Монашенка в серой рясе юркой мышкой вынырнула из подъезда и быстро засеменила к метро. Она довольно долго плутала по многочисленным подземным переходам, несколько раз останавливалась, делая вид, что поправляет сандалию на ноге, а сама украдкой оглядывалась: не преследуют ли ее?

— Нет, кажется, все в порядке, — вздохнула она, — но вообще то, что я вынуждена делать, — это просто абсурд…

Монашенка легко вскочила в отъезжающий вагон метро, села у окна, низко опустила голову, словно шептала молитву. На станции «Франклин Рузвельт» она вышла и уверенным шагом, по вечно праздничным Елисейским Полям, направилась к галерее «Кларидж». Мимо сверкающих витрин монашенка на эскалаторе спустилась вниз и, положив на блюдечко два франка, вошла в туалет. Через пять минут из кабинки, словно бабочка из кокона, появилась молодая женщина, одетая в дорогой элегантный темно-синий костюм. Она посмотрела на себя в зеркало и, тихо выругавшись, принялась приводить в порядок лицо и волосы. Надев черные очки со скромной эмблемой «Шанель» на дужке, молодая женщина подошла к служительнице и попросила разрешения оставить у нее большой полиэтиленовый пакет до завтра, положив при этом на стол пятьдесят франков.

— Нет проблем, мадам! Оставляйте!

Бросив последний взгляд на себя в прямоугольное зеркало, она направилась к выходу.

В шикарном ресторане «Фукет'с» ее уже ждали.

— Реми, — со сверкающими от радости глазами прошептала она, прижавшись к его душистой щеке. — Надеюсь, я не опоздала?

— Даже твое опоздание мне приятно. Я предвкушал нашу встречу…

Реми принялся обсуждать с ней меню, но Тамара предоставила право выбора ему.

«Почему, почему все происходит так не вовремя? — думала молодая женщина. — Неужели он не понимает, что нам пора расстаться? Из-за его упрямства все может рухнуть… я могу потерять Реми…»

Впервые в жизни Тамара ощутила нечто похожее на любовь и очень боялась лишиться этого необычного чувства.

«Да, конечно, Реми очень богат, и любить его не обязательно, можно стать его женой, только чтобы завладеть кредитной карточкой», — размышляла она.

— Ты грустишь? — прервал ее мысли Реми.

— Немного. Ведь ты уезжаешь…

— Всего на несколько недель, дорогая. Улыбнись, я не хочу видеть тебя печальной.

«Ах, если бы он знал, что моя печаль пройдет только тогда, когда избавлюсь от этого монстра… Словно сам дьявол толкнул меня к нему… Сколько сил я потратила, чтобы построить самой себе клетку, из которой нет выхода…»

Тамара машинально отпила глоток ледяного эльзасского вина и маленькой вилочкой поддела устрицу. Вкус изысканного лакомства вернул ее к действительности.

«А, черт с ним. В конце концов рискну и вырвусь!»

Проводив Реми в аэропорт и помахав на прощание рукой, Тамара остановила такси. На скоростном шоссе, в потоке мчавшихся в Париж автомобилей, тревожные мысли вновь овладели Тамарой.

«Никогда бы не подумала, что окажусь в таком идиотском положении. — Молодая женщина с досадой покачала головой. — Будь проклят тот вечер…»

Тамара сидела на высоком стуле перед сверкающей стойкой бара. Лениво потягивая виски, она острым взглядом осматривала зал. Настроение было ужасное. Катастрофа, которую она все время ждала, можно сказать, произошла. Молодая женщина не смогла подавить вздох отчаяния. Денег не было, чтобы вернуться из этого шикарного загородного казино в Париж.

«Да, шансов никаких, — зло подумала она. — Сегодня здесь рыбаков больше, чем рыбы. И все молодые, почти девчонки…»

Тамара достала сигарету.

«Последняя…»

Она привыкла курить только дорогие сигареты. Да и вообще привыкла к обеспеченной жизни. Молодая женщина уже в сотый раз принялась ругать себя за неосмотрительность: как можно было порвать пусть с опостылевшим, пусть не очень щедрым любовником, не найдя ему достойной замены. И вот, пожалуйста, оказалась в безвыходном положении.

«Я слишком переоценила себя. Вон какие красотки кружат между столиков, извиваются в такт музыке, и каждая готова выскочить из собственной кожи, чтобы только заарканить состоятельного мужчину… Впрочем, как и я…»

Тамара еще раз глубоко вздохнула, легко поднялась с высокого вращающегося стула и не спеша направилась к выходу. Она открыла свою изящную черную шелковую сумочку с золотым бантиком, небрежно бросила в нее зажигалку «Картье» и незаметно сосчитала монеты, валявшиеся на дне.

«Что ж, на пачку сигарет еще хватит…»

Молодая женщина небрежно, словно недоумевая, откуда у нее вдруг оказалась эта звонкая мелочь, положила на стойку кучку монет. Пока бармен, тоже не привыкший к такой форме оплаты, пересчитывал мелочь, Тамара замерла в изящной позе, решая, что делать дальше.

