Наступил четверг. Патрик отсутствовал уже два дня. Он звонил из Эдинбурга, Франческа слышала, как леди Маргарет разговаривала по телефону из холла, но никакого сообщения для нее он не передал. Она, правда, и не ожидала, что такое сообщение будет, но ей было интересно все, что касалось Патрика, и, вольно или невольно, она все время думала о нем.

Франческа оправдывала свою тоску по нему тем, что привыкла к его обществу за последние дни, и теперь ей просто не с кем поговорить. Но в глубине души она понимала, что это самообман. Дни тянулись долго, томительно. Ее перестало радовать солнце и голубое небо, шум ветра в листве не казался волшебным – шум, и только.

Девочки чувствовали ее настроение. В лучах нежности, которую испытывал Патрик к Франческе, им тоже было тепло и уютно. Теперь, когда дядя уехал, они начали капризничать и даже иной раз огрызаться, а Франческа теряла терпение и бранилась. Праздник кончился, и все тосковали по ушедшему очарованию любви.

Оставив детей играть в саду за домом, Франческа отправилась в кухню, чтобы приготовить обед себе и миссис Маккензи. День выдался погожий, и они втроем все утро провели в дальнем конце сада, где начинался лес, в котором, как верили девочки, обитали феи.

В кухне, пропитанной запахом горячего хлеба, она увидела леди Маргарет, которая сидела за столом с миссис Маккензи. Под рукой у хозяйки громоздилась гора кулинарных книг. Она составляла какой-то список. Франческа удивилась: она впервые застала хозяйку дома в разгар дня.

– Франческа! – Леди Маргарет приветливо улыбнулась. Нынче вечером должен был приехать лорд Генри, и в связи с этим ей хотелось поближе сойтись с няней, чтобы все выглядело так, будто она целыми днями сидела дома. Франческе предстояло сыграть в этом важную роль. – Замечательно выглядишь, – заметила Маргарет. – Видимо, шотландский воздух идет тебе на пользу. – Она опять улыбнулась. Миссис Маккензи сидела возле нее, как всегда, с непроницаемым лицом.

– Иди к нам. Я составляю меню для субботнего ужина. Миссис Маккензи мне помогает.

Франческа покорно подошла к столу. Едва она села, миссис Маккензи обратилась к ней с выражением лица, которое означало у нее крайнее расположение.

– Дивачки кушить хочут, кажись?

– Да, пожалуйста, миссис Маккензи, – не совсем впопад ответила Франческа, которая поняла только часть того, что сказала женщина. Патрик немного научил ее понимать местный диалект, и, узнав одно-два знакомых слова, она обычно догадывалась о смысле сказанного.

– Девочки пусть немножко подождут, миссис Маккензи, – коротко сказала леди Маргарет. – Надо покончить с меню, чтобы я смогла заранее заказать продукты.

– Да, мэм.

Франческа слушала их разговор, но, поскольку к ней никто не обращался, почувствовала себя лишней.

– Я сейчас вернусь, – сказала она, вставая из-за стола.

Леди Маргарет во второй раз удостоила ее ласковым взглядом.

– Ах, нет, дорогая, – поспешно сказала она. – Не уходи, пожалуйста! – Она понимала, что девушка чувствует себя скованно в ее присутствии, и старалась срочно растопить лед в их взаимоотношениях. Не то Генри заподозрит неладное. Он очень проницателен.

Франческа заколебалась. Здесь ей было неловко и очень хотелось в сад, к девочкам.

– Тебе это может быть тоже интересным, – продолжала леди Маргарет. – И полезно – поможет войти в атмосферу. Ты ведь тоже будешь гостьей на вечере.

Черт подери, она совсем не собиралась приглашать эту девчонку, как только у нее это с языка сорвалось! Ну да ладно, по крайней мере, Франческа будет ей благодарна, и Генри увидит, какой у них тут царит лад.

Но реакция девушки оказалась странной. Она густо покраснела до самых корней волос и, немного помолчав, сказала дрожащим от волнения голосом:

– Леди Маргарет, я, наверно, не смогу пойти.

