Когда Андрей проводил Киру, взяв с нее обещание непременно вернуться через час-полтора, и за Кирой захлопнулась дверь, ее дальнейшие намерения вырисовывались для нее ясно и четко. Она должна поехать к Мите и заставить его отказаться от этой губительной затеи со статьей — во что бы то ни стало! Однако по дороге от Жениного дома к метро Кира уже начала сомневаться в правильности своих действий, а где-то возле «Проспекта Мира» сомнения достигли апогея.

Нет, то, что статью печатать не надо, это ясно. Тоже мне герой нашелся! Аника-воин! Илья Муромец пополам с Добрыней Никитичем! Дался ему этот Проценко! Можно подумать, что он там один такой жадный, а остальные чисты, как херувимы!

Но где-то в глубине души Кира невольно чувствовала уважение к Митиной решимости. Трезво рассуждая, она сколько угодно раз могла говорить себе, что такой поступок — беспросветная глупость, но женщина всегда оценит безрассудство. А Кира была женщиной до кончиков ногтей.

Кирины сомнения проистекали в основном из-за неопределенности их отношений. Конечно, решение было принято ею. Она, а не он, решила, что их чувства не имеют будущего, что все это слишком недолговечно, чтобы служить фундаментом для брака. Она сама сказала, что они не будут больше встречаться. Но зачем обманывать себя? В глубине души все равно жила надежда, что Митя не послушается, что он поступит по-своему, как делал это уже много раз.

Послушался. На этот раз послушался!

Сейчас Кира в первый раз за все время их разлуки призналась себе, что обиделась на него. Обиделась за то, что он слишком считается с ее желаниями. За то, что не стал настаивать и ушел. За то, что так легко отказался от нее. За то, что их сын будет расти без отца. Хотя последняя причина для обиды была явно надуманной. Кира прекрасно знала и ни секундочки не сомневалась, что если бы она только сказала… Если бы намекнула единым словечком…

Но нет, она сама все решила.

На «Тургеневской» она вышла и решила чуть-чуть пройтись пешком. Надо было обдумать, что она ему скажет. Сможет ли повести разговор так, чтобы заставить его отказаться от своей безумной затеи и в то же время не выдать своих чувств к нему? Слава Богу, пока еще незаметно, что она в интересном положении. Этот комбинезон замечательно скрадывает округлившиеся линии ее фигуры.

Так что она ему скажет?

Главное не утверждать, что он должен сделать это ради нее. Побольше разума и логики, поменьше призывов к чувствам. Ха, легче сказать, чем сделать!

Внезапно Кира ощутила легкое волнение. Даже под ложечкой засосало, словно от страха. Как давно она его не видела, и как, оказывается, соскучилась по нему! На нее нахлынули воспоминания о той их первой и единственной ночи. Кира словно снова ощутила нежные и властные прикосновения к своему телу его сильных рук, ощутила вкус его губ на своих губах. От этих воспоминаний у нее закружилась голова, она почувствовала слабость в коленях. Кирины ноги стали подкашиваться, пришлось сесть на первую попавшуюся скамейку и подождать, пока уймется бешеное биение сердца.

«Спокойно, дурочка, так нельзя, — сказала она себе. — Если при одном воспоминании с тобой такое происходит, что же будет, когда ты его увидишь!»

Так что она ему скажет?

Так ничего и не придумав, она встала со скамейки и направилась в сторону Мясницкой. А, будь что будет! Нечего готовить выступления заранее. Когда она его увидит, нужные слова сами собой придут в голову.

Перед дверью Митиной квартиры решимость внезапно оставила ее. Кире почему-то стало страшно, словно чья-то холодная рука сжала сердце. Больше всего ей захотелось повернуться и сбежать. А что, если она уже ничего не значит в его жизни? Если… Но все равно она должна попытаться. Ему грозит вполне реальная опасность, и если у нее есть хоть малейший шанс уберечь Митю, она никогда не простит себе, что его не использовала.

Отбросив сомнения и колебания, Кира решительно надавила кнопку звонка. Потом еще раз и еще. Дверь не открывали. «Его нет дома? Да нет, не может быть!» — подумала она и позвонила еще раз. Дверь распахнулась.

— Ты?! — Митя смотрел на нее так, словно увидел привидение.