«Да, конечно, я не так молода, как того хотелось бы, но я очаровательна, искусна и изобретательна в любви, для мужчин с тонким вкусом я более привлекательна, чем длинноногие девчонки… Правда, найти мужчину с хорошим вкусом так же тяжело, как и жемчужину на морском дне…»

Так 38-летняя Тамара, одетая в длинное черное платье с тонкими золотыми полосками по бокам, прекрасно подчеркивающее все достоинства ее фигуры, занималась самоуспокоением. Она была чуть выше среднего роста, стройная, но не худая, у нее была еще упругая грудь и манящая, игривая улыбка, не скрывающая белоснежных ровных зубов. Черные волосы с чуть заметным красновато-золотистым отливом были подстрижены в короткое каре. Темно-карие глаза сверкали как агаты. Но идеальной красоты не бывает. Тамара тоже имела небольшой изъян — орлиный нос. Ее ни в коем случае нельзя было назвать красивой, но она обладала на первый взгляд менее заметным и менее ценным качеством, чем красота, значение которого умная женщина может оценить только после тридцати пяти лет. Когда подаренная природой красота начинает со временем исчезать, на первый план выходит таинственная сила — шарм.

Покончив с подсчетом монет, бармен с вежливой улыбкой протянул Тамаре пачку сигарет. Молодая женщина какое-то мгновение держала ее в руках, раздумывая, закурить или же уйти. Как вдруг она почувствовала, что кто-то очень близко стоит за ее спиной. Тамара плавно обернулась и прямо перед собой увидела высокого, крепкого телосложения, мужчину средних лет с небольшой черной бородкой; одет он был с чисто арабским изяществом — в дорогой, великолепно сидящий на нем черный костюм, белее альпийского снега рубашку от Диора, но во всех, даже самых незначительных деталях его туалета, чувствовалось восточное стремление к шику. И это полностью уничтожало то тонкое изящество, которое умеют придавать своей одежде только французские мужчины. Всего несколько деталей: слишком большая бриллиантовая брошь на галстуке, сверкающие пряжки на лакированных туфлях, огромное золотое кольцо на безымянном пальце. Все вещи словно кричали о возможностях кредитной карточки своего хозяина. У богатых арабов есть свой шик, особенно привлекательный для женщин, любящих все яркое, блестящее и космически дорогое. Он протянул Тамаре зажигалку, помогая ей решиться закурить. Тамара долгим, чуть насмешливым взглядом посмотрела ему в черные глаза и спокойно, не торопясь, тонкими пальцами с ярко-красными ногтями открыла пачку и вытащила длинную сигарету. Он щелкнул золотой зажигалкой.

— Благодарю, — кокетливо улыбаясь, выдохнула она.

Ее белоснежные зубы сверкнули в голубоватом полумраке бара, и в черных агатовых глазах зажглось любопытство.

«Что же дальше?..»

Частенько Тамара своим спокойствием, уверенностью, легкой иронией, звучащей в голосе, многообещающей улыбкой выводила мужчин из самовлюбленного равновесия. Они теряли свою барственную осанку, глаза с волнением бегали из стороны в сторону, а в голове вертелась только одна мысль: как произвести на нее впечатление. Но этот незнакомец совершенно спокойно встретил взгляд Тамары и бархатным баритоном предложил ей выпить бокал шампанского. Она сделала неопределенное движение головой, словно хотела отказаться, но в последний момент как бы передумала, сказав сама себе:

«А в самом деле, почему бы не выпить немного шампанского перед дорогой?»

И, элегантно опустившись на мягкий диванчик перед низким столиком, приятным грудным голосом произнесла:

— С удовольствием.

Они взяли бокалы и чуть насмешливо посмотрели друг на друга. Каждый хотел понять другого и оценить. Первое впечатление самое правильное. Тамару интересовало одно: действительно ли он богат? Его же интересовало, на самом ли деле Тамара — красивая, состоятельная женщина, как показалось ему, или же она — дорогая проститутка, которых в казино более чем достаточно. Выяснить это стоило именно сейчас, не откладывая. Поэтому без отлагательств они приступили к обоюдному, тонко замаскированному «допросу».

— За удачный вечер! — обворожительно улыбаясь, произнесла Тамара, приподняв бокал. — Мне кажется, вы в выигрыше.

— Нет, сегодня я проиграл… но это неважно. Для меня главное — не выигрыш.

— Ни за что не поверю, — сузив глаза и едва прикоснувшись губами к хрупкому бокалу, сказала Тамара. — Я думаю, что даже миллиардер, садясь за стол, мечтает выиграть несколько долларов. Ведь если не желать выигрыша, то к чему игра?

— Игра?! — воскликнул незнакомец. — Для меня главное — быть выше игры.

— То есть? — удивилась молодая женщина.

— То есть я должен владеть игрой, а не она мною. Я вступаю в игру сам и сам, — он сделал ударение на этом слове, — выхожу из нее, как бы она меня ни манила.

— Кажется, понимаю. Вы играете с самим собой, каждый раз проверяя силу воли.

