13

Всем, кто считал, что Макс – единственный человек, который заранее знает и угадывает, чего хочет и что собирается сделать Ева, он отвечал: «Это все равно, что пытаться бежать впереди поезда. У вас есть такое желание?» Тем не менее, несомненно, Макс был единственным, кто мог повлиять на нее, снести все ее капризы, взбрыки, непредсказуемые выверты с тактом, с чувством юмора и, казалось, без раздражения. Единственный человек, которого она все время старалась держать поблизости от себя. Быть может, потому, что он сразу понял, насколько важно в отношениях с Евой быть обязательным. К тому же, это было очень важно, Макс не боялся ее. Вскоре после его поступления на работу она стала доверять ему во всем. Он знал о ней очень многое, но все это держал при себе. Поэтому Еву не покидало ощущение безопасности рядом с ним – она убедилась, что он не даст ей зайти слишком далеко. Он мог говорить с ней холодновато-сдержанным тоном, иронически откликаясь: «Да, Ваше Императорское Величество. Нет, Ваше Императорское Величество. Поцелуйте меня в задницу, Ваше Императорское Величество», Ева не могла сдержать усмешки, и опасное напряжение тотчас спадало.

Он оказался прекрасным менеджером, чтобы и себя отличить в жизни, и компании послужить, он выучил и подготовил дюжину молодых людей, перепоручая им выполнение тех дел, которыми уже не мог заниматься сам в силу занятости более серьезными делами.

Людей, которые следили за работой раскинувшейся во все стороны империи и которых он сам оберегал от взбрыков Евы. Когда она вдруг обрушивалась на кого-нибудь из них по ничтожному поводу и требовала немедленного увольнения, Макс отправлял этого человека с глаз долой. Пройдет время, он знал, и Ева непременно спросит, куда делся этот человек: «Как нелепо… Почему ты уволил «как-его-там-зовут»? Надо было бы сначала посоветоваться со мной». И тогда Макс извлекал нужного ему человека из тихой гавани, и снова все шло как прежде. Ева доверяла Максу как самой себе, как палочке-выручалочке, никогда не задумываясь над тем, сколько часов и усилий потребуется ему, чтобы сотворить чудо. Именно Ева изменила его имя:

– Массимо? Как у борца в цирке. Я буду называть тебя Максом. Макс Фабиан.

Так оно и пошло с тех пор.

Когда Ева отправлялась в очередную поездку, Макс обязан был оставаться и наблюдать за всем. И она убедилась, что может уезжать на сколько угодно долго и по возвращении все будет в полном порядке. Именно Макс заложил фундамент ее первой фабрики и нашел рынки сбыта, утешал девушек-работниц, когда Ева теряла терпение, выходила из себя и кричала на них. Он осушал их слезы, если это была хорошенькая девушка – целовал на прощание.

Ева доверяла ему еще и потому, что он был достаточно тщеславен и рассматривал процветание фирмы Черни и как свой успех. Когда он приводил кого-нибудь к ней, как когда-то Мору, и говорил: «Надо взять на работу», Ева не колебалась ни секунды.

В начале семидесятых годов салоны Евы Черни появились во многих странах. Только в Соединенных Штатах их было десять. Ева Черни владела двадцатью фабриками и несколькими дистрибьюторскими отделениями, которые всегда располагались поблизости от производственных помещений.

Именно Макс умел найти юридически безупречные выходы из всевозможных ситуаций, так чтобы она получала максимум выгоды и платила минимум налогов. Он нашел подставных лиц для многих самостоятельных отделений ее компании в разных странах, но организовал все таким образом, чтобы и эти дочерние предприятия находились под ее постоянным контролем и в случае чего снова переходили в собственность Евы.

Когда появлялись налоговые инспекторы, чтобы проверить книги прихода и расхода, ей всегда удавалось обвести их вокруг пальца. Макс отработал безотказную систему осведомителей, заранее предупреждавших о появлении ревизоров. И, требуя счета «за этот день», Ева знала, что инспектор получит именно то, что требуется.

