Глава 16
Гладкая светло-серая стена десятиметровой высоты, и над ней возносятся, стеклянно поблескивая, ступенчатые многогранники небоскребов – так выглядел Эгтемеос раньше. Теперь стены не было, вместо нее тянулся бесформенный вал обломков, из которого торчали покореженные прутья арматуры. Небоскребов тоже не было. Гигантские кучи битого псевдостекла, бетона, кирпича, разметанные бревна, куски нержавеющих металлических труб, разноцветные лохмотья кабелей… Все раздавлено и перемешано, облеплено подрагивающими под редкими каплями дождя воздушными вьюнами.
Бронекар медленно полз по бывшей улице, объезжая завалы. Вдруг откуда-то сбоку на дорогу выскочил человек в грязной одежде, с забинтованной головой. Он размахивал руками, губы шевелились. Затормозив, Мартин распахнул дверцу:
– Что у вас тут случилось?
– Нападение с воздуха. У вас есть какие-нибудь лекарства?
– Да. Где остальные?
– Здесь, рядом…
Выжившие обитатели Эгтемеоса соорудили хижины из бревен и кусков синтетического полотна. В самой большой разместился госпиталь. Инопланетяне и валвэнийцы жили бок о бок. Уцелело около двух сотен человек, почти все получили ранения. К Мартину подошел, прихрамывая, Панасов – тоже с окровавленными бинтами на голове, левая рука на перевязи. Его запавшие глаза с красноватыми прожилками нездорово блестели.
– Вам повезло, Паад. Вас тут не было, когда это случилось.
– Кто на вас напал?
– Если б я знал… – устало вздохнул босс Эгтемеоса.
– А где Соланж Унарре?
– В госпитале. Она пока жива, но долго не продержится, – лицо Панасова слегка сморщилось, однако он овладел собой. – Паад, у вас машина. С водой у нас проблем нет, но продукты кончаются.
– Сегодня же привезу. Пока забирайте то, что есть, разделите на всех. Как произошло нападение?
К ним присоединились Мадина и Сотимара. Вокруг их группки собирались измученные, оборванные люди.
– Неизвестно, что это было. Как будто на Эгтемеос обрушился гигантский невидимый молот, несколько раз подряд. Больше всего похоже на гравитационные удары. Я никогда не слыхал о том, чтоб у кого-то было такое оружие…
– Я тоже. Кто-нибудь рассмотрел атакующих?
– В небе над нами не было никаких аппаратов. По крайней мере, в зоне видимости, ниже облаков. Это случилось днем, и те, кто находился на улице, остались живы. Правда, не все… Некоторых раздавило прямо на улице, – Панасов помолчал, его воспаленный взгляд блуждал по лицам слушателей. – Мы пытались разбирать завалы, но это бессмысленно, живых там нет. Разрушения не те, что бывают при землетрясениях, все раздавлено, спрессовано.
– Почему столько раненых?
– После первой… атаки была вторая. Груды обломков начали словно бы взрываться, во все стороны летели куски. Так мы потеряли еще с полсотни человек. Кто-то хотел уничтожить Эгтемеос, и он это сделал.
Дождь тихо шелестел над мертвым космопортом, барабанил по натянутым кускам рваного полотна, заменяющим крыши. Искристо-синее, оранжевое, белое с золотыми звездами… Островок упорядоченности среди хаоса. Из госпиталя доносились глухие стоны.
– Медикаменты, – встрепенулся Мартин. – Сейчас принесу. Не знаю, хватит ли на всех…
Его комбинезон промок, капли стекали по шее за ворот. Ко лбу Мадины прилипли темные пряди, зато несмываемый макияж не пострадал. Сотимара накинул на голову капюшон своего шелкового княжеского плаща. Обитатели Эгтемеоса не обращали внимания на дождь: он был мелочью по сравнению с недавней катастрофой.
– Подонки… – прошептала Мадина, негодующе сузив глаза. – Мартин, кто мог это сделать?
– Не знаю, – он направился к бронекару, на ходу просчитывая возможные варианты, но ответа не было. Ни один из миров не владеет оружием, которое действует таким образом. Как и Панасов, он о подобных вещах не слыхал. Чьи-то новейшие разработки? Или опять кто-то откопал древнее имперское оружие массового поражения, в свое время надежно засекреченное? Так или иначе, а Кадм – неподходящий полигон для испытаний: все, что здесь происходит (если оно происходит в заметных масштабах), без задержки фиксируют наблюдатели на орбите.
