Жизнь человека напоминает чем-то времена года. С такой же неизбежностью один период жизни приходит на смену другому.

Вселенная Джесси теперь ограничивалась старинным особняком из красного кирпича, который располагался в Грэмерси-парке. И центром этой вселенной были Хлоя и Клиффорд. Офис Клиффорда находился на нижнем этаже, а студия Джесси – на верхнем, рядом с комнатой няни. Ее фотографии Блисс и Рейчел уже начинали оформляться в законченное целое – в будущую книгу. Но, как и все настоящие художники, она терзалась сомнениями и ей все казалось, что необходимо доснимать что-то. Она не могла остановиться. Ей надо было сделать еще десять, еще сто кадров.

Но Клиф был более чем доволен и уже готовил книгу к публикации.

– Тебе надо сделать еще только одну фотографию, – сказал он. – Блисс и Рейчел в день празднования девяностолетия. Прекрасный завершающий фотоальбом снимок. И на заднюю обложку лучше не придумаешь.

Зато вселенная Элеоноры рухнула. Выбежав из больницы, Люк гнал домой как бешеный. Утром он сменил все замки.

Поскольку он был не в состоянии сам позвонить жене или кому-то из ее семьи, он оставил распоряжение адвокату. Тот должен был передать, что Люк переправит все вещи Элеоноры в дом Рейчел. А через неделю Элеонора получила уведомление о том, что Люк подал на развод и выдвигал в качестве обвинения недостойное поведение жены – она обвинялась в мошенничестве в связи с удочерением ребенка по имени Блисс.

Единственный человек, который был счастлив в этой истории, – это Рейчел. Она всегда терпеть не могла Люка за то, что он увез Элеонору и превратил ее в фермершу. Теперь она получила то, о чем давно мечтала. Блисс жила у нее в особняке, а Элеонора поселилась у своей матери, заняв ту самую комнатку, которую они некогда делили с сестрой. Теперь старшая дочь – после двадцати лет разлуки – вернулась в отчий дом. И хотя они никогда не возвращались к обсуждению случившегося много лет назад, Ханна поняла, что ее взаимоотношения с дочерьми сильно изменились после их поездки в Европу вместе с Виктором.

Она поняла, что тогда что-то произошло, но девочки ей об этом не рассказали. Оглядываясь назад, она упрекала себя в том, что не добилась от них полного признания. Но, к сожалению, она тогда была в состоянии влюбленности, и так получилось, что поверила их словам о том, что они просто соскучились, поэтому и вернулись домой раньше времени. Когда Элеонора вышла замуж за Люка и уехала из города на ферму, Рейчел упрекнула Ханну в том, что все это последствия той самой поездки.

И вот теперь Блисс жила с Рейчел, а Элеонора ложилась спать в той самой комнате, в которой провела все детство и юность. Благодаря Джерри она вскоре поняла, что такое внимание, забота, что такое способность понимать другого человека. Все это отличало Джерри от таких самолюбивых и сосредоточенных на себе людей, как Виктор и Люк.

Элеонора и Джесси пришли к выводу, что нужно забыть о прошлом. Как-то Блисс спросила:

– А Хлоя кем мне приходится? Сестрой или племянницей?

– И тем и другим! – хором ответили женщины и посмотрели друг на друга с восторгом. Им всегда хотелось сделать так, чтобы их близость друг к другу сохранилась. Теперь существование Блисс сделало их и без того близкие отношения такими, ближе которых и быть не могло. Как-то разговаривая с Рейчел, Блисс тоже привела ее в восторг, заявив:

– Знаешь, бабушка, я передумала. И не хочу быть второй Донной Каран. Лучше, если я останусь сама собой, как это всегда делала ты.

За месяц до своего юбилея Рейчел уже начала готовиться к нему. Это должно было быть не просто торжество. Это должно было быть гала-представление. Одновременно нужно помочь Блисс войти, так сказать, во все нужные круги. В списке приглашенных Рейчел были и модельеры, и дизайнеры, самые известные манекенщицы, журналисты и владельцы журналов мод. Среди приглашенных были и Лиза Смит, и Барбара Уолтерс. Лидер демократической партии и деятель республиканской партии. Предприимчивые дельцы и организаторы из Сити-Холла. Астор Брук, конечно же, тоже была в списке.