— Здравствуй. — Несмотря на то, что у Киры тряслись все поджилки, говорила она спокойно. — Можно войти?

Митя остолбенело продолжал смотреть на нее, не двигаясь с места. Кира удивленно пожала плечами:

— Так и будешь держать меня на пороге?

Митя наконец посторонился, и она протиснулась мимо него в прихожую.

— Извини, что я без звонка. — Кира попыталась светски улыбнуться, но у нее это плохо получилось.

— Откуда ты узнала мой адрес?

— У Андрея.

«Неужели не ясно? Откуда еще я могла его узнать?» — раздраженно подумала она про себя. Митя вел себя как-то странно, столбом стоял, не предлагая ей пройти в комнату. Даже сумку у нее не догадался взять, совсем на него не похоже! Кира решила проявить инициативу:

— Может быть, все-таки пригласишь меня пройти?

— Конечно, — сказал Митя и не двинулся с места.

Уже предчувствуя что-то неладное, Кира прошла в комнату. Это была типичная холостяцкая берлога: на полу лежали стопки книг, в углу стоял компьютер, мебели минимум: стол, тахта, шкаф. На тахте лежала черноволосая девушка, до плеч укрытая легким покрывалом. Она испуганно и как-то странно посмотрела на Киру. Кира на секунду застыла, а потом попятилась обратно к дверям. Шаг назад, другой, третий… и она спиной натолкнулась на Митю, прошедшего в комнату следом за ней. Кира резко развернулась. Митя посмотрел в ее побледневшее лицо с расширенными глазами, поднял было руки, чтобы удержать Киру за плечи, и не смог. Руки бессильно упали вдоль тела.

— Это… Это не то, что ты подумала, — прошептал он и облизнул внезапно пересохшие губы. — Это друг… Это моя подруга детства… ее зовут Нелли, я вас сейчас познакомлю…

— Что? — Кира, казалось, ничего не воспринимала. Она продолжала смотреть Мите в лицо, и в глазах ее была пустота.

— Кира! — Митя наконец схватил ее за плечи и попытался притянуть к себе. — Кира, ты слышишь, что я говорю? Это не то, что ты подумала!

Кира резко передернула плечами, высвобождаясь, но Митя держал крепко.

— Кира, любимая!

Она подняла руки и отодрала Митины пальцы от своих плеч. Потом пошла к двери. Митя в остолбенении смотрел ей вслед. С порога она обернулась, хотела что-то сказать, но губы ее не послушались. Она опустила глаза, и через секунду дверь за ней захлопнулась.

Митя некоторое время тупо смотрел на закрытую дверь, потом вернулся в комнату и опустился в кресло, закрыв лицо руками. Плечи его ссутулились, будто на них навалили неимоверную тяжесть.

Нелли с тахты испуганно смотрела на него, но заговорить не решалась. Молчание становилось тягостным. Наконец Нелли произнесла:

— Хочешь, я пойду к ней и все объясню?

— Что? — Митя резко вскинул голову. — Что ты объяснишь?

— Что мы дружим уже сто лет, что я просто помогаю тебе по хозяйству, что я поранила ногу и ты поэтому уложил меня на тахту…

— А то, что произошло потом, ты тоже ей объяснишь?

Нелли вздрогнула как от удара. Митя словно не заметил:

— Как я мог? Зачем я это сделал?

— Митя…

— Она никогда меня не простит. Она просто не захочет больше меня видеть.

— Захочет, не волнуйся.

— Ты не понимаешь… Я уже совсем потерял надежду, и вдруг она пришла сама, а я… Я…

— Тогда уж не ты, а я. Я же начала все это.

— Я тебя не виню. Ты человек свободный, под влиянием момента могла и забыться. Вообразила, что я — не я и чуть-чуть развлеклась.

— Митя…

— Да нет, я тебя нисколько не осуждаю. Со всяким бывает. Но я-то! Ведь еще бы немного… Ох!

— Митя… А что, если я ничего не воображала? Что, если я это сделала как раз потому, что ты — это ты?

Слова вырвались сами собой. Еще не договорив, Нелли уже знала, что произносить этого не надо было. Митя ошарашенно уставился на нее:

— Не понимаю…

— А что тут понимать. — Нелли передернула плечами, словно от холода, и натянула покрывало до подбородка, словно желая спрятаться под ним совсем. — Неужели ты ничего не замечал?

