23

После двух дней официального визита в Кливленд и Питтсбург Лонсдейлы вернулись в Вашингтон, и в субботу утром лимузин посла отвез Лонсдейлов на Восточное побережье. Сидя на заднем сиденье «роллс-ройса», Ян читал «Уорлд». Джорджи действительно сделала все, чтобы о председателе КПТЭ узнали средние американцы. Четыре страницы занимала статья об англо-американской торговле, имеющей огромное влияние на промышленность и сферу потребления Америки. Статья сопровождалась очень интересными фотографиями. Одним из талантов Джорджи было умение сделать сугубо деловую статью интересной для обывателя.

Однако, дойдя до своего интервью с Норманом Шарптоном, Ян крепко сжал губы. Он, конечно же, не мог знать, что Майкл О'Донован, читая ту же самую страницу «Уорлд» у себя в кабинете, выдавил из себя улыбку, что случалось с ним нечасто.

Дело в том, что, не выходя за пределы допустимого, Норман использовал всю информацию, которую дал ему Лонсдейл, в том числе и ту, которая не предназначалась для печати. При этом он не ссылался на слова Яна, а как бы передавал собственные предположения по поводу его взглядов.

Начиналась статья так: «Ян Лонсдейл — один из тех членов Британского парламента, которому нелегко даются решения. Когда факты требуют рационального подхода, собственная честь и совесть часто подсказывают председателю КПТЭ совсем другое решение. Но что делать? — положение обязывает.

С точки зрения здравого смысла он, например, прекрасно понимает, что присутствие английских войск в Северной Ирландии навряд ли способно предотвратить кровопролитие между католиками и протестантами. Все, что делает армия в Ольстере, только на руку ИРА. Так почему должны становиться вдовами жены английских солдат?

Почему же тогда КПТЭ не умывает руки и не перестает вкладывать средства в экономику Северной Ирландии? Экономика Уэльса, например, нуждается в дотациях ничуть не меньше. Но Ян Лонсдейл не способен оставаться в стороне, зная, что люди в Ирландии продолжают убивать друг друга. Он также не способен спокойно смотреть на распад экономики Ольстера и всякий раз пользуется возможностью вложить средства именно туда. Разумеется, если удается эти средства раздобыть.

На прошлой неделе Лонсдейл объявил, что его комитет намерен вложить большую сумму в фабрику мотоциклов Белфаста, обеспечив тем самым сохранение рабочих мест для трехсот рабочих-католиков. Бо́льшее количество рабочих мест может быть создано после того, как Ян Лонсдейл примет решение по поводу лицензии на освоение нефтеносного участка на Гебридах, за которой обратилась американская компания «Стар Ойл». «Стар Ойл» намерена построить в Ольстере нефтеперерабатывающий завод в том случае, если получит права на участок. Это идет вразрез с интересами «Оклахома Петролеум», которая также претендует на лицензию. Если в свете всего происходящего Ян Лонсдейл не примет предложение «Стар Ойл», это будет выглядеть как пощечина тем, кто печется о восстановлении пошатнувшейся экономики Ольстера.

Горькая ирония состоит в том, что большинство ирландских рабочих, которые выигрывают от строительства нефтеперерабатывающего завода на своей территории, являются приверженцами ИРА — организации, борющейся за то, чтобы освободить Ольстер от присутствия англичан».

Дальше Норман обсуждал другие аспекты проблемы.

— Черт бы его побрал, — проворчал Ян, обращаясь к Пэтси. — Вроде и написал-то все правильно, но из его статьи складывается такое впечатление, что КПТЭ только для того и существует, чтобы противостоять ИРА.

Водитель открыл окно, чтобы заплатить, въезжая на Бей Бридж. Салон заполнила влажная жара. «Уф», — сказала Пэтси. Через пять минут они уже спускались по мосту, любуясь пейзажем.

Примерно в полдень они проехали между двумя столбами и оказались на грязной дороге, ведущей через кукурузное поле к ферме. Когда они проезжали мимо проволочного загона, доберманы разразились яростным, безудержным лаем. Машина въехала на усыпанный гравием двор Райкрофт Лодж. Из дома тут же радостно выбежала Сара, а за ней — Джеми и Джорджи.

— Здесь главное надевать как можно меньше одежды, — поздоровавшись, начала объяснять подруге Джорджи, — и стараться не выходить из себя — от этого еще жарче. Пойдемте в дом — там относительно прохладно.

Главный зал Райкрофт Лодж когда-то предназначался для трапез охотников. В одном конце зала располагались огромный камин, диваны и кресла, большая дубовая этажерка, заваленная книгами и журналами, и письменный стол. В противоположном конце зала был другой камин, возле которого стояли старинные обеденный стол и стулья. Вместе с домом Хьюго купил большую часть мебели. Зал был рассчитан на то, что в нем будет тепло зимой, когда идет охота на уток, и прохладно летом.

