ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
Первый укол беспокойства Танаев почувствовал, когда после двух часов ожидания на околоземной орбите, показавшихся ему вечностью, на экране их маленького космического корабля появился, наконец, земной спасательный катер.
— Тебя что-то тревожит? — спросила Зухрин, пытавшаяся с помощью немногих имевшихся в ее распоряжении подручных средств привести себя в подобающий вид для долгожданной встречи с землянами.
— Катер слишком мал для спасателя, и его пришлось ждать слишком долго.
— Ты назвал свое имя командиру диспетчерской службы, а оно могло поставить в тупик кого угодно. Когда человек, давно превратившийся в легенду, вдруг заявляет о своем возвращении, через тысячу лет после смерти...
В голосе Зухрин Танаеву послышалась неуместная насмешка, и ему захотелось попросить ее сменить тон, но он сдержался, понимая, что сейчас не время для очередного выяснения отношений, которые стали слишком частыми за время их долгого пути к Земле. Хотя по корабельному времени прошло всего несколько месяцев — этого оказалось достаточно.
Когда два человека вынуждены находиться вдвоем в небольшом замкнутом пространстве больше месяца — ссоры неизбежны. Даже если партнером будет специально отобранный психологами мужчина, а уж если это женщина... Первое время секс скрашивал их отношения, но постепенно, несмотря на все совершенство Зухрин в этой области, а может быть, как раз благодаря этому, их отношения становились все хуже, а последнюю неделю Танаев уже мечтал покинуть шлюпку, ставшую для них обоих своеобразной тюрьмой.
В ответ на бесконечные жалобы Зухрин на тяготы пути ему не раз вспоминалась пословица: «С милым рай и в шалаше», и от этого лишь ясней становился тот очевидный факт, что основа их отношений слишком непрочна.
Зухрин спасла ему жизнь, похитив шлюпку на корабле князя, но Танаев считал, что до конца вернул долг, доставив ее на Землю.
Эта женщина была слишком красива и слишком опытна для него. И он все время помнил о том, что генетическое вмешательство эскулапов князя, сделавших из нее гетеру, исключало всякую надежду на их длительные отношения. Для долгих рассуждений на эту тему у Танаева не оставалось времени. Пришлось переключить все внимание на подходивший катер, резко захвативший их шлюпку в свое причальное силовое поле.
— Это не спасатель. У него слишком мощная силовая установка.
— Ты не был на Земле слишком долго, — возразила Зухрин. — Откуда ты можешь знать, какие здесь теперь установки у спасательных катеров?
Она была права и вряд ли знала, насколько... Танаев подозревал, что их корабельное время слишком замедлилось при прохождении через остатки оболочки черной звезды.
И хотя ему пришлось согласиться с ее доводом, раздражение от постоянных попыток Зухрин поставить под сомнение любое его замечание не уменьшилось.
Тем не менее на какое-то время чувство тревоги утихло, но лишь до тех пор, пока не распахнулась дверца переходного шлюза и он не увидел перед собой металлического робота, с золотым шевроном на лацкане пластикового комбинезона.
За секунду до этого говорящий кот, единственное существо, хоть как-то скрашивавшее их бесконечное путешествие, подтверждая наихудшие опасения Танаева, мрачно произнес одну-единственную короткую фразу: «Не нравится мне все это!» — и мгновенно исчез, то ли став невидимым, то ли воспользовавшись своим непостижимым умением переходить в иной пространственный континуум. Неожиданно исчезая и столь же неожиданно появляясь в любом угодном ему месте.
В те давние времена, когда Танаев служил в земном космофлоте, считалось дурным тоном посылать на встречу с вернувшимися из дальних экспедиций космонавтами — роботов. Этих электронных созданий хватало на разведывательных кораблях, и люди, возвратившиеся домой после долгой разлуки, были вправе рассчитывать на то, что их встретят соотечественники.
Но на прибывшем ракетном суденышке был только этот единственный робот, программа которого явно не отличалась особой вежливостью.
— Прошу вас перейти на карантинный катер. Ваша шлюпка будет подвергнута досмотру и дезинфекции.
— Нас тоже подвергнут досмотру и дезинфекции? — уже не сдерживая раздражения, осведомился Танаев. Впрочем, его тон не произвел на робота ни малейшего впечатления.
— Разумеется. Вы пройдете все стандартные процедуры.
— В чем они заключаются?
