Глава 28

Они долго петляли среди темных скал, ориентируясь по мерцающему вдали малиновому зареву световой гранаты. В лагере было пусто, тихо, разбитые створки ворот распахнуты настежь. Никаких следов бронекара, ребята исчезли, а люди Юстана до сих пор не очнулись. Съевшая ужин наемников собака лениво облаяла чужаков и опять развалилась на все еще теплой земле, отдыхая после королевской трапезы. Следовательно, Мадина справилась. Мартин выстрелил в небо из сигнального пистолета – и вскоре на юге расцвела ответная вспышка. Спустя полчаса малиновое зарево угасло, но его сразу же сменило новое, бело-зеленое.

– Она уехала слишком далеко, – устало заметил Сотимара.

– Ничего, – отозвался Мартин. – Дойдем.

Вспотев в армированном комбинезоне, он снял его, надел прямо на голое тело пояс с оружием и меч, а комбинезон перебросил через плечо. Денорка сделала то же самое.

– От Гефады что-нибудь осталось?

– Ничего, – перевел фаяниец ответ Аблеса. – Одна пыль.

Множество туннелей и залов, заполненных пылью. Несколько человеческих скелетов. И покрытые слоем пыли вещи Юстана в центральном зале, они-то должны были уцелеть, это ведь не тьессинские артефакты.

Мартин вздохнул: то, что было для него загадкой, так загадкой и осталось. Откуда взялись его сны про город под желтыми небесами? Откуда взялись его необычные способности? Почему его и Юстана ложные воспоминания во всех деталях совпадали? Ответа он не знал.

Он попытался стряхнуть кадмийское наваждение. Огляделся. Еле намеченные во тьме невысокие скальные массивы. Искрящееся небо. Путеводное свечение впереди. Хруст камней под подошвами. Облитое звездным светом стройное сильное тело шагающей рядом девушки – очень красивое зрелище. Вот реальность, в которой он живет. Другой никогда не было. Не было?.. Что-то в Мартине отчаянно протестовало против здравого умозаключения, а он пытался заглушить эти протесты.

Тьессин, потерявший много сил во время поединка с Юстаном, начал пошатываться и спотыкаться. Отдав свой комбинезон Эджен, Мартин подхватил его на руки и понес. Зеленоватое свечение померкло, но тут, обогнув очередную скалу, он увидал два маленьких золотых треугольника: лайколимские лампы, которые Мадина догадалась поставить в кабине бронекара перед лобовым стеклом. Вокруг шевелились тени.

– Эй, мы идем! – крикнул он. – Мы победили!

Ему ответил хор слабых, но радостных голосов.

Звук шагов. Кто-то бежал навстречу. Мартин узнал Мадину, она счастливо улыбалась.

– Я всех вывезла! Я искупила свою вину за ту жизнь… Мартин, какая жалость, что ничего не работает и не удалось записать мою речь перед борешанистами! Это было что-то, я ни на одном митинге так не говорила! Ой… – она осеклась. – Что с Аблесом, он ранен?

– Нет, просто очень устал.

Мартин ускорил шаги. Борешанисты, сидевшие на земле вокруг машины, отодвигались, пропуская его. Уложив тьессина на койку в каюте, он дал ему выпить укрепляющего снадобья из нефритовой фляги. Аблес поблагодарил слабым кивком. Оставив около него Сотимару, Мартин выбрался наружу. Борешанисты пели, кто-то смеялся. Мартин ненадолго включил эмпатическое восприятие: все они измучены, однако рады избавлению. Это хорошо. Смогут продержаться, пока он будет объясняться с орбитой. Надо где-то раздобыть еду для них, многие наверняка нуждаются в медицинской помощи… Мартин надеялся, что переговоры между представителями заинтересованных миров, которые начнутся после того, как он отправит в эфир свое сообщение, надолго не затянутся.

Сильный сексуальный импульс. Обернувшись, Мартин увидал рядом Мадину. Так он ей, что ли, нравится?.. Вот это ему до сих пор в голову не приходило. Немного смутившись – Мадина ведь не знает, что он теперь способен в буквальном смысле заглянуть человеку в душу, – Мартин заблокировал эмпатическое восприятие и спросил:

– Вы кормили ребят?

– Кормила, но каждому досталось по капельке. Шестьдесят один человек… Девушка Теймо Блесновского тоже здесь. Что будем делать?

– Сейчас свяжусь с орбитой, передатчик у меня есть. А потом – ждать.