Посреди третьей стены были двустворчатые стеклянные двери, которые сейчас были закрыты, чтобы в дом не проникала полуденная жара. Пэтси поглядела через стекло на выгоревший газон, спускающийся к деревянному пирсу и узенькой речке. Солнце выжгло газон почти до коричневого цвета. Река выглядела абсолютно неподвижной.

К холлу примыкал бар, пользовавшийся в свое время особой любовью охотников на уток. Здесь Хьюго смешивал напитки для аперитива, а Сара помогала ему со льдом. Джорджи пошла посмотреть, как готовится суп из морской черепахи, который она собиралась подать на ленч.

— Напоминает грязь, — поделилась она впечатлениями, что довольно точно соответствовало внешнему виду одного из любимейших деликатесов Восточного побережья.

— Лучшее, что есть в черепаховом супе, это яйца, — сказала Сара. — Они плавают там как оранжевые шарики в грязной луже.

— Хочешь посмотреть на тех черепашек, которые еще не в супе? — спросил Джеми у Пэтси.

Они направились к сараю. Пэтси нравилась крепенькая фигура трехлетнего мальчугана, важно шествовавшего впереди нее.

Подходя к сараю, Пэтси услышала какой-то стук.

— Они там, в баках для белья, — сказал Джеми.

Четыре старинных котла были до половины набиты черепахами размером с пушечное ядро. Пэтси никогда не видела такого количества черепах.

— Папа разбивает их топором перед тем, как класть в суп. Хочешь потом посмотреть на собак? Я их не люблю, но тебе могу показать.

За супом Ян обсуждал с Джорджи статью в «Уорлд» о британской торговле и промышленности.

— Спасибо, что рассказала обо мне американцам, — сказал Ян, — но скажи мне, пожалуйста, почему вас так волнует, будет ли построена в Ольстере нефтеочистка?

— Американцы вообще с большим интересом следят за событиями в Северной Ирландии, — ответила Джорджи. — Они очень сочувственно относятся к ирландцам. Видел когда-нибудь эти наши фильмы со Спенсером Трейси в роли благородного ирландского священника? А еще «Норейд» подливает масла в огонь. Бостон и Нью-Йорк — основные центры ирландской иммиграции, но по всей стране распространяется впечатление, что в Ирландии англичане ведут себя препогано.

— Как раз вспомнил, — вмешался Хьюго. — В университете я жил в одной комнате с ирландцем. В трезвом состоянии он был хороший, умный парень. Зато когда напивался, вопил, что, будь его воля, вырвал бы сердце у каждого англичанина. И все из-за Ирландии, — Хьюго рассмеялся, вспоминая выходки своего однокурсника.

— Что ж, этот сенатор из Массачусетса, у которого брал интервью «Уорлд», похоже, с удовольствием сделал бы то же самое, — сказал Ян.

— Я удивлен, — сказал Хьюго жене, — что ты решила уделить столько места этому бандиту — сенатору Патрику Рурку.

— Поэтому ты и не редактор «Уорлд», Хьюго, — жестко ответила Джорджи. — Я пишу для всей страны, а не для кучки избранных читателей, которые ждут, когда Преподобный Хьюго разжует им, что и как они должны думать.

Ян проследил за направлением взгляда жены. Пэтси смотрела на Хьюго. Несмотря на загар, было заметно, как он вспыхнул после этих слов Джорджи.

— Кто такой сенатор Рурк? — спросила Пэтси, чтобы не допустить продолжения обмена колкостями. — Я тоже читала статью.

Джорджи хотелось уколоть мужа, и теперь она была довольна тем, что это ей удалось.

— Он — один из политиков, стоящих за «Норейд», — спокойным голосом начал Хьюго, сожалея, что Лонсдейлы могли заметить напряженность в их с Джорджи отношениях. — У Рурка масса других избирателей, кроме бостонских ирландцев, но он из тех, кто никак не может отрешиться от своего прошлого, в отличие от Кеннеди, которые не желают иметь ничего общего с «Норейд». Я недавно столкнулся с ним на одной из вечеринок Имоджин.

Хьюго пришлось сделать паузу, так как при упоминании вечеринки у Имоджин перед ним живо встал образ Лизы, ее белокурые волосы, струящиеся по шелковому бирюзовому платью. Усилием воли Хьюго заставил себя сосредоточиться.

— Даже там Рурк умудрился пожаловаться, каким гонениям подвергаются его родственники в Ирландии по вине британского правительства. Конечно, ему пришлось сделать вид, что он не одобряет все эти взрывы. Но чем, черт возьми, занимается «Норейд», как не финансированием этих бандитов из ИРА.

