Глава двадцать седьмая

Перед отъездом из Вашингтона в День Благодарения у Лианы с девочками состоялся тихий одинокий обед. Словно они были чужими в этом городе. Никто им не звонил, никто не заходил в гости, никто не приглашал к себе. Вместе с миллионами других американцев они пошли утром в церковь, а потом вернулись домой расправляться с индейкой, но с таким же успехом они могли бы проделывать это на необитаемом острове.

А в следующие выходные они сложили все купленное ими по приезде в Вашингтон, и Лиана погрузила багаж в поезд, отправлявшийся к Западному побережью. В понедельник, оказавшись в купе, Лиана на мгновение вспомнила Ника — их расставание на Центральном вокзале. Казалось, с тех пор прошла тысяча лет, хотя на самом деле всего лишь четыре месяца. Но это были очень длинные месяцы и для Лианы, и для девочек. Когда поезд медленно отошел от платформы, она почувствовала, как с души упал камень. Никто из них не жалел о расставании с Вашингтоном. Им не стоило возвращаться сюда. Это была ошибка Арман говорил ей, чтобы она сразу ехала в Сан-Франциско, но тогда она не знала того, что знала теперь, — как дорого им придется заплатить за его сотрудничество с Петеном и правительством Виши.

Путешествие через всю страну было одновременно однообразным и умиротворяющим. Девочки играли, читали, смешили друг друга, иногда ссорились, и это отвлекало Лиану от грустных мыслей. Но большую часть времени она просто спала. Ей казалось, что она восстанавливает силы после пяти мучительных месяцев постоянного напряжения, и это уже не говоря о том, что пришлось пережить до этого. На самом деле уже более года как их жизнь вышла из нормальной колеи. Все пошло прахом с тех пор, как полтора года тому назад они приехали в Париж. И вот теперь наконец она может отдыхать и ни о чем не думать. И лишь когда поезд останавливался на станциях и Лиана покупала газеты, она вспоминала о бедах и горестях остального мира. Англию бомбили днем и ночью, улицы городов были в развалинах. Детей эвакуировали куда только возможно. Черчилль отдал приказ военно-воздушным силам Великобритании начать бомбардировки Берлина, в результате чего Гитлер удвоил усилия по уничтожению Лондона.

Но во все это было трудно поверить, когда они пересекали покрытые снегом поля Небраски и смотрели, как в Колорадо появляются Скалистые горы. И наконец, когда они проснулись в четверг утром, от Сан-Франциско их отделяло лишь несколько часов. Они въехали в город с юга, через самую малопривлекательную его часть, и Лиана изумилась тому, что все продолжает выглядеть таким же, как и раньше. Мало что изменилось здесь с тех пор, как она приезжала сюда в последний раз восемь лет назад, после смерти отца.

— Вот это и есть Сан-Франциско? — недоуменно осведомилась Мари-Анж. Дети никогда не были здесь. Они не понимали, зачем их сюда привезли. Отца здесь все равно нет, а дядя Джордж много разъезжает и вполне мог бы навещать их в любом другом городе…

— Да, — улыбнулась Лиана. — Но он вообще-то гораздо красивее. Это не самая симпатичная его часть.

— Ты знаешь, о чем я говорю. Я имею в виду идиота, за которого ты вышла замуж.

Лиана подняла глаза и посмотрела на дядю холодным, жестким взглядом, изумившим его.

— Я не собираюсь обсуждать это с тобой, дядя Джордж. Надеюсь, ты меня понял.

— Не смей так со мной разговаривать, девочка. Ты совершаешь ошибку и сама прекрасно это понимаешь.

— Ничего подобного. Я замужем одиннадцать с половиной лет и продолжаю любить своего мужа.

— Да он же нацист! Неужели ты сможешь жить с ним после этого?

Лиана отказалась отвечать на этот вопрос.

— Бога ради, он в шести тысячах миль отсюда, а ты здесь, и здесь твой дом. Если ты сейчас подашь на развод, твою просьбу удовлетворят очень быстро, учитывая особые обстоятельства. Ты можешь даже поехать в Рино и покончить с этим через полтора месяца. А потом вместе с девочками начнешь тут новую жизнь, здесь, в своем доме.

— Это не мой дом Я здесь только потому, что мне больше некуда деваться, потому что Франция оккупирована. Наш дом там, где дом Армана, и мы вернемся к нему, как только кончится война.