Не было ни единого уголка в империи Евы Черни, о котором бы Макс не имел полного и ясного представления. Но в то же время существовали области, в которых главное и последнее слово всегда оставалось за ней. Это касалось формул духов, сочетаний запахов, оттенков какого-либо особенного цвета, названия изделий, оформления упаковки – баночек, бутылочек, флаконов и так далее. К сожалению, это же относилось и к воспитанию сына, которого Ева держала под постоянным неусыпным надзором.

К пасхальной распродаже им предстояло, как обычно, подготовить специальный набор – к каждой сделанной покупке покупателям предлагалось бесплатное приложение. Так поступали все фирмы. Что входило в такой набор – всегда решала сама Ева. Но сейчас ее не было, и Макс отправился к визажисту Паоло, чтобы тот что-то посоветовал.

– Ни за что! – ответил тот. – Ты заставляешь меня рисковать не только работой, но и жизнью. Я не пошел бы на это, предложи ты мне в награду хоть статую из косметического Дворца Славы. И любой, кто решится на это, может прощаться с жизнью.

Макс решил обратиться за советом к Море и Памеле. Обе пользовались косметикой Евы. Обе выступали в качестве моделей. Памела – из бывших, но с таким опытом, она могла дать хороший совет. Обе отказались отвечать на его вопрос.

– Ты что, шутишь? – поразилась Мора, а Памела только покачала головой:

– К кому тебе стоило обратиться в последнюю очередь, так это ко мне. Ты же знаешь, я у нее в черном списке.

– Если бы тебе предложили на выбор пять предметов из того, что выпускает фирма Черни, на чем бы ты остановилась?

– Ну, конечно, крем «Ренессанс». Тут вопросов нет. Губная помада «Лепесток розы», далее «Утренний луч», я пользуюсь им по утрам, тени для век и непременно крем для рук. Он хорошо восстанавливает кожу.

– Великолепно, – обрадовался Макс. – А как ты, Мора?

– «Утренний луч» я бы не взяла – я им не пользуюсь, мне больше нравится мыло «Ароматное». «Лепесток розы» – не мой цвет. Я бы взяла «Цветок персика». А вот набор теней, пожалуй, и в самом деле хорош. И еще лак для ногтей под цвет губной помады.

– Чудесно… – сказал Макс, но, вернувшись домой, он вспомнил, что набор теней предлагался в прошлую распродажу, как и крем для рук. А Ева никогда не повторялась.

– Черт возьми! – выругался Макс. И, обращаясь к Алекс, пояснил: – Не знаю, как быть. Просто не знаю. Я ни разу не занимался составлением наборов. Это сфера деятельности твоей матери. Она стоит на страже своих границ. Но такая распродажа – очень важная вещь. Женщины ждут их, и если они останутся довольны тем, что им дали на пробу, то будут покупать это и дальше. Если я промахнусь, спрос упадет, а тогда и мне хана. Она распнет меня на ближайшем кресте.

– Вот это вы даете в подарок? – спросила Алекс, разглядывая элегантную коробку с золотыми бархатными гнездышками для каждого предмета. Коробка сама по себе стоила бешеных денег, но Ева отказывалась переходить на более дешевую упаковку. «Нельзя делать флаг из тряпок», – отвечала она на все предложения.

– С губной помадой не каждому угодишь. Тем более что «Лепесток розы» и крем для рук уже предлагались прошлой весной, – угрюмо проговорил Макс.

– К сожалению, я тоже мало в этом разбираюсь, – призналась Алекс, – а что, если предположить, что набор предназначается для женщин, которые до сих пор не пользовались изделиями фирмы Черни, а теперь, попробовав, станут ее постоянными покупателями?

– Неплохая мысль!

– Изделия вашей фирмы очень дорогие. И обычная женщина не в состоянии покупать их.

– А они и не рассчитаны на среднюю покупательницу.

– Тогда зачем же вы прилагаете бесплатно то, что потенциальная покупательница фирмы без труда может купить сама?

Макс изумленно посмотрел на нее.

– Боже, я никогда не пытался взглянуть на это дело с такой стороны…. Я занимался совсем другими вещами…. – растерянным голосом заметил он. – Ева лелеяла свое детище.

