Глава 17
Лера говорила правду: она действительно делала то, что подсказывала ей жизнь на сегодняшний день, не дальше. А вся ее жизнь связана была теперь с очень практическими и конкретными делами, и поэтому подсказки были просты, понимать их можно было легко, без мучительных размышлений.
– Лера, я очень доволен твоей работой, – сказал как-то Андрей Майборода.
Он сказал об этом в машине – серебристо-серой «Ауди», купленной недавно для фирмы. Они ехали с туристической выставки. Андрей сидел за рулем, а Лера рядом. Он наконец-то перестал называть ее полным именем и на «вы». И, что гораздо важнее, стал советоваться с нею по многим делам «Московского гостя».
– Да? Спасибо, Андрей, – улыбнулась Лера. – Стараемся по мере сил.
Она действительно старалась. Путевки, распространением которых она занималась, уходили просто влет. Она выискивала какие-то частные подмосковные заводы, на которых люди уже зарабатывали неплохо, – и ездила туда, уговаривая директоров покупать туры, чтобы поощрять рабочих.
Ее знали, кажется, уже во всех московских банках, где она тоже успела побывать.
– Мадам, я и раньше догадывался, что на Кипре неплохо, – сказал ей коммерческий директор фирмы по продаже бытовой техники. – Но вы изобразили мне мой будущий отпуск так, словно я попаду прямо в рай. А если бы вы согласились меня сопровождать, я остался бы в раю навсегда!
Комплимент был не из изысканных, но путевку коммерческий директор купил. А что еще от него требовалось?
Валентин Старогородский быстро объяснил Лере, что такое скрытая реклама – например, в виде интервью какой-нибудь новой молодежной радиостанции. И она беззастенчиво пользовалась этими возможностями, потому что ее звенящий голос хорошо звучал по радио и потому что она отлично держалась в телестудии и не тушевалась перед камерой.
И ее приглашали то на телевидение, то на презентации, и ей это нравилось – конечно, не только потому, что это приносило успех фирме. Лере просто нравилось вертеться в этом ярком круговороте, чувствовать себя прелестной и легкой, встречать восхищенные и откровенные взгляды мужчин – и знать, что она уже может сама решать, на кого из них просто взглянуть с ответной благосклонностью.
И наряды выбирать ей нравилось, и косметику. Она почти полностью обновила свой гардероб, и одежда ее была теперь, как сказал однажды Валя Старогородский, «на уровне».
Она могла все это делать с легким сердцем, потому что «Московским гостем» руководил Андрей Майборода.
Он обеспечивал то, о чем Лера иногда думала со страхом. И он не любил говорить об этом – только проговаривался иногда.
Страх вызывала у Леры, конечно, не «крыша» – это-то было просто. И в общем, те кругло-квадратные молодые люди, которым они исправно платили «за охрану», мало чем отличались от таких же липовых охранников на Переделкинском рынке; разве что расценки были другие.
Ей становилось страшновато, когда она думала о сложной, разветвленной системе связей и отношений, нити которой были сосредоточены в руках Андрея. Казалось, он справлялся с этим умело – но что, если это только казалось? Что, если все на самом-то деле непрочно и может рухнуть в любой момент?
Лере трудно было поверить, что существует что-то прочное в стремительно меняющейся жизни, которая превратилась в бесконечную борьбу – за власть, за выживание, за сферы влияния…
– Мне не трудно работать, – сказала она Андрею, глядя, как он лавирует между машинами на Сухаревской площади. – Обеспечивать внешний блеск гораздо проще, чем ты думаешь.
– А я бы не смог, – признался он. – Да ничего такого раньше и не надо было. Ты вовремя появилась.
– Зато ты другое можешь, – не согласилась Лера. – А оно-то потрудней будет…
Андрей в точности соответствовал той простой и внятной жизни, которая стала теперь и ее жизнью. Иногда Лере вообще казалось: а больше ничего и не надо. И поэтому ей было легко со своим шефом…
Майборода усмехнулся ее словам и неожиданно сказал:
– Не так уж и могу… Ладно, замнем!.. – Голос у него стал невеселым, но он тут же перевел разговор на другую тему: – Кто тебе показался на выставке?