— Этих данных нет в моей памяти. Я должен лишь доставить вас на карантинную станцию. Все узнаете на месте.
— Свяжите меня с наземным диспетчером.
— Невозможно. Связь отсутствует.
Это было слишком невероятно, чтобы оказаться правдой, но и ложь, в ответ на прямой вопрос человека, роботам несвойственна... Во всяком случае, была несвойственна раньше. Подозрения Танаева усилились, и он решил продолжить свою словесную пикировку с роботом, модель которого была ему совершенно незнакома.
— Измените маршрут. Направьте челнок к планетарному причалу.
— Невозможно.
— Это приказ!
— Я не могу выполнить приказ, который не могу выполнить!
— Это что еще за чушь?
— Всего лишь часть моей программы.
Спорить с жестко запрограммированным роботом бесполезно, и Танаеву не оставалось ничего другого, как ждать прибытия на карантинную станцию. Он прокручивал в голове все возможные варианты своего поведения, твердо зная, что дежурному офицеру, кем бы он ни был, после их встречи не поздоровится.
Однако на станции его ждало новое разочарование. У открытого шлюзового перехода их встретил еще один робот, на этот раз с двумя шевронами, очевидно, указывавшими на его более высокое положение в иерархии местных роботов.
— Проведите меня к начальнику карантинной станции! — потребовал Танаев.
— Вам запрещено вступать в контакт с людьми до тех пор, пока вы не пройдете все карантинные процедуры и тесты. В вашем теле могут находиться опасные микроорганизмы чужого биоценоза, — невозмутимо возразил робот.
— В моем теле нет никаких микроорганизмов!
— Это могут установить только анализы. Вы не можете этого знать.
Пока Танаев занимался перепалкой с роботом, катер отчалил, и лишь сейчас Танаев понял, что Зухрин не вошла в переходник.
— Куда вы отправили мою спутницу?!
— В другой сектор. Медицинский отсек для женщин находится в другом месте.
— Я требую, чтобы ее немедленно вернули!
— Вы не можете ничего требовать, пока не пройдете карантинную процедуру, а идентификация вашей личности не будет подтверждена центральным компьютером. До этих пор ваш социальный статус равен единице, а при таком значении статуса у вас нет никаких гражданских прав!
Стиснув зубы и в который уже раз за этот трудный день сдержав свой гнев, Глеб последовал за роботом во внутренние помещения станции.
Еще снаружи, до того как войти в переходник, он окинул станцию быстрым, однако ничего не упускающим взглядом. Ее корпус напоминал четырехсотметровое стальное яйцо, скомпонованное из двух половинок, но лишь внутри Танаев понял, что для создания станции были использованы корпуса двух списанных звездолетов.
Их носовые части, в которых располагались каюты для экипажа и пассажиров, отрезали от силовых установок и соединили. Получилось просторное помещение, способное вместить в себя небольшой поселок.
Сейчас здесь было пусто, и тяжелые шаги робота, которые не мог смягчить даже пушистый ковер под ногами, гулко разносились по коридорам.
За время, пока Танаева не было на Земле, пассажирские звездные лайнеры превратились в дворцы. Даже списанные и переоборудованные для других целей, они производили впечатление непривычной для кораблей и совершенно излишней, на его взгляд, роскоши. Широкие лестницы, салоны для отдыха в зоне каждого перехода, искусно подобранные композиции синтетических цветов, картины, производящие впечатление подлинников. Лишь пустые темные окна информационных экранов навевали неприятное, мертвое впечатление. Не надеясь на ответ, Танаев все же рискнул спросить у сопровождавшего его робота:
— Почему отключены информационные экраны?
— Новости передаются в восемь утра и повторяются в шесть вечера.
— А остальные программы?
— Их каналы временно отключены.
— Почему?
— Чтобы не беспокоить отдыхающих.
— Отдыхающих?
— Так принято называть тех, кто проходит карантинные процедуры.
— И много их здесь?
— Кроме вас, еще пятнадцать человек.
Значит, он здесь не один... Разумеется, если это правда.
— Я хочу их видеть!
— Во время ужина все собираются в кают-компании. Таков порядок. Когда будет закончен цикл обследования и вам позволят свободное передвижение по станции, вы сможете познакомиться с остальными отдыхающими.
