Глава 2
Машина с Кэт и Бертрамом, приехавшая в порт раньше других, подрулила к причалу для пассажиров первого класса. Джордж во втором автомобиле нетерпеливо ерзал на сиденье, и Эдвина уговаривала брата сидеть спокойно, пока он не свел с ума ее и Филипа.
— Посмотри, посмотри на них, Эдвина!
Джордж показывал на четыре огромных пароходных трубы, а Филип пытался охладить его пыл. В отличие от своего восхищенного братца Филип довольно много прочитал о корабле, когда узнал, что это будет его первый рейс.
У судна, на котором им предстояло плыть в Америку, был почти близнец «Олимпик», уже год совершающий плавания, но этот лайнер был действительно самым огромным на свете. «Титаник» раза в полтора превосходил любой пароход, и Джордж был совершенно потрясен его видом. Газета отца назвала «Титаник» чудо-кораблем, а на Уолл-стрит его называли не иначе, как «пароходом миллионеров».
Совершить на нем первый рейс было чрезвычайно престижно. Берт Уинфилд заказал пять из двадцати восьми специальных кают на палубе Б, которые тоже выгодно отличали «Титаник» от других пассажирских судов. Каюты были украшены подлинными предметами старины из Дании, Франции и Англии, а вместо иллюминаторов в них были настоящие окна. Компания «Уайт стар» превзошла самое себя.
Каюты семейства Уинфилдов располагались так, что казались скорее едиными роскошными апартаментами, чем просто смежными комнатами.
Джорджа решили поместить в одну каюту с Филипом, Эдвину — с Алексис, Уну — с двумя малышами, Фанни и Тедди, а самую большую каюту заняли Кэт с Бертрамом. К ним примыкала каюта их будущего зятя.
Поездка обещала быть веселой, и Джорджу не терпелось побыстрее взойти на корабль. Он пулей вылетел из машины и понесся к трапу. Но брат успел его перехватить и, взяв за руку, оттащил обратно к Эдвине, помогавшей матери управиться с ручной кладью.
— Куда это вы так торопитесь, юноша? — протянул Филип, подражая отцу, и Джордж в раздражении взглянул на него.
— Ты стал говорить, как дядя Руперт.
— Неважно. Ты будешь тихо стоять на месте, пока папа не разрешит тебе идти.
Он взглянул через плечо Эдвины и увидел Алексис, вцепившуюся в мамины юбки, и няню, которая сражалась с ревущей малышней.
— Пойди помоги там с Тедди. Уна с мамой разбирают вещи.
Их отец в это время отправлял назад шоферов. Джорджу нравилась вся эта суета, потому что в таком хаосе он мог спокойно смыться и заняться своими делами.
— Это обязательно? — Его не особо вдохновляла перспектива возиться с младшим братом, когда кругом столько всего интересного.
Огромный «Титаник» стоял прямо перед ними, и Джорджу страшно хотелось поскорее на него забраться и обследовать все уголки, поэтому он не желал терять напрасно время.
— Да, ты должен помочь, — грозно нахмурился Филип, подталкивая Джорджа к детям.
Сам он собирался присоединиться к отцу. Краем глаза он заметил, как Эдвина ласково успокаивает плачущую Алексис.
Эдвина, в элегантном голубом шерстяном костюме, который она сшила к первой встрече с родителями Чарльза, присела на корточки рядом с Алексис.
— Чего ты испугалась? Посмотри, не будь глупышкой. — Эдвина показала сестренке на гигантский пароход:
— Он похож на плавучий город, и через несколько дней мы будем в Нью-Йорке, а потом на поезде доберемся в Сан-Франциско.
Эдвина пыталась изобразить поездку как забавное приключение, но Алексис смертельно боялась колыхающейся на волнах громады и прятала лицо в юбку матери, отталкивая Эдвину.
— Что такое? — Кэт посмотрела на старшую дочь, пытаясь разобраться, что там стряслось.
Рядом на мостике играл оркестр. Играли не слишком громко, так как «Уайт стар», видимо, решила, что слишком много шума — это вульгарно.
— Что случилось? — Кэт погладила Алексис по головке.
— Она перепугалась, — объяснила Эдвина, и Кэт понимающе кивнула.
Бедная малышка Алексис вечно пугалась новых событий, новых людей, новых мест, и на «Мавритании» она боялась плыть, и все время спрашивала маму, что будет, если она свалится в воду.