– В общем, ей нужно привлечь как можно больше покупателей. Иначе зачем следовать традиции, начало которой она положила, если не ошибаюсь, до того, как стала тем, кем стала?

– Верно, верно, – повторил Макс снова. – Впервые мы попробовали это в 1968 году… Да-да, на Рождество 1968 года. Идея была не нова, но Ева никогда не брезгует пойти по протоптанной тропинке, если это принесет выгоду.

– Тогда, – продолжала Алекс, – покупательница, вполне возможно, не соглашалась платить дорого за кота в мешке.

– Верно, – в третий раз согласился Макс и посмотрел на Алекс со смесью гордости, восхищения и покорности. – И почему это я не обратился сразу же к тебе? Ну что ж, в таком случае, – с воодушевлением проговорил он, – скажи мне, что бы ты положила в этот набор?

– Образцы всего самого лучшего, того, что обычной женщине не по карману, включая последние образцы духов.

– Ты имеешь в виду «Очарование»? Да ты хоть знаешь, сколько они стоят? А у нас нет времени сейчас приступать к изготовлению специальных флаконов для малых доз… – Макс потер нос, как он делал всегда, когда задумывался над чем-то. И, прищурив один глаз, сказал: – А ты знаешь запах «Очарования»?

– Да, Мора пользуется ими.

– И?

– Очень… чувственные, – ответила осторожно Алекс. – Шикарные духи. Очень современные. Духи восьмидесятых!

– Вот почему они сразу стали пользоваться большим успехом. Ева никогда не включала в подарочный набор последних образцов. «Cуть Евы» пошла в ход только через много лет после того, как появилась на рынке… Но у нас нет подходящего флакона. Думаю, если мы используем обычный и наклеим на него нужную этикетку, покупатели увидят, что это они самые и есть…

– …и, сэкономив на малом, потеряете на большом, – возразила Алекс. – Если же, напротив, выпустить миниатюрную копию флакона, получившего приз за лучший дизайн, завоюете больше покупателей, чем если разлить самые лучшие духи в уже известные флаконы. Ты же сам говорил, что «Очарование» узнается по неповторимой форме флакона… Женщина, войдя во вкус, уже не захочет отказываться от них. – Тут Алекс осеклась. – Ты чего это так смотришь на меня? – смущенно спросила она.

– Не перестаю поражаться тебе, – засмеялся Макс. – И о чем только я раньше думал! Хотя все правильно – ведь, в конце концов, ты ее дочь!

– Если ты собираешься сравнивать меня с ней…

– А почему нет, черт возьми! Ты унаследовала ее чутье. Она-то считала, что оно перешло к Крису. Но его это совершенно не интересовало. То, как ты сейчас объяснила мне, твои доказательства говорят о том, что ты мыслишь так же безошибочно, как твоя мать. Разница только в том, что вряд ли бы она рискнула задарма отдать духи, которые в розничной продаже идут по сотне долларов за флакон. Думаю, что она остановила бы свой выбор на «Вечной розе». Им всего лишь два года, они пользуются таким же успехом, что и «Ева». Взять для образца «Очарование» – большой риск. Но, черт возьми, Ева всегда делала крупные ставки. – Он положил руки на плечи Алекс. – Ты просто посланница небес.

Наклонившись, он поцеловал ее. Но не в щеку, как делал это обычно, а в губы. Губы Макса были горячими и сухими, и Алекс почувствовала вдруг то, чего она никогда не испытывала раньше: ее словно ударило током, по телу пробежали искры. Не отдавая себе в том отчета, она вернула поцелуй Максу. На какой-то миг Макс крепче сжал ее плечи, а потом рывком отодвинул от себя.

– Прекрасно, мы сделаем так, как ты решила, – проговорил он. – Всего понемногу и в заключение – «Очарование». Позволь-ка мне все это записать… Если я хоть что-нибудь смыслю в своем деле, это побьет все рекорды по распродаже.

– А если нет?

– Тогда твоя вина, – засмеялся он. – Поживем – увидим.

Когда Макс объявил, что войдет в набор, наступило сначала молчание, а потом послышался глухой ропот.

