Несмотря на то что София поставила крест на нашей связи, она не желала отказываться от встреч со мной. У моей бывшей возлюбленной закружилась голова от того, что в два счета сумела взлететь на самый верх иерархической лестницы, и она не нашла ничего лучше, как отвести мне жестокую роль друга и исповедника.

Все еще страстно влюбленный в Софию, я не только не сопротивлялся, но, наоборот, пользовался ситуацией, чтобы проводить с ней хоть какое-то время, несмотря на ее отношения с эрцгерцогом, – так сказать, выбрал из двух зол меньшее и приговорил себя к тоске о любимой в ее присутствии.

Обстоятельства вынуждали Софию и Франца Фердинанда скрывать свою идиллию, тем не менее молодой человек доверился невестке, эрцгерцогине Стефании, – он знал, что та никогда его не выдаст. Положение было мало сказать сложным, ведь император очень плохо воспринял бы новость о том, что наследник престола влюбился в простую фрейлину. Проникни в придворные круги малейший слух о связи Франца Фердинанда с Софией, неизбежно разразилась бы беспрецедентная политическая буря.

Франц Фердинанд так страдал из-за всего этого, что к девяносто пятому году заболел, и ему пришлось провести зиму на юге, в окрестностях Бозена, куда с ним отправился строгий доктор Айзенменгер. София регулярно писала возлюбленному в горный отель, где он поселился, эрцгерцогине Изабелле, убежденной, что у ее дочерей все еще есть шанс, хватило наглости отправить ему фотоснимок шести из них верхом, и бедный врач, ставший помимо воли почтальоном эрцгерцога, полагаю, что-то заподозрил.

Болезнь любимого и разлука с ним так угнетали Софию, что я был вынужден долгие месяцы поддерживать в ней дух. Абсурдность ситуации достигла апогея: беззаветно влюбленному, мне приходилось помогать той, что разбила мое сердце и теперь страдала без любовника, которого я же сам ей и обеспечил…

Я вынужденно погрузился с головой в нездоровую атмосферу, и это заставило меня пожалеть о своем сводничестве. Пару раз я даже поймал себя на надежде, что отношения между Софией и эрцгерцогом примут дурной оборот или даже, признаюсь, что болезнь унесет этого последнего.

Когда в конце концов стало известно, что у Франца Фердинанда чахотка, императорское окружение попыталось оттеснить его и открыть тем самым дорогу другому наследнику престола. При самых тяжелых обострениях болезни эрцгерцога перевозили на один из островов Адриатики. Однако, вопреки всем и всяческим ожиданиям, горный и морской воздух пошли ему на пользу, и он, окончательно поправившись, вернулся в Пресбург. Объявить о том, что жив-здоров, а главное – увидеть снова свою любимую.

А у Софии, несколько лет назад потерявшей мать, в это время умирал отец. Господин Хотек скончался в 1896 году, и София, вне себя от горя, рассказала о своей страсти к наследнику престола сестрам. Искренность ее исповеди и наивность, с которой она все это мне изложила, окончательно лишили меня надежды, что в ее сердце сохранился хотя бы след нашей любви. София никогда не оглядывалась на прошлое.

Постепенно жизнь стала мне совсем немила, и после трех лет близости к бывшей возлюбленной в неблагодарной роли исповедника я решил, что пора подумать о себе и мало-помалу отойти в сторону. Вдали от Софии я наверняка почувствовал бы себя лучше.

Что до императора, то Франц Иосиф пребывал в блаженном неведении, он ничего пока не знал об идиллии племянника с простолюдинкой и считал, что отдаст престол в надежные руки.