Глава 4
Теплые солнечные лучи, почти как летом, заливали веранду. Роза смотрела на зеленый склон, пестреющий желтыми и красными весенними цветами. Вилла Имберсаго, построенная в начале прошлого века, когда-то служила летней резиденцией маркизам Литта. В далекие тридцатые годы ее купил Руджеро Летициа. На кованых железных воротах, на фасаде дома и на мраморе каминов сохранился герб знатного ломбардского рода. Роза приказала выбить рядом и свою эмблему — раковину-наутилус с цветком розы.
Здесь выросли сначала ее дети, потом внуки. Они бегали по лугам, плавали в огромном бассейне, играли в теннис и в мяч. В Имберсаго родила Роза младшего сына и пережила трагические военные годы. С приходом весны она уединялась на вилле, любуясь с балкона весенним пробуждением природы.
Глория сидела в бамбуковом кресле рядом с бабушкой и наслаждалась кофе со сливками, который приготовили специально для нее.
— Ты очень быстро приехала, — заметила довольная Роза.
— Когда бабушка зовет, лучше поторопиться, — пошутила внучка.
— А как же твои дела?
— Нет таких дел, которые нельзя было бы отложить.
— У тебя на все готов ответ, — улыбнулась Роза.
Глория знала: бабушка вызвала ее не ради пустой болтовни, но ей не хотелось выяснять настоящих причин: важные дела рано или поздно всплывут сами по себе; от них никуда не денешься.
— А как твой детский сад?
Роза сменила тему, собираясь заговорить о главном.
— Как все дорогостоящие хобби дам-благотворительниц, — ответила внучка. — Они создают имидж филантропа без особого вреда и ущерба. Что-то вроде капли воды в море. Вместо того чтобы вкладывать сотню лир в протянутую руку бедняка, я занимаюсь детским садом. Так я чувствую себя нужной кому-то.
— И сколько у тебя там детишек?
— Дюжина. И я забочусь, чтобы они росли в здоровой обстановке.
Глория получила разрешение открыть ясли-сад для малышей из бедных семей. Местные власти сообщали ей о самых сложных случаях, и она с помощью специалистов старалась помочь детям.
— Ты хочешь сказать, я занимаюсь садиком, чтобы удовлетворить свой материнский инстинкт? — спросила Глория, ставя на стеклянный столик пустую чашку.
— Это и так ясно, — ответила Роза. — Тебе не кажется, что разумней было бы завести собственных детей?
— Может, и разумней, но это сложный вопрос.
— Глупости! — возмутилась старая дама. — Детские глупости. За четыре года брака вполне могла бы завести одного-двух. Впрочем, ты не хочешь детей от Консалво.
Князь Брандолини в последнее время, к удовольствию Глории, исчез с горизонта. Он забрал свою одежду, белье, фотоаппараты, несколько картин, а также старинный светильник муранского стекла, висевший в ванной. Слуга, получавший зарплату из рук Глории, укладывал вещи Консалво и, когда дошел до смокинга с бриллиантовыми пуговицами и блейзера с золотыми, счел нужным обратиться к хозяйке:
— Княгиня, прикажете отрезать?
Пуговицы были подарком Глории и стоили целое состояние. Глория проявила великодушие. Потом она узнала, что Консалво снял роскошную квартиру в Милане, появляется в сопровождении фотомоделей и манекенщиц, которые в ожидании выгодных предложений оживляют досуг представителей так называемого высшего общества. Дам для Консалво поставлял из своего резерва Джиджи Лопес, давний приятель князя. Правда, теперь Джиджи предпочитал держаться от старого друга на расстоянии, чтобы не раздражать Риккардо Летициа. Приказы главы клана следовало выполнять, и князь Консалво Брандолини, оказавшись изгнанным из семьи, метался, как одинокий волк.
— Нет, нельзя иметь детей от мужчины, которого не любишь, — ответила Глория.
— Еще как можно! — возразила бабушка. — Детям на это наплевать. Я родила Джулио и твоего отца Альберто от Руджеро Летициа, хотя и не любила мужа.
— А Риккардо ты родила от любимого человека, правда?
— Да не обо мне речь! — рассердилась бабушка. — Сегодня у нас в повестке дня — ты!
Глория рассмеялась:
— Ну, бабушка, мне за последний год много чего говорили: и дурой называли, и шлюхой, но в повестке дня я никогда не стояла…
— Я запрещаю тебе разговаривать в таком тоне!
— Извини, бабушка, сорвалось с языка…
— Ты же любишь детей, — напомнила внучке Роза. — Только ты хотела бы их иметь от моего сына Риккардо. И он тебя любит. Эта история испортила жизнь вам обоим.
— Ну, что об этом говорить, — вздохнула Глория.
— А если бы я вам сказала: живите вместе и будьте счастливы?
— Пустые слова…
— И я так никогда не скажу, — не без коварства добавила Роза.
— Вот именно.
Глория уже устала от разговора с бабушкой.
— Я не скажу, и вам придется обойтись без моего благословения, — продолжала старая дама.
— Бабушка, повторяю, не надо об этом.
Роза не желала слушать.
— В том, что касается вас двоих, разбирайтесь сами. А я тебе должна сказать: даже самые сильные мужчины в душе — дети. Они готовы душу дьяволу продать, чтобы заполучить желаемое, а поиграв игрушкой, выбрасывают ее прочь, словно фантик. Как только ты перестанешь быть для него наваждением, он бросит тебя.
— Уже бросил…
— Как?
— Уже шесть месяцев Риккардо бегает от меня, как от чумы. Носится с одного континента на другой. А Джиджи Лопес организует ему праздники вроде оргий Римской империи эпохи упадка в любом большом городе.