– Как бы чертовы денорцы всех не опередили, – озабоченно заметила Мадина, вначале оглянувшись – нет ли поблизости Эджен. – Они могут! Вдруг здесь все-таки есть какой-нибудь завалящий гиперканал? Кстати, вы в курсе, что бедные земляне все никак не вытрясут из них свои деньги?

– Так они землянам ничего не должны, – возразил Мартин.

Спор между Землей и Денором представлял собой забавный казус: Земля вот уже два года тщетно требовала с Денора плату за «нелегальное» пользование Гиперпространственной Системой, а Денор на это отвечал, что, поскольку каналы – естественные образования, никто за них никому платить не должен; древними же Гипорталами, которые после распада Империи оказались в монопольной собственности Земли, Денор теперь практически не пользуется.

– Все равно правы земляне, потому что они симпатичней, – отрезала Мадина. – Как бы денорцы не явились сюда раньше всех, чтобы захапать остатки Гефады!

– Там нет никаких остатков. Аблес каким-то образом дезинтегрировал Гефаду. У вас были затруднения с надсмотрщиками?

– Я их парализовала, хоть и стыдно… Боюсь, им сейчас неудобно лежать на голой земле, – она смущенно опустила глаза. – Но зато я не позволила ребятам пинать их!

– Вы отлично справились, – похвалил Мартин. – Пойду опробую передатчик.

Передатчик работал. Настроившись на стандартную частоту, Мартин услыхал голоса:

– …Алзона, вы там сегодня до упора перепились? Вы меня, суки, чуть не протаранили!

– Чуть не считается. Мы же пошутили!

– Да я тебя за такие шутки… Даже Денор так не делает. Антенну чуть не своротили, черт вас дери!

– Ну хватит, хватит, Белт, мы же извиняемся! А вы два контейнера белтийского пива зажали, кто обещал прислать?

– С нашим новым начальством пришлешь, теперь все на учете…

– Нехорошо!

Патрульные. Валяют дурака от скуки.

– Алзона, Белт, это Корвея! Сразимся в «четыре ноля»?

– Нет, пусть сначала Белт насчет пива…

– Алзона, вы там, камикадзе, и без пива совсем ошизели!

– Ребята, кончайте базар! – вклинился Мартин.

Тишина. Потом подозрительный голос спросил:

– Это кто?

– Это Мартин Паад. Нахожусь на Кадме, в Валвэни, в районе экватора. Два контейнера белтийского пива лучше скиньте сюда, в самый раз будет. У меня важное сообщение для всех кораблей, принимайте!

Мартин излагал факты сухо и сжато. Закончив, спросил, удалось ли патрульным засечь его координаты, и, получив утвердительный ответ, отключил связь. Теперь остается одно – ждать.

Проведав Аблеса и Сотимару (оба, до предела измотанные, спали в своих каютах), он вылез из машины. За горами занимался рассвет. Борешанисты в большинстве тоже спали, кое-как устроившись на голой земле. В мягком сумраке их изможденные лица казались трогательно-детскими. В стороне расположилась группа из двух десятков человек, там негромко разговаривали. Была среди них и Мадина – судя по интонациям, она кого-то утешала. Мартин огляделся, наслаждаясь видом: за последнее время он успел отвыкнуть от открытого пространства. Столпотворение скал, постепенно светлеющее кофейное небо. Одинокая удаляющаяся фигурка. Осторожно перешагивая через спящих, Мартин двинулся следом – надо выяснить, кто уходит и почему.

Эджен. В шортах и безрукавке, с мечом за спиной. Несколько сократив расстояние, он узнал ее, после чего стал еще осторожней. Денорка шла быстро, порой осматривалась, но, похоже, не замечала преследования. Мартин бесшумно крался за ней, прячась за скалами и валунами, не сокращая дистанцию сверх необходимого и не давая ей оторваться. Он был слишком опытен в таких играх, чтобы девчонка смогла засечь его присутствие.

Выйдя на открытое плато, она остановилась. Огляделась. Что-то вытащила из кармана. Прищурившись, притаившийся за камнем Мартин опознал в этом предмете передатчик. Собранный, надо полагать, из его деталей, пока он томился в плену. Вот так-то… Эджен ведь учится на электронщика, сама сказала в первый день знакомства.

Закончив сеанс связи, она еще раз огляделась, отбежала на самый край плато и растянулась на земле, в неглубокой ложбине, прикрыв голову руками.

Мартин удивленно хмыкнул, но потом кое-что сообразил и последовал ее примеру. Он пролежал так с полчаса, отлично понимая, что теперь уже не встанешь и не уйдешь: денорский корабль может выскочить из гиперпространства в любую минуту, и, если он в этот момент будет находиться на ногах, его зашибет ударной волной. Началось! Земля содрогнулась, воздух завибрировал. Низкий вой, почти на грани инфразвука. Когда эти эффекты исчезли, Мартин приподнял голову: в небе висел возникший из ниоткуда корабль – тороид, рассеченный на сегменты угловатыми ребрами. Он медленно снижался. Мартин отполз и скорчился за скалой. Эджен, наоборот, вышла на плато.