Маргарет раздраженно вздохнула. Ей уже порядком надоело изображать благодетельницу. Ей и в голову не могло прийти, что эта тварь осмелится отказываться.

– Что за ерунда! – раздраженно буркнула она. – Почему это не сможешь? Вот увидишь, как все будут милы с тобой.

На самом деле ей было плевать, как воспримут гости появление этой особы. Главное, как она сама будет выглядеть в этой ситуации. Она демонстративно раскрыла очередную поваренную книгу, но, бросив взгляд на Франческу, заметила, как исказилось ее лицо.

– Ну в чем дело? – спросила она, не пытаясь смягчить тон.

– Я… – Франческа с трудом подбирала слова. – Я… вряд ли смогу пойти, потому что…

– Ну же, в чем проблема?

– Мне нечего надеть для такого случая, – выговорила наконец Франческа, опустив глаза.

Леди Маргарет на секунду устыдилась самой себя.

– Ах, прости, дорогая, я об этом не подумала.

Она забарабанила пальцами по книжке. Вдруг ее осенило.

– А знаешь, что я придумала? – с воодушевлением сказала она. – У меня тут на чердаке целый шкаф со старыми платьями. Ты примерь, и то, что выберешь, мы отдадим портнихе здесь, в деревне, чтобы она его подогнала по фигуре. – Маргарет торжествующе улыбнулась. – Видишь, как все просто решается!

– Вы очень добры.

– Не стоит благодарности.

Она говорила правду. Вот случай продемонстрировать благородство! А Генри, увидев, сколько усилий она приложила к тому, чтобы итальянка прилично выглядела, будет очень доволен. Награда компенсирует затраченные усилия.

– И чтобы покончить с этой темой, – добавила она, растроганная собственной добротой, – могу сказать, что я отведу тебя к моему парикмахеру.

– Ах, нет, это уж слишком.

– Не глупи. Все правильно.

Франческа опять зарделась и провела рукой по волосам. С тех пор, как ее подстригли в монастыре, она старалась не смотреть на себя в зеркало. Ей запомнилось, как ее прекрасные длинные волосы прядями падали на пол, а она уговаривала себя не жалеть их. Все же она оставила на память одну прядку и хранила ее втайне от всех, оплакивая потерю.

– С новой прической ты будешь восхитительна, – заключила леди Маргарет, считая, что она исчерпала список благодеяний.

– Да, но…

– Ну, хватит об этом. Вот сейчас мы закончим с миссис Маккензи составление меню, и я поднимусь наверх, чтобы подобрать тебе что-нибудь. Потом позвоним парикмахеру. – Она сделала пометку в книжке. – Хорошо, Франческа?

– Да, спасибо.

– Вот и ладно. А теперь, если хочешь, можешь идти.

Теперь уже не было нужды завоевывать доверие девушки.

– Милли и Софи нужно как-то отвлечь от мыслей об обеде, раз он запаздывает.

– Да.

– Тогда ступай.

Наступило неловкое молчание; Франческа судорожно подыскивала слова, чтобы выразить свою благодарность, но леди Маргарет опять ее выручила.

– Я тебя не задерживаю.

– Я пошла.

И, смущенная, Франческа выбежала из кухни.

Патрик вел машину по шоссе в сторону проселочной дороги. Мысли его были далеко от управления «рейндж-ровером». Он и так уже провел за рулем целых полдня и здорово устал. А чем ближе он подъезжал к Лэрбеку, тем становился рассеянней. Его мыслями овладевала Франческа.

Четыре дня, которые он провел вдали от нее, в Эдинбурге, были полны томительной скуки, будто он и не жил это время. Пришлось извиняться перед друзьями, что он в плохой форме. Ему отчаянно хотелось уехать от нее как можно дальше, но как только он оказался далеко, не мог дождаться момента, когда увидит ее снова. Тем не менее он по-прежнему не знал, что и думать о своем отношении к ней.