— Но Риккардо на этих праздниках не задерживается, — уточнила Роза. — Мне больно смотреть, как он мучается.
— Его проблемы меня не касаются.
— Ты в этом уверена? — Я уже ни в чем не уверена. Не знаю даже, люблю ли я его. — Глория помрачнела. — Он говорит, что любит меня, но быть со мной не может — мешают нравственные принципы.
— Вполне логично.
— Он из ревности прогнал моего мужа, а потом стал прятаться от меня сам. Как мне эта канитель надоела!
— Вот ты и решила заняться детишками, которым на тебя наплевать, хоть ты и делаешь для них добро, — ехидно заметила старая дама.
— Ну, это мы еще посмотрим! — возразила Глория.
Бабушка нежно погладила внучку по волосам.
— Ты способна на большее. Как ты думаешь, почему я люблю тебя больше остальных внуков?
— У каждого свои слабости.
— Нет, я выбрала тебя, Глория, потому что ты похожа на меня. Мы с тобой совершенно одинаковые, только ты молода, а я — старая развалина.
В глазах Глории мелькнула печаль.
— Не уверена, бабушка, хочется ли мне быть на тебя похожей, — честно призналась она.
— Да знаю, знаю, — отмахнулась Роза. — Но одно дело хотеть, а другое — быть. Ты — вторая Роза Летициа.
Глория встревоженно взглянула на бабушку, но возражать не стала.
— Да, конечно, моя жизнь — не лучший пример для подражания, — продолжала старая дама, угадав мысли внучки. — Но в горе и в радости я жила сполна.
Глория спрашивала себя, почему вдруг бабушка решила исповедаться, и в сердце ее закрался страх.
— Знаю, бабушка, мужества тебе не занимать…
— Да, я никогда не позволяла обстоятельствам победить меня, — с гордостью признала Роза. — Когда Риккардо силой отобрал у меня то, что я готова была отдать ему добровольно, я не сочла себя побежденной. Хотя тело мое наполовину мертво, я приняла вызов и сражалась десять лет, начав с нуля. Я поставила на ноги колоссальное предприятие, способное конкурировать с корпорацией «Роза Летициа и сыновья». Объединение «Заводы Руасси» сегодня самый грозный конкурент Риккардо.
Глория с удивлением и восхищением взглянула на Розу.
— «Заводы Руасси»? — изумленно спросила внучка.
— Даже ты не знала, правда?
— Нет, — призналась Глория. — И не предполагала…
— Хороший сюрприз для твоего любимого дядюшки, — удовлетворенно произнесла Роза. — Но ты, с твоей интуицией, с твоими возможностями, давно могла бы раскрыть мою тайну, Глория. Силы у меня есть, родная. Есть они и у тебя. В семье Летициа созидают и творят обычно женщины.
Глория с восторгом смотрела на эту неподражаемую, неукротимую женщину.
— Бабушка, к чему ты все это говоришь?
— Настала пора распорядиться моим достоянием, — с гордой улыбкой заявила Роза.
— Ты шутишь? — удивилась Глория.
Ей всегда казалось, что законы природы не властны над Розой, она бессмертна.
— Скоро меня не станет, — произнесла бабушка.
— Ну, меня тоже когда-нибудь не станет. За четыре тысячи лет миллиарды нам подобных переместились в лучший мир, — попыталась отшутиться Глория.
— За мной придут вот-вот, — возразила Роза.
Глория горячо расцеловала бабушку.
— Не надо об этом говорить, — попросила она.
— А почему не надо?
На такой вопрос не так-то легко было дать нужный ответ.
— Пожалуй, ты права, — вздохнула Глория. — Почему не надо?..
— Когда меня не будет, ты продолжишь борьбу с ним! — торжественно заявила Роза. — Ты станешь главой объединения «Заводы Руасси»!
— Бабушка, ты же ставишь не на ту лошадку! — встревожилась Глория. — Риккардо меня проглотит в момент. И даже если бы я чувствовала в себе достаточно сил, мне совсем не хочется взваливать на себя такую ношу. За меня всю жизнь решали другие. Сначала отец, потом ты, потом Риккардо. Я не умею управлять рычагами власти. Не надо ставить меня за пульт управления, я там не выживу…
— Такая хрупкая, такая простодушная, такая безоружная? — усмехнулась Роза.
Глория опустила глаза.
— А ведь запросто вытащила кузена из американской тюрьмы! — добавила бабушка.
Глория не смогла скрыть своего удивления.
— Откуда ты знаешь, бабушка? — растерянно пробормотала она.
— Я всегда знаю то, что меня интересует. Это сложное искусство, тебе еще предстоит ему научиться. Власть. Деньги. Информация. Из них складывается универсальная формула победы. Во всем мире есть люди, готовые сообщать мне чужие тайны. Я передам тебе список имен. И ты должна будешь научиться отличать друзей от недругов. Опасайся всякой дружбы. Знай, легче действовать тайно, чем на глазах у всех.
— Что означает эта речь, бабушка?
— Власть перейдет от Розы Летициа к Глории Летициа, — заявила она. — Ты призвана возглавить семью.
— Но уже есть глава семьи, — напомнила Глория, имея в виду Риккардо.
— Риккардо терзают сомнения, хотя не исключено, что из вас двоих победит он. Но это маловероятно. В любом случае ему придется считаться с тобой и в открытом бою доказать, способен ли Риккардо Летициа быть главой семейства.
— Ты хочешь столкнуть нас друг с другом? — растерянно спросила Глория.
— Я хочу, чтобы победа досталась достойному.
— Она достанется тебе, графиня Летициа, как всегда, только тебе, — заключила Глория.
