86

Спустя четверть часа, благополучно избежав постороних глаз, соглядатай остановился у двери старого купеческого дома. Здание давно не имело фамильной вывески, что делало его похожим на множество других старых строений в городе.

Человек огляделся и, не обнаружив на улице посторонних, постучал.

– Кого там на ночь глядя по подворотням носит? – проворчал за дверью недовольный голос. – Кто здесь?

– Это я… – хриплым шепотом произнес соглядатай.

– Филд, ты, что ли?

– Так точно, господин сержант.

– Ясно, – произнесли с той стороны, однако открывать не торопились. Для начала в двери открылось небольшое окошко и оттуда посветили лампой. Лишь убедившись, что это действительно Филд и что он один, сержант открыл дверь и впустил шпиона.

Филд вошел в небольшой дворик, где в полной готовности находились два десятка вооруженных людей. Это был охранный отряд, однако помимо него в подвале размещались пятьдесят человек из отдыхающей смены.

Еще пятеро караулили черный ход, а двое арбалетчиков сидели на чердаке, поглядывая на улицу через слуховые окна.

Едва соглядатай вошел в дом, его перехватил писарь и тотчас потащил в одну из комнат на первом этаже.

– Но позвольте, господин Ларгос, я должен явиться на доклад, у меня важные сведения!

– Заткнись, – обронил писарь и так посмотрел на соглядатая, что тот присмирел. Про Ларгоса ходили слухи, что иногда он служит не только пером, но и кинжалом.

Втолкнув Филда в небольшую комнату, писарь захлопнул дверь.

Соглядатаю не нужно было говорить, кто перед ним, он знал, что Ларгос являлся подчиненным ужасного капитана Соммерсета.

– Ну, Филд, что тебе удалось разузнать и с какой такой доброй вестью ты пришел к нам?

– Я должен сделать доклад… – Филд показал пальцем вверх.

– Разумеется, ты сделаешь свой доклад и получишь поощрение, если твои сведения стоят того, но их ценность могу определить только я. Ты же понимаешь, что беспокоить его сиятельство по пустякам непозволительно.

Соммерсет вышел из-за стола и, подойдя к соглядатаю совсем близко, уставился на него сверху вниз своими водянистыми глазами. Полученный в схватке шрам так перекашивал лицо Соммерсета, что постороннему человеку могло показаться, будто он улыбается. Это заблуждение сыграло злую шутку не с одним беднягой.

– Ну, рассказывай, что ты узнал.

– Я, ваше благородие, увидел, как в город въехал дворянин на высокой породистой лошади, а с ним двое оруженосцев, которые тащили мула.

– Почему ты решил, что это дворянин?

– По осанке, ваше благородие. Он сидел в седле ровно, как кавалерист на королевском параде, хотя было видно, что проехал он много миль и утомился.

– Как выглядели оруженосцы?

– Молодые люди, ваше благородие, не больше двадцати лет, я думаю. Один с посохом, у другого на поясе нож, но, полагаю, под куртками у них спрятаны кинжалы – это заметно.

– В дальней дороге кинжал лишним не бывает. Что еще?

– Я проследил за ними до гостиницы. Они остановились в «Берлоге зайца».

– Так, понятно. И ты решил, что это…

– Человек из Вердена, ваше благородие.

– Ты решил, что это «человек из Вердена», – повторил капитан и прошел по сумрачной комнатке, где горела только одна лампа с притушенным фитилем. Соммерсет любил полумрак. – Кто-нибудь остался у ворот?

– Так точно, ваш благородие, Голворд остался.

– Что ж, полагаю, мы можем нарушить покой его сиятельства и сообщить ему об этом событии. Иди за мной, но стой на два шага позади, говорить я буду сам. Ты только кивай, понял?

– Так точно, ваше благородие, – упавшим голосом ответил Филд. Он надеялся попасть на глаза графу и получить поощрение, однако у капитана Соммерсета на этот счет были свои планы.