Патрик пытался внушить себе, что Лэрбек – земля обетованная, где он отдохнет от тоски и одиночества, а потому и Франческа, как часть тамошней жизни, так его влечет. Ему правда не было так хорошо, как в те десять дней, что он провел вместе с ней, но Патрик убеждал себя, что на самом деле вся благодать исходила из спокойствия шотландского захолустья, обладающего целебными свойствами.

Но, несмотря на все самоуговоры, по мере приближения к Лэрбеку все его мысли сосредоточивались на Франческе. Думая о ней, он оживал. Вполне понятно, почему я о ней вспоминаю, снова и снова уговаривал он себя, просто ни с кем в последние годы не провел я подряд столько дней. Поэтому мне будет приятно с ней увидеться. Но в глубине души он знал, что испытывает к ней совсем иные чувства, совсем, совсем другие, хотя признаться в этом даже себе самому было невыносимо трудно. Эта девочка, появившаяся Бог знает откуда, чужая здесь, и противодействие, которое встретит его нежность к ней, будет неимоверным.

Чтобы выбросить из головы Франческу, он решил переключиться на званый ужин, который устраивала Маргарет. Но, увидев над холмами прозрачное голубое небо, окрашенное розовыми лучами заходящего солнца, он вдруг почувствовал такой прилив эмоций, так глубоко ощутил наслаждение любви, что перестал сопротивляться обуревавшим его мыслям. Он впервые узнал, что такое любовь.

Наконец Патрик подкатил к усадьбе Лэрбек. Он заглушил мотор и посидел, откинувшись на спинку сиденья, закинув руки за голову. Он еще чувствовал напряжение в спине и ногах от долгих часов, проведенных за баранкой, но общая усталость исчезла. Он снова был взбудоражен, свеж, счастлив, полон мальчишеского задора. Он отстегнул ремень безопасности и посмотрел на серую громадину замка. Из дверей выскочила Милли, за ней Софи, и обе бросились прямиком к машине.

Он отворил дверцу, и они вскарабкались к нему на колени.

– Ой, задушите! – взмолился он.

– Дядя Пэдди, дядя Пэдди, отгадай, что я скажу!

– Милли, мы же договорились, что я скажу! – Софи дернула сестренку за рукав. – Ты обещала!

– Ой, пустите!

Девочки затеяли борьбу, каждая старалась покрепче обнять дядюшку. Он выбрался из машины.

– Так что вы хотели мне сказать?

Он вытащил с заднего сиденья сумку.

– Ну, давай, Софи. Раз уж ты должна сказать. – Милли надула губки и уперла ручки в бока.

– Дядя Пэдди, а Франческа в парикмахерской, – выпалила Софи. – Ее мама туда повезла. И она наденет такое красивое белое платье, она нам показывала. Ух ты!

Милли вытянула пальчик и показала красную отметину на руке Софи.

– Это я ее ущипнула, – сообщила она. – Я должна была это сказать.

Патрик бросил сумку наземь и, взяв ручонку девочки, поцеловал больное место.

– Щипаться нельзя, Милли, – пожурил он племянницу. – Это некрасиво. – Потом взял за руки обеих. – А теперь расскажите мне все подробно.

И они дружно зашагали к дому. Милли с упоением посвящала Патрика во все детали.

– Патрик! Входи, входи, старина! – Лорд Генри сидел у стола в кабинете и наливал себе выпивку в стакан. Отставив свое занятие, он подошел к Патрику и тепло пожал ему руку. – Отлично выглядишь. Загорел. Надо же – это в Шотландии! Можно подумать, ты вернулся с Коста-Брава! – Он громко рассмеялся и тут заметил за спиной гостя своих дочерей.

– И вы, девочки, заходите! Что вы там прячетесь, дайте-ка, я вас разгляжу получше. – Он подошел к столику и налил стакан для Патрика. – Маргарет уехала и оставила дом на меня. – Он опять жизнерадостно засмеялся. – А у нас тут чуть до смертоубийства не дошло! – Он обнял Софи за плечико. – Я правду говорю, а, Соф?

Патрик улыбнулся и взял из рук лорда Генри стакан.

– Спасибо, Генри.

Ему нравился его шурин. Может, даже больше, чем родная сестра.