— По-моему, ты сошла с ума.

— Тогда давай больше не будем говорить об этом, дядя Джордж. Есть вещи, которых ты не знаешь.

— Например?

— Я бы не хотела этого обсуждать. — И как всегда руки у нее были связаны, и она не могла благодарить за это Армана. Но она уже привыкла жить среди недомолвок.

— Все это чушь, и ты сама прекрасно это знаешь. Я, кстати, тоже знаю немало. Например, я знаю, почему ты уехала из Вашингтона — девочек исключили из школы, никто тебя никуда не приглашал, ты превратилась в парию. — Лиана подняла на него глаза, полные страдания. Дядя говорил правду.

— Хорошо еще, что тебе хватило ума приехать сюда, где ты можешь вести нормальную, приличную жизнь.

— Однако не в том случае, если ты будешь называть моего мужа нацистом, — промолвила она усталым, измученным голосом — Если ты станешь это делать, история повторится. Не могу же я менять место жительства каждые пять месяцев. Если ты будешь рассуждать таким образом, девочкам придется расплачиваться за это точно так же, как это произошло в Вашингтоне.

Она не стала спрашивать дядю, откуда он получил свои сведения, у него были связи повсюду, так что на самом деле это не имело значения. Он говорил правду, но и в том, что говорила Лиана, была истина.

— А что, ты считаешь, я должен говорить? Что он прекрасный парень?

— Ты не обязан ничего говорить, если он тебе не нравится. Но если ты станешь о нем распространяться, попомни мои слова, ты будешь плакать так же, как плакала я, когда девочки вернутся домой с измазанными краской волосами, в разорванных платьях и со свастиками на спинах.

Слезы выступили на ее глазах, и дядю охватила волна сострадания.

— Они так обошлись с нашими девочками? — Лиана кивнула.

— Кто же?

— Их одноклассницы. Маленькие девочки из хороших семей. И директриса сказала, что она не сможет их наказать.

— Я бы убил ее.

— Я тоже была готова ее убить, но это не решило бы проблем. Как она верно сказала, родители говорят, а дети слушают, и она права. Поэтому, если ты будешь говорить, дядя Джордж, за тобой станут повторять другие, а расплачиваться придется детям. — То, что ей самой приходилось расплачиваться, она во внимание не принимала. Дядя надолго задумался и, наконец, медленно кивнул.

— Я понял. Все это мне не по душе, но я понял.

— Вот и хорошо.

— Я рад, что ты позвонила мне, — нежно промолвил он.

— И я рада, — улыбнулась Лиана. Они никогда не были близки, но сейчас она была благодарна дяде за все. Он дал ей кров, когда она отчаянно нуждалась в нем. Жизнь здесь шла так размеренно, война отошла в такую даль, что о ней забывали. Почти забывали. Забыть совсем было невозможно, но война отодвинулась куда-то далеко-далеко.

Потом они еще немного поболтали на менее опасные темы и наконец разошлись по комнатам. И когда Лиана легла в свою старую кровать, она заснула таким благодатным сном, каким не спала уже много лет.

— Спала как убитая, — сообщила она дяде Джорджу на следующее утро.

После того как он ушел, она сделала несколько звонков, но отнюдь не старым друзьям. Теперь она почти никого здесь не знала, а о школе для девочек дядя уже договорился. Начиная со следующего понедельника они пойдут в школу мисс Берк. У Лианы на уме были еще кое-какие планы, и к вечеру она уже все устроила.

— Что ты сделала? — оцепенев, переспросил дядя Джордж.

— Я сказала, что устроилась на работу. Что в этом такого страшного?

— Ну, разумеется! С тобой с ума сойдешь. Если тебе уж так хочется что-то делать, вступила бы в клуб «Метрополитен», или в женский вспомогательный корпус, или еще куда-нибудь.

— Но я хочу приносить пользу. Я буду работать в Красном Кресте.

— За деньги?

— Нет.

— Слава тебе, Господи. — Этого он бы не перенес. — Не знаю, Лиана. Ты странная девочка. Зачем тебе работать? Каждый день?

— А чем, ты считаешь, я должна заниматься? Сидеть здесь и считать твои проплывающие мимо корабли?

