29

Город опустел. Редкие прохожие, укрываясь под зонтиками и пластиковыми пакетами от злых ледяных капель небесной влаги, шумно разбрасываемой ветром, старались побыстрее миновать открытое пространство улиц и обрести крышу над головой. Крышу дома, служебного помещения, магазина — какую угодно, лишь бы спрятаться от ненастья.

Андрей Истомин мало чем отличался от прочих жителей Прикубанска. Закутавшись в длинный мохеровый шарф, он стремительно шагал от автобусной остановки к дому, где жил Костя Богаченко. Выщербленный асфальт, залитый коричневой дождевой влагой, таил в себе опасности, трудно было понять, какой глубины лужа, то ли ее нужно перепрыгивать, то ли можно пройти. Андрей торопился, шагал напрямик, и уже дважды его правая ступня почувствовала ледяной поцелуй декабря.

После отвратительной сцены в кабинете Леры Андрей вернулся домой, обрадовал мать приятными известиями о том, что вопрос о его восстановлении в должности практически решен, да и она скоро будет работать в том же магазине, где и работала последние пятнадцать лет. Ее-то обрадовал, а у самого настроение испортилось. Казалось, он подвел своей несдержанностью Леру, а с другой стороны, нельзя же было оставить без внимания открытое хамство бывшего партбосса! Все равно подвел — тем, что пришел в ее кабинет. Она любит его, да, она чудесная женщина, самая прекрасная в мире, но она и большой начальник, а он совсем не знает правил их игры. Может быть, у Леры из-за него будут неприятности? Ну и что тут делать?

Андрей решил не торопиться с возвращением к Лере, пусть она успокоится, отвлечется от той дурацкой сцены. А то еще станет злиться на него, кричать, а он терпеть не может, когда кто-то пытается его отчитывать… Ей сейчас трудно, ему — тоже, обоим нужно потерпеть.

Часа два он лежал на кровати поверх покрывала, читал детектив, а потом позвонил Косте. Надо ж было хоть кому-то рассказать о случившемся, посоветоваться… Вряд ли ему нужен был совет, но казалось, если расскажет о своих сомнениях, они исчезнут или станут не такими грустными. На его счастье, Богаченко сидел дома, размышляя о влиянии погоды на творческую активность художника.

Вот к нему-то и шел Андрей. Следом за ним, метрах в десяти, медленно катилась машина, «жигули-шестерка» темно-синего цвета.

Конечно, даже Косте нельзя рассказать о Лере, но вот о столкновении со Стригуновым — можно.

Андрей вошел в подъезд, вздохнул с облегчением. Он не видел, как за его спиной темно-синяя «шестерка» прибавила ходу и резко остановилась у подъезда. Из машины выскочили два высоких крепких парня в зеленых штормовках и джинсах, рванулись к двери.

— Истомин? — коротко спросил первый, догоняя Андрея на лестнице.

— Да. А в чем дело? — Он сразу понял, что это не почитатели его журналистского таланта.

Оставалось только сообразить, это ребята из милиции, хотят арестовать его за оскорбление Стригунова — или те, кто связал вчера Леру и теперь решили отомстить за то, что разрушил их планы?

Однако времени для раздумий ему не дали.

— Ты, козел, не умеешь вести себя с уважаемыми людьми! Придется научить тебя! — сквозь зубы процедил первый.

И сразу, почти не замахиваясь, ударил Андрея в лицо. Разноцветные искры замельтешили перед глазами, ослепили на мгновение, но уже было ясно, что ребята серьезные, шутить не намерены. Он еще ничего не видел перед собой, но инстинктивно нырнул в сторону, уклоняясь от следующего удара. Первый промахнулся, грохнул кулаком в стену, сдавленно заматерился, но второй бил наверняка. Резкий удар в переносицу отбросил Андрея назад.

— Со старшими по должности нужно разговаривать вежливо, — тяжело дыша, посоветовал второй.

Андрей сделал пару шагов вверх по лестнице, когда первый снова приготовился ударить.

— Двое на одного? — прохрипел Андрей. — Смелые вы, ребятки…

И, опершись на лестничные перила, резко выбросил вперед обе ноги сразу. Удар пришелся в грудь первому, и он загремел вниз по лестнице. Но второй успел дважды ударить Андрея, разбил нос и рассек левую бровь. Однако первая растерянность уже прошла, голова работала совершенно в ином ритме, нежели пару минут назад. В боевом.

Кровь заливала лицо, но бывший кандидат в мастера спорта по боксу Андрей Истомин сумел ответить. Второй нападавший шагнул назад, облизывая разбитые губы.

Андрей не преследовал его, готовясь отразить новое нападение: первый уже был на ногах и поднимался на помощь второму. Но тот неожиданно махнул рукой, прошипел:

— Вс-с-сё…

И оба, не говоря больше ни слова, метнулись к выходу. Смачно чавкнула дверца машины, взревел двигатель, перекрывая шум ветра и дождя.

Андрей медленно поплелся вверх по лестнице.

— Ни хрена себе! — воскликнул Костя, увидев окровавленное лицо приятеля. — Где тебя так?