Кэт затянутой в перчатку рукой пригладила ее золотистые кудряшки, наклонилась и зашептала ей что-то на ушко. Алексис заулыбалась, когда мама напомнила, что через пять дней будет день ее рождения. Ей исполнится шесть лет, и они сначала устроят праздник на корабле, а потом еще один в Сан-Франциско.
— Хорошо? — шепнула она испуганной девчушке, но Алексис замотала головой и опять принялась плакать, прижимаясь к матери.
— Я не хочу ехать…
Однако прежде чем Алексис успела что-либо добавить, чьи-то сильные руки осторожно ее приподняли, и она очутилась на плечах у отца.
— Но придется поехать, моя хорошая. Ты же не захочешь остаться в Англии без нас, да? Конечно, нет, глупышка. Мы все поплывем домой на этом чудесном корабле. А знаешь, кого я только что видел? Маленькую девочку, твою ровесницу, и я ручаюсь, что вы скоро подружитесь. А теперь давай поднимемся на палубу и посмотрим наши каюты, ладно?
Отец понес ее на плечах, и она перестала плакать, с интересом глядя сверху на суету вокруг. Берт взял за руку жену, дети с Уной последовали за ними, и вскоре вся семья поднялась по трапу на борт «Титаника». На палубе отец опустил Алексис, которая тут же вцепилась в его руку, и они пошли по главной лестнице на верхнюю палубу, с любопытством осматривая все вокруг.
Другие пассажиры тоже не торопились уединиться в своих каютах, разглядывая изысканное оформление, красивые резные деревянные панели, затейливые люстры, драпировки, пять роскошных роялей. Даже Алексис притихла, пока они гуляли по пароходу, перед тем как пройти к своим каютам.
— Потрясающе, да? — воскликнул Берт, и Кэт улыбнулась в ответ.
Ей так хотелось во время этого плавания уделить мужу как можно больше времени. Все выглядело здесь уютно и безопасно и в то же время романтично. Здорово плыть меж двух миров со всеми удобствами и в такой обстановке. Она собиралась попросить Уну взять на себя заботу о детях, а сама решила все время посвятить мужу.
Берт пришел в восторг, когда увидел спортзал, заглянул в курительную, но Кэт усмехнулась И погрозила ему пальцем.
— Нет уж! В этом путешествии я не отойду от тебя ни на шаг. — Она прижалась к нему на миг, и он улыбнулся.
— Значит, Чарльз и Эдвина не единственные влюбленные здесь? — прошептал он жене, все еще державшей за руку Алексис.
— Надеюсь. — Кэт многозначительно улыбнулась и нежно коснулась кончиками пальцев его щеки.
— Ну, дети, что скажете, если мы сейчас пройдем в каюты, осмотримся там, распакуем самое необходимое, а потом уж — на прогулку по кораблю?
— Па, а сейчас нельзя? — заныл Джордж. Он уже сгорал от нетерпения, но Берт велел сначала устроить малышей, и только после этого они пойдут с Джорджем на поиски приключений. Однако искушение было слишком велико, и, прежде чем все дошли до палубы Б, двумя этажами ниже спортзала, Джордж испарился.
Кэт стала волноваться, куда это он делся, и хотела послать Филипа на поиски брата.
— Да бог с ним, Кэт. Далеко не убежит. Если только он не сойдет с корабля, все будет в порядке, а он ни за что не покинет судно: здесь слишком много интересного. Когда мы все устроимся, пойду поищу его, — пообещал Берт.
Кэт нехотя согласилась с мужем, но беспокойство за Джорджа не покидало ее. Однако когда они увидели чудесные каюты, заказанные Бер-том, все тревоги отступили на задний план.
Вскоре к ним присоединился Чарльз.
— Вы уже здесь? — с улыбкой осведомился он.
Его голубые глаза засияли, когда он увидел свою невесту. Эдвина стремительно вскочила, в мгновение ока пронеслась через просторную каюту, которую облюбовали себе Берт и Кэт.
— Чарльз! — Эдвина раскраснелась от радости и едва сдерживалась, чтобы не броситься в объятия жениху.
Алексис и Фанни захихикали.
— Эй вы, что тут смешного?
Чарльз любил возиться с двумя девчушками, а Тедди он считал самым лучшим малышом на свете. С Филипом они были добрыми друзьями, и даже неукротимый Джордж не раздражал его. Это была замечательная семья, и он благодарил господа, что встретил Эдвину.