— Совершенно верно.

— Да, — задумчиво протянула Тамара. — По себе скажу, что это очень и очень нелегко…

— Тем приятнее победа.

— Ну что ж, за вашу победу! — сказала молодая женщина.

— А вы сегодня не играли? — поинтересовался ее собеседник.

— О нет! Мои друзья играют. Кстати, это они соблазнили меня приехать сюда, поклявшись, что весь вечер мы проведем в баре, но на минуту вышли в казино и до сих пор не вернулись. Они недавно поженились и еще не расстаются друг с другом.

Тамара хотела еще что-то сказать, но увидела, что незнакомец смотрит в сторону танцующих, где в золотисто-голубых лучах прожекторов восхитительная длинноволосая блондинка плавно двигалась в такт музыке: ее пышные бедра аппетитно покачивались, а упругая грудь, казалось, вот-вот выскочит из декольте белого, плотно облегающего се сногсшибательную фигуру платья.

«Ничего себе! — про себя воскликнула Тамара. — Хорошенькое дельце! Я в этом дурацком баре уже пять часов стараюсь подцепить приличного мужика — и только начало клевать…»

Она попыталась вновь перевести его внимание на себя, но не тут-то было. Словно фурия, блондинка неожиданно появилась у их столика и произнесла прерывающимся голосом:

— Позвольте? — Не дожидаясь разрешения, села рядом.

«Ничего себе зрение. Увидела-таки, кто клюнул на ее прелести, и подлетела», — мысленно чертыхнулась Тамара.

Незнакомец тут же заказал еще шампанского, и Тамаре пришлось скрестить бокалы с нежданной соперницей. Молодая женщина почувствовала, что проигрывает.

«Вот и старайся быть умной и элегантной… а мужчины всегда клюют на откровенно вульгарное и безвкусное».

Незнакомец колебался: либо остаться с Тамарой и познакомиться с ней поближе, либо сейчас же получить в свое распоряжение восхитительное тело блондинки. Остановился на последнем. Поднявшись, он попросил извинения у Тамары и пригласил блондинку на танец. Пальцы Тамары сжались в кулаки, а кончики ногтей окрасились кровью.

— Тварь, — процедила она сквозь зубы.

Какое-то семнадцатое чувство подсказывало ей, что этот араб богат, а ей сейчас так нужен богатый любовник… Тамара со стороны наблюдала, как, обняв блондинку, красавец араб удивительно легко и изящно двигался под музыку. От досады она даже скрипнула зубами.

Тамара лихорадочно соображала, что можно предпринять: скандал не устроишь, что-либо требовать — смешно. Но что-то делать надо! Тем временем улыбающаяся парочка неожиданно направилась к выходу. Тамара, выждав паузу, тоже поднялась. Красавец араб задержался с приятелем, а блондинка вихляющей походкой поползла к туалету. Тамара кинулась за ней и вошла в туалет сразу за соперницей, которая уже захлопнула дверцу кабинки. Обмотав круглую ручку носовым платком, Тамара, чтобы не скользили руки, с силой повернула ее против часовой стрелки, заблокировав язычок замка.

— Посиди немного, голубушка, — со злобной радостью прошептала она.

Обернулась к огромному, во всю стену, зеркалу, быстро достала пудреницу и пуховкой промокнула выступившие капельки пота над верхней губой, освежила губы помадой и бросилась к выходу. Заглянув в бар и не обнаружив нигде своего незнакомца, она стремглав выскочила на улицу. Ночные сумерки уже начали сменяться голубым утренним туманом. Тамара в растерянности оглянулась.

«Черт, где же он?! Ах, вот…»

Она увидела, как незнакомец садится в шикарный темно-синий «Мерседес». У Тамары были считанные секунды, чтобы что-то предпринять. Оценив ситуацию, она молниеносно высчитала расстояние от лестницы здания до машины и с милой улыбкой шагнула со ступеней перед надвигавшейся на нее машиной; неловко взмахнула руками.

«Дура, что я делаю? А вдруг покалечусь?..» — мелькнула запоздалая мысль, и, словно зацепившись за что-то, она рухнула прямо перед колесами автомобиля. Машина резко затормозила, Тамара, зажмурив глаза, почувствовала запах горящей резины колес. Машина замерла в десяти сантиметрах от ее головы. Она приподнялась на руках. Испуганный незнакомец бросился к ней и помог встать на ноги.

— Я вас не ударил? У вас все в порядке? — спрашивал встревоженный мужчина.

— Боже мой! — причитала Тамара. — Какая я неловкая! Кажется, я споткнулась, пожалуйста, не беспокойтесь!

Она беспомощно огляделась вокруг.

— Немного болит бедро. Я все-таки ударилась, — поглаживая ногу, пожаловалась молодая женщина.

— Где вы живете? Я вас подвезу.

— Благодарю!

Незнакомец подвел ее к машине и открыл заднюю дверь, но Тамара, волоча ногу, остановилась у передней дверцы, и ему волей-неволей пришлось усадить ее на первое сиденье, которое он, видимо, приберегал для блондинки. Посадив Тамару, незнакомец возился с ключами и не заводил мотор.