Все молчали. Пэтси живо представила себе Энни Джолифф, вылезающую из машины, припаркованной на Лорд Норт-стрит, и захлопывающую за собой дверь. Ян думал о Джордже Джолиффе в тот момент, когда полиция доставила того из палаты к обломкам, лежащим перед его домом.

Сара брала по одной тарелке и относила их на другой конец стола, где Джорджи наливала каждому еще черепахового супа из старинной фарфоровой супницы.

— Не забудь положить Пэтси яйца, — сказал Джеми.

Джорджи и Пэтси, обе полуодетые, лежали на широкой двуспальной кровати — Джорджи на своем месте, Пэтси — на месте Хьюго. Мужчины пошли к пирсу взглянуть на собак.

Окна были закрыты, чтобы сохранить прохладу. Комната была затемнена. Хьюго не хотел ставить кондиционеры. Он говорил, что это напрочь испортило бы Райкрофт Лодж. Для него главным было не утратить простоту, напоминавшую ему о детстве.

— Ян гордится твоими успехами на литературном поприще? — спросила Джорджи.

— Да, конечно. Мои литературные занятия оставляют мне меньше времени на то, чтобы беситься из-за того, что Ян все время проводит в этом дурацком комитете или в Палате общин.

— У тебя всегда были сложные отношения с членами парламента, — улыбнулась Джорджи.

— Вообще-то, я очень даже уважаю некоторых из них, но такие типы, как Джеймс Арден (ты его не знаешь, тебе крупно повезло), жутко меня бесят.

— Как тебе наша с Хьюго перебранка за ленчем? — спросила Джорджи.

— С чего это вы вдруг? — ответила вопросом на вопрос Пэтси.

Джорджи задумалась, прежде чем ответить. А действительно, почему они вдруг поссорились?

— Трудно сказать определенно, видимо, просто потому, что мы женаты уже восемь лет.

Пэтси промолчала — она и Ян были женаты еще дольше.

— Ну и еще, конечно, работа. Мы делаем совершенно разные вещи. Хьюго — ведущий политический комментатор, а я — редактор еженедельника, и тем не менее между нами существует некое соперничество.

— А он не завидует? Ведь когда вы познакомились, Хьюго был знаменит, а ты нет. Теперь же ты так же известна, как и он, а может, даже и больше.

— Как же, не завидует. С месяц назад, после одной вечеринки Хьюго закатил мне жуткий скандал. Я сказала, что он просто завидует мне и почувствовала, что еще немного — и Хьюго ударит меня.

— Хьюго?!

— Да, Хьюго. Нет, он, конечно, не ударил.

— Почему ты назвала его Преподобный Хьюго? — спросила Пэтси.

— Вообще-то, не надо было. Видишь ли, у Хьюго репутация педантично честного человека. Но зачем он намекает, что я не такая благородная, как он. Я поместила интервью с Рурком, чтобы привлечь читателей. Я, черт возьми, не церковную газету выпускаю.

— А как вам удается жить всю неделю в разных городах? — спросила Пэтси.

— Ты имеешь в виду, не изменяем ли мы друг другу? Нет. По крайней мере пока. Ты же знаешь Хьюго. Любовницу он не заведет. Это неправильно, это может разрушить наш брак. Он ведь романтик. Для него не существует разницы между увлечением и любовью.

— А ты?

— Я? — Джорджи на секунду задумалась. — Я всегда понимала разницу между одним и другим. Я хочу остаться женой Хьюго. Не то, чтобы я очень его люблю, но он нравится мне больше, чем все, кого я знаю. У нас общие интересы. Я горжусь тем, что я его жена. Он обычно очень неплох в постели, хотя, честно говоря, иногда я думаю, что это потому, что мы не каждый день спим вместе. К тому же у меня столько дел в редакции, что все равно не нашлось бы времени для чего-то на стороне. Самое смешное, что как раз недавно мне пришла в голову мысль изменить Хьюго.

Подруги смотрели на лучик солнечного света, пробившийся сквозь ставню.

— Я много раз встречалась с ним, но только недавно узнала поближе, — продолжала Джорджи. — Думаю завести с ним интрижку, просто так, чтобы развлечься. Может, ты заметила его на приеме у посла? Он похож на гангстера.

— Ты имеешь в виду Джока Лиддона? Он ведь должен быть на коктейле сегодня вечером?

— Да. Хьюго ничего не говорит, но он не переваривает Джока. Хочешь скажу, зачем Джок напросился на выпивку? Чтобы говорить потом, что он знаком с Яном Лонсдейлом — не просто видел его на приеме у посла, а провел с ним вместе уикэнд у Хьюго Кэррола и Джорджи Чейз. Обычно таким образом он и устанавливает связи. Мне нравится в нем неприкрытая грубая сила.