Непривычное чувство собственной беспомощности охватило Танаева и притупило даже раздражение и гнев, вызванные подобной встречей. Пробить железную защиту программы этой чертовой жестянки он все равно не мог. Сначала нужно изучить обстановку, и лишь после того как ему удастся добраться до тех, кто здесь всем заправляет, можно будет предпринять какие-то действия. Так или иначе, они не могут обходиться одними роботами. Сложными медицинскими процедурами и анализами должен управлять оператор-человек. Но, возможно, он недооценивает возможности современных роботов.
Танаеву то и дело приходилось напоминать себе о бездне времени, отделявшей его представления о родном мире от той действительности, которая его окружала.
Он ощущал странную усталость и сонливость и не мог определить причину подобного состояния. Конечно, могло сказаться нервное напряжение этого трудного дня. Но могла быть и другая причина... И хотя он не чувствовал никаких посторонних запахов, в случае необходимости операторам ничего не стоило во время регенерации воздуха добавить в атмосферу станции определенное количество усыпляющего газа, чтобы сделать своих будущих пациентов более сговорчивыми...
Правда, на него этот газ не должен оказывать никакого действия, но Глеб не был в этом до конца уверен и на всякий случай приостановил дыхание полностью. Его искусственный организм не нуждался во внешнем источнике кислорода и легко перестраивал свой энергетический баланс на внутренние резервы.
Стоит немного подождать и ни в коем случае не демонстрировать раньше времени свои уникальные способности. Персонал станции должен пополнять продовольствие, доставлять запасные части и проводить профилактику оборудования. А это значит, существуют регулярные рейсы кораблей между Землей и станцией. Долго им здесь его не удержать.
Без возражений он переступил порог указанной роботом каюты и безропотно позволил захлопнуть дверь за своей спиной.
Это была стандартная каюта, предназначавшаяся для кого-то из членов экипажа списанного корабля. Комната выглядела неряшливо, мебель покрывал толстый слой пыли, а на полу присутствовали пятна подозрительного цвета. «Значит, с роботами тоже не все в порядке на этой странной карантинной станции. Обычно роботы-уборщики последними выходят из строя и продолжают выполнять свои обязанности даже после серьезной аварии».
В тумбочке, возле откидной койки, Танаев обнаружил комплект чистого белья, и это несколько примирило его с остальной неряшливой обстановкой каюты. Хотя кровать и не являлась для него предметом первой необходимости, поскольку длительный человеческий сон ему заменяли несколько минут короткого отдыха. Уже перед самым окончанием перелета он стал замечать, что это время постепенно удлиняется. Так что койка может пригодиться, если он здесь застрянет надолго. Был еще шкаф, с каким-то барахлом, оставленным предыдущим жильцом. И все вместе, вся эта встреча, выглядело более чем странно.
— Что ты обо всем этом думаешь? — спросил он в пустоту, не слишком надеясь на ответ, но ответ пришел.
— Мне здесь не нравится. — Самого кота по-прежнему не было видно, но Танаев чувствовал его присутствие и порадовался тому, что это странное существо до сих пор остается рядом с ним, в отличие от его подруги. Впрочем, следовало признать, что выбор в данном случае от нее не зависел. Танаев так и не смог решить, было ли постоянное присутствие кота рядом с ним частью обязанностей соглядатая, или кот окончательно порвал со своими прежними хозяевами? Возможно, правильный ответ на этот вопрос он никогда и не узнает.
— Что именно тебе не нравится?
— Воняет старым железом, а пища вся синтетическая.
— Мне бы твои проблемы... — пробормотал Танаев, аккуратно складывая на полку маленького шкафчика свой комбинезон. Во сне он пока еще не нуждался, но небольшой отдых не повредит хотя бы для того, чтобы подготовиться к новым неожиданностям, которые не заставят себя долго ждать. В этом, по крайней мере, он нисколько не сомневался.
Выключив свет, Глеб растянулся на жесткой койке и постарался обдумать ситуацию, в которой оказался.
На Земле, за время его отсутствия, произошло что-то очень серьезное.
Запущенный вид карантинной станции, отсутствие здесь персонала, если не считать роботов, неработающие информационные каналы — все подтверждало этот вывод. Он постарался отогнать наиболее тревожные мысли. Если верно его предположение о замедлении корабельного времени, пока они летели на шлюпке, похищенной у Хорста, — тогда он опоздал, нашествие произошло, и Землей давно уже владеет Хорст или кто-то из его сподвижников.