– Я догадываюсь, кто это, – Мадина зашагала рядом, поглядывая на него сбоку.
– Кто?
– Денорцы, кто же еще? Только у них есть устройства, позволяющие кораблям входить в гиперпространство и выходить из него не через Гипорталы, а где угодно.
– Не где угодно. Только там, где имеются в наличии гиперпространственные каналы. Нелюбимые вами денорцы утверждают, что вблизи Кадма таковых не обнаружено. И земляне говорят то же самое, а они по части гиперпространства специалисты.
– Не специалисты, а монополисты, – фыркнула Мадина. – Как же тогда эта имперская установка для нуль-перебросок, которую нашли два года назад? Ведь она работает независимо от того, есть каналы или нет, так сказано в рекламе Галактического банка.
– Там другой принцип. Не знаю какой, но другой. – Мартин распахнул дверцу кабины. – Пошли, поможете мне разобраться с медикаментами. Кое-что оставим себе, остальное отдадим. У меня тут капитальный запас.
Он доставал коробки из примыкающего к медотсеку вместительного шкафа, а Мадина переносила их в салон. Лекарства, перевязочный материал, медицинские инструменты… Панасов сказал, что ранеными занимаются врач-алзонец и валвэнийская знахарка-целительница, с год назад обосновавшаяся в Эгтемеосе. Эти двое разберутся, что к чему.
– Вы согласны со мной? – оторвавшись на миг от сортировки коробок с яркими наклейками, спросила Мадина.
– Насчет чего?
– Насчет того, что здесь поработали денорцы? Они могли найти гиперканал, который вначале не заметили. Их жестокость общеизвестна. Это они уничтожили Эгтемеос, больше некому.
– Вряд ли.
– Вы их защищаете? – Она сжала упаковку стерильной ваты, словно собираясь запустить ею в Мартина.
– Нет, просто не вижу, какие у них могли быть мотивы.
– Да их мотивы всем известны: убийство ради убийства. – Бросив вату в общую кучу, она передернула плечами.
– Не тот стиль. Если денорцы на кого-то нападают, они, без достаточно веских причин, ни за что не откажут себе в удовольствии устроить рукопашную. Помните это знаменитое высказывание одного олигарха из их верхушки: «У нас самое совершенное в Галактике оружие, но мы опасны и без оружия»?
– Хвастливое заявление. Особенно они опасны, когда с ног до головы в тухлых яйцах… – Мадина ухмыльнулась. – И насчет самого совершенного можно поспорить, у других миров первой десятки, включая Лидону, оружие ничуть не хуже!
– Ага. Так вот, прихлопнуть одним махом целый населенный пункт – это для них неспортивно. Денорцы для таких операций обычно высаживают десант. То, что мы здесь имеем, больше смахивает на работу слакиан: нанести удар с воздуха, вызвать общую панику, потом спуститься и захватить побольше пленных.
– Но ведь здесь не было слакиан, они просто не смогли бы прорваться к Кадму через кордоны.
– Не было, – согласился Мартин. – Это что-то здешнее, кадмийское, связанное с икс-объектами. Помните истории о неведомой силе, которая давит дома?
– Я считала, это келмацкие россказни.
– К сожалению, не россказни. Я видел раздавленные дома в цибенских деревнях. Они выглядели так же, как Эгтемеос. Поэтому тем более важно поскорее найти законспирированного приятеля Эша. Эш был засранец, но об икс-объектах он знал больше, чем кто-либо другой, а я упустил его как последний дурак… – Мартин с досадой поморщился и поднял пирамиду коробок. – Идемте.
Отдав медикаменты и запасные одеяла людям Панасова, он вместе с Сотимарой поехал в ближайшую деревню за продуктами. Мадина осталась в госпитале, помогать врачу и знахарке. Мартин взял с нее слово, что она не затеет никакого самостоятельного расследования до его возвращения.