Денорский звездолет мягко опустился на землю, из открывшегося люка выглянул вооруженный человек и что-то крикнул. Девушка ответила. Навстречу ей выскользнул пандус. Она легко взбежала наверх, пандус тут же втянулся обратно, люк задраили, и махина корабля начала плавно подниматься.

Игнорируя острые камешки, Мартин опять распластался на земле и прикрыл голову. Новая ударная волна. Все.

Уже не таясь, он поднялся на ноги, отряхиваясь. Иногда и Мадина бывает права! Но если денорский корабль вынырнул из гиперпространства в атмосфере Кадма, это означает, что тут все-таки есть гиперпространственный канал; через некоторое время земляне откроют здесь Гипортал, и тогда изоляции Кадма придет конец.

Запрокинув голову, Мартин посмотрел на небо, уже не кофейное, а коричневато-розовое. Может, когда-нибудь в будущем он еще встретится с олигархом Эджен Лерг Тареоно. Всякое бывает.

Борешанисты спали. Мадина сидела в одиночестве, прислонившись к колесу машины. Тут Мартин слегка нахмурился: отправляя сообщение, он о ней ни словом не упомянул, однако, если Эджен, рассказывая о своих приключениях, назовет имена, олигархи наверняка припомнят, кто такая Мадина Милаус. Плохо. Остается уповать на то, что лидонский корабль успеет совершить посадку до того, как это произойдет. Иначе придется ему защищать эту непримиримую противницу насилия, рискуя собственной шкурой… Эх, не стоило так рано отпускать Эджен! Сколько Мартин ни сталкивался с денорскими олигархами, он всегда с ними ладил, и они его уважали, признавая почти что равным себе. Но Мадина Милаус – совсем другое дело. Забросать посла тухлыми яйцами – это была скверная идея, денорцы оскорблений не прощают.

Зевнув, Мадина подняла голову.

– Наконец-то все закончилось! Так много необычного… Не верится, что все это было, правда?

– Да уж, – фыркнул Мартин. – ЛОСУ потребует с меня за свои деньги подробнейшего отчета обо всей этой катавасии, и как я буду его сочинять – один черт знает. Если выложить голую правду, не поверят.

– Что-нибудь сочините, вы же писатель. Вы поэтому такой мрачный?

– Ага.

Он не хотел раньше времени пугать ее, а про себя прикидывал, что станет делать, если по ее душу явятся денорцы.

Борешанисты начали просыпаться.

– За нами скоро прилетят? – спросила худенькая девочка в рваной футболке.

– Не знаю, – улыбнувшись ей, Мартин развел руками. – Надеюсь, что скоро.

– Вот они! – закричал кто-то, показывая на небо.

Мартин вскинул голову: звездолетов было десятка полтора, они плавно опускались на антигравитационной тяге. Парни и девушки, размахивая руками, восторженно кричали. На одном из кораблей, сигарообразной громадине с округлыми металлическими наростами, сверкала в лучах восходящего солнца эмблема Лидоны. Порядок.

Три недели спустя Мартин Паад и Андерих бан Сотимара сидели в баре лидонского дипломатического представительства. Сотимара, в строгом костюме из серого переливчатого материала, был элегантен и изысканно-аристократичен. В его глазах блестели контактные линзы, и чувствовал он себя вполне уверенно. По рекомендации Мартина он получил работу штатного переводчика и консультанта. А сейчас Мартин угощал его прощальной выпивкой, так как сегодня вечером вместе с Мадиной и двадцатью тремя борешанистами с Лидоны улетал домой.

– …Я два раза ее видел, с другими денорцами, – вздохнул фаяниец. – В первый раз она мне кивнула, во второй не заметила. Кажется, потом я видел ее еще, но не уверен – девушка была в шлеме с этой серебристой решеткой перед лицом. Как вы думаете, почему она не захотела подойти ко мне?

– Я думаю, Эджен не хочет портить вам карьеру. Сотрудник лидонской миссии не должен активно общаться с конкурентами, это нелояльно. – Мартин разлил по кружкам пряное цибенское пиво. – Аблеса видели?

– Он вчера уехал в Канамор. Спрашивал, до сих пор ли вы не верите в магию.

Мартин рассмеялся.

– Жаль, не успел я с ним попрощаться.