– Маргарет наняла одну итальянку. Как уж ее зовут…

– Франческа. – Ему было приятно произнести ее имя.

– Да, Франческа. Так вот, Маргарет повезла ее к парикмахеру. Похоже, они очень подружились за эти десять дней. У твоей сестры золотое сердце.

– Гм.

– Она взяла эту крошку под свое крылышко. Пригласила ее на ужин.

– Вот как?

Патрик не мог не удивиться. Уж очень это было не похоже на его сестру – совершать бескорыстные, добрые поступки.

– Да. Уж если Маргарет к кому прикипит сердцем, она все готова сделать для этого человека. Девочка стала просто членом нашей семьи.

– Ну конечно.

Интересно, что же у нее на уме, думал Патрик.

– Ничего удивительного. Маргарет скучно тут в компании одних только девочек. И присутствие молодой девушки в доме идет ей на пользу. По крайней мере, она не скучала это время.

Патрик кивнул и молча отпил виски. Так вот в чем отгадка – Франческа понадобилась Маргарет для прикрытия. Он молчал, боясь выдать свое раздражение. Иногда его дражайшая сестрица леди Маргарет Смит-Колин пускается на слишком уж хитрые уловки, чтобы представить себя в лучшем свете.

Стоя у себя в комнате, Франческа прислушивалась к шагам Патрика по лестнице. Она была уже одета, но не осмелилась окликнуть Патрика, когда он проходил мимо ее спальни.

Подойдя к окну, она посмотрела на освещенную светом из окон гостиной и столовой лужайку. По лужайке бродили тени – это гости ходили по залу. Ей ужасно хотелось остаться здесь и смотреть за праздником со стороны, никому не видимой.

Кто-то постучал в дверь.

Она пошла открывать и задержалась, чтобы взглянуть на себя в зеркало, висевшее над умывальником. Она еще не видела себя при полном параде. Теперь ее волосы были по-модному подстрижены и уложены. Они еще недостаточно отросли, но лежали темным блестящим облаком вокруг лица, и это ей шло.

Леди Маргарет настояла, чтобы она нанесла немного косметики, совсем чуть-чуть, чтобы оживить простоту платья. Но когда Франческа надела шелковое кремовое платье, которое мягкими складками легло по ее фигуре, подчеркнув изящество ее линий, бледная, чуть тронутая загаром кожа засветилась и приобрела прелестный оливковый оттенок. Леди Маргарет не предполагала, что косметика так преобразит естественную и необычную красоту Франчески, сделав из скромной девушки прекрасную женщину. Этот шок хозяйке дома еще предстояло пережить.

Стук в дверь повторился. Она поспешно тронула волосы, убедившись, что это не сон, и робко приоткрыла дверь. На пороге стоял Патрик, который пришел, чтобы проводить ее вниз.

Увидев девушку, открывшую ему дверь, он в растерянности оцепенел. Сердце его екнуло и замерло, вся кровь бросилась к лицу. В эту секунду он со всей отчетливостью понял, что любит эту девушку, любит со всей страстью, на которую только способен.

Какое-то мгновение они молча постояли, глядя друг на друга. Потом он сделал шаг ей навстречу и положил руки на плечи Франчески. А потом поцеловал ее. Это вышло просто и естественно. Она почувствовала свежий запах зубной пасты. Ее губы были мягкими и теплыми. Он увидел, как ярко заблестели ее глаза цвета изумруда.

– Нам пора идти.

Они оба улыбнулись и остались стоять, где были, не решаясь разрушить очарование. Снизу позвала леди Маргарет:

– Патрик, ну что там Франческа, готова?

– Да! – крикнул он в сторону лестницы и снова наклонился к Франческе, чтобы поцеловать ее.

– Пойдем, – тихо сказал он и, взяв ее пальцы в свои, повел к лестнице. На ступеньках они расцепили руки.