Рейчел представляла, как через много лет после ее смерти история моды будет считать день ее девяностолетия отправной точкой, откуда началось восхождение новой звезды – Блисс Лоуренс.

День ее юбилея выдался сухой и ясный. В город уже пришла осень – листья, как золотые монеты, устилали землю.

А в дом Рейчел поступали по сделанным ею заказам цветы, шампанское, пакеты из разных концов города. Оформление изменило особняк, превратив его из жилого дома в океанский лайнер под названием «Королева Рейчел».

И музыка, и еда представляли самые разные страны света. Французские омлеты, техасские барбекю, итальянская пицца. Русские блины с икрой – любимая еда Рейчел – располагались в русской чайной комнате.

Кроме той части дома, где Рейчел хранила коллекцию одежды, – все остальные были открыты для гостей. И во всех комнатах стояли цветы. Всюду были места для тех, кто хотел посидеть отдельно от других, уединившись с кем-нибудь. А если какой-нибудь чудак вздумал бы заняться гимнастикой, – то и в этом ему никто не отказал бы. Одна парочка забралась в роскошную черную ванну, прихватив с собой бутылку шампанского.

Официанты, как танцоры, порхали со своими подносами, полными бокалов с вином и тарелок с новыми закусками. Они незаметно меняли пустые бокалы, вытряхивали пепельницы, подставляли чистые тарелки.

Вместо того, чтобы представить свой выход к гостям, как путь к трону, Рейчел решила предстать перед ними на своем ложе, подобно императрице, принимавшей своих подданных. Широкую софу украсили так, что она напоминала то ли покои Марии Антуанетты, то ли сцену из сказок «Тысячи и одной ночи».

Когда праздник уже был в самом разгаре, музыка вдруг прекратилась. Барабанная дробь послужила сигналом, по которому занавеси балдахина, скрывавшего ложе, распахнулись. И взору гостей явилась Рейчел Форсайт Лоуренс Салинко. Она возлежала на шелковых подушках, в облаках шифона. Ее бриллианты сверкали, как звезды в утреннем небе. Французские двери, ведущие на террасу, пропускали легкий ветерок, долетавший с Гудзона.

Раздался дикий шквал аплодисментов. Крики восторга. Глубокий баритон Клиффорда первым начал выводить песню «С днем рожденья поздравляем!» – и к нему тотчас пристроился хор голосов. На специальной коляске выкатили огромный юбилейный торт, украшенный гардениями. В него воткнули ровно девяносто свечей.

Ханна предлагала маленькие тонкие свечечки, но Рейчел потребовала обычных.

Она приказала провезти торт по всем комнатам, чтобы все гости имели возможность посмотреть на него, прежде чем его разрежут на мелкие кусочки.

– А теперь, мои дорогие… – Она прикоснулась кончиками пальцев к губам, чтобы послать прощальный поцелуй.

– Ты обещала мне танец, Рейчел, – напомнил Джерри.

– И мне тоже. Танго, – выступил один из ее старых друзей.

Рейчел приняла их требования с кокетливой дипломатичностью дебютантки:

– Дайте мне минутку на переодевание, и я приду потанцевать с вами.

И после этого она двинулась в свою спальную комнату. Уэсли закрыл за собой дверь и приблизился к ней.

– Все готово, мадам.

По плану она должна была переодеться в платье, которое подчеркивало бы ее девичью фигурку и открывало ноги, красивые, как у Марлен Дитрих. Многие говорили, что ей следовало стать актрисой. Неужели они не понимали, что жизнь и без того является мыльной оперой и каждый в ней исполняет свою собственную роль!

Она обожала организовывать выходы. Терпеть не могла проскальзывать в помещение. Бочком протискиваться в толпе, чтобы никто не заметил, когда она вошла. Куда бы она ни приходила – к дантисту или в магазин, Рейчел заставляла всех оглянуться и замереть. Это иной раз выводило Маркуса из себя. Неужели нельзя просто войти в комнату – как это делают все обычные люди, – время от времени восклицал он.

Но она не обычный человек. И всякий раз доказывала это. Сейчас она должна была появиться перед гостями со своим старым другом – продюсером Джорджем Эбботом – в быстром фокстроте.

