравишься, и я сумею понравиться тебе.

Риккардо закрыл глаза и увидел перед собой вместо разгоряченного лица Вивьен строгие, прекрасные черты Глории. Потом замелькали, закружились, словно в бешеной круговерти рулетки, разные лица: безумный взор Консалво, порочная привлекательность Рауля, двусмысленная развращенность Санджи. А потом он сжал в своих объятиях детски невинное тело Глории и поцеловал губы, что впервые улыбнулись ему в саду виллы Летициа в Версилии в тот день, когда они познакомились.

— Видишь, я сумела понравиться тебе, — произнесла Вивьен.

Их поцелуй был страстен и нежен, робок и дерзок; в нем сочетались братская нежность и агрессивный любовный пыл. Вивьен знала о сексе и о любви все, она легко могла отличить горячее и искреннее чувство от механических потребностей плоти.

— Глория, — чуть слышно прошептал Риккардо.

— Вивьен, — поправила его девушка.

Риккардо открыл глаза.

— Вивьен, — равнодушно повторил он. — Спасибо, ты позволила мне увидеть мечту.

— Что ты имеешь в виду?

— А теперь мечта рассеялась как дым, — ответил Риккардо, отодвигаясь от девушки.

Ее обнаженное тело напоминало ему о собственной постыдной слабости. Жар страсти погас, Риккардо ощутил липкий кошмарный холод. У него даже руки заледенели, он готов был оскорбить или ударить девушку.

— Я что-то сделала не так? — спросила Вивьен, едва сдерживая слезы.

— Нет, это я сделал кое-что не так.

— Может, попробуем еще раз? — умоляющим тоном предложила она.

Девушке казалось, что прекрасное приключение не может вот так кончиться.

— Повторение лишь усугубит ошибку.

— Не понимаю!

И Вивьен в отчаянье замотала головой.

— И понимать нечего, — сказал Риккардо, протягивая ей джинсы и блузку. — Одевайся и уходи. Мне очень жаль, но на этом наша история кончается.

— С тобой я согласна и бесплатно… — пролепетала Вивьен, натягивая брюки.

Она шмыгала носом, как ребенок.

— Делай как знаешь, — резко заключил Риккардо.

Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь с каким-то неприязненным ощущением.

В гостиной хозяина ожидал Саверио. Риккардо попросил чековую книжку и выписал чек.

— Иди, заплати ей, — велел он.

Камердинер взглянул и увидел, что хозяин не проставил цифру.

— А сколько платить? — с удивлением спросил Саверио.

— Сколько она скажет, — равнодушно ответил Летициа.

— Хорошо, — произнес слуга, привыкший к его экстравагантным выходкам.

Риккардо переживал какой-то тяжелый и неприятный момент своей жизни. Он постоянно чувствовал неприязнь к окружающим, особенно к самому себе. Уже несколько месяцев Риккардо пытался плыть против течения, пытался забыть Глорию, но победить собственные чувства не мог. Он работал как сумасшедший, носясь с одного континента на другой. Он провел расследование, стараясь выяснить, действительно ли Рауль был арестован. Из Америки пришел отрицательный ответ, и Риккардо решил, что обезумевший Консалво возвел напраслину на сына.

Потом вдруг ему все надоело. Он перестал звонить матери, забыл о развлечениях. По ночам его мучили кошмары, особенно часто ему снилось, что он тонет, задыхаясь, в мутном, бурном потоке. А сегодня ему неожиданно захотелось как-то восстановить душевное равновесие, и он решил вернуться к своим прежним привычкам: общество красивой женщины после тяжелой работы. Короче, устроить себе отдых после боя. Но, увидев Вивьен, он понял: ему нужна не просто красивая женщина, ему нужна та единственная, которой он обладать не мог.

Риккардо поднял трубку и набрал миланский номер. Он знал этот номер наизусть и много месяцев мечтал позвонить по нему.

— Мне очень жаль, но синьоры нет дома, — ответила служанка.

— А когда она вернется? — спросил раздосадованный Риккардо.

— Не могу сказать. Она уехала…

— Куда уехала? — встревожился Риккардо.

— Не знаю, — извиняющимся тоном произнесла служанка. — Синьора уехала, ничего не сообщив. Я только поняла, что ей хочется побыть одной.

Девушка, похоже, искренне сожалела, что ничем не может помочь.

Риккардо бросил трубку, по-детски рассердившись. Но вдруг с такой же детской непосредственностью улыбнулся.

Только в одном месте в мире Глория могла бы остаться в одиночестве, и он знал, где это.

— Франко, — крикнул Риккардо, собираясь уйти, а незаменимый Саверио уже протягивал ему пиджак и туфли.

Появился встревоженный, заспанный помощник. Волосы у него были растрепаны, глаза красные. Он не удержался и соснул часок, а теперь вскочил с кровати. По расчетам секретаря, Риккардо должен был бы провести с Вивьен как минимум пару часов.

— Я здесь, — смутившись, пробормотал Франко.

Риккардо улыбнулся ему и приказал:

— Позвони в аэропорт. Пусть приготовят вертолет, а Саверио напоит тебя крепким кофе.

— Спасибо, синьор, — пролепетал помощник.

Риккардо Летициа направился к лифту. Шел он быстро и уверенно, как человек, спешащий на исключительно важную встречу, куда ни в коем случае нельзя опоздать.