Смеркалось, из грифельно-серых облаков сеялся теплый дождик. Болотные деревни стояли на месте (Мартин опасался, что они тоже уничтожены, и тогда придется мчаться за продовольствием черт знает куда), крестьяне обрадовались шансу сбыть оптом свой товар. После недолгого торга Сотимара отдал им несколько мелких синтетических камней, а Мартин начал таскать в салон бронекара мешки, гирлянды копченых колбас и плетеные корзины с гурьябом. Они еле успели вернуться в Эгтемеос до темноты. На расчищенной площадке горели костры, стелющийся дым щипал глаза.
Выгрузив продукты, Мартин уселся на обломок бетона, с куском колбасы в одной руке и банкой пива (последней) в другой. Вокруг, в клубах дыма и плящущем оранжевом свете, пировали обитатели Эгтемеоса: впервые за несколько суток они смогли досыта поесть. Общая нервозность спала. Получив помощь – пускай и не слишком большую, если разделить ее на двести человек, – люди воспрянули духом. Без современной техники Эгтемеос заново не отстроить; когда раненые более-менее поправятся, им придется уйти отсюда и обосноваться на новом месте. Мартин подозревал, что они справятся.
Из темноты появилась Мадина. Присев перед ним на корточки, она таинственным шепотом сообщила:
– Я тут кое-что раскопала.
– Та-ак… – протянул Мартин. – Вы же дали слово, что не будете заниматься расследованиями!
– Не бойтесь, я и не занималась. Информация сама нашла меня.
– Какая информация?
– Сейчас я его приведу.
Мадина исчезла, но через несколько минут – Мартин еще не успел дожевать свою колбасу – вернулась вместе с высоким тонколицым пареньком в изодранном светлом плаще. Длинные волосы перехвачены на лбу кожаным ремешком, на боку висит пластиковый меч (надо полагать, настоящий погребен где-то под завалом). Борешанист.
– Привет, – смерив его взглядом, бросил Мартин. – Колбасы хочешь?
– Я уже ел, – паренек вытер жирно блестящие губы, его правая рука неловко теребила рукоятку меча.
– Садись, – Мартин кивком указал на соседний обломок.
Борешанист внял приглашению, и теперь Мартин смог внимательно рассмотреть его: растерянное веснушчатое лицо, полные тоски серо-зеленые глаза с редкими светлыми ресницами. И никаких телесных повреждений. Первый нераненый среди тех, кого Мартин встретил в Эгтемеосе.
– Я смотрю, ты счастливчик.
Он что-то пробурчал, уныло и протестующе.
– Как тебя зовут?
– Теймо Блесновский.
– Как получилось, что на тебе нет ни царапины?
– Царапины есть, – Теймо показал руки – в ссадинах, с обломанными ногтями. – Это когда мы строили… Меня не было в Эгтемеосе во время атаки, мы ходили в Огуречный лес.
– В какой? – переспросил Мартин.
– Это они его так называют, – пояснила Мадина. Она сидела на корточках, спиной к огню. – У борешанистов своя собственная топонимия. В том лесу они однажды всей компанией ели огурцы, поэтому он стал Огуречным. Для остальных это безымянная роща в пяти километрах от Эгтемеоса, недавно там вылезло из земли три новых икс-объекта…
– Мадина, я хочу, чтобы на мои вопросы отвечал Теймо, а не вы, – вежливо перебил Мартин.
– Ладно, не буду мешать. – Она встала, с независимым видом засунула руки в карманы облегающей спортивной курточки. – У Теймо для вас письмо, пусть не забудет отдать.
– Что за письмо? – дождавшись, когда она уйдет, повернулся к борешанисту Мартин.
– Вот.
Теймо торопливым неловким жестом извлек мятый конверт с голографической картинкой: роскошный курортный пейзаж, то ли земной, то ли алзонский, то ли валенийский. На конверте наискось накарябано знакомым почерком: «Мартину Пааду».
– Спасибо. – Мартин с непроницаемой миной взял послание и сунул в карман. – От кого это, можно полюбопытствовать?
– А не знаю, – безучастно глядя в сторону костра, отозвался Теймо. – Мне его дал Альбер, демиург… Ну, один из наших главных. Сказал, передай Пааду, когда приедет. Я и взял. Мне все пофиг было, они уже объявили, что уходят без нас. И ушли, а мы остались.
– Куда ушли?
– В другое измерение.
Мартин хотел было рявкнуть на него, но сдержался: таким несчастным и одиноким выглядел Теймо, точь-в-точь мальчишка-подросток, которого друзья не приняли в игру. Да он и есть мальчишка. Лет восемнадцать-девятнадцать, не старше. Значит, на Кадм прилетел еще школьником.