— Они такие же мои, как и твои, и вреда бы тебе это не принесло. Ты измучилась и страшно похудела. Почему бы тебе не отдохнуть, не поиграть в гольф, теннис или еще во что-нибудь?

— Этим я могу заниматься в выходные дни вместе с девочками.

— Ты чокнутая, и, если не одумаешься, к старости станешь совсем сумасшедшей! — Но втайне он гордился ею, о чем и не преминул сообщить на следующий день своему приятелю, они играли в домино в клубе Тихоокеанского союза, и он хвастался своей племянницей, попивая виски с содовой.

— Она потрясающая женщина, Лу. Интеллигентная, спокойная, уравновешенная, во многих отношениях она очень похожа на моего брата, и такая умница. На ее долю выпали тяжелые испытания в Европе. — Он рассказал, что она была в Париже во время оккупации, правда, памятуя о словах Лианы, скрыл, что она замужем за человеком, который связался с нацистами.

— Она замужем? заинтересовался приятель, и Джордж понял, что рыбка клюнула. Он хотел помочь Лиане. Он размышлял об этом уже несколько дней и теперь точно знал, как это сделать.

— И да, и нет. Она ушла от мужа. И думаю, скоро отправится в Рино. Она не видела его уже полгода. — В общих чертах это соответствовало действительности. — И не имеет ни малейшего представления, когда увидит его снова. — Это тоже соответствовало истине. И наконец главное. — Я бы хотел познакомить ее с твоим сыном.

— А сколько ей лет?

— Ей тридцать три, и у нее две очаровательные дочки.

— У Лаймена тоже. — Приятель Джорджа выиграл и откинулся с улыбкой на спинку кресла. — Ему тридцать шесть, в июне стукнет тридцать семь.

К тому же Лаймен считался лучшим адвокатом города и был чертовски красивым, по крайней мере в глазах Джорджа. Этот респектабельный человек из прекрасной семьи жил в Сан-Франциско. Он идеально подходил Лиане, а если он ее не устроит, вокруг было множество других, не хуже его.

— Попробую что-нибудь организовать, — сказал Лу.

— Может, мне устроить небольшой обед? На следующий день Джордж переговорил со своей секретаршей, потом сделал несколько звонков и, наконец, однажды вечером, когда Лиана вернулась из Красного Креста, сообщил эту новость ей. Лиане нравилась работа, она была в приподнятом настроении, тем более что сегодня она получила письмо от Армана, пришедшее на старый вашингтонский адрес в день их отъезда и пересланное сюда. Тон письма был спокойным, и казалось, Арман не подвергается никакой непосредственной опасности, о чем она постоянно тревожилась.

— Как прошел день, дядя Джордж? — Лиана поцеловала его в лоб и села, чтобы выпить вместе с ним. Жизнь здесь стала такой легкой, что Лиана даже чувствовала себя неловко, вспоминая об Армане, который каждый день рисковал жизнью, зажатый враждебными правительствами, которым одновременно служил. Она знала, какой груз он взвалил на свои плечи, а она сидит здесь в роскошном доме, наслаждается жизнью в окружении прислуги и заботливого дядюшки.

— Довольно удачно А как ты?

— Хорошо. Мы устанавливали дополнительные места для эвакуированных английских детей.

— Это важное дело. А как девочки?

— Расцветают. Они сейчас наверху делают уроки. — Хотя больше всего их радовало то, что через десять дней наступят рождественские каникулы.

— Знаешь, какая мысль пришла мне сегодня в голову? Ты не поможешь мне устроить небольшой обед? Когда ты жила с отцом, тебе это замечательно удавалось. — Лиана улыбнулась при воспоминании о прошлом, но это вновь вернуло ее и к мыслям об Армане, как всегда случалось, — ведь Лиана помогала ему устраивать приемы после смерти Одиль, а затем на протяжении одиннадцати лет их брака.

— Спасибо, дядя Джордж. С радостью помогу тебе.

— Значит, поможешь мне справиться с этим трудным мероприятием? А то мои развлечения уже немного устарели.

— Вовсе нет. Ты задумал что-нибудь конкретное?

— Нет, небольшой обед на следующей неделе. — Он не стал говорить Лиане, что гости уже приглашены. — Как ты на это смотришь? Человек восемнадцать. Можно пригласить музыкантов и устроить танцы в библиотеке.

— Танцы? А не слишком ли это для «небольшого обеда»?