Вопрос, как трактовать все то, что с ним здесь произошло, оставался открытым, и Мартин даже не надеялся, что когда-нибудь сумеет найти ответ. Пусть он не любил загадки без разгадок – иногда приходится смириться с их существованием. Способности, которые он обрел благодаря ложной памяти, никуда не делись, он по-прежнему мог ими пользоваться. Афишировать их Мартин не собирался, и те, кто об этом знал – Аблес, Эджен и Сотимара, – обещали не распространяться на эту тему. У него не было ни малейшего желания проходить обследования, подвергаться тестированию, давать подписку о неприменении своих паранормальных способностей иначе как в интересах Лидоны, работать в новом качестве на ЛОСУ, и т. п. То, что ему досталось, ему и принадлежит. И пусть ЛОСУ катится к черту.

В кармане у Сотимары запищал передатчик: вызов к терминалу для консультации. Простившись, фаяниец быстро ушел. Мартин допил пиво и вышел из бара.

На полпути между Саятто и Канамором, на каменистом плато, вырос целый городок: неброские, строго функциональные, похожие друг на друга модульные времянки – и в стороне, на некотором расстоянии, громады кораблей. Постройки группировались в зависимости от своей государственной принадлежности, а на открытом пространстве, разделяющем кварталы-представительства, сидели на циновках валвэнийцы из окрестных деревушек, с фруктами, копченостями и ремесленными изделиями. С каждым днем их приходило сюда все больше и больше. В небе висели патрульные боты: нападение кочевников категорически исключалось.

Сейчас между дипломатами дюжины миров шли переговоры о разделе Валвэни на зоны гуманитарного контроля. Вообще-то, по межзвездным законам, раз на Кадме натворил дел алзонский гражданин Теодор Юстан, Алзона и должна ликвидировать последствия его преступлений, восстанавливать разрушенные города, выплачивать пострадавшим компенсацию и т. п. Однако остальные не захотели оставаться в стороне: есть риск упустить свою выгоду, пока еще не оформившуюся, но потенциально вероятную. Не обошлось без трений. Многих интересовала Ширана с ее мягким климатом и экзотической культурой – настоящий рай для туризма. Денор претендовал на Ойн и Чернару, но кое-кто возражал: во-первых, Ойн и Чернару Юстан не трогал, там нечего восстанавливать, а во-вторых, денорский контроль будет отнюдь не гуманитарным.

Земные специалисты по гиперпространственным переброскам занимались поисками наиболее подходящего места для Гипортала. Возможно, скоро заработает почтовый гиперканал, и тогда Мартин, прилетев на Лидону, сможет сразу узнать, чем завершились переговоры.

Он направился к лидонскому звездолету. Мадина и борешанисты находились на борту. В течение этих трех недель Мадина вела себя куда выносимей, чем раньше. Может, тут сыграло роль «искупление вины», она ведь относится к этой теме чрезвычайно серьезно… Борешанисты в ней души не чаяли, а Мартин держался с ней приветливо и корректно, однако все ее попытки добиться близости вежливо игнорировал. Он все не мог забыть, как она чуть не спровоцировала драку между своими накануне штурма Гефады. Такого Мартин не прощал никому.

Несмотря на это, общались они нормально. Мадина даже делилась с ним своими планами на будущее, которые у нее постоянно колебались между парламентом и психушкой. То она говорила, что опять выдвинет свою кандидатуру на очередных выборах и теперь, после Кадма, никакие угрозы консерваторов ее не остановят, то собиралась сразу же по прибытии на Лидону лечь в психиатрическую клинику, потому что прошлых жизней нет, не было и быть не должно. От последнего намерения Мартин, как мог, ее отговаривал. Разрушение сознания наркотиками и гипнозом (а именно это с ней сделают в клинике) – плохой способ решить свои внутренние проблемы. Пусть уж лучше баллотируется в парламент, тем более что между этими двумя заведениями есть некоторое сходство.

Остановившись возле корабельного пандуса, Мартин окинул взглядом окруженный белесыми скалами импровизированный космопорт. Это – реальность. А было ли раньше что-нибудь еще… Он посмотрел на свое левое запястье: вчера, эксперимента ради, капнул серной кислоты, а наутро даже следа не осталось – здоровая гладкая кожа, поросшая светлыми волосками. Хотя тут возможны какие угодно объяснения. Например, мутация в результате длительного контакта с Гефадой.

А как же тогда город под желтыми небесами? Он ведь помнил массу подробностей про этот город, множество событий, помнил людей, которых знал в той жизни… Нет. Все-таки нет.

Не мог он в это поверить. Доказательств маловато.