– Алексиадис, – тут же ответила Лера.
– Почему именно он? – удивился Андрей. – Хотя он, конечно, мужчина видный…
– Брось ты, Андрюша, – поморщилась Лера. – Мужчина как мужчина, ничего особенного.
– Слушай, а что для тебя – особенное? – вдруг спросил Майборода.
– Это долго объяснять, – отмахнулась Лера. – Да и все равно не объяснить: или есть оно, или нет. Ну ладно, это не про Алексиадиса. Дело в том, что он начинает, ты понимаешь? И мне показалось, начинает всерьез. А что это значит при тамошней-то конкуренции? Значит – заинтересован в новых партнерах как в воздухе! Все остальные – ты заметил? – как-то присматривались, не говорили ни «да», ни «нет». А этот сразу – «да»!
– Не кинул бы… – с сомнением произнес Андрей.
– Не похоже, – покачала головой Лера. – Какой ему в этом смысл?
– Вот что, Лера, – сказал Майборода, – надо поехать и лично убедиться. Недорогая Греция, которую он обещает, это перспективно. И поедешь ты.
Его слова оказались для Леры полной неожиданностью. Хотя – что в них было удивительного? Она работала в самом деле отлично и сама понимала, что с ее появлением в деятельности «Московского гостя» появился тот самый блеск, о котором только что говорил Майборода. И все-таки…
– Андрюша, ты не думай, я ведь не к тому это говорила… – начала было Лера.
– А я и не думаю. Я вообще ничего плохого о тебе не думаю, Лера, разве ты не замечаешь? И потом, это же не поощрительный тур, а командировка. Хотя, согласен, приятная.
«Что ж, – подумала Лера. – Греция – это чудесно!»
– Правда, Котя? – спросила она. – Ведь это чудесно – Греция!
– Правда, – согласился Костя, но Лере вдруг показалось, что голос у него какой-то вялый.
– Что-то случилось, Котенька? – испугалась она.
– Нет, ничего…
– Ты не рад, что я поеду в Грецию? – удивилась Лера.
Иногда она чувствовала легкие уколы совести оттого, что гораздо меньше внимания стала уделять мужу. Но положа руку на сердце, разве он так уж много уделяет ей внимания? Да, она теперь не каждый день встречает его с работы – но ведь это потому, что она и не сидит целый день дома, как прежде. А если она больше не расспрашивает его про улиток – так ведь она уже знает о них все, что в состоянии понять…
Сначала Леру немного расстраивало, что Костя почти не расспрашивает ее о том, чем занимается она на работе: ему вполне достаточно было знать, что она продает путевки. Но вскоре это перестало ее беспокоить. Ну о чем еще он должен расспрашивать? О ее пока довольно смутных соображениях, как можно было бы лучше, ярче все организовать? Или о том, чем скрытая реклама отличается от открытой? Конечно, его все это не слишком интересует…
А о том, что ей так легко теперь прислушиваться к простым подсказкам жизни… Да об этом Костя и вовсе никогда не думал и, наверное, даже не понял бы, если бы она попыталась поговорить с ним о чем-нибудь подобном!..
И, вздохнув, Лера принялась укладывать маленькую дорожную сумку.
– Присматривайся ко всему, – напутствовал ее Майборода. – Ты впервые должна изучить все на месте. Будь внимательна! Учти, все будет очень красиво, Алексиадис расстарается вовсю, я уверен. Не думаю, чтобы он показал тебе какие-нибудь потемкинские деревни, но твое дело – выяснить реальные цены, это главное! Только имей в виду, туда поедут не самые бедные люди. Номера, в которых стоит стол и стул, им ни к чему. А выиграем мы на другом…
– А на чем мы вообще выигрываем, Андрей? – тут же спросила Лера. – Если ты можешь сказать, конечно…
Ей давно уже было это интересно. Кое-что она понимала: например, что они сильно выигрывают на авиабилетах, из-за этого их туры и получаются такими дешевыми. Но как Андрею это удается – ведь самолеты летают те же самые, что и для всех?