– Теймо, что ты называешь другим измерением? Учти, я совсем темный, вашего сленга не знаю.
– Другое измерение – это другое измерение. Там возможны чудеса, там живет Габри Борешан. Они ушли к нему, к Габри. А нас оставили здесь, в этом дурацком измерении, среди заземленных обывателей и технократов.
– Где находится другое измерение? – демонстрируя ангельское терпение, спросил Мартин.
– Ну, в другом измерении… Вы, что ли, физику пространства не знаете?
– Мальчик, я знаю физику пространства. – Мартин подавил навязчивое желание сгрести Теймо за шиворот и хорошенько встряхнуть. – Как и ты, я когда-то учился в школе. Давай попробуем иначе: каким образом твои друзья отбыли в другое измерение?
– Они встали на поляне, где магические объекты. Поляна большая, но их было много, с трудом поместились. – Голос Теймо звучал печально, глаза слезились, возможно, от дыма. – Они в самый последний момент объявили, что нас не берут, потому что Габри против. Они там стояли и смотрели на нас, вдруг поднялся ветер, все затуманилось, и они исчезли из нашего мира. Мы тоже вышли на поляну… Мы вначале думали, что нас тоже возьмут, мы же не виноваты, что у нас такие глаза! Ну, потом пошли обратно… И увидели издалека, что Эгтемеос разрушается. Когда прибежали, было уже все… – он умолк. – Одна девчонка не выдержала и умерла, от сердечного приступа, наверное.
Мартин застыл, впившись взглядом в пылающий костер. Вот оно. Кто-то управляет X-объектами, совершая с их помощью гиперпереброски, нанося гравитационные удары по населенным пунктам… Он был ошеломлен, но не удивлен. Он ждал чего-нибудь в этом роде.
– Сколько борешанистов осталось?
– Пятнадцать, считая меня. Йона умерла, теперь нас четырнадцать.
– Почему вас не взяли?
– Из-за глаз, – почти прошептал Теймо.
– Проблемы со зрением?
– Нет. У нас зеленые глаза, поэтому Габри Борешан решил, что нам нельзя доверять, – он говорил сдавленным шепотом и смотрел мимо, видно было, что он отчаянно стыдится затронутой темы. – Все зеленоглазые заражены злом, но я же не чувствую в себе никакого зла! Демиурги сказали, зло может проснуться потом, так говорит Габри, а он не ошибается.
Сходится: показания Теймо, показания Корнелы бан Кунарда (он, ее наставник из астрала, отвергал зеленоглазых неофитов) – и зеленоглазая девушка на втором портрете, который висел в холле у Эша, «воплощение Зла». Анонимный преступник не жалует людей с зелеными глазами. Типичный для психа заскок.
– Ты видел вблизи этого парня, который выдает себя за Борешана?
– Нет. Только Вениамин его видел. Где Вениамин? Он же вместе с вами уехал…
– Он погиб. Его застрелил из лука один валвэниец.
Теймо напрягся. Мартин ждал от него обвинений в убийстве, но вместо этого мальчишка тихо произнес:
– Теперь я их не найду…
– Ты рассчитывал на помощь Эша?
– Я бы сказал Вениамину, что во мне нет зла, хоть я и родился с такими глазами. Он бы понял… Он был другом Габри. В последний раз Габри связался с демиургами и велел, чтобы все пришли в Огуречный лес на ту поляну, мы тоже, но чтобы нас не взяли. А Вениамин обещал, что мы все уйдем в другое измерение, никто здесь не останется. Может, демиурги чего-то недопоняли…
– Демиурги – так вы называете своих лидеров? – уточнил Мартин.
– Ага. Демиурги устраивают игрушку, определяют условия и следят, чтобы все шло по правилам, – Теймо поглядел на него с оттенком снисходительности: этот крутой мужик не знает элементарных вещей. – Тоже люди, могут чего-то недопонять… Мы еще несколько раз ходили на поляну, но магические объекты не срабатывали.
– То есть?
– Они так и не перенесли нас в другое измерение. Мы не знаем, как можно отсюда связаться с Габри, а Эш знал, у него был для этого специальный магический передатчик.