— Вы уже видели собак? — спросил он девочек.
Фанни отрицательно помотала головой, а Алексис насторожилась.
— Мы к ним сходим днем, когда вы поспите.
— А где они? — озабоченно поинтересовалась Алексис.
— В клетках внизу, они надежно заперты, — успокоила ее Эдвина. Если бы Алексис думала, что может наткнуться на собаку, разгуливающую по палубе, она бы не вышла из каюты до конца плавания.
Эдвина отправила детей к Уне, а сама прошла с Чарльзом в его каюту. Здесь, вдали от наблюдательных детских глаз, он прижал к себе Эдвину и нежно поцеловал в губы. Эдвина забыла обо всем на свете, замерев в его крепких объятиях. В такие моменты, как сейчас, она удивлялась, как же они дождутся августа. Но между ними существовало безмолвное соглашение не переходить границу дозволенного и не обмануть доверия родителей. Хотя сдерживаться до середины августа будет невероятно трудно.
— Не хотите ли прогуляться, мисс Уинфилд? — церемонно произнес Чарльз и улыбнулся невесте.
— С удовольствием, мистер Фицджеральд. Они вышли на палубу. Чарльз был так счастлив находиться рядом с Эдвиной, что мало обращал внимания на окружающую роскошь. Они не виделись всего несколько дней, но для них и час разлуки казался вечностью, и Эдвина радовалась, что он плывет в Сан-Франциско вместе с ними. Было бы невыносимо скучно совершать это путешествие, если бы рядом не было Чарльза.
— Я жутко скучала по тебе, — прошептала она, когда они поднимались на прогулочную палубу.
— И я тоже, любовь моя. Но скоро мы никогда больше не будем разлучаться.
Эдвина согласно кивнула и сжала его руку. Они прошли мимо французского кафе и услышали быстрый говорок французов-официантов, с восхищением взиравших на Эдвину. Многие пассажиры первого класса заинтересовались маленьким бистро как еще одним уютным местом, каких было так много на «Титанике».
Они дошли до застекленной части прогулочной палубы, которая была защищена от ветра и позволяла любоваться бескрайними морскими просторами.
— У меня такое чувство, любимая, что на этом пароходе найдется немало укромных уголков для нас. — Чарльз улыбнулся, крепче сжал ее руку, и Эдвина засмеялась его словам.
— И для Джорджа тоже. Он уже исчез по дороге к каютам. Этот мальчишка неисправим, — начала сердито Эдвина.
— Ну, Джордж просто не может управлять своей энергией и фантазией, — стал защищать его Чарльз, и Эдвина не могла не согласиться с ним, хотя иногда ей хотелось задушить брата собственными руками.
— Надеюсь на это. Поразительно, как они непохожи с Филипом. Филип никогда не сделал бы ничего подобного.
— И я, к сожалению, бы тоже. Может, поэтому я им так и восхищаюсь. Я хотел бы быть таким. Зато Джордж никогда не будет жалеть об упущенных возможностях. Я уверен, что он сделал все, что мог.
Чарльз засмеялся. И Эдвина тоже не могла удержаться от улыбки. Чарльз обнял ее за плечи, и они стали смотреть, как огромный корабль отходит от причала. Она молила бога, чтобы отец оказался прав и Джордж не покинул пароход во время своих изысканий. Все же, как и отец, она не сомневалась, что он здесь: уж слишком много любопытного на «Титанике», чтобы с него убегать.
Они смотрели вниз на многочисленных провожающих, как раздавшиеся вдруг пронзительные гудки заставили их вздрогнуть.
На палубе царило возбуждение, и Чарльз снова сжал ее в объятиях и нежно целовал, пока не смолк рев гудка.
С помощью шести буксиров пароход вошел в пролив, беря курс на Шербур, где на борт предстояло принять еще одну партию пассажиров. Следующим портом, где должен был бросить якорь «Титаник», был Квинстон, а там и конечный пункт путешествия — Нью-Йорк.
Собравшиеся на верхней палубе пассажиры с изумлением смотрели, как огромный корабль проплывает мимо американского и британского лайнеров, стоящих на приколе из-за недавней забастовки угольщиков. Американский пароход «Нью-Йорк» был пришвартован к «Океанику», принадлежавшему компании «Уайт стар», и два парохода терлись боками друг о друга, оставляя узенький проход для «Титаника».