Рейчел легла на спину, чтобы проделать необходимые дыхательные упражнения, которым учил ее Роберт, чтобы восстановить силы.

– Уэсли!

– Да, мадам!

– Сейчас самое время собрать всех членов семьи, чтобы поговорить с ними наедине.

– Хорошо, мадам.

Приглашенные быстро собрались вокруг нее в спальной комнате.

Хлоя улыбнулась, когда Джесси положила ее на руки Рейчел.

– Посмотри! Она любит тебя!

Джесси всегда умела порадовать Рейчел.

– А Клиффорд тебе приготовил сюрприз.

Это были отпечатки обложки «Блисс и Рейчел» – фотография, на которой они примеряли шляпки у уличного торговца.

– Ну как они тебе?

– О-о-о… – Рейчел с трудом сдержала слезы. Поскольку она еще никогда не плакала на глазах у семейства, было бы странно вдруг расплакаться сейчас, и к тому же у нее расплылась бы тушь на ресницах. – А не лучше ли было назвать альбом «Рейчел и Блисс»?

Джесси сделала вид, что обиделась:

– Бабушка, ты скажешь мне про сами фотографии хоть что-нибудь?

Рейчел чуть не шмыгнула носом. Не глядя на Джесси, чтобы не потерять самообладание, она обратилась к Клиффорду: – Передай своей жене, что она самый лучший фотограф в мире.

И тут Ханна решила поддразнить ее, взмахнув рукой, как бы дирижируя, она начала выговаривать по складам литанию семейства:

– По-то-му что ты по-да-ри-ла ей ап-па-рат!

– Не будь такой подхалимкой, – сказала Рейчел и, к удивлению всего семейства, в том числе и самой Ханны, поцеловала дочь в щеку, а затем махнула остальным так, словно собиралась дать благословение. И все они прошли мимо нее. Клиффорд, Джесси, Хлоя, Джерри, наконец, Элеонора, держа за руки Ясона и Блисс.

– Никогда ни о чем не жалейте, – тихо проговорила Рейчел. – Сожалеть о сделанном должны те, кто совершает дурные поступки. А вы их не делали. Если бы не так, то у нас не было бы Блисс, правда? А теперь проваливайте к чертям, мне надо переодеться.

Оставшись одна, Рейчел улыбнулась, представив себе личико Хлои. Ее правнучка. Столько всего произошло за всю ее жизнь, что трудно представить. Она терпеть не могла старость, но, как сказал как-то Джордж Бернс, это лучше, чем отсутствие оной. А сколько еще впереди всего. Клиффорд задумал отправить ее и Блисс в турне вместе с Джесси, когда выйдет книга. И к тому же, как он заметил, подошло время ей начать писать свои воспоминания.

Она закрыла глаза в раздумье. Она начнет с самого начала и расскажет обо всем. Надо будет и в самом деле обсудить все как следует с Клиффом. Он хороший малый. Джесси правильно сделала, выйдя за него замуж. Только одна вещь, пожалуй, не должна подвергаться обсуждению. Название книги. Ее следует назвать «Рейчел». И все. Есть только одна Мэрилин, одна Лиз, одна Шер. И будет одна Рейчел.

Вопрос в том, стоит ли ей рассказывать всю правду о настоящем отце Сэмюэля и о том, почему Вилли бросился с платформы метро под поезд. А также о том, каким образом на самом деле ей удавалось раздобывать деньги для платы за квартиру и на еду во время депрессии. Может быть, она пригласит Ханну посоветоваться насчет композиции. Все-таки не зря она учит писать сочинения детей эмигрантов. И к тому же, Ханна в свое время писала. Но подпись будет, естественно, одна – Рейчел Форсайт Лоуренс Салинко.

Когда немного погодя Уэсли вошел к родственникам, которые сидели в библиотеке и сказал, чтобы все поднялись наверх, они сразу поняли – что-то случилось. Женщины поспешили вперед и первыми вошли в спальную комнату, которую они совсем недавно покинули. Рейчел неподвижно лежала, откинувшись на шелковые подушки, словно поцелуй сказочного принца погрузил ее в вечный сон.

На лице Рейчел застыла улыбка удовлетворения.

Она всегда умела произвести впечатление своим появлением. Теперь ей удалось сделать незабываемым свой уход.