— Могу себе представить, — засмеялась Пэтси. Откинувшись на подушки, она накручивала на палец непослушную прядь волос. — А ты хорошо знаешь эту девицу, что приедет с ним?

— До приема у посла я видела ее всего один раз. Здесь. Они с Джоком гостили у кузена Хьюго и заехали сюда.

— Она — подружка Джока?

— Смотря что понимать под словом «подружка». Если тебе интересно, трахается ли она с Джоком, когда тому приспичит, то, думаю, да. Но это не путь к сердцу Джока. Его по-настоящему заводят только удачные сделки. Если Лиза может помочь ему в работе, замечательно. Если нет, то она значит для него не больше, чем резиновая кукла. — Джорджи поморщилась. — Может, мир и стал бы счастливее, если бы у каждого была резиновая кукла или резиновый мужик в натуральную величину, но мне нужно другое.

— Я не знаю, изменяет ли мне Ян, — откликнулась Пэтси. — Думаю, что нет. Не знаю, где он нашел бы время. Но никогда не знаешь наверняка. Был один телефонный звонок. Какая-то женщина хотела узнать, дома ли Ян.

— Черт бы побрал этих подлых баб с их анонимными звонками. Они звонят специально, чтобы поиграть на нервах. Никогда не показывай, что они могут тебя расстроить. Бьюсь об заклад, она никогда не видела Яна, кроме как по телевизору, — успокоила подругу Джорджи. — Но если даже он и захаживает к какой-нибудь проститутке, неужели ты очень расстроишься? Проститутки не опасны. Если вспомнить, сколько времени провел Ян в чужих постелях до того, как женился на тебе, не удивлюсь, если узнаю, что иногда он кое-что себе позволяет. Кого это волнует?

— Меня, — ответила Пэтси.

— Что ж, конечно, это укол самолюбию. Но для Яна все это значит не больше, чем для Джока. Все знают, что Ян обожает тебя, Пэтси. Это видно за километр. Для него мимолетная интрижка значит не больше, чем партия в сквош. Если бы это как-то отразилось на твоей жизни, Пэтси, тогда другое дело. Но этого Ян никогда не допустит.

Она повернулась и посмотрела на Пэтси. Та улыбалась.

— Ты говоришь совсем как Ян, когда он объяснял мне, прежде чем сделать предложение, почему он не может гарантировать, что никогда не загуляет. Помнишь, что ты мне всегда говорила? «Не давай мужикам влиять на твои чувства». Хотела бы я этому научиться!

Джорджи, мягко улыбнувшись, поменяла тему разговора.

— Расскажи поподробнее, как поживают твои родители.

— Все как всегда. Думаю, так оно и будет. Всегда восхищалась, что даже на людях они как бы наедине, но это никого не отталкивает. Ты бы поглядела на Сэма и Нину, когда они ожидают приезда бабушки с дедушкой, словно боги должны сойти на землю.

— Я думаю часто о них, — задумчиво протянула Джорджи. — Они — одна из немногих пар, где каждый, оставив в стороне свою индивидуальность, сумел стать частью единого целого. Для меня они всегда были воплощением всех «за» и «против» настоящей любви. Я знаю, что я никогда не была способна на подобные отношения, но меня никогда не раздражало, что у них все именно так. Так прекрасно, что они все время вместе, даже когда находятся в разных комнатах.

— Я с ужасом думаю о том дне, когда с одним из них что-нибудь случится, — сказала Пэтси. — Не знаю, сможет ли второй это пережить.

Подруги замолчали.

После минутной паузы Джорджи сказала:

— Ты, в отличие от меня, сложила все яйца в одну корзину. Я никогда не буду так страдать, если вдруг обнаружится, что в корзине есть дыра. Но ты никогда не хотела быть такой, как я, отстраненно-равнодушной, разве не так?

Пэтси повернула голову и посмотрела на Джорджи:

— Задай мне этот вопрос, когда я буду в плохом настроении.

Обе рассмеялись.

— Не хочешь поплавать? — спросила Джорджи. — Солнце уже не так шпарит. Правда, вода у берега больше похожа на черепаховый суп, но когда вылезаешь, кажется попрохладней.

— Хорошо. Когда приезжают Джок и мисс Сиреневые Глазки?

— Около шести.

— Знаешь, Джорджи, мне очень интересно взглянуть на Джока. А вот девушка вызывает у меня какое-то неприятное чувство.

— Не волнуйся, — успокоила подругу Джорджи. У нее есть голова на плечах, и не хуже, чем у меня когда-то, если не лучше. Она знает, сколько дверей еще не открылись для нее, а связи для лоббистов — это все. Совсем не в ее интересах попасть в твой черный список, не говоря уже о моем.

— Надеюсь, что ты права, — ответила Пэтси.