Вдруг раздался сухой щелчок, похожий на выстрел: трос, приковывавший «Нью-Йорк» к «Океанику», лопнул, и «Нью-Йорк» стал медленно приближаться к «Титанику», будто хотел его протаранить. Быстро маневрируя, один из буксиров, вытянувших «Титаник» из гавани, передал трос на «Нью-Йорк», и матросы успели предотвратить столкновение. «Нью-Йорк» отбуксировали на место, и «Титаник» мог продолжать свой путь на Шербур.
Сцена была впечатляющая — ведь «Титанику» едва не пропороли бок, и все обошлось только благодаря умелым действиям моряков. Пассажирам даже показалось, что они присутствовали на показательной демонстрации морского мастерства. «Титаник» был надежным судном, но пароходу длиной в четыре городских квартала, или 882 фута, как им сообщил Филип, маневрировать было не просто.
— С таким опытным экипажем нас ждет спокойное плавание, — сказала Эдвина, зачарованная зрелищем, и ее жених кивнул.
— Думаю, да. Может, зайдем выпьем по бокалу шампанского, отметим наше благополучное отплытие?
Эдвина с удовольствием приняла приглашение, и они пошли назад к кафе, где столкнулись с запыхавшимся и взъерошенным Джорджем.
— Что ты здесь делаешь, сестрица? — без тени смущения поинтересовался он. В кепке набекрень, вылезшей из штанов рубашке и с грязными коленками он выглядел возбужденным и счастливым.
— Это я должна тебя спросить. Мама тебя везде искала. Где ты болтался? — сердито спросила Эдвина.
Джордж посмотрел на нее как на ненормальную, а потом, пустив в ход все свое обаяние, обратился к Чарльзу:
— Привет, Чарльз. Как дела?
— Отлично, спасибо, Джордж. Ну, как тебе корабль? Впечатляет? Ты доволен?
— Потрясающе! Ты знаешь, тут четыре лифта, которые ходят до девятого этажа. Тут еще есть корт для сквоша, и бассейн, и новенький «Рено», который везут в Нью-Йорк, и на кухне какие-то совершенно фантастические приборы. Я еще не был в третьем классе, но во втором мне понравилось, и там есть одна симпатичная девочка, — выпалил он.
Чарльз, похоже, находил все это очень занятным, но Эдвина ужасалась поведению своего братца, которого даже нисколько не смущал его растрепанный вид.
— Я бы сказал, ты хорошо все обследовал. Неплохая работа, — поздравил Джорджа Чарльз, и мальчик гордо ухмыльнулся. — Ты уже был на мостике?
— Нет, — расстроенно произнес Джордж, — корабль такой огромный, что не хватило времени, чтобы как следует осмотреть его. Я поднялся и на мостик, но там толпа пассажиров пялилась за борт. Надо попозже сходить. Ты пойдешь купаться после ленча?
— Я бы пошел, если твоя сестра не возражает. Но Эдвина была против.
— Я думаю, что тебя уложат спать с Фанни и Тедди. Если ты считаешь, что можешь носиться по кораблю подобно дикому индейцу, то мы с мамой и папой думаем иначе.
— О, Эдвина, — простонал Джордж. — Ты ничего не понимаешь. Тут столько всего интересного.
— Тогда веди себя как следует. Предупреждай маму, куда идешь, чтобы она не волновалась.
— Что здесь у вас происходит? — раздался позади Эдвины голос отца. — Привет, Чарльз! Здорово, Джордж. Я смотрю, ты был очень занят? — Берт весело смотрел на сына.
— С ума сойти, па. Здесь столько всего интересного!
— Рад слышать.
Но в эту секунду Кэт углядела своего сына и с упреками набросилась на мужа:
— Бертрам! Как ты позволяешь ему ходить в таком виде? Он похож… он похож на пугало!
— Ты слышишь, Джордж? — мягко сказал отец. — По-моему, пора бы умыться. Могу я попросить тебя пойти в каюту и переодеться во что-нибудь менее… м-м… грязное, прежде чем ты окончательно расстроишь маму?
Берт выглядел скорее довольным, чем рассерженным, и сын широко ему улыбнулся. Но Кэт была далека от шуток, она строго велела Джорджу пойти помыться и переодеться.