– Ты с ума сошел, и «Очарование» – туда же?!

– Не само «Очарование», а миниатюрную копию, которую мы должны успеть изготовить.

– А ты понимаешь, сколько это будет стоить?

– Мы не сможем оправдать расходы!

– Нет, сможем, – не дрогнув, ответил Макс. – Если нет, я уволюсь.

Снова поднялся шум.

– Почему бы не воспользоваться пасхальным набором прошлого года? Покупатели поймут и простят нас.

– Нет, это им не понравится, – отрезал Макс. – «Провалил распродажу – потерял себя», – как не устает повторять мадам. И к тому же мы что – совсем дети, когда ее нет на капитанском мостике? Затея смелая, но рискнуть стоит.

– Не смелая, а безумная, – откликнулся кто-то.

– Одно из самых рискованных предприятий, на которое пускалась наша фирма, – заметил третий.

– Ответственность я беру на себя, – ответил Макс. – Итак, за дело.

«Из всех только Алекс решилась предложить такой вариант. А разве я не говорил ей, что она дочь своей матери? Именно так, – снова мысленно повторил он. – И это ясно, как Божий день. Никому и в голову не придет раздаривать самоновейшие образцы товаров, которые продаются за бешеные деньги. Это сразу вызовет желание покупать товары фирмы и дальше, уже независимо от того, сколько они стоят». Он не мог припомнить, какая косметическая фирма предлагала наборы такого высокого качества… Кажется, только «Ланком» на специальной презентации.

Он направил машину к обочине, остановился и вытащил блокнот, который носил с собой повсюду с того момента, как Ева потребовала, чтобы он записывал те идеи, которые ее вдруг осеняли по дороге, и принялся подсчитывать на калькуляторе самые грубые расходы.

«Если мы попадем в точку – заработаем состояние, если нет – тоже не умрем. Но чутье мне подсказывает, что нас ожидает успех. Как странно, что обычно не видишь именно того, что лежит прямо под носом. У Алекс и впрямь такой же потрясающий врожденный дар, что и у матери, надо будет привлечь ее к делу. Один Бог знает, сколько времени Ева еще будет сидеть взаперти. Она может выйти завтра, но ее может не быть и месяцы. У меня нет времени ждать.

А что, если Ева решит вообще отойти от дел? – Макс нахмурился. – Конечно, я много сделал для того, чтобы фирма добилась таких успехов. Но истинным вдохновителем была именно Ева. Тому, кто займет ее место, – не позавидуешь. – Макс никогда не верил, сколько его ни убеждала Ева, что Крис способен заняться делами компании. – А об Алекс мадам вообще не думала. А я вот думаю! С ней будет легко работать. Она умеет держать себя в руках, что не всегда скажешь о ее матери.

Правда, Ева способна на такие вещи в работе, от которых Алекс с отвращением отвернулась бы. Например, Ева безжалостна. Алекс – нет. Алекс – человек верный, никогда не предаст, а Ева, наоборот, требует верности от других. Но у Евы есть воображение, смелость, чутье. А у Алекс? Трудно сказать пока. И к тому же она вбила себе в голову смехотворную идею о том, что косметика – не что иное, как еще один способ, выдуманный мужчинами для порабощения женщин, которые тратят массу сил в погоне за миражами».

Он знал и то, что Алекс ни за что бы не добилась того, чего добилась Ева: та начинала с трех-четырех изделий, изготовляемых чуть ли не в домашних условиях, а уж через пять лет у нее наладилось целое производство. Сейчас Ева работает на трех уровнях: «Ева Черни», «Юная Ева» – для тех, кому нет двадцати пяти, а также «Княгиня ди Марчези» – самая дорогая продукция, для избранных, которую покупают в основном женщины, кому за тридцать пять. Только в Штатах ее оборот приближается к миллиарду долларов в год. И если Ева отойдет от дел… «Нет! – подумал Макс. Чем она будет занимать себя? Работа – единственное, что поглощает ее целиком. А если это все же случится, тогда что? Надо готовить Алекс, – ответил он самому себе. – Проверять ее, пробовать и смотреть».