– А у нас дополнительные льготы на чартере, – сказал Андрей. – И на регулярных рейсах тоже. У нас вообще особые льготы во всем, что касается Аэрофлота. Но это, как ты понимаешь, не для посторонних.
Андрей впервые говорил ей о том, что не предназначалось для посторонних, и Лера оценила его доверие.
– А сам ты не хочешь поехать? – еще раз спросила она для очистки совести. – Все-таки Алексиадис обещал показательный прием. По-моему, должно быть интересно…
– Да мне уже, честно говоря, вообще все это неинтересно, – вдруг сказал Андрей. – Ну, Греция – отель, Олимп, амфитеатр. Оливковое масло и анисовая водка.
– Странно, Андрюша! – удивилась Лера. – Что же тебе тогда интересно?
– По-моему, ничего. Только нормальный дом в нормальной стране, где можно нормально жить и работать, а не вертеться на полууголовном уровне.
Лера впервые видела таким своего начальника. Глаза у него вдруг стали пустыми, а голос – до того усталым, как будто он тащил какой-то неподъемный воз.
– Ты о чем? – осторожно спросила она.
– Неважно. – Андрей тряхнул головой, словно отгоняя какие-то навязчивые видения, и улыбнулся. – Приятного путешествия, Валерия Викторовна. Смотри, не влюбись там в душку Алексиадиса!
– А тебе-то что, Андрюшенька? – улыбнулась в ответ Лера. – Или ты в меня влюблен?
– Я бы рад, – вздохнул Андрей. – Но что-то сомневаюсь, чтобы я мог влюбиться, да еще в такую женщину, как ты…
Душка Алексиадис встречал Леру в вестибюле своего отеля «Коринф», располагавшегося в курортном местечке Лаутраки на самом берегу Коринфского залива.
– Я счастлив, госпожа Вологдина, что приехали именно вы! – воскликнул Алексиадис. – К тому же это избавляет нас от расходов на переводчика. Ведь вы, кажется, хорошо говорите по-английски, – добавил он.
Александру Алексиадису было, наверное, не больше сорока. И при этом он еще выглядел моложе своих лет – маленький, подвижный, с блестящими черными глазами и густыми вьющимися волосами такого же угольно-черного цвета.
Здесь, в Греции, он понравился Лере больше, чем в Москве. Наверное, потому что вся его яркая внешность прекрасно сочеталась с такой же яркой южной природой.
– Вы можете называть меня по имени, – тут же заявил он. – И умоляю вас, забудьте, что вы в командировке! Вы – моя гостья, госпожа Вологдина, и я счастлив видеть вас!
– В таком случае вы тоже можете называть меня по имени, Александр, – тут же согласилась Лера. – Меня зовут Валерия, вы знаете?
– Да! У вас римское имя, и это прекрасно!
Что было прекрасного в том, чтобы в Греции иметь римское имя, – это было Лере совершенно непонятно. Но, кажется, Алексиадису все казалось прекрасным.
Впрочем, программа, которую он предложил Лере, вдохновила и ее.
– Здесь, в Лаутраки, мы смотрим все быстро-быстро, – заявил он. – У нас курортный город, наше море прекрасно, вы убедитесь в этом сами. А потом я беру автомобиль и мы едем дальше, в самые прекрасные места Греции – хотя у нас все места самые прекрасные. Если вам понравится мой маршрут, мы можем предлагать его вашим туристам. Потом я отвожу вас в Афины, показываю вам все, что вы захотите осмотреть, и провожаю вас в аэропорт.
Судя по тому, как темпераментно излагал все это Алексиадис, Лере предстояли не дни, а фейерверк. Впрочем, ее это устраивало.
Алексиадис сделался владельцем отеля сравнительно недавно: он достался ему в наследство от дяди.
– Я долго размышлял, не следует ли продать это заведение, – объяснил он. – Но потом все-таки решил рискнуть самостоятельно – не скрою, в расчете на то, что сумею найти надежных партнеров в Восточной Европе и в России.
Отель показался Лере вполне пригодным для жилья – даже для тех, кому мало, чтобы в номере был стул и стол. Номера были разные, и мебель в них была разная: от обычных деревянных кроватей, напоминающих до боли знакомый советский дом отдыха, до роскошных сооружений под балдахинами.