— Ты разве не любишь танцевать?

— Конечно, люблю. — Лиана улыбнулась. Она забыла, каким гулякой был дядя Джордж и, вероятно, до сих пор оставался, несмотря на семьдесят три года, — для своего возраста он выглядел очень бодрым. Возможно, он преследовал свои тайные цели — какая-нибудь вдовушка, за которой он ухаживает. Я с радостью помогу тебе. Только скажи мне, чего ты хочешь.

— Я приглашу гостей, а ты займешься приготовлениями. Купи себе красивое новое платье, закажи цветы. Ты сама знаешь, что надо. — Конечно, она знала. В назначенный вечер она спустилась вниз, чтобы все проверить. Все восемнадцать человек должны были рассесться за большим овальным чиппендейлским столом, на котором стояли три больших букета желтых и белых роз. В изысканном серебряном канделябре высились тонкие восковые свечи. А на стол Лиана постелила одну из кружевных скатертей, которые принадлежали еще ее матери и которые она оставила здесь, когда уехала. По настоянию дядюшки были наняты музыканты — гости еще не появились, а они уже играли в огромной гостиной. Лиана удостоверилась, что все в порядке, и в этот момент заметила Мари-Анж и Элизабет, смотревших вниз через балюстраду.

— Что это вы здесь делаете?

— Можно нам посмотреть?

— Недолго. — Лиана улыбнулась и послала им воздушный поцелуй. На ней было бледно-голубое вечернее платье, купленное накануне у Магнина, которое идеально соответствовало цвету ее глаз. Волосы Лиана убрала наверх и теперь ощущала себя такой элегантной, какой не чувствовала много лет.

— Ты похожа на Золушку! — громким шепотом произнесла Элизабет с лестницы, и Лиана кинулась наверх, чтобы поцеловать девочку.

— Спасибо, моя родная.

Потом спустился дядя Джордж, стали съезжаться гости, и вечер пошел своим чередом. Лиане казалось, что все идет очень хорошо. Джордж руководил обедом, так как знал всех присутствовавших, а Лиана сидела между двумя очень приятными мужчинами. Одного из них звали Томас Маккензи, он был брокером на бирже, около сорока лет, разведен и имел троих сыновей, второй был адвокатом, приблизительно ее сверстник, звали его Лаймен Лоусон, он также был разведен и имел двух дочерей. И лишь позднее, взглянув на дядю, Лиана вдруг все поняла. Он пытался познакомить ее со всеми местными холостяками. Она была потрясена его замыслом. В конце концов Лиана все еще замужняя женщина.

Обед прошел великолепно, и музыканты играли замечательно, но Лиане стало не по себе от того, что задумал дядя Джордж, и она очень осторожно укорила его на следующее утро за завтраком.

— Ну как тебе, милая, понравился вчерашний вечер? — Казалось, он был страшно доволен собой, и Лиана улыбнулась дяде, подняв взгляд от чашки с кофе.

— Очень понравился. Все вышло просто замечательно, дядя Джордж. Спасибо тебе.

— Не за что. Мне уже давно надо было пригласить целый ряд людей, но когда в доме нет женщины… — Он попробовал состроить скорбную физиономию, но ему это не удалось, и Лиана рассмеялась.

— Не очень-то мне в это верится. — Она посмотрела на него с серьезным видом, решив брать быка за рога. — Дядя Джордж, можно я задам тебе откровенный вопрос?

— Это зависит от того, насколько откровенного ответа он потребует. — Дядя улыбнулся племяннице. Она нравилась ему все больше и больше. Она оказалась очень мужественной женщиной, хотя и неудачно вышла замуж. Но вскоре это будет улажено. Он знал, что рассудок вернется к ней. Она же разумный человек, и ей надо думать о детях. — Так о чем ты хотела спросить?

— Ты случайно не пытаешься свести меня с… э-э-э… одинокими мужчинами, а?

Дядя принял невинный и изумленный вид.

— Ты предпочитаешь женатых, Лиана? — Лично он всегда питал слабость к замужним женщинам.

— Нет, дядя Джордж. Я предпочитаю собственного мужа. — За столом внезапно воцарилось молчание.

— Не будет ничего дурного в том, что ты познакомишься с несколькими местными молодыми людьми. А ты считаешь, что это дурно? — Лиана почувствовала подоплеку этого вопроса.