— Здесь, в подъезде, — пробормотал Андрей.

— Я сколько хожу — ни разу не напали, — растерялся Костя. — Давай прямо в ванную, а я посмотрю, что у меня в аптечке есть.

— Твой подъезд ни при чем. Это могло случиться в любом подъезде или даже прямо на улице…

Когда он умылся и увидел себя в зеркале, решил, что, в общем-то, легко отделался: лиловый синяк под правым глазом, рассеченная левая бровь, ссадины на щеках и переносице — могло быть и хуже.

Через десять минут он сидел на диване, прикладывая к самому большому синяку под правым глазом сторублевую монету.

— Раньше пятак прикладывали, — вспомнил Андрей. — А теперь сто рублей. И синяки выросли в цене.

— Выпей еще рюмку. — Костя налил Андрею водки. — Одной мало. И расскажи, наконец, толком, что случилось.

— Это последняя, больше не предлагай, Костя. Я позавчера еле домой добрался от тебя. Ты уже все знаешь. Больше добавить нечего.

— Ну да, нечего! Кроме того, что ты чуть не подрался со Стригуновым, все это случилось в кабинете Агеевой. Как ты там оказался?

— Пришел говорить по поводу моего увольнения.

— Это меня больше всего и удивляет. Ты же и слышать о ней не хотел, не то, что идти и жаловаться.

— Кто сказал, что я жаловался?

— Она сама осознала свою ошибку и пригласила тебя, чтобы извиниться? — съехидничал Костя.

— Нет, не сама… — Андрей болезненно поморщился. Действительно, нестыковка получается. Но не рассказывать же об истинной причине его визита к Лере. — Маша. Лобанкина. У ее отца хорошие отношения с Агеевой.

— Наконец-то я начинаю понимать. Маша попросила отца поговорить с Агеевой, и он убедил нашу железную леди смилостивиться, так?

— Так. — Андрею не понравилось, что Костя назвал Леру «железной леди», но как возразишь, если сам позавчера и не такое говорил о ней.

— Теперь она хрена с два восстановит тебя, — авторитетно сказал Костя. — Ты зря связался со Стригуновым. Он же ее «крестный папа». Правда, сейчас она старается выглядеть независимой. И тем не менее… Да, суров Илья Олегович, ничуть не изменился. А говорили, совсем другим стал, нормальный мужик, пошутить, выпить любит. Горбатого и могила не исправит…

— Восстановит. Она обещала.

— Обещала! — воскликнул Костя. — Если Стригунов нанял подонков, которые тебе морду разукрасили, думаешь, он позволит восстановить тебя в должности? Теперь не о работе думай, Андрей, а вообще… ходи да оглядывайся. Это мафия!

— А чего ей бояться, Агеевой? — возразил Андрей. — Победит на выборах и уедет в Москву. Я почему-то верю ей.

— Даже если и восстановит, сам же говоришь, уедет в Москву. Ну и как ты собираешься работать с Осетровым? Со Стригуновым, который, как я понял из вчерашнего репортажа, собирается стать мэром? Ну и натворил ты дел, Андрюха! Даже и не знаю, чем тебе помочь.

— Спасибо, что выслушал, водки налил, пластыря и йода не пожалел. А сто рублей я тебе верну завтра.

— Или знаю? — сам себя спросил Костя. — По крайней мере, могу дать хороший совет. Маша тебе помогла, она вообще смотрит на тебя, как папуас на каменного идола. Женись на ней. И сразу все свои проблемы решишь.

— Это хороший совет? — удивился Андрей.

— Отличный. Во-первых, Юрий Иванович и сам может стать мэром, тогда у тебя отличные перспективы на телестудии. Но в любом случае он человек влиятельный, своего зятя в обиду не даст. И со Стригуновым решит вопрос. Они своих не трогают, а ты же станешь своим. Зятем! Не надо будет ходить к Агеевой, зависеть от ее настроения.

Андрей нахмурился:

— Значит, предлагаешь мне жениться на Маше Лобанкиной?

— Не предлагаю, а советую. Как я могу предлагать такое?

— Не можешь предлагать, не советуй.

— Ну и дурак! Красивая девочка, влюблена в тебя по уши, папа — председатель горсовета. Чего тебе еще? И я серьезно говорю, сегодня Стригунов предупредил тебя. Если не приползешь к нему на коленях, жди худшего.

— Ладно, уговорил, — усмехнулся Андрей и снова болезненно поморщился. — Слушай, Костя, у меня к тебе просьба. Посиди на кухне, а я позвоню ей.

— Маше?

— Ну да. Спрошу, когда она хочет свадьбу сыграть. Завтра или послезавтра?

— Очень смешно. — Костя направился к двери. — Привет передай от меня Маше. Скажи, что готов быть свидетелем жениха. Или невесты. А если у вас что-то не получится, с удовольствием сам стану ее женихом.

Как ни хотелось Андрею сейчас же предложить приятелю роль жениха, он сдержался. Лишь согласно кивнул, снял трубку и стал набирать номер телефона мэра города.