Алексиадис показывал ей свой отель с гордостью и той дотошностью, которую трудно было от него ожидать – при его-то взрывном нетерпении. Но – дело есть дело, он понимал это не хуже, чем Лера, и подробно рассказывал, почему совершенно одинаковые номера стоят по-разному из-за вида с балкона. Или – какой завтрак войдет в стоимость путевки, а за какой надо будет платить отдельно. И еще что-то, и еще подробности…
Лера запоминала все это быстро, ей даже записывать почти не приходилось – тем более что, едва она доставала блокнот, Алексиадис тут же вручал ей соответствующий рекламный проспект или прайс-лист, в котором, оказывается, все уже было написано.
В какой-то момент он взглянул на Леру повнимательнее – и засмеялся.
– Я вижу, Валерия, – объяснил он, встретив ее удивленный взгляд, – что вам тоже не терпится закончить наконец осмотр номеров и холлов, пойти к морю и вообще – проехаться по Греции! Ведь так?
– Так, – с улыбкой согласилась Лера. – Но это ничего не значит: я буду смотреть ровно столько, сколько необходимо.
Она вдруг вспомнила, как бегала с Зоськой по Стамбулу, считая часы до автобуса. После этого трудно было находить тяжелой работой осмотр отеля «Коринф»…
– Все! – объявил наконец Алексиадис. – Вы имеете полное представление о том, что я могу вам предложить в этом доме. И мы можем наконец отправиться дальше – в Элладу!
Он сделал такой широкий жест рукой, словно Эллада начиналась прямо за порогом.
«Да ведь так оно и есть!» – улыбнувшись, подумала Лера.
Если бы кто-нибудь – даже темпераментный Алексиадис – взялся просто описать Лере Элладу, она представила бы себе только глянцевую открытку. Сказать об этом было невозможно. Но почувствовать прелесть этого места было возможно – и Лера почувствовала сразу. Потому что сразу ее охватила такая волшебная беззаботность, какой она не испытывала, пожалуй, ни разу в жизни.
Она не зря почувствовала единомышленника в Алексиадисе. Он любил свою Элладу гораздо более самозабвенно, чем свой отель, и это видно было по его блестящим, как маслины, глазам.
«А ведь он такой же, как Андрей Майборода, – вдруг догадалась Лера. – Хотя и эмоциональнее раз в сто, но это неважно. Просто Андрей на греческий лад. С нормальным домом в нормальной стране…»
Она не могла объяснить, почему это стало для нее очевидным – но это было так, и она сразу поняла, что ей легко будет работать с Алексиадисом.
Машина у него была пижонская – ярко-красный «Порше»; Лера видела такую впервые. Но ехать на ней по блестящей под солнцем дороге было очень даже приятно. И Лера не отрываясь следила, как светится морская вода вдоль шоссе, когда они ехали к мысу Эрио.
– Это надо видеть обязательно, – заявил Алексиадис. – Не потому, что так написано в путеводителе – так велит нам душа!
Сначала им открылся водопад – прозрачная, чуть подсвеченная и шумящая стена, от которой Лера, наверное, вообще бы не ушла, если бы ее спутник не поторопил:
– Нам надо достичь мыса до того, как солнце опустится в море – это обязательно!
Солнце садилось в море, и от этого бирюзовая вода приобретала розовый оттенок. Лера смотрела на далекий маяк, на развалины древнего города у подножия горы, на бесконечные цепи гор в вечерней дымке и причудливые камни, выступающие из прозрачной воды. Что это было, какие струны звенели в этом воздухе и отзывались в душе, она не знала, но это было то, что было только в детстве – как музыка…
– Вам нравится, милая Валерия? – Голос Алексиадиса вывел Леру из странного, похожего на забытье состояния.
– Что? – Она вздрогнула. – Да…
Лера не знала, что сказать ему; к тому же ей вдруг стало тяжело говорить по-английски, она не могла подобрать слов на чужом языке.
Кажется, Алексиадис почувствовал, что Лера не просто любуется красивым видом: его голос стал тише и словно бы осторожнее.