— Это зависит от того, что им известно о моем семейном положении. Они считают, что я замужем или разведена?

— Не припомню, что я сказал. — Дядюшка откашлялся и раскрыл газету. Однако Лиана осторожно вынула ее у него из рук и посмотрела ему в глаза.

— Я бы хотела, чтобы ты вспомнил. Мне это кажется очень существенным.

— Мне тоже. — Дядя без смущения выдержал ее взгляд. — Я думаю, тебе пора оглядеться и все взвесить. Твой муж в шести тысячах миль отсюда занимается Бог весть чем, чего мы не будем обсуждать, ведь ты этого не хочешь. И ты прекрасно знаешь, что я об этом думаю. А я думаю, что здесь найдутся для тебя куда более достойные мужья.

— Я с тобой не согласна. — И не успела Лиана это заявить, как поняла, что думает о Нике Бернхаме. Она заставила себя выкинуть из головы эту мысль и вновь посмотрела на дядю. — Я замужняя женщина, дядя Джордж. И намереваюсь ею оставаться. К тому же я собираюсь хранить верность мужу. И снова она вспомнила о своей единственной измене и снова отогнала эту мысль. Она не могла позволить себе думать о нем. Мечты о Нике Бернхаме все равно ни к чему не приведут.

— Будешь ты ему верна или нет, это твое дело. Я просто думал, что тебе будет приятно познакомиться с местными молодыми людьми.

— Прекрасная мысль. Только не надо пытаться расстроить мой брак.

— У тебя нет никакого брака, Лиана. Ее поразила сила, с которой дядя произнес эти слова.

— Нет, есть.

— Но ты не должна состоять в нем.

— Ты не имеешь права принимать за меня такие решения.

— У меня есть все права, чтобы попытаться вернуть тебя в чувство. Ты тратишь свою молодость на старого дурака, который, вероятно, сам не понимает, что делает. — Лиана поджала губы, а дядюшка продолжил: — И ты будешь законченной дурой, если ничего не предпримешь.

— Спасибо. — Лиана тихо встала и вышла из комнаты, ощущая себя неблагодарной и во всем виноватой. Дядюшка желал ей добра, но он не понимал, что делает. Больше она никогда не изменит Арману. Никогда. Она не девица на выданье, чтобы ей устраивали экзамен на послеобеденных танцах. Лиана вдруг почувствовала себя страшной дурой, оттого что невольно приняла участие в игре дядюшки.

Ощущение это только усилилось, когда днем в Красный Крест ей позвонил Лаймен Лоусон. Он приглашал ее пообедать, но Лиана отказалась, сославшись на занятость. И он оказался не единственным — биржевой брокер, сидевший за обедом с другой стороны от Лианы, тоже позвонил, и она почувствовала страшную неловкость из-за того впечатления, которое пытался создать о ней дядя. Лиана не могла объяснить звонившим, что она замужняя женщина, — тогда ее дядя будет выглядеть лжецом. Дело еще больше осложнилось, когда через несколько дней в газете появилась заметка о том, что в Сан-Франциско вернулась очаровательная племянница Джорджа Крокетта, ушедшая от мужа. В заметке даже содержался намек на то, что в ближайшем будущем она намеревается нанести визит в Рино.

— Как ты мог, дядя Джордж? — вечером того же дня гневно спросила Лиана, стоя в библиотеке и размахивая газетой.

— Я не говорил им ни слова! — Дядя не смутился ни капли. Он был полностью уверен в своей правоте.

— Наверняка это твоих рук дело И Лаймен Лоусон снова звонил мне сегодня. Что я должна говорить этим мужчинам?

— Что как-нибудь ты с ними с удовольствием пообедаешь.

— Но я не стану с ними обедать!

— Тебе это только пойдет на пользу.

— Я замужем. Замужем! За-му-жем! Ты что, не понимаешь?

— Ты знаешь, как я к этому отношусь. Как, интересно, ты объяснишь девочкам, что я обманываю их отца? Ты что, считаешь, они просто забудут о его существовании? Думаешь, я могу забыть о нем?