Непонятно одно — зачем нынешним хозяевам вообще понадобилась карантинная станция? Карантин можно проводить и на Земле. Содержание космической станции даже в таком, полурабочем состоянии обходится недешево. Да и плевать слугам Хорста на любой карантин. Вряд ли их беспокоит возможность заражения землян инопланетными микробами.
Вероятно, им нужна лишь полная изоляция тех, кто прибывает из исчезнувшего в прошлом мира. Десятки кораблей, сотни экспедиций уходили в космос в его время. Часть из них, учитывая временной парадокс, могла возвращаться до сих пор, и это больше походило на правду... Но почему нынешние хозяева Земли это делают?
— Они нас боятся, Шарго? — спросил Глеб кота.
— Конечно, те, кто руководит этим миром, вас боятся. Они испытывают ностальгию по собственному прошлому и одновременно делают все, чтобы избежать его возвращения. Они слишком любят собственную власть, свое особое положение и стараются сохранить существующий порядок вещей неизменным.
— Ты видел Землю, был внизу, на планете?
— Нет. Я лишь слышу мысли земных правителей. Перемещение в космическом пространстве для меня слишком сложно.
— Жаль. Я хотел бы знать, что здесь произошло.
— Еще узнаешь. Никуда тебе от этого не деться.
— Ты чувствуешь присутствие своих бывших хозяев на моей планете?
— Самих их здесь нет. Но есть посредники. Князья уже много лет используют человеческие ресурсы Земли. И, кстати, эта планета уже не твоя. Тот мир, который ты знал и считал своим, давно исчез в бездне времени. Лучше, если ты будешь считать, что находишься на чужой и довольно опасной планете.
— Спасибо за рекомендацию! Наверно, ты не знаешь, что значит для человека дом! Я хотел бы узнать, ты слышишь мысли Зухрин, можешь сказать, что с ней происходит? У нее все в порядке?
— Ее увезли на Землю, на нашем корабле. Слишком далеко, чтобы я мог слышать ее мысли, но она жива и ждет от тебя помощи.
— Мы ее выручим, можешь не сомневаться.
— Ты обычно не бросаешь друзей в беде, именно поэтому я до сих пор здесь, хотя ты иногда думаешь обо мне плохо.
Кот отключился. Танаев всегда чувствовал, когда это происходит, и никогда не мог удержать его, хотя и пытался каждый раз это сделать.
Теперь он вновь остался один в своей каюте, в полной темноте — в которой его глаза видели ничуть не хуже, чем при ярком свете — разве что краски исчезли, оставив его наедине с голубыми призраками вещей, запахом пыли и неизвестностью.
Теперь к темноте добавилась еще и тишина, которая ему не нравилась. На станции было слишком уж тихо, как в склепе. В сущности, это и есть склеп. Мертвый корабль, отслуживший свой век, корабль, лишенный двигателей и надежды вернуться на свои звездные дороги. Танаев знал, что металлические корпуса старых кораблей резонируют и передают звуки на большие расстояния, но вокруг него царила абсолютная тишина, слишком плотная для места, где должны находиться пятнадцать человек. Ведь именно эту цифру назвал ему встретивший шлюпку робот.
Интересно, кто они, эти люди? Такие же скитальцы космоса, как он сам, находящиеся в карантине, или местные, попавшие в «карантин» совсем по другой причине? В любом случае, они ведут себя слишком тихо.
Глеб взглянул на часы, показывавшие земное стационарное время. Пять утра... Время, которое он не любил, мерзкое время, когда ночь еще не умерла, а рассвет не родился. Но, по крайней мере, это объясняло царившую на станции тишину.
— «Чужая планета... Чужая планета...» — рефреном повторял он про себя слова Шарго. Для этого странного кота все планеты — чужие. Танаев так и не смог выяснить, откуда родом это загадочное существо. Он называл себя Йоркширским котом, словно был родом из этого английского графства. Однажды Танаев попытался переименовать его в легендарного Чеширского кота, которого сделал знаменитым древний писатель Льюис Кэрролл, но кот с негодованием отверг эту попытку и признавал только прежнее имя, тем более что явно не имел ни малейшего отношения к Англии девятнадцатого века.
Но даже в этом нельзя было быть уверенным полностью. Шарго вообще любил напускать таинственность на свое происхождение и как-то намекнул, что за пределами четвертого измерения существует мир, сотканный творческой фантазией, вместивший в себя все образы, рожденные в сказках и легендах людей.