— Ничего. А что надо было заметить?

Нелли прикусила до крови губу. Как можно быть таким дураком! Из глаз сами собой брызнули слезы.

— Нелька, ты что? Ты правда… — Митя сделал было движение по направлению к ней, но остался сидеть на месте.

— Правда. — Слезы уже лились вовсю.

— Да нет… Тебе это показалось. Конечно! Ты все себе придумала!

Митя взволнованно сцепил руки так, что костяшки пальцев побелели.

— Мы же сто лет друг друга знаем. Нелька, как же так…

— А вот так! Я люблю тебя, идиота. Не знаю, когда это произошло, наверное, уже давно.

— Нелька!

— Я сама долго ничего не понимала! А когда поняла, было уже поздно — ты спутался с этой Кирой!

— Подожди!

Митя наконец пересел с кресла на тахту. Нелли уткнулась головой ему в плечо. Он сидел как деревянный, только гладил ее рукой по волосам, пытаясь успокоить.

— Ну что ты, что ты…

— Зачем тебе эта Кира! — Нелли слегка отстранилась и посмотрела ему в лицо почти со злостью. — Зачем она тебе! Старуха!

— Не смей так говорить! — В Митиных глазах тоже зажегся злой огонек. — Не смей! Она — единственная женщина, с которой я могу быть счастлив.

— Ах, так? Да она через десять лет развалится на твоих глазах!

Митя вскочил и посмотрел на Нелли так, словно собирался ее ударить. На скулах заиграли желваки, дыхание стало тяжелым. Однако он сдержался. Овладев собой, он медленно, с расстановкой произнес:

— Если ты еще раз позволишь себе такие слова, считай, что мы незнакомы!

Нелли испуганно смотрела на него, так он с ней еще никогда не говорил! Однако оскорбленная женщина в ее душе взяла верх:

— Так что же ты стоишь здесь надо мной? — сказала она с издевкой. — Беги за своей престарелой богиней!

Митя с минуту молча смотрел на нее, а потом выскочил из комнаты. Нелли услышала, как громко хлопнула входная дверь.

Кира сама не помнила, как очутилась на улице. Опять! Все произошло по той же схеме, что и всегда в ее жизни. Словно тяжелый бесконечный кошмар, от которого нет спасения. Да как она могла хотя бы на секундочку поверить в искренность мужчины! Все они кобели! Двух месяцев не прошло, а у него в постели уже другая женщина!

В душе словно раскрылись старые раны, нанесенные еще Грегом. Грег Мартен и Митя Ракитин — кто бы мог подумать, что по отношению к женщинам они так похожи! И почему она всегда втюривается в таких мужиков! Для них, кроме постели, ничего нет. Женщина для них все равно что игрушка из секс-шопа. Человека, личность они в ней никогда не видели. Человека совершенно заслонили ее грудь и бедра и все остальное… Она правильно сделала, что прогнала Митю куда подальше. Зачем ей понадобилось сегодня тащиться к нему домой, можно было ограничиться телефонным разговором! Хотелось его увидеть? Пожалуйста, увидела!

Ребенок… Хорошо, что он ничего не знает о ребенке. Если бы она ему рассказала, он бы стал канючить, чтобы они поженились — из обыкновенного чувства долга. А женившись на ней, через полгода обзавелся бы молоденькой девочкой на стороне. Этого она не потерпит! Не вынесет такого унижения…

Но ведь Мите грозит опасность! В любой момент до него могут добраться из-за этой дурацкой статьи. Ну и пусть! Обида застилала все остальные чувства. Ничего страшного с ним не случится. В конце концов, он сегодня убедительно доказал ей, что его жизнь — только его жизнь, и Кире в ней места нет.

Но если с ним все-таки что-нибудь случится? Да, а чем она могла бы ему помочь? Мужчины слушаются только любимых женщин, увещевания случайных любовниц они пропускают мимо ушей. Да ей-то теперь что за дело?..

Зазвонили колокола в церкви Гавриила Архангела в Телеграфном переулке. Кира вдруг обнаружила себя сидящей на скамейке на Чистопрудном бульваре. Как ее сюда ноги принесли, она не помнила. Колокол все звонил и звонил.

Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы с Митей ничего страшного не случилось!