Гостиная была полна народу, и, хотя гостей было всего двадцать шесть, ей показалось, что там их целая толпа. Она стояла в углу и смотрела, как леди Маргарет на другом конце зала представляет его гостям. Она видела, как он улыбается – совсем не так, как он улыбался ей, а с ледяной безучастной вежливостью. Она видела, как собираются морщинки возле его глаз. Ей нравилось его мужественное и тонкое лицо. Как же она соскучилась по нему, теперь она могла в этом себе признаться и рада была смотреть на него даже издали.

– Франческа, ты замечательно выглядишь!

Она очнулась от задумчивости. Ей улыбался лорд Генри. Он сделал ей комплимент совершенно искренне, она действительно была хороша. Когда она входила в комнату, он подумал, что в этой девушке есть своя изюминка, от одного ее вида он почувствовал себя моложе.

– А я тебя не узнал без этих вечных шорт, – сказал он. – И ремня, которым ты их поддерживаешь.

Она улыбнулась.

Да, подумал он, в ней правда что-то есть. И эта улыбка, которая ей так идет!

– Как тебе Шотландия? – спросил он и сделал знак официанту, чтобы тот наполнил их бокалы. – Красивая страна, правда?

– Да, очень красивая, особенно когда светит солнце.

– Что случается не слишком часто, к сожалению, моя дорогая. – Он сделал глоток шампанского. – Но это единственная проблема. Если, конечно, не считать этих идиотов-туристов, которые наезжают сюда ловить рыбу и расставляют свои плетеные кресла прямо на дороге. – Он рассмеялся, и она тоже, из вежливости, хотя не совсем поняла, что тут смешного. К диалекту миссис Маккензи она понемногу привыкла, но речь лорда Генри была ей непонятна по-своему.

– Так, но, наверно, пора и за ужин, гонг вот-вот нас призовет к столу. – Он взглянул на свой «ролекс». – Да, сейчас. Слава Богу. Я помираю с голоду.

– Я не знаю, где мне сесть. – Франческа беспомощно оглядывалась среди незнакомых людей. Лорд Генри тронул ее за руку. – Во мне проснулся гостеприимный хозяин, дорогуша. Я поступил мудро: ты будешь сидеть рядом со мной!

Она удивленно посмотрела на него.

Он подмигнул.

– Только тсс! Я все подстроил по секрету, передвинул карточки на столе. Ты меня не выдашь, надеюсь?

Она приняла его руку.

– Нет, я никому не скажу, – с улыбкой сказала она, поймав на себе взгляд Патрика. Она прекрасно умела хранить секреты.

– Ну мой дорогой Патрик, ты никогда не перестанешь меня удивлять!

Леди Маргарет вошла в гостиную в одних чулках, левой рукой держа свои золотые туфли от Бруно Магли, а правой прихватив подол длинного вечернего платья.

– Слава Богу, эта мерзкая публика наконец отвалила! Теперь я наконец узнаю, о чем ты говорил с Чарли.

Она устроилась на софе перед камином и протянула ноги к огню. Они остались наедине, и можно подробно узнать, о чем ее брат разговаривал с министром. Она просто сгорала от любопытства.

– Итак? – Маргарет в упор смотрела на Патрика. Она имела право знать.

– Что «итак», Мэгги? – Патрик осушил стакан и поставил его на пол возле ног. – Я умираю от усталости, пойду наверх.

– Ну уж нет! – Кончиком ноги она прижала его ступню. – Давай выкладывай, что ты ему сказал. Насколько я могу судить, что-то чудовищное. Я и не знала, что ты так радикально настроен!

Патрик освободил ногу.

– Трудно не быть радикалом, если даже ты вмешиваешься в политику, Мэгги.

Он правда устал, и более всего от разговоров о политике, которые без конца велись за столом. А его голова была занята Франческой. И теперь ему хотелось поскорее остаться одному, чтобы предаться мечтам о ней.

– Ну и зануда ты, братец!

Леди Маргарет поднялась с дивана. Патрик вел себя умницей в течение всего вечера, так что можно оставить его пока в покое, если ему так хочется.

– Раз уж ты заупрямился, из тебя все равно слова не вытянешь. Подожду до завтра. – Она театрально вздохнула и, наклонившись, чмокнула брата в макушку.