— Мы кого-то ждем? — слегка застонав, спросила Тамара.

— Нет-нет, — ответил он, видно, приняв решение. — Черт с ней, наверное, уже забыла, что я ее жду, — тихо проговорил он себе под нос, но Тамара услышала и отметила про себя недовольный тон, каким мужчина произнес это.

Он резко нажал на газ, и машина сорвалась с места. Во мраке кабины Тамара самодовольно улыбнулась.

«Здесь карты сдаю я!» — решила она про себя.

Случайно взглянув в боковое зеркало, Тамара едва не расхохоталась, но, вовремя спохватившись, как могла, изобразила стон. На ступеньках бара появилась растрепанная блондинка почему-то в одной туфле, вероятно, другой она колотила в дверь и сломала каблук. Девушка смешно размахивала руками и что-то кричала вслед «Мерседесу».

Тамара устала: ныла спина, отекли ноги, и просто ужасно хотелось спать.

«Старею, — подумала она. — Лет пять назад бессонная ночь, море выпитого шампанского не могли меня сбить с ног, а теперь… теперь уже надо думать о тихой гавани».

Усилием воли она отгоняла сладкое сонное оцепенение.

«Только бы не заснуть, только бы не заснуть…»

Конечно, будь ей лет двадцать — двадцать пять, она бы и не подумала сопротивляться сну. Ну, заснула девчонка, устала, переоценила свои силы, сидящий за рулем кавалер только бы ласково поглядывал на юное создание. Но сейчас, после тридцати пяти, Тамара боялась признаться даже самой себе: многие из былых подвигов ей уже не под силу — а больше всего боялась, что кто-то это тоже заметит. Поэтому, собрав волю в кулак, она без умолку болтала, повернувшись к своему спасителю. Решив, видимо, представиться и познакомиться поближе, ее спаситель сказал:

— Амир Муфарек, — и протянул свою визитную карточку.

— Тамара, — представилась, в свою очередь, молодая женщина.

Он с интересом посмотрел на нее.

— Удивительное имя, я никогда не слышал такого. Вы — иностранка? Как же я сразу не догадался, хотя почувствовал небольшой акцент. Вы — итальянка?

Тамара засмеялась и отрицательно покачала головой.

«Теперь последует перечень всевозможных стран и континентов», — подумала она. Так почти всегда начинаются ее многочисленные знакомства. Каждому мужчине хочется проверить свою хваленую интуицию, но почти никто из них не может угадать, откуда она родом.

— Испанка?

— Нет!

Перебрав всю Западную Европу, он решил отправиться в Америку, но Тамара вернула его обратно. В конце концов, перечислив все страны Восточной Европы, он с еще большим удивлением взглянул на нее.

— Русская?!

— Да!

Машина резко сбавила скорость.

— В самом деле? Как же я сразу не догадался, — с досадой в голосе произнес Амир. — И каким же образом, простите, вы очутились здесь? Ведь вас оттуда не выпускают.

— Раньше — да, но сейчас понемногу…

— Но, насколько я понимаю, вы во Франции уже давно.

— Совершенно верно. Я вышла замуж за француза, через два года развелась и обосновалась в Париже… Вот мы и приехали, — и Тамара грациозно указала рукой в сторону своего дома.

Однако Амир не хотел так быстро расставаться со своей новой знакомой.

— Позвольте, я вас провожу! — предложил он.

— Пожалуйста, — королевским тоном ответила молодая женщина.

Они вошли в небольшой мраморный вестибюль, украшенный зеркалами, и поднялись в лифте на последний этаж. У Тамары была просторная однокомнатная квартира со стеклянным матовым потолком, большими окнами, жемчужно-серым ковровым покрытием. Квартира была обставлена в богемно-аристократическом стиле. Почти в центре возвышалась огромная кровать без спинок, застеленная ниспадающим по краям леопардовым покрывалом; многочисленные подушки, разбросанные по ней, манили хоть на миг прилечь, чтобы ощутить их ласковую упругость. Вдоль одной стены, смежной с кухней, был протянут стальной прут, сплошь увешанный нарядами хозяйки. Тамара открыла бар-холодильник и, вытащив бутылку минеральной воды «Perrier», сказала:

— По-моему, сейчас хочется именно этого.

Амир согласно кивнул головой и с удовольствием выпил щекочущую жидкость, заглушая свою жажду и возбуждение, которое вызывала в нем Тамара. Он почти никогда не попадал в столь затруднительное положение с женщиной и всегда точно знал, чего от него ждут. А здесь… Амир смотрел в блестящие черные глаза Тамары и не понимал, то ли она хочет, чтобы он остался, то ли — чтобы ушел. Это, с одной стороны, раздражало его, а с другой — вызывало сильное любопытство. Тамара же вышла из сложной для него ситуации чрезвычайно легко, потому что заранее спланировала тактику поведения. Ей были нужны серьезные отношения, а не единовременный заработок, поэтому ни о какой близости в первый же вечер не могло быть и речи.