– Мы можем ехать? – то ли предложил, то ли спросил он. – Мы можем вернуться в Лаутраки и поужинать вместе в какой-нибудь маленькой таверне у моря?
– Конечно! – Лере стало неловко, словно он увидел то, что не предназначалось для посторонних глаз. – С удовольствием, Александр, спасибо.
Таверна, в которую привел ее Алексиадис, была полна людей. Веселый гул множества голосов смешивался с громкой музыкой – и Лере сразу стало легко в этом приветливом и беззаботном шуме. Певичка в ярко-алом платье пела греческую песню, а люди, вплотную сидящие за длинным столом, с удовольствием подпевали.
То неуловимое и немного пугающее чувство, которое охватило Леру на мысе Эрио, когда она смотрела на горы в вечерней дымке, сразу исчезло, растворилось в жарком воздухе таверны. И Лера вздохнула с облегчением. Так невыносимо было будоражить сейчас в душе то, что все равно не могло воплотиться…
После певички вышла хрупкая акробатка в блестящем трико. Сначала она показалась Лере юной девушкой, и только потом, когда та начала жонглировать саблями, Лера заметила, что акробатке, пожалуй, за сорок. Рядом стоял красивый черноглазый мальчик, как две капли воды похожий на нее, – наверняка ее сын.
Лера почувствовала, как все это незамысловатое веселье зажигает и ее, как ей становится легко, словно после хорошего вина.
Вино, кстати, действительно было хорошим и называлось «Санта-Елена». А чтобы выбрать гаридес – омара, – Алексиадис потащил Леру к огромному аквариуму. Они оба выбирали так серьезно, как будто это был самый значительный выбор в их жизни, и это тоже нравилось Лере.
Они болтали с Алексиадисом, подбирая английские слова, подсказывая их друг другу и смеясь без причины. Языки у них уже заплетались и головы кружились.
Лера чувствовала себя легкой, как воздушный шарик. Она видела, что нравится Алексиадису, и видела при этом, что он не предложит ей пойти вместе в номер, как предложил подняться к нему домой Валентин Старогородский.
Но она чувствовала, что Алексиадис и не станет говорить о таких сложных вещах, как вечная любовь. В его взгляде просто читалось бескорыстное восхищение женщиной – и это было для Леры так ново, так необычно и приятно…
– В моей жизни никогда не было такого вечера, Александр! – сказала она на прощание, уже в вестибюле отеля.
– И я даже знаю, почему, – сказал он загадочным тоном.
– Почему же? – заинтересовалась Лера.
– О, завтра, завтра! – поднял руку Алексиадис. – А сегодня – спать, дорогая Валерия, и отдохнуть. Завтра мы едем в Афины.
Все это действительно было фейерверком – даже узкие и таинственные афинские улочки, даже крепчайший кофе со стаканом холодной воды: Лера пила сладкий гликос, а Александр – скетос без сахара. И Акрополь, и стены Парфенона в вечернем сиянии… И белые колонны храма Посейдона на темной скале, и маленькая рыбацкая деревушка у ее подножия…
Днем Алексиадис затащил Леру в роскошный магазин, где продавались шубы.
– Но зачем, Александр? – отговаривалась Лера. – Я не собираюсь покупать шубу, что мне там делать? И вы же сами сказали, что для шоп-туров надо будет рекомендовать моим туристам меховую фабрику в Салониках.
– Женщине необходимо примерить шубу в настоящем афинском магазине, – авторитетно заметил Алексиадис. – Вы знаете, зачем женщина приезжает в Грецию?
– За шубой? – улыбнулась Лера.
– Нет! – торжественно заявил он. – Женщина приезжает в Грецию для того, чтобы почувствовать себя неотразимой и полюбить себя!
С этими словами он накинул Лере на плечи длинную поблескивающую шубу из «табачной» норки, и она невольно взглянула в зеркало. Можно было почувствовать себя неотразимой, увидев собственное отражение: порозовевшие нежные щеки, и янтарные глаза, и мягкий мех, щекочущий шею…
Алексиадис лихо водил свой шикарный «Порше». Глядя на стремительно летящую под колеса дорогу, Лера не чувствовала усталости, хотя эти дни могли у кого угодно вызвать ощущение пресыщенности. Но ей хотелось ездить еще и еще, она упивалась каждой минутой – и это не было обычное накопление впечатлений, это было что-то другое…
Лера даже сказала об этом Алексиадису, потому что всего за два дня он стал вызывать у нее доверие.