— Ну, мам…
Джордж умоляюще посмотрел на Кэт, но безрезультатно: она решительно взяла его за руку и повела вниз, где и оставила с Филипом, изучавшим список пассажиров в надежде найти знакомых. Здесь, конечно, были Асторы, мистер и миссис Исидор Страус из семьи владельцев Мейси. Очень много известных имен, полно молодых людей, но — никого знакомого Филипу, во всяком случае пока, обнаружить не удалось. Правда, он заметил среди пассажиров несколько молодых барышень, которые ему понравились, и он рассчитывал с ними попозже познакомиться.
Он все еще разглядывал список, когда Кэт втащила в комнату Джорджа и попросила старшего сына проследить, чтобы Джордж умылся, переоделся и вел себя прилично. Филип обещал все сделать, но Джордж уже опять навострил лыжи. Он еще хотел сходить в котельную и на мостик, снова заглянуть на кухню с кучей загадочных агрегатов, которые ему не дали рассмотреть, и еще к лифту, чтобы проверить, действительно ли он скоростной.
— Жаль, что у тебя нет морской болезни, — мрачно сказал ему Филип, а Кэт оставила сыновей и отправилась на прогулочную палубу.
Они с Бертом прекрасно позавтракали в обществе Чарльза и Эдвины, а потом отправились к Филипу, Джорджу и Уне с малышами. После сна Алексис вроде уже освоилась с новой обстановкой и меньше боялась путешествия. Она с любопытством разглядывала гуляющих по палубе и потом познакомилась с девочкой, о которой говорил папа.
Ее звали Лоррейн, и по возрасту она была ближе к Фанни: ей было три с половиной года. Она и ее маленький братик Тревор жили в Монреале. Лоррейн играла с куклой, похожей на куклу Алексис. Это были уже взрослые куклы-леди, и Алексис назвала свою миссис Томас. Ее подарила на прошлое Рождество тетя Лиз, и Алексис с ней не расставалась. У куклы Лоррейн не было таких модных пальто и шляпки, а миссис Томас под черным бархатным пальто имела еще и розовое шелковое платьице, которое сшила Эдвина. На ногах у нее были высокие ботиночки на пуговках, и Алексис взяла ее погулять на палубу.
Пароход прибыл в Шербур вечером, когда Алексис собиралась укладываться спать. Малыши уже уснули, а Джордж опять исчез. Кэт и Эдвина переодевались к ужину, Чарльз, Филип и Бертрам ждали их в курительной.
Они ужинали в главном салоне на палубе Д; мужчины, конечно, во фраках, а женщины в изысканных туалетах, приобретенных в Лондоне, Париже или Нью-Йорке. На шее Кэт переливалось потрясающее колье из бриллиантов с жемчугом, принадлежавшее когда-то матери Бертрама.
Обеденный салон был оформлен со вкусом: кругом дерево ценных пород, сияющие бронзовые и хрустальные люстры. Три сотни пассажиров первого класса, собравшихся в этой ярко освещенной комнате, напоминали персонажей волшебных сказок.
После ужина они сидели в соседнем салоне и слушали оркестр. Кэт украдкой зевнула и призналась, что ужасно устала и едва может пошевелиться. День выдался длинный, и как приятно отправиться наконец в каюту и хорошенько отдохнуть.
Эдвина и Чарльз решили немного задержаться, и Кэт не возражала. В своей каюте Филип обнаружил спокойно спящего Джорджа, и Кэт облегченно вздохнула.
В полдень следующего дня они сделали последнюю остановку, чтобы взять на борт в Квинстоне пассажиров третьего класса, и, когда те поднимались по трапу, Уна вдруг взвизгнула и вцепилась в поручни.
— О боже, миссис Уинфилд! Вон моя кузина!
— Как это ты разглядела? — недоверчиво спросила ее Кэт: Уна была очень эмоциональной девушкой, не без излишнего воображения. — Не может быть.
— Да я ее где угодно узнаю. Она на два года старше меня, и мы всегда были как сестры. У нее рыжие волосы, и ее нельзя ни с кем спутать. Вон посмотрите — Элис и ее маленькая дочка, я их обеих вижу… Миссис Уинфилд, я вам точно говорю! Она все время хотела поехать в Штаты. О, миссис Уинфилд, — в глазах Уны показались слезы, — как я разыщу ее на пароходе?
— Если это в самом деле твоя кузина, мы попросим кого-нибудь из команды проверить список пассажиров третьего класса, и если это действительно она, то вы обязательно встретитесь. Как ее зовут?
— Элис О'Дэр. А дочку — Мэри. Ей скоро будет пять.