— Мне было очень приятно познакомиться с вами, Амир, но сейчас, к сожалению, мне пора отдыхать. К десяти часам утра я должна быть в форме. Я работаю с одной русской делегацией. Перевожу.

Амир, не привыкший, чтобы за него решали женщины, с возрастающим интересом посмотрел на Тамару и, пригласив ее вечером пообедать, откланялся. Едва только за ним закрылась дверь, как она тут же принялась снимать макияж с лица. Иначе завтра… оно будет просто ужасным — каким-то серым с малиновыми пятнами, глаза, обведенные красным контуром, будут слезиться и часто моргать, у рта залягут противные морщины.

«Нет, из последних сил, а надо все сделать как следует», — убеждала она себя.

Тамара проснулась около шести вечера. Голова гудела, тело не отдохнуло и неприятно ломило, словно она заснула в неудобной позе. Свидание было назначено на восемь. Она с трудом выбралась из шелковых объятий постели и принялась готовиться к встрече: тонизирующая ванна, легкий массаж лица, шеи, ног, освежающая маска; затем последовала художественная часть. Тамара, как Рафаэль, творила из себя мадонну конца XX века. Если вчера был острый провоцирующий макияж с чуть тонкими насмешливыми губами, то сегодня Тамара хотела покорять негой, таинством будущего наслаждения. Овал лица чуть округлился благодаря нежно-малиновым румянам, глаза подернулись голубовато-сиреневой дымкой, а губы, обведенные контуром и накрашенные помадой «Шанель», превратились в пунцовый бутон. Из своего обширного гардероба молодая женщина выбрала строгий костюм приглушенно-красного цвета с черной отделкой. Завершив свой туалет золотистыми каплями духов «Panthere de Cartier», Тамара внимательно оглядела себя в зеркало и взяла элегантную черную сумочку «Шанель», идеально подходящую к туфлям той же марки, и дамский портфель.

До Елисейских Полей, где было назначено свидание, Тамаре пришлось добираться на метро. Увы, такси в настоящее время было для нее непозволительной роскошью. Молодая женщина спустилась в подземные артерии Парижа и брезгливо поморщилась.

«Ну уж как-нибудь… несколько остановок», — утешала она себя.

Выйдя из метро на остановку раньше, чем следовало, — Амир ни за что не должен был видеть, что она приехала на метро, — Тамара облегченно вздохнула. Встречу они назначили около галереи «Элизе, 26», и Амир уже ждал ее. Ему было чрезвычайно любопытно, как поведет себя сегодня Тамара. Заинтересует ли она его, или все, что могла, она уже выдала вчера, а повторение вчерашней мизансцены он не потерпит. Едва увидев Тамару, он понял: сегодня что-то другое. Перед ним была деловая женщина, знающая о своем невероятном очаровании и пытающаяся его скрыть деловым костюмом, сдержанными манерами, но все усилия, к ее «великому огорчению», не приносили желаемого результата. Пухлый рот, нежный взгляд, соблазнительные бедра, подчеркнутые строгими линиями дорогого костюма, делали ее еще более привлекательной, чем вчера в казино.

— Я… — начал было Амир, но голос его от волнения сорвался. Переведя дыхание, он начал вновь: — Я осмелюсь пригласить вас пообедать не в ресторан, а ко мне домой. Если вы, конечно, ничего не имеете против.

— Ну что ж, — ответила Тамара. — Дома намного приятнее, свободнее. С удовольствием.

Они сели в машину и поехали в сторону Сены. Апартаменты Амира дышали арабской негой, смешанной с восточным представлением о роскоши. Тамара была ослеплена. Усадив молодую женщину на пышный белый кожаный диван, Амир, извинившись, оставил ее на минуту, чтобы отдать распоряжения насчет обеда. Ошеломленная Тамара с восхищением оглядывалась по сторонам, но, взяв себя в руки, открыла портфель, извлекла с десяток печатных листов, твердую папку, ручку и, приняв вид поглощенной работой женщины, стала делать пометки на полях. Все это она однажды подсмотрела, когда возвращалась из Москвы в Париж с одной переводчицей. Тамаре очень понравилось ее сосредоточенное лицо, и то, как она в задумчивости покусывала ноготь, и то, как элегантно лежала папка на ее скрещенных коленях. Тамара решила это перенять. Она отпечатала у одной из приятельниц на машинке со славянским шрифтом что-то из учебника географии и вот теперь упоенно играла роль деловой женщины. Когда Амир вернулся, он увидел свою гостью, погруженную в работу. Вздрогнув, словно от неожиданности, Тамара извинилась:

— Надо срочно подготовить на завтра кое-какие документы, и я воспользовалась минуткой.

Затем, чрезвычайно грациозно, она до предела выпрямила спину, всем видом показывая, что безмерно устала целый день сидеть за столом, помогая делегации вести переговоры.

— И вы все время так заняты? — спросил Амир.