Мартин насторожился: изъятый у Эша артефакт покрупнее – передатчик? Тогда понятно, почему он так стремился заполучить его после неудачи в Раюсаны. Хотел связаться с боссом и попросить о помощи. Значит, второй артефакт, поменьше, который Эш носил на шее, передатчиком не является. Каково же его назначение?
– Теймо, ради чего ты так рвешься к остальным? Может, там еще хуже, чем здесь?
Он молча пожал плечами, в его предательски-зеленых глазах билась боль. Осталось четырнадцать человек – слишком мало, чтоб организовать нормальную игрушку. И вокруг серый, скучный народ со своими серыми проблемами. Для борешаниста это не жизнь.
– Как вы познакомились с Эшем?
– Он тоже раньше был борешанистом. Двое наших демиургов, Альбер и Леда, его знают. Ну, встретились, стали общаться, потом он по секрету про Габри рассказал… Габри – гениальный демиург, и Эш был настоящим демиургом.
– О чем он с вами говорил?
– О жизни… – помолчав, расплывчато ответил Теймо.
Давить на него Мартин не хотел, да и не это его сейчас интересовало.
– Эш упоминал какие-нибудь конкретные места, которые имели бы для них… гм, с Габри, особое значение?
– Саятто, Раюсаны и Канамор. Там самые мощные магические объекты.
Саятто и Канамор, про себя поправил Мартин. Раюсаны можно списать.
– Саятто – это где?
– На экваторе.
Ага, Эш однажды упомянул о большом скоплении X-объектов в районе экватора. Случайно проболтался или с умыслом? Допустим, он получил от своего Габри (для простоты будем называть так неизвестного преступника) приказ завлечь Мартина в ловушку; с треском провалившись в Раюсаны, подсунул другой адрес… Стоит, однако, прочитать письмо.
– Спасибо за информацию, Теймо, – Мартин поднялся, стряхивая со штанов крошки рассыпчатой валвэнийской колбасы.
Паренек загородил ему дорогу.
– А у вас какая-нибудь информация есть?
– Что тебя интересует? – Мартин поглядел на него сверху вниз.
– Как их найти?
– Хм… Для начала надо съездить в Канамор или в Саятто.
– Раюсаны ближе, – напряженно искривив тонкие губы, напомнил Теймо.
– В Раюсаны магических объектов больше нет.
– Почему?
– Развалились. Я сам видел.
Обогнув его, Мартин свернул в темный проулок между двумя холмами битого щебня. В проулке стоял бронекар. За спиной, над сплошным массивом руин, клубился дым, мерцало оранжевое зарево. Доносились голоса, кто-то даже смеялся. С неба нехотя падали капли.
– Господин Паад, я не знаю, как добраться до Канамора или Саятто…
– Подойди ко мне завтра, – бросил через плечо Мартин. – Я занят.
Письмо от Габри он вскрыл, предварительно надев на голову обруч с прозрачным щитком и натянув пластиковые перчатки. Габри любит устраивать сюрпризы. Впрочем, его послание, как и в прошлые разы, ни ядовитой, ни взрывчатой начинки не содержало. Только мат и некоторое количество рассредоточенных среди мата печатных фраз.
«…….Ты ушел от справедливого возмездия, но навсегда не уйдешь! Ты раскормленный самодовольный подлец! Ты не загадка, и я догадываюсь, что Вениамина Эша ты убил……. Я не боюсь написать тебе, что думаю, как боятся лицемеры, для которых самое страшное написанное слово – это „дурак“……. Эш был по-настоящему человечным и слабым человеком, Великим в своей слабости. Тебе……. до него надо расти!……. И я тебя сделаю слабым!
Ты не помнишь, как отказал мне в помощи. Вы все поступили со мной подло……. Я хотел научить Человечности любимую женщину и показать людям, как надо жить, а меня гнусно обвинили в попытке убийства при отягчающих обстоятельствах. Никто не понял Жертвенность и Красоту чего я сделал. Меня приговорили к смертной казни без суда, и она меня убила, а ты тоже хотел меня убить…….
Расплата грядет! Я пришел опять! Все убитые когда-нибудь возвращаются! Ты мне нужен для торжества Справедливости и еще кое-зачем, потом узнаешь, а твою самовлюбленную личность я раздавлю как весь… Эгтемеос!…….»