Кэт неприятно удивилась. Если Элис на два года старше Уны, значит, ей двадцать… и уже с пятилетней дочерью?.. Интересно, а есть ли у нее муж? Кэт боялась обидеть Уну вопросами и про себя решила, что мужа скорей всего нет.
— Можно я поиграю с ее маленькой дочкой? — тихо спросила Алексис.
Сегодня она держалась гораздо спокойнее. После ночи, проведенной в уютной кроватке, «Титаник» уже не казался ей таким страшным. И стюарды, и горничные были так добры к Алексис, что она уже стала получать удовольствие от плавания. И Фанни тоже здесь понравилось. Утром она прокралась в кровать к Эдвине и наткнулась там на Алексис, а потом и Тедди вскарабкался к ним. Через минуту появился Джордж, присел на край кровати и стал щекотать всех без разбора, пока визги и хохот не разбудили наконец Уну. Она тут же прибежала, но не стала их ругать, а с улыбкой наблюдала возню детей.
А сейчас, найдя имя кузины в списках, она вся засияла. Это она, ясно как день. Элис О'Дэр. Уна сообщила новость Эдвине, пока та одевалась к обеду.
— Мисс Эдвина, здесь моя кузина… Я только что выяснила. Я ее четыре года не видела, а она нисколечко не изменилась.
— А как ты это узнала?.. — приветливо улыбнулась Эдвина.
— Одна из горничных согласилась присмотреть за детьми, пока они спят, а я спустилась в третий класс. Она оказалась в списке, стюард сказал мне об этом, и я хотела бы с ней повидаться. — И, как бы оправдываясь, добавила:
— Миссис Уинфилд обо всем знает. Я ей говорила, и она позволила мне пойти навестить кузину.
— Конечно, конечно, разумеется, дорогая Уна! Эдвина иногда неловко себя чувствовала: не настоящая хозяйка, но уже и не девочка, она знала, что Уна и другая прислуга в доме не доверяли ей, опасаясь, что она могла пожаловаться матери.
— Твоя кузина, должно быть, страшно обрадуется. — Эдвина ласково посмотрела на девушку, чувствуя себя лет на сто старше.
Уна с облегчением улыбнулась.
— Она красивая девушка, и Мэри такая лапочка. Ей был всего годик, когда я ее видела в последний раз. И она точь-в-точь такая, какой была маленькая Элис. Волосы будто огонь. — Уна счастливо засмеялась, и Эдвина тоже улыбнулась ей, застегивая мамины бриллиантовые сережки.
— Она едет в Нью-Йорк?
Молодая ирландка кивнула в подтверждение и пояснила:
— Они давно собирались в Америку. У нее там тетя и братья, и я уговаривала ее поехать в Калифорнию. И она сказала, что постарается. Я все сделаю, чтобы помочь ей устроиться на новом месте.
Эдвина снова улыбнулась. Уна была так счастлива, здорово, конечно, встретить родственников на пароходе, но внезапно она вспомнила о том, о чем ее мама подумала бы в первую очередь.
— Ты хорошо вымыла руки, когда вернулась?
— Да.
Уна, казалось, была слегка задета, но она понимала: для ее хозяев третий класс был чем-то вроде болезни, местом, которого они не знали и не хотели знать. Но там было не так плохо, как ожидала Уна. Конечно, ничего похожего на ее каюту, никаких изысканных штучек, но все чисто и опрятно, и кузина благополучно доберется до Америки, а это, в конце концов, самое главное.
— Разве это не здорово, мисс Эдвина? На одном пароходе… только представьте себе!.. Честно, я никогда не думала, что мне так повезет.
Она опять улыбнулась Эдвине и отправилась к детям, а Эдвина вышла в большую каюту, где ее уже ждали родители и Чарльз: обед в ресторане уже начался, а она задержалась из-за разговора с Уной, надо было поторапливаться. Входя, Эдвина не могла не улыбнуться своему суженому. Они все были счастливы и благословляли небо за свою жизнь, за людей, которых любили, за этот красивый корабль, который нес их в Штаты.
Эдвина, в своем бледно-голубом атласном платье, с зачесанными вверх волосами, с обручальным кольцом, сверкающим на пальце, держала за руку Чарльза, сознавая, что никогда в жизни еще не была так счастлива. Она гордо прошествовала в зал под руку с женихом, а Кэт и Бертрам, тихонько о чем-то разговаривая, шли следом. Эдвина знала, что сегодняшний день будет особенный — и это только прелюдия к будущей чудесной жизни.