— Нет, не всегда. У меня, к сожалению, работа временная. Кто-то приезжает, обращается ко мне с просьбой помочь… и таким образом я зарабатываю. Правда, в этом году мне жаловаться не приходилось, я была просто завалена предложениями.

— Однако вы можете отказаться…

— Конечно, — рассмеялась Тамара, — но я этого почти никогда не делаю. Мне же надо на что-то жить. Вот эта делегация послезавтра уезжает, и я останусь без работы… Впрочем, это неинтересная тема…

На аперитив Амир предложил шампанское, а потом они отправились в величественную столовую, обставленную массивной дубовой мебелью. После изысканного обеда хозяин пригласил Тамару в гостиную. Приглушенный свет, приятная музыка, душистый запах «Grand Marnier» в бокалах располагали к откровенной беседе и более близким отношениям. Амир предложил Тамаре перейти на «ты». Они скрестили руки, чуть пригубили сладковато-терпкий ликер и, отставив бокалы, соприкоснулись щеками. В это время в гостиной раздались страстные, роковые звуки латиноамериканского танго. Тамара, вспомнив, что Амир любит танцевать, на мгновение неожиданно резко повернулась к нему спиной, а затем, развернувшись, дразняще глядя в глаза, прильнула к нему всем телом и повела его в пламенных ритмах танго. Амир был потрясен. Ни одна женщина не могла бы так грациозно, совершенно непредсказуемо перейти в танец. Ее тело то возбуждающе двигалось, то замирало, то отодвигалось от партнера, то с силой прижималось к нему. Амир как завороженный покорился ее импровизации. Он потерял ощущение реальности, забыл, где он и кто он, только чувствовал, что околдован этой восхитительной женщиной. Когда смолкли последние аккорды, они еще некоторое мгновение держали друг друга в объятиях. Амир уже наклонился, чтобы поцеловать ее, но Тамара, сверкнув жемчужными зубами, улыбнулась и направилась к креслу. Но Амир уже не мог просто сидеть и приятно беседовать. Он хотел действовать, а так как ему запретили надкусить плод, Муфарек схватил Тамару за руку и повел ее в святая святых — свой кабинет. Ни одна женщина не переступала его порога. Тамаре удалось то, что не удавалось почти никому, — развеять меланхолию. Он любил сильные ощущения и от монотонной жизни впадал в тоску.

— Боже, как здесь все величественно-красиво, — завороженно глядя по сторонам, выдохнула Тамара, — сколько книг…

Она впервые в жизни видела такое количество книг, собранных в одном месте.

«Неужели он все это прочитал? — подумала Тамара. — Да, он и в самом деле оказался мужчиной с тонким вкусом. Чувствую, по всему чувствую, что я ему здорово вскружила голову».

Тамара расхаживала вдоль стен, уставленных книжными полками. Ее уже не очень интересовало, чем именно он занимался, хоть работорговлей. Главное, что он не обманул ее ожиданий и оказался именно тем богатым мужчиной, которого она искала.

— А это что? — спросила молодая женщина, взяв в руки длинную деревянную трубку.

Амир с удовольствием смотрел на Тамару, погруженную в изучение его кабинета. Он хотел вопросов, хотел восхищенных возгласов, хотел видеть ее по-детски приоткрытый от удивления рот.

— Это? Это оружие.

— Оружие? — переспросила Тамара. — Ах, да, я догадываюсь… Через эту трубку вылетают отравленные иголки… Да? Я правильно поняла?.. Ой, а это что за перышки?! Боже, как красиво!

— Это головной убор вождя одного из африканских племен.

— Ты любишь путешествовать? Судя по всем этим экзотическим вещицам, ты объездил чуть ли не весь земной шар.

Амир утвердительно кивнул головой.

— А это что такое? — продолжила свой осмотр Тамара, указав на длинный, твердый полый предмет.

Амир чуть улыбнулся.

— Холим.

— Мне это ничего не говорит, объясни!

— Представь себе, что эта вещь заменяет новогвинейским папуасам нижнее белье.

Глаза Тамары округлились, а ресницы непонимающе заморгали.

— Это твердый чехол из оболочки тропического плода, — продолжил он свои разъяснения. — Обрати внимание, в моей коллекции их несколько, и все они совершенно разные. Кстати, аборигены используют их и как кошельки.

— Но как же их носят? Они ведь такие длинные, чуть ли не до подбородка?

— Вот так и носят, и, надо сказать, довольно ловко.

— Папуасы, — в задумчивости произнесла Тамара. — Они ведь раньше были… каннибалами…

— Почему раньше? Они и теперь с удовольствием едят себе подобных.

— Ты шутишь?

— Нет, не шучу. Западная часть Новой Гвинеи почти не исследована, и там, несмотря на конец XX века, совершенно преспокойно живут людоеды.

— Неужели это может быть?!

— В этом мире многое может быть и есть… — как-то завораживающе произнес Амир, и от этих слов Тамаре на мгновение стало страшно.

— Ты мне не веришь? — спросил он.