– О, я знаю ваше чувство, Валерия, – сказал он. – Конечно, оно делает женщину неутомимой.
– Это то, что вы сказали мне в магазине? – догадалась Лера. – Полюбить себя?
– Да. А разве вы сами этого не чувствуете? – кивнул он. – Мне хотелось вам в этом помочь…
– Вам это отлично удалось, Александр. – Лера посмотрела на него благодарно.
– Знаете, я иногда думаю о таких отвлеченных вещах, не имеющих отношения к экскурсиям и вообще к туристическому бизнесу, – продолжал он. – Мне кажется, в каждой поездке должно быть что-то, ради чего она предпринята – не только осмотр достопримечательностей. Поэтому я и сказал вам, для чего женщина приезжает в Грецию…
«Вот это да! – поразилась Лера. – А ведь казался совсем простым, жизнерадостным – и не более того!»
На следующий день Александр повез Леру в Дельфы, и она долго стояла перед Кастальским источником, а потом посидела на «пупе земли», а потом смотрела на гору Парнас…
– Уф! – сказал наконец Алексиадис. – Вы не поверите, но я устал, дорогая Валерия! Вы хотите осмотреть еще что-нибудь?
Несмотря на то что в его тоне сквозила надежда, что Лера ничего больше осматривать не захочет, – она все-таки попросила:
– Знаете, Александр… Я хотела бы увидеть Фермопилы – то ущелье…
– Но зачем? – поразился он. – Там нет ничего особенного, что я мог бы предложить вам и вашим туристам.
– Гробницу царя Леонида, – сказала Лера. – Но вам не обязательно туда ехать – может быть, я одна…
– Одна вы ее не найдете, – возразил Алексиадис. – Там нет даже указателя, и потом, вы ведь не водите машину.
Он и сам еле нашел барельеф, изображающий битву спартанцев. Да и ущелья никакого не было – просто широкая равнина, на которой действительно нечего было смотреть.
– Во-он она, могила, – сказал наконец Алексиадис, указывая куда-то через шоссе. – Уверяю вас, достаточно было купить в Афинах открытку с ее изображением!
Лера и сама не знала, зачем ей надо было увидеть эту плиту, и зачем надо было прочитать выбитые на ней слова; она и так знала их наизусть. Да и все равно ведь невозможно было прочитать их по-гречески. Но это опять было то странное и необъяснимое, что невозможно назвать и что невозможно забыть в себе…
«Путник, когда прибудешь в Спарту, скажи, что видел нас лежащими здесь, как было завещано законом», – произнесла она, беззвучно шевеля губами.
В эту минуту она вдруг вспомнила, как Митя сказал ей: «Ты сентиментальна, Лерка!» – когда пел про Кейптаунский порт. А ведь ей казалось, что все это было бесконечно давно и ушло из ее жизни навсегда…
– Я так благодарна вам, Александр, – сказала она, когда они снова сели в машину. – Вы потеряли из-за моего каприза уйму времени. И конечно, сюда не обязательно возить большинство туристских групп.
– Каприз женщины – одно из самых прекрасных явлений, – улыбнулся Алексиадис. – Даже такой странный, как желание увидеть могилу спартанца. К тому же капризом моей жены, например, была бы, конечно, шуба! – добавил он, и они оба расхохотались.
Александр сам отвез Леру в аэропорт, и она поцеловала его на прощание так крепко, точно знала всю жизнь, а не три дня.
– Вы чудо, Валерия! – растрогался Алексиадис. – Я и предположить не мог, что обычная рекламная поездка окажется такой приятной. Надеюсь, мы будем работать вместе, – добавил он.
– В этом вы можете не сомневаться, – заверила Лера. – А кроме того, когда вы приедете в Россию, я тоже придумаю для вас что-нибудь такое… Не просто осмотр достопримечательностей!
И они переглянулись и засмеялись, как могут смеяться люди, отлично понимающие друг друга.