– Без твоего обаяния, Патрик, я бы сегодня просто пропала. – Маргарет улыбнулась, бесшумно прошла через комнату и исчезла за дверью. Патрик слышал, как она проверила замок в холле, а потом стала подыматься по лестнице. Ее туфли остались на ковре в его спальне.

Наконец он один. Патрик сидел, уставившись в огонь. Он слышал, как пробили часы на каминной доске, но не стал считать удары – ему было все равно, который час. Патрик смотрел на языки пламени, курил сигарету, и время для него словно прекратило свой бег перед тем, как мир должен был снова закрутиться.

И когда вдруг раздался легкий шум, он сразу понял, что это она. Он вышел из комнаты и направился в кухню. Какая-то неведомая сила вела его, он не думал о том, что и как должно случиться, знал только, что свершится то, чему суждено быть.

– Франческа?

Она стояла у окна, глядя, как бледнеет полоска неба у горизонта. Услышав, как он прошептал ее имя, Франческа обернулась. Она знала, что он придет. Приблизившись, Патрик нежно провел пальцами по ее щеке. Лицо ее было залито слезами, и он стал поцелуями осушать их. Он слышал биение ее сердца. Ни с кем еще не был он так близок. Осторожно подняв ее на руки, Патрик перенес ее из кухни в гостиную, к камину. Она мелко дрожала.

– Не надо, Франческа. – Он обнял ее, чтобы успокоить. – Прошу тебя, не надо. – Он взял ее лицо в ладони и заглянул в глаза.

– Моя дорогая Франческа, – шептал он. Коснувшись губами ее губ, он почувствовал, что они ответили ему. А потом увидел мелькнувший в глазах зеленый огонь и понял, что пропал. Любовь окончательно взяла власть над ним, страсть торжествовала победу.

Он жадно нащупал ее губы, раздвинул их языком, желая проникнуть в нее, стать частью ее. И она, дивясь проснувшейся в ней страсти, ответила ему. Он увлек ее на пол.

Он целовал ее рот, шею, плечи, вдыхал аромат нежной душистой кожи. Под платьем у нее ничего не было, он легко скинул его и почувствовал шелковистые бедра, нежный живот и груди, которые пришлись ему по руке. Она издала стон желания.

Он стал над ней на колени, а она расстегнула ему рубашку. Ее рука шарила по его телу, уходя вниз. Когда она достигла паха, Патрик вскрикнул от обжегшего его вожделения. Он хотел ее, хотел слиться с ней и больше не мог совладать с собой.

Они истово прижались друг к другу. Она обвила его ногами и сотрясалась в восторге упоения страстью. Он нежно гладил ее ладонью по лицу, стараясь навсегда сохранить в памяти эти самые счастливые моменты своей жизни.

Потом они лежали, истомленные страстью, и она положила голову ему на грудь, а он нежно водил ладонью по ее спине. Он чувствовал у себя на шее ее легкое дыхание, слышал, как бьется ее сердце в унисон с его собственным.

– Все в порядке? – спросил он.

– Да.

Неужто это не сон, думалось ему.

– Я люблю тебя, – едва слышно прошептал он и погладил ее по волосам. – Такое со мной впервые. – Он не лукавил. – Я… – начал он, но она прижала палец к его губам, подавая знак замолчать. Все это обрушилось на нее слишком внезапно, она даже не пыталась понять, что же произошло. Потом, потом. Ей было достаточно уже того, что она вновь почувствовала себя живой, способной на отклик. Всегдашний страх рассеялся, и это было главным. Еще никогда ее не любили по-настоящему, а о большем она и мечтать не могла. Больше ей ничего не было нужно. По крайней мере теперь.

– Тебе холодно, – сказал он, заметив, что она дрожит. Он осторожно прикрыл ее своей рубашкой. – Так лучше?

Она кивнула и выпрямила ноги, нежась под его рубашкой. В теплом воздухе стоял тонкий запах его кожи, его волос, мужской запах, который обволакивал и возбуждал ее. С ним, с этим мужчиной, ей было тепло и спокойно, она была преисполнена любви.