— Как-то с трудом…

— Ну что ж, вот справочник, в нем много подобных описаний. Читай… «Одним из самых потрясающих свидетельств тому стала гибель в начале 60-х годов молодого антрополога Майкла Рокфеллера…» Да, да, того самого из знаменитой династии… «Папуасы сначала убили, а затем съели молодого американца…» Посмотри, тут еще перечисляются жертвы.

Тамаре стало как-то нехорошо, и она уже без прежнего энтузиазма рассматривала сокровища кабинета.

Молодая женщина заторопилась домой, Амир любезно предложил подвезти ее.

— Я могу и сегодня рассчитывать на стакан «Perrier»? — спросил он.

— Увы, нет, — с сожалением в голосе ответила Тамара. — Я все эти дни была так занята, что не смогла пополнить свои запасы.

Амиру такой ответ не понравился. Значит, и сегодня эта женщина отказывает ему. Однако он, не подав вида, поцеловал ей руку и предложил завтра вечером пойти с ним на выставку известного арабского декоратора.

— Надеюсь, ты найдешь время, — еле сдерживая нотки раздражения в голосе, сказал он.

Молодая женщина мгновенно оценила ситуацию и таким тоном ответила: «Да!», что сердце Амира вздрогнуло от предвкушения чего-то неизведанного и сладостного. Он почувствовал себя Колумбом, которому вот-вот предстояло открыть новые земли.

Не успела Тамара войти в квартиру, как раздался телефонный звонок.

— Том, это ты? Привет! Это Галя.

— Привет. Что это ты со мной по-французски говоришь, русский забыла?

— Не волнуйся, не забыла. Это для конспирации… Одним словом: хочешь подработать?

— Не против!

— Тогда давай ко мне!

— А кто у тебя?

— Не поверишь… два русских мужика, денег — куча.

— Ты что, сама не управишься?

— Обижаешь, подруга! Но они француженку хотят. Ну ты им сделай, что попросят…

— Понятно. Через полчаса буду. Готовь клиентуру! — задорно ответила Тамара.

— А вот и моя подруга Тома, — открывая дверь и еле сдерживаясь от смеха, пропела Галя.

На Тамару пахнуло бесхитростной русской закуской и таким же бесхитростным перегаром.

— О-ля-ля, — звонко сказала она, указывая на пустые бутылки. — Хорошо гульяете…

Мужики от неожиданности вскочили и, сопя, принялись натягивать пиджаки. Хоть и шлюха, а все-таки иностранка.

— Сан фасон, сан фасон, — защебетала Тамара.

— Она говорит: «Без церемоний» — запросто, ребята, — перевела вся лучащаяся от сдерживаемого смеха Галка.

Тамара неподражаемо ловко изображала француженку именно такой, какой ее себе представляют русские мужики: этакое беспрестанно щебечущее, легкомысленное и невероятно сексуальное создание. Одета она была в немыслимо короткое, ослепляющее красное кожаное платье с крестообразными бретельками на обнаженной спине. Сев в кресло и выставив напоказ свои красивые ноги, Тамара закурила.

— Мадам, извиняюсь, уважает нашу русскую? — спросил один из мужиков.

— Уважает, уважает, — бросила Галка. — Наливай!

— Разрешите, так сказать, познакомиться. Коля!

— О! Колья! — восторженно воскликнула Тамара.

Другой мужик, испугавшись, что Колья берет инициативу в свои руки, а значит, и француженку, заволновался.

— Иван! — громко брякнул он, протянув руку.

«Господи, и откуда же они?» — подумала Тамара, глядя на их медвежьи ухватки.

— А! Ивань! — так же восторженно громко воскликнула она.

— Мы, — и он показал на себя и своего приятеля, — мы из Сибири. Золото добываем.

«Золото, — подумала Тамара, — золото — это интересно».

А сама в недоумении смотрела на Галку, которая, забыв обо всем на свете, поглощала черную икру.

— Слушай, ты что? Давай работай, переводи! — обратилась она к ней по-французски.

— Не волнуйся, переведу… Хороша икра-то. Возьми попробуй! — по-французски ответила Галя, протягивая Тамаре ложку.

— О! Сибирь! — опять воскликнула Тамара и восторженно закатила глаза.

— Знают, слышь, Колек, знают нашу Сибирь, — радостно толкнул Иван под руку товарища.

Колек от толчка чуть не пролил стакан драгоценной влаги и в ответ на восклицания друга обложил его матом. Тот же, ни на что не обращая внимания, подвинулся поближе к Тамаре.

— Может, и о нашей деревне слышали, она у нас известная — Красновка!

— О! Красновька! — коверкая слова, заохала Тамара.

— Колек, слышь, ей-Богу, знает! — захохотал счастливый Ваня.

Колек, весь красный от того, что только что принял, сосредоточенно смотрел в одну точку.

Тамара, преспокойно прикончив банку икры и выпив водочки для заводочки, сказала:

— Галка, пора бы заканчивать с ними… а то уснут. Переведи.

Галка, обняв за плечи сосредоточенного Колька, спросила:

— Вы оба француженку хотите или только Ваня?

— Оба! — гордо сверкнув очами, ответил тот.

— Ну, тогда давай… Кто первый?