— Надеюсь, что со временем забудешь Это была настоящая пытка. Но Лиана абсолютно не понимала, как себя правильно поставить. Дядя продолжал по вечерам приводить гостей, заскакивал с ними и днем, чтобы выпить по стаканчику, забирал ее из Красного Креста на ленч с друзьями. К Рождеству Лиана, по-видимому, перезнакомилась со всеми холостяками города, и ни один из них не отдавал себе отчета, что она всерьез относится к своему браку. Это было бы смешно, если бы не сводило ее с ума Лиана спасалась на работе, общалась с дочерьми, но отклоняла все приглашения подряд.

— Когда ты наконец выйдешь из дома, Лиана? — вскричал дядя Джордж однажды вечером, когда они закончили обычную партию в домино, но Лиана только раздраженно всплеснула руками.

— Завтра, когда пойду на работу.

— Я имею в виду, когда ты начнешь выходить в свет?

— Когда закончится война и вернется мой муж. Тебя это устраивает или ты предпочитаешь, чтобы я уехала? — Лиана говорила на повышенных тонах, а ведь дядя был уже немолод, и ей стало стыдно. — Пожалуйста, дядя Джордж, ради Бога, оставь меня в покое. Сейчас очень тяжелое время для всех нас. Не делай его еще тяжелее для меня. Я знаю, что ты желаешь мне только добра. Но я не хочу встречаться с сыновьями твоих друзей.

— Ты должна быть им благодарна, что они хотят с тобой встречаться.

— Почему? Я для них всего лишь воплощение «Пароходства Крокетта».

— Так вот что тебя тревожит, Лиана? Ты для них значишь гораздо больше. Ты ведь очень красива и чертовски умна.

— Хорошо, хорошо. Дело не в этом. Дело в том, что я замужем.

И в конце концов их услышали девочки.

— Почему дядя Джордж хочет, чтобы ты встречалась с другими мужчинами?

— Потому что он сумасшедший, — выпалила Лиана, собираясь на работу.

— Правда? — с заинтересованным видом осведомилась Мари-Анж. — Ты имеешь в виду старческое слабоумие?

— Нет, я имею в виду… черт возьми, оставьте вы меня в покое. Ради Бога… — Но все дело заключалось в том, что она уже две недели не получала писем от Армана и не находила места от беспокойства. Но свои опасения она не могла разделить с дочерьми. — Понимаешь, дядя Джордж старается сделать как лучше… Но все это очень сложно объяснить. Просто забудь об этом.

— И ты будешь встречаться с другими мужчинами? — с тревогой спросила Мари-Анж.

— Конечно же, нет, глупышка. Я замужем за папой. — Казалось, последние дни она повторяла это миллионы раз.

— А, по-моему, ты очень понравилась мистеру Бернхаму, когда мы были на корабле. Я видела — он иногда смотрел на тебя с таким видом, словно считал тебя ни на кого не похожей.

Устами младенца… Лиана оторвалась от своего занятия и посмотрела на дочь.

— Он очень хороший человек, Мари-Анж И я тоже считаю, что таких, как он, больше нет. Мы с ним очень хорошие друзья, вот и все. Кстати, он женат.

— А вот и нет.

— Конечно, женат. — День еще не начался, а Лиана уже чувствовала себя усталой и еле дождалась того момента, когда чулки были натянуты и она могла выйти из дома — Ты же видела его жену на «Нормандии» в прошлом году и его сына Джона.

— Я знаю. Но во вчерашней газете написано, что он разводится.

— Да? — У Лианы замерло сердце. — Где?

— В Нью-Йорке.

— Я имею в виду, где это опубликовано в газете. — Она просмотрела лишь первые страницы с военными сводками, так как опаздывала на работу.

— Не помню. Только сказано, что у них был страшный скандал и он подал на развод и хочет оставить у себя сына, а она не дает.

Лиана онемела. Горничная помогла ей отыскать газету в кладовке. Мари-Анж не ошиблась. Все так и было. Статья на третьей странице. Николас Бернхам намеревался возбудить судебное дело против своей супруги, которая вместе с Филиппом Маркхамом устроила в Нью-Йорке страшный скандал, а теперь Ник подавал на развод, и Маркхам должен был выступить соответчиком. К тому же Ник требовал оставить сына на его попечении, однако выиграет ли он дело, предугадать невозможно.

Добравшись до Красного Креста, Лиана с трудом преодолела искушение позвонить Нику. Но как и раньше, она повесила трубку, так и не набрав номер. Даже если он разведется, она оставалась замужем. Ничто не изменилось, включая ее чувства к Нику. И к Арману.