— Колек, ты иди, а я еще приму для настроения, — распорядился Ваня.

Галка указала Тамаре на Кольку и, будто переводя на французский, сказала:

— Хоть бы до кровати дошел, а утром скажем, что все было, — плати, дружок.

Тамара усмехнулась и подставила свое плечо еле держащемуся на ногах Кольку.

— Allez, allez, Колья!

По дороге домой Тамара расхохоталась. Она представила себе, как завтра оба друга будут, лопаясь от переполняющего их тщеславия, нашептывать своим приятелям подробности о ночи с французской проституткой. Подробности, которых не было. Ибо, едва раздевшись, Колек по-молодецки захрапел, а в дверях появилась Галка с икающим Ваней.

— Том, давай-ка я и этого положу рядышком. Чего время терять. Этот вроде покрепче, может, успеешь.

Ваня долго раздевался, разглагольствуя о чем-то ему близком, но, сняв брюки, тут же завалился на кровать, правда, притянув Тамару за талию. Через секунду она услышала его могучее сонное дыхание.

Тамару разбудил звонок в дверь.

«Кто это еще там?» — недовольно подумала она.

— Мадам Тюаль?! — воскликнул симпатичный юноша в униформе какого-то магазина, когда Тамара сонной королевой в роскошном красном пеньюаре возникла на пороге.

— Да, — вяло ответила она, еще не понимая, что к чему.

— Разрешите! — И он, подхватив ящик шампанского, направился в комнату. — Куда поставить?

— Ну здесь, здесь поставьте… — Тамара неопределенно показала в угол.

— Прошу расписаться.

Только когда молодая женщина взяла любезно протянутую ей ручку, она наконец поняла.

«Ничего себе, ящик «Dom Perignon» — тонкий и шикарный намек, чтобы в следующий раз у меня уже не было предлога отказать Амиру в бокале вина. Однако красиво…»

Когда вечером перед Амиром, сидящим за столиком кафе «Де ля Пэ», появилась Тамара, он даже привстал от удивления: она ли это?

На него смотрела не земная, а какая-то космическая женщина. Огромные черные глаза сияли магическим огнем в обрамлении сиреневато-розовых век, кожа на лице казалась нежно-розовой, почти прозрачной. Загадочные смородиново-лиловые губы были чуть приоткрыты. Светло-розовое платье и такого же цвета болеро с рукавами, украшенными золотыми пуговицами, сумка на длинных цепочках, которая, словно котенок, повиливала воздушным хвостиком платка из органзы, случайно выбившегося из-под застежки. Потрясенный Амир только смог произнести:

— О! Тамара… — и, взяв ее руку, припал к ней жарким поцелуем.

Но едва он коснулся губами ее нежной кожи, как весь оказался во власти сладко-пьянящего запаха духов «Angel», который легкой дымкой окутал его и превратил в счастливого пленника.

Рядом с ней Амир терял способность думать, но он и не сопротивлялся, а с восторгом отдавал себя во власть этой удивительной женщины, которая, словно море, подхватила его и несла в открытое пространство неизведанных наслаждений. Амир, который всегда сам притягивал женщин как магнит, неожиданно для себя превратился в кусочек железа, неотрывно следующего за притягивающей его силой, излучаемой Тамарой. На выставке знаменитого ливанского декоратора, где собрался весь арабский бомонд Парижа, он вместо экспонатов со все возрастающим интересом рассматривал свою спутницу. Тамара же была абсолютно спокойна, словно лишенная каких-либо недостатков женщина.

«Ах, ты смотришь на мой далеко не идеальный профиль?.. Да, конечно, его можно, с одной стороны, назвать некрасивым, но, с другой стороны, такой нос не у каждой женщины, и я с гордостью ношу свое чересчур большое украшение, которому горбинка придает особый шик. Не правда ли?» — Как бы спрашивая его, Тамара обернулась и, томно улыбнувшись, выдохнула:

— Очаровательно, это панно — просто очаровательно!

Очнувшись на мгновение, Амир взглянул на панно. Это был единственный экспонат, увиденный им на выставке.

— По бокалу шампанского, — предложила Тамара Амиру, когда машина остановилась у ее дома.

— Не откажусь…

В маленьком лифте, оказавшись совсем рядом с ней, Амира охватило такое бешеное желание, что ему казалось: еще немного — и он задохнется. Едва переступив порог квартиры, Амир с силой, но очень бережно обнял Тамару и припал к ее космическим губам. Наконец-то он ощутил эту женщину, наконец-то прикоснулся к этим прохладным шелковым подушкам. Ему казалось, что он ждал этого момента несколько лет, а на самом деле — всего три дня.

Когда восторженно-уставший Амир уснул, Тамара, приподнявшись, закурила длинную сигарету и задумалась:

«Быстренько я его, даже сама не ожидала…»

Но что-то мешало ей ощутить, как всегда, удовлетворение от победы. Она понимала: Амир — сильная личность. И то, как он быстро поддался на обольщение, пугало ее, словно нашептывало: